Гольц А. Российский милитаризм - препятствие модернизации страны. М., 2005. 56 с

militarizm.qxd 17.10.2005 19:05 Page 41

Милитаризм и армия

частей постоянной готовности: «К 1 января 2008 года мы должны перевести на контракт только по линии Минобороны 144 тысячи должностей солдат и сержантов. Я никогда не говорил, что мы будем переводить на контракт всю армию. Части боевой готовности — первый шаг. И только после этого можно будет реально говорить о сокращении срока по призыву с двух лет до 12 месяцев»1. И только в том случае, если военные будут удовлетворены состоянием этих частей.

Если отменить отсрочки не удастся (в начале 2005 года Министерство обороны было вынуждено отступить: в ситуации, когда страну сотрясали митинги протеста против монетизации льгот, власть решила не раздражать граждан), Иванов обещает кардинально сократить количество военных кафедр2. Минобороны намерено призывать в армию не студентов, а выпускников вузов.

Рекрутская система была одной из главных причин поражения России под Севастополем в 1856 году, но реформаторам в течение 10 лет пришлось преодолевать сильнейшее сопротивление, чтобы заменить ее призывной системой. Точно так же сейчас, когда призывная система устарела, никоим образом не соответствует уровню развития военной техники и является тяжелым бременем для экономики страны, высший российский генералитет борется за сохранение этой системы, руководствуясь своими корыстными интересами. Пусть Владимир Путин и Сергей Иванов считают российских генералов «военными профессионалами» — сами отечественные военачальники прекрасно знают цену собственному профессионализму. На самом деле они только и умеют, что призвать огромное количество людей, организовать их самое примитивное военное обучение, а потом использовать эти огромные массы, заменяя перемолотые в первом бою дивизии свежими. Так Советский Союз воевал шесть десятилетий назад, так, убеждают нас, Россия собирается воевать завтра. Мышление отечественных военачальников — классическое мышление милитаристов, как его описывает А. Вагтс: «Большинство милитаристов, будучи в политике консерваторами, являются по своей философии антиматериалистами. Они всегда предпочитают расходовать людей, экономя на материалах»3. Поэтому по определению обречены на провал любые попытки верховного главнокомандующего и министра обороны заставить военачальников заботиться о жизни и здоровье нижних чинов.

Российские генералы отдают себе отчет в том, что никакой другой армией они командовать не могут — только массовой призывной. И поэтому всеми силами препятствуют реформе Вооруженных сил и их модернизации. Защищая военный призыв, они защищают последний сохранившийся элемент со-

_________________________________

41

militarizm.qxd 17.10.2005 19:05 Page 42

Российский милитаризм — препятствие модернизации страны

ветской тоталитарной системы, унаследованный ею от самодержавия. Отказ от призыва означал бы окончательный отказ от государственного «тягла», военная служба постепенно превращалась бы в профессию, которую можно свободно выбирать. Однако если российская элита будет и в дальнейшем руководствоваться милитаристскими предрассудками, то ситуация может стать необратимой: одновременно с продолжающимся разложением Вооруженных сил все более высокие должности будут занимать офицеры, получившие советское, по сути, военное образование, лишающее их даже намека на полити- ческую инициативу. Разрыв между реальностью и мифологизированными представлениями о ней может привести к совершенно неадекватной трактовке происходящего, может в итоге подвигнуть на любую авантюру — и она-то и обернется развалом России, которым так любят пугать кремлевские политтехнологи.

42

militarizm.qxd 17.10.2005 19:05 Page 43

МИЛИТАРИЗМ И КОНКУРЕНТОСПОСОБНОСТЬ РОССИИ

В предыдущих главах была предпринята попытка показать, сколь пагубно остаточные явления российского милитаризма и соответствующие стереотипы влияют и на процесс государственного управления, включая принятие решений, и на общественное сознание, и на собственно обороноспособность страны. Однако означает ли это, что милитаризм в принципе не может быть серьезной, если не основной движущей силой модернизации страны? Трудно ответить на этот вопрос однозначно.

Никуда не уйти от того, что серьезные попытки модернизации России, принесшие бесспорные результаты (их оценка выходит далеко за рамки данной работы), осуществлялись под знаменами полной милитаризации общества. Петр I, строя империю, стремился к максимальному превращению страны в казарму1. В еще большей степени милитаристское обоснование необходимости модернизации мы обнаруживаем у Сталина: «Мы отстали от передовых стран на 50–100 лет. Мы должны пробежать это расстояние в десять лет. Либо мы сделаем это, либо нас сомнут»2.

На протяжении веков Россия чаще всего прибегала к военной мобилизации, дабы концентрировать государственные ресурсы с целью модернизации. Более того, есть мнение, что, направляя возможности экономики (и используя деньги от продажи нефти) на реализацию именно высокотехнологических военных проектов, Россия сможет преодолеть разрыв с ведущими промышленно развитыми государствами. В конце концов, разве не гонка вооружений сделала

СССР, а теперь и Россию ведущей ядерной державой, разве не реализация военных ракетных программ обернулась триумфом в космосе? Между тем, если верить официальным заявлениям, отечественный оборонно-промышленный комплекс (ОПК) и в настоящее время обладает некими «прорывными технологиями», вроде тех, что позволили создать «планирующие боеголовки», не имеющие аналогов в мире. Казалось бы, дело за малым: обеспечить накопленными от продажи нефти средствами российских ученых, которые разрабатывают «не имеющие аналогов в мире» технологии, — и Россия из аутсайдеров научно-тех- нической революции автоматически выходит в число лидеров. А это в свою очередь обеспечит высокую конкурентоспособность — ту самую, достижение которой не так давно Владимир Путин объявил национальной идеей3.

_________________________________

1«Когда анализируешь развитие идей Петра о государстве, реформе управления, бросается в глаза сознательная ориентация на военные образцы, на придание государству черт единого грандиозного военного механизма, — отмечает известный историк Евгений Анисимов. — При этом собственно страна, ее народ были не более чем источником ресурсов — людских и финансовых — для содержания гигантских по тем временам вооруженных сил». (Анисимов Е. Время петровских реформ. Л.,1989. С. 261.)

2Сталин И. Вопросы ленинизма. М., 1947. С. 329.

3president.strana.ru/print/207372.html

43

militarizm.qxd 17.10.2005 19:05 Page 44

Российский милитаризм — препятствие модернизации страны

Поверить в столь блестящие перспективы довольно сложно: несколько известных попыток использовать ОПК как двигатель модернизации, предпринятые в последние 20 лет, обернулись полным провалом. Достаточно вспомнить горбачевскую программу конверсии, которая прославилась производством лопат и кастрюль из титана. Столь же плачевно завершались и предпринятые

â1990-õ годах попытки перевести отечественный ОПК «на мирные рельсы». Возникает подозрение, что в основе российского оборонно-промышленного комплекса находится нечто, что не позволяет использовать его выдающиеся достижения для подъема конкурентоспособности страны.

Следует иметь в виду, что сами эти научно-технические прорывы (по крайней мере, те, которые нам известны) достигались в результате концентрации всех ресурсов государства на каком-то одном направлении. К тому же оценка их масштаба и значимости, во всяком случае в последние 25 лет, несколько завышена. Генерал-майор в отставке В. З. Дворкин возглавлял в течение длительного времени 4-й НИИ Министерства обороны и на протяжении двух с лишним десятков лет разрабатывал и использовал систему методического обеспечения анализа уровня технического совершенства всего, что делалось в ракетно-космической технике (заметим, это как раз то направление, где у СССР были максимальные достижения и результаты). «Вся система методик была построена на том, что анализ начинался с уровня технического совершенства элементной базы, материалов, всех исходных продуктов, которые использовались для создания ракеты, — рассказывает В. Дворкин. — Затем оценивался уровень технического совершенства отдельных систем, агрегатов, двигателей, систем управления. Потом целиком уровень ракеты-носителя. Потом — весь комплекс, и туда включались эксплуатационные характеристики. В итоге создавался некий идеальный образец, который формировался на основе наших представлений и знаний обо всех передовых достижениях. А потом советские ракетные системы сравнивались с этим идеальным образцом. В лучшем случае наш носитель уступал по своим характеристикам передовому образцу — а это, как правило, была американская система — на 15–20 процентов. В остальных случаях мы отставали в разы. Из-за уровня элементной базы, из-за отсутствия высокоточных прецизионных приборов. Например, точность американских ракет была в два раза выше, а масса системного управления — в два с половиной раза ниже»1. Это трезвая и совершенно справедливая оценка.

Более того, порой нечто «не имеющее аналогов в мире» потому и производилось, что произвести «нормальное» не могли. К примеру, Россия получила

âнаследство от СССР уникальные самые большие в мире подводные ракетные крейсеры проекта 941. Было найдено уникальное техническое решение: ракетоносцы представляют собой катамараны. А причина весьма прозаическая:

_________________________________

1 www.liberal.ru/sitan.asp?Num=552&print=1

44

militarizm.qxd 17.10.2005 19:05 Page 45

Милитаризм и конкурентоспособность России

отставание в области композитных материалов не позволило создать компактную ракету. В результате, чтобы разместить на подлодке количество ракет, сопоставимое с тем, что было развернуто на американских субмаринах типа «Огайо», потребовалось строить ракетоносец в два раза больше, чем «Огайо».

Совсем жестко говорит о возможностях отечественного ОПК Д. Б. Зимин, больше трех десятилетий проработавший в советской радиоэлектронной промышленности: «Российский инженерный комплекс был выведен за рамки конкуренции. Все определялось постановлением ЦК и Совмина, в особенности когда речь шла о системах, которые в принципе невозможно испытать, например о противоракетной обороне. Успехом окончится проект или провалом, в основном определялось подписью достаточно большого количества заказчиков, представителей промышленности, военных, которые десятками лет в этом деле участвовали. В общем, на протяжении многих лет мы руководствовались поговоркой: не суетись, постановление есть — мы обречены на успех»1.

В то же время нельзя отрицать, что если и было в советской науке и технике что-то современное (пусть не уникальное и не самое передовое), то оно было сконцентрировано на решении военных задач. Не может ли в таком слу- чае новая милитаризация привести к прорыву?

Здесь необходимо обратиться к теории видного военного и экономического эксперта В. В. Шлыкова, раскрывающей милитаристскую сущность советской экономики. По его мнению, бессмысленно спорить о том, какой процент советской промышленности работал в военных целях: отечественная экономика на 100% была занята подготовкой к войне. В. В. Шлыков называет это «структурной милитаризацией». Индустриализация страны в 1930-х годах имела главной целью (Сталин, как известно, этого и не скрывал) подготовку к военному производству. Выпуск «мирной» продукции, будь то макароны или железнодорожные вагоны, был второстепенной целью. В этом смысле весьма показательны данные о производстве танков в СССР в 1930-х годах — больше, чем во всех странах мира, две–три тысячи в год. Однако мобилизационные мощности, создание которых планировалось на вторую пятилетку, должны были быть готовы к производству 70 тысяч танков в год, и ресурсы, направляемые на мобилизационные мощности, были намного больше, чем те, что направлялись на развитие так называемых военных отраслей (танкостроение, самолетостроение, производство боеприпасов и т.д.).

Помимо ВПК ¹ 1, к которому Шлыков относит комплекс по производству вооружений, существовал ВПК ¹ 2 — гипертрофированный сырьевой сектор и базовые отрасли, — производивший гораздо больше нефти, металлов, хими- ческих продуктов, чем требовалось промышленности. Все это предназнача- лось для выпуска вооружений, но только во время войны. «Вся экономика

_________________________________

1 www.liberal.ru/sitan.asp?Num=555

45

militarizm.qxd 17.10.2005 19:05 Page 46

Российский милитаризм — препятствие модернизации страны

страны строилась на том, что в мирное время такие ресурсы не требовались, поэтому перекачивались в гражданский сектор для поддержания некоторой сбалансированности», — считает В. В. Шлыков1.

По существу, в этой системе гражданский сектор промышленности нужен был только для того, чтобы в случае необходимости моментально перестроиться на военное производство, а в мирное время потреблять излишние, ненужные экономике ресурсы. К примеру, алюминия в СССР выплавляли 4,5 миллиона тонн в год, 10–11% проката шло на военное производство, остальное — за исключением того, что шло на изготовление ложек и тарелок (Советский Союз был, наверное, единственной страной, где додумались делать из алюминия посуду), — девать было некуда. Все ненужные мощности держались только на слу- чай войны: согласно генштабовским разработкам мобилизационного развертывания промышленности, СССР должен был через 3–6 месяцев после начала войны выйти на пик производства — например, самолетов вместо одной тысячи предполагалось производить 30 тысяч. Так образовывались и гигантские запасы сырья, и огромные простаивавшие производственные мощности.

Разумеется, это извращенная экономическая система. Она не только не предполагала повышения благосостояния граждан, но и всячески этому препятствовала. Одновременно это была чрезвычайно сбалансированная экономика: гигантская часть ВВП просто изымалась из оборота, что позволяло так называемой плановой экономике не развалиться. Культуролог Игорь Яковенко метко назвал это «стратегией строительства пирамид». По его мнению, подобная система еще и обеспечивала сохранение гомогенности общества, равенство его членов в условиях всеобщей и искусственной нищеты. Однако она могла существовать только в условиях жесточайшей изоляции и автаркии и была обречена на развал, как только целью экономики переставала быть подготовка страны к войне.

В. В. Шлыков утверждает, что баланс был нарушен, когда Хрущев вдруг решил закупать на Западе зерно за золото. А когда золото кончилось, для закупки зерна стали вывозить нефть, являвшуюся одним из важнейших элементов межотраслевого баланса. В этом причины последовавшей инфляции, разбалансировки цен. Горбачев многократно усилил кризисные явления в экономике попытками конверсии военного производства. По этой логике, экономический крах 1991 года произошел вовсе не из-за чрезмерного военного производства — СССР рухнул от перепроизводства сырьевых товаров, предназначенных для нужд мобилизационной экономики. Экспорт, для которого Россия открылась в 1991 году, оказался спасительным: все эти излишки хлынули на западные рынки.

По мнению В. В. Шлыкова, нынешняя экономика России представляет собой остатки структурно милитаризированной экономики. Парадокс заключа-

_________________________________

1Эта теория была изложена В. В. Шлыковым в ходе ситуационных анализов, организованных Фондом «Либеральная миссия».

46

militarizm.qxd 17.10.2005 19:05 Page 47

Милитаризм и конкурентоспособность России

ется в том, что структурная милитаризация серьезно усилилась именно сейчас за счет огромного спада в промышленном производстве и разрастания сырьевого сектора. Могут ли остатки такой экономической системы быть использованы в целях модернизации страны?

Теоретически допустимо, что президент Путин, вдохновившись примерами Петра I и Сталина, попытается возродить структурную милитаризацию в масштабе всей страны. Но практически эта вероятность ничтожно мала: структурная милитаризация немыслима в условиях рынка, стало быть, ее восстановление вернет товарный дефицит и всеобщую уравниловку, что в свою очередь неизбежно подорвет общественную поддержку режима. К тому же это потребовало бы полной экономической изоляции от остального мира, в то время как совершенно очевидно, что введение автаркии никак не входит в планы Кремля. Наоборот, налицо намерение сделать Россию важным элементом мировой экономической системы. Но при этом главная ставка делается на развитие отнюдь не инновационных технологий. По мнению В. В. Шлыкова, Владимир Путин намерен превратить Россию в сырьевую сверхдержаву. В условиях разрастающейся нестабильности на Большом Ближнем Востоке, где в основном добывается важное для мировой экономики сырье — нефть, президент хотел бы именно Россию сделать ее основным поставщиком и своего рода всемирной кладовой.

Все это — под лозунгом, что экспорт сырья обернется крупными инвестициями. Если бы это был не просто лозунг, государству следовало бы провести ряд последовательных шагов по реорганизации остатков ВПК. Главный из них — последовательная деспециализация военной промышленности. Если в советской экономике гражданский сектор служил военным целям, то теперь остатки ВПК должны перестать быть «государством в государстве», но стать частью гражданской промышленности. Именно таким путем пошли в 1980-х годах Соединенные Штаты. С точки зрения инноваций как раз военная промышленность в условиях рыночной экономики представляет собой самый удобный канал, позволяющий государству инвестировать в развитие передовых технологий. Так, рейгановская программа «звездных войн» (потерпевшая, как известно, полную неудачу) обеспечила разработку 700 технологий, вклю- чая разработку идеи Интернета. В значительной степени именно эти технологии, немедленно реализованные в гражданском секторе, и привели к беспрецедентному росту экономики США в следующее десятилетие.

Заметим, что отнюдь не нефть или другое сырье, не производственные мощности, давно устаревшие, а человеческий капитал, накопленный советским ОПК, и являлся главным богатством, полученным Россией в наследство от СССР. Это образованное население, способное к переобучению, это уче- ные и конструкторы, способные путем оригинального решения компенсировать общее научно-техническое отставание. Однако этим капиталом нельзя было воспользоваться мгновенно, его нельзя было разместить на счетах в ино-

47

militarizm.qxd 17.10.2005 19:05 Page 48

Российский милитаризм — препятствие модернизации страны

странных банках — и потому на него просто не обратили внимания. Игнорирует его и нынешняя российская власть. Пока ведутся многолетние разговоры о возрождении оборонно-промышленного комплекса, происходит его депрофессионализация: в ОПК отказывается идти молодежь. В результате средний возраст работников ОПК стремительно приближается к пенсионному. Все это исключает рациональное использование советского наследства.

Более того, есть все основания полагать, что российская экономика получает прямо противоположные импульсы. Министр обороны Сергей Иванов заявил, что Министерство обороны не собирается впредь финансировать научно-техни- ческие исследования в рамках оборонного заказа1. Более того, Иванов требует, чтобы предприятия ВПК не смели повышать конечную цену своей продукции вне зависимости от роста тарифов2. При этом следует учесть, что в качестве магистрального пути развития ОПК Кремль выбрал сверхспециализацию вместо деспециализации — создание вертикально выстроенных холдингов. Даже если они начнут выпускать гражданскую продукцию, ничего путного из этого не выйдет, потому что отнюдь не производство успешных на рынке товаров должно являться целью создания таких холдингов. В свое время сообщалось, что в рамках разработки беспилотного космического челнока «Буран», точно так же как и при работе над программой «звездных войн» в США, в СССР было создано несколько сотен прорывных технологий. Но в отличие от американских разработок они были прихлопнуты, по точному определению Д. Зимина, «пыльным мешком секретности». Судостроительный завод в Комсомольске-на-Амуре в середине 1990-х, пытаясь спастись от неминуемого экономического краха, приобрел высококачественное импортное оборудование для выпуска современной мебели, но ничего так и не произвел: потенциальные заказчики и инвесторы обходили стороной секретное предприятие — чтобы попасть на него, нужно было иметь не один десяток допусков. Разумеется, есть множество других примеров того, что принадлежность предприятия к ВПК, по существу, лишает его возможности создавать и выпускать конкурентоспособную гражданскую продукцию.

Создается впечатление, что, не переставая говорить о возрождении отече- ственного ОПК за счет новых технологий и инвестиций, нынешнее российское руководство ведет его к гибели. Кремль отказался даже от попыток реструктуризации ВПК. В оборонном заказе не выделяются приоритеты. В результате, потратив 185 миллиардов рублей в 2005 году, Министерство обороны, по словам первого заместителя главы военного ведомства генерала Александра Белоусова, рассчитывает получить несколько новых комплексов ПВО С-400 «Триумф», шесть пусковых установок оперативно-тактических ракет «Искандер-М», две стратегические атомные подводные лодки, 40 новых

_________________________________

1Победа остается за нами // Российская газета. 2005. 4 мая.

2Сергей Иванов: «Нам нужна миллионная армия».

48

militarizm.qxd 17.10.2005 19:05 Page 49

Милитаризм и конкурентоспособность России

танков Т-90, 92 бронетранспортера БТР-80 и 24 боевые машины пехоты БМП-3. Кроме того, на вооружение ВВС будут поставлены два ракетоносца Ту-160, истребители Су-27СМ и четыре вертолета Ми-28Н. В Ракетные войска стратегического назначения будут поставлены семь межконтинентальных баллистических ракет и пять ракет-носителей1. Генеральный конструктор стратегических ракет «Тополь-М» Юрий Соломонов уже успел заявить, что запланированные объемы производства не могут обеспечить его рентабельность2. А что говорить об «Уралвагонзаводе», линии которого предназна- чены для выпуска сотен танков!

Милитаристская риторика — в частности, бесконечные заявления о готовности к любому виду военных действий — служит в данном случае прекрасной ширмой, прикрывающей успешное расхищение военного бюджета. Отказ обозначить ясные приоритеты в финансировании оборачивается тем, что немалые средства ровным слоем размазываются по всему ОПК. В результате заказанная продукция производится не серийно (что серьезно удешевило бы ее), а в единичных экземплярах. Это неизбежно ведет к гибели ОПК.

Главным источником средств по-прежнему остаются экспортные заказы. Но ведь Россия поставляет вооружения, создаваемые по технологиям тридцатилетней давности, и предприятиям необходимо обеспечивать постпродажное гарантийное обслуживание еще на 10–15 лет, иначе эти вооружения никто не купит. Это означает, что все последующие годы предприятия будут автомати- чески привязаны к давно устаревшей технологии. Выходит, для того чтобы быть конкурентоспособными сегодня, они должны лишить себя конкурентоспособности на завтра и послезавтра.

Следует признать: модернизация России за счет милитаризации выглядит совершенно невозможной. Кремль лишь бессмысленно расходует деньги, желая задобрить военнослужащих и людей, занятых в ОПК. По мнению В. В. Шлыкова, сегодняшняя идея превращения страны в супердержаву неизбежно обернется переходом к милитаризму нового типа — сырьевого. Для этого власть намерена использовать сырьевой мобилизационный ресурс, который достался ей в наследство от СССР, в качестве источника обогащения «новой» постъельцинской элиты, сформированной по большей части из представителей силовых структур. Роль армии, правоохранительных органов и спецслужб будет главным образом сконцентрирована на том, чтобы обеспечить этой элите постоянный доступ к источникам сырьевых богатств. В результате Россия может превратиться в дикое полицейское государство, подобное южноамериканским банановым республикам. Впрочем, просуществует оно не дольше чем до очередного кризиса перепроизводства.

_________________________________

1Северинов С. Мускулы армии крепнут // Красная звезда. 2005. 29 янв.

2Юрий Соломонов: «Я поднял на ноги спецслужбы, аппарат президента, правительство» // Известия. 2003. 21 дек.

49

militarizm.qxd 17.10.2005 19:05 Page 50

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Итак, что же представляет собой российский милитаризм как явление? Может показаться, что сегодня он мертв. Исчезло тоталитарное государство, едва ли не главным предназначением которого было поставлять рекрутов в армию. Изменились и основные задачи промышленности, которая явно не может и уже не хочет обеспечивать вооружением и амуницией многомиллионные Вооруженные силы. Наконец, нет больше возможности бесконтрольно использовать человеческие ресурсы: страна стремительно приближается к демографической дыре. Это делает концепцию массовой мобилизационной армии нереализуемой. Многие эксперты уверены, что через три–четыре года число юношей, достигающих 18-летнего возраста, сравняется с количеством должностей военнослужащих срочной службы согласно штатному расписанию Вооруженных сил. Для того чтобы соответствовать этому расписанию, страна должна будет перестать пополнять новыми кадрами промышленность и сферу услуг, задержать подготовку необходимых специалистов — то есть отказаться от попыток направлять человеческие ресурсы в экономику, а не в военную сферу. Чтобы уже в 2008 году получить возможность призывать в армию выпускников гражданских вузов, Генштаб распорядился прекратить прием студентов на военные кафедры институтов и университетов. Вряд ли генералы, решившие оградить российскую экономику от притока новых кадров, согласовывали свои планы с ведомствами, отвечающими за удвоение ВВП. Однако довольно скоро Кремль будет вынужден сделать выбор между экономическим развитием страны и удовлетворением амбиций российских военных.

Более того, ни для кого не секрет, что результатом как внутренней деградации Вооруженных сил, так и кардинальных изменений в международной обстановке стало то, что российская армия объективно не может обеспечивать безопасность государства, то есть делать то, ради чего она вроде бы существует.

Но власть продолжает делать вид, что не видит этого глубочайшего кризиса, и уверять, что достаточно дать еще больше денег военным, закупить новую технику и вооружения — и дело пойдет на лад. Очевидно, что сегодняшней власти армия нужна вовсе не для обороны страны, а для решения совершенно иных задач. И для их решения идеальна именно архаичная нереформированная армия.

По армейской модели проводится как внутренняя, так и внешняя политика. Путин и его окружение намерены модернизировать Россию «сверху», опираясь исключительно на административный ресурс. При таком подходе население страны уподобляется солдатам, во имя победы обязанным слепо выполнять приказ, а любой, кто рискует высказывать сомнения в правильности и обоснованности приказа, объявляется либо трусом и паникером, либо вражеским агентом.

50