30. Восстание е.И.Пугачева.

Историография. До нач. 19 в. Крест. война была запретной темой ист. исследования, хотя современники оставили ряд лит. и мемуарных (неопубл.) произв., отражающих события Крест. войны с позиций господств. класса (А. П. Сумароков, Г. Р. Державин, Д. И. Фонвизин, П. И. Рычков, А. Т. Болотов и др.). Идеолог нар. революции А. Н. Радищев рассматривал Крест. войну как самое действенное средство к свержению самодержавия и крепостничества. Во взглядах дворянских революционеров-декабристов на Крест. войну отразилось их неверие в революц. силы народа: они отрицательно относились к стихийным крест. восстаниям, верили в возможность свержения крепостнич. строя путем проведения верхушечной "дворянской" революции с помощью армии. Науч. историография Крест. войны началась с трудов А. С. Пушкина. В "Истории Пугачева" (СПБ, 1834) Пушкин последовательно изложил ход восстания, показал, что восстание Пугачева было неизбежной и справедливой реакцией народа на усиление крепостнич. гнета. Пушкин начал публикацию источников о Крест. войне, поместив в приложениях к "Истории Пугачева" ряд документ. и мемуарных мат-лов. Большое число док-тов опубл. Я. К. Грот в "Мат-лах для истории Пугачевского бунта". Док-ты о Крест. войне были напечатаны в ряде дореволюц. изданий (сб. РИО, ЧОИДР, "PC", "РА", "Осьмнадцатый век", "Архив Гос. совета" и др.).

Революционеры-шестидесятники рассматривали восстание Пугачева как предтечу грядущей крест. революции. Дальнейшая идеализация Крест. войны происходит в революц. брошюрах, листовках и воззваниях 60-80-х гг. 19 в. Народники считали возможным в новых ист. условиях поднять народ на крест. войну, взять за образец восстание Пугачева, его стратегию и программу. Историки народнич. направления посвятили Крест. войне спец. труды (Д. Л. Мордовцев, Н. Н. Фирсов), отразили отдельные ее стороны в общих трудах по истории рус. крестьянства 18 в. и нар. движений прошлого (А. П. Щапов, В. И. Семевский).

По мере нарастания кризиса крепостнич. системы, обострения крест. вопроса и клас. борьбы в деревне усиливается интерес к Крест. войне и в офиц. историографии. Появляется ряд работ, специально посвященных организации воен. действий против повстанцев в годы этой войны (Д. Н. Анучин, П. К. Шебальский, Я. К. Грот), печатаются очерки по истории повстанч. движения в отд. р-нах, события Крест. войны освещаются в общих курсах по истории России 18 в. (В. С. Иконников, С. М. Соловьев, К. Н. Бестужев-Рюмин). Крупнейшим исследованием по истории Крест. войны является монография Н. Ф. Дубровина "Пугачев и его сообщники" (т. 1-3, СПБ, 1884), написанная на основе многочисл. ранее недоступных архивных док-тов, насыщенная большим фактич. мат-лом. Дубровин дал обстоят. описание хода восстания и организации его воен. подавления, подробно остановился на его причинах, усматривая их не в гнете крепостнич. системы, а лишь в чрезмерном злоупотреблении дворянства и администрации властью над простым народом. Офиц. концепции в освещении истории Крест. войны придерживался и А. И. Дмитриев-Мамонов, опубл. в 1898 книгу о подавлении пугачевского движения в Зауралье и Сибири.

Учение Ленина об ист. роли крестьянства в освободит. борьбе, об идеологии крест. движения, о характере клас. борьбы крестьян в эпоху феодализма является основополагающим марксистским указанием при изучении истории крест. войн. Большое внимание в сов. историографии было уделено проблеме участия нерус. народностей в восстании Пугачева.

С конца 1950-х годов появляются серьезные историографические исследования (Зимин, Преображенский, Мавродин). В них с той или иной степенью полноты анализируется литература по истории крестьянских войн в России, включая и последнюю из них. В этих трудах намечены основные этапы изучения истории крестьян­ских войн в России. Для первого этапа, начавшегося после победы Октябрьской революции и закончившегося в середине 1930-х годов, было характерно стремление советских ученых создать марксистско-ленинскую концепцию исследований по указанной проблеме (М. Н. Покровский, Б. Н. Тихомиров, В. И. Пичета, С. Г. Томсинский, С. А. Пионтковский, С. М. Дубровский, М. В. Нечкипа, И. И. Смирнов, М. Н. Мартынов и др.). Работы этих авторов (большей частью научно-популярные) в значитель­ной мере способствовали преодолению концепций дооктябрьской буржу­азно-дворянской историографии. Опираясь на документы, опубликованные ранее, и отчасти вводя в научный оборот новые архивные данные, ис­пользуя фактологический материал дореволюционной литературы, уче­ные-марксисты стремились заново осветить важнейшие вопросы истории крестьянских войн, в том числе Пугачевского движения (его предпосылки, движущие силы, цели, причины поражения, историческое значение).

В тот, первый период, советские историки, основываясь на трудах классиков марксизма-ленинизма, дали высокую оценку крупнейшим вы­ступлениям крестьян феодальной России; применительно к этим выступ­лениям в ряде работ начи­нает использоваться термин «крестьянские войны» (С. М. Дубровский, М. В. Нечкина, С. Г. Томсинский, М. Я. Феноменов).

Однако историография тех лет имела свои серьезные недостатки: еще не были до конца преодолены некоторые представления буржуазной исто­риографии (например, определение отдельными авторами некоторых крестьянских движений как преимущественно казацких); имел место уп­рощенный, вульгарно-социологический подход к оценке крестьянских войн, выражавшийся в отождествлении их с «революцией», и в примене­нии к народным движениям феодальной России терминов и понятий но­вейшего времени («смычка пролетариата и крестьянства», «стихийный социализм масс», «казацкий коммунизм», «ранняя буржуазная револю­ция» и т. п.).

Второй этап в советской историографии крестьянских войн, продолжавшийся до середины 1950-х годов. В этот период более глубоко, чем прежде, на базе марксистско-ленинской мето­дологии, изучается история отдельных народных движений. Характерная черта научных исследований этих десятилетий — более широкое привле­чение источников, выявление новых архивных материалов, уменьшение удельного веса научно-популярных работ в общей массе литературы о крестьянских войнах. В их числе работы о Крестьянской войне 1773—1775 гг., где рассматриваются проблемы расстановки классовых сил накануне движе­ния, участия в нем народов Приуралья и Поволжья, Сибири и Казахста­на, работных людей и приписных крестьян Урала. Этому этапу свойствен­ны и определенные недостатки в изучении проблемы. Именно в это время постепенно исчезает термин «Крестьянская война»; преимущественное внимание уделяется событиям, связанным, прежде всего, с главными пред­водителями восстаний.

Примерно с середины 1950-х годов длится третий этап в изучении истории крестьянских войн. Он отмечен резким увеличением числа научных трудов, статей и публикаций по отдельным аспектам обширной темы, а также появлением ряда обобщающих исследований, в частности коллективной монографии по истории всех четырех крестьянских войн и фундаментального коллективного труда ленинград­ских и московских историков о Крестьянской войне 1773—1775 гг. (И. И. См и р н о в, А. Г. Маньков, Е. П. П о дъяп о л ь ск а я, В. В. Мавродин. Крестьянские войны в России XVII—XVIII вв. М.— Л., 1966. «Крестьянская война в России в 1773—1775 гг. Восстание Пугачева». Тт. I —III, Л., 1961—1970). Первый том данного исследования написан В. В. Мавродиным — видным советским историком, крупным знатоком Крестьянской войны под пред­водительством Е. И. Пугачева. В этом томе детально рассмотрены доок­тябрьская и советская, а также зарубежная историография вопроса, освещение пугачевской темы в художественной литературе и искусстве. Не­мало места уделяется характеристике социально-экономического положе­ния России во второй половинеXVIIIв., классовой борьбе угнетенных народных низов (крестьян, работных людей, горожан, однодворцев, ка­заков, нерусских народностей), а также отражению крестьянского вопро­са в общественно-политической мысли того времени. Во втором и третьем томах дается анализ главных этапов Крестьянской войны: первый охва­тывает время с начала движения на Яике до поражения повстанческого войска под Татищевой крепостью и Сакмарским городком и снятия осады Оренбурга (сентябрь 1773 — март 1774 г.), второй — от отхода повстанцев от Оренбурга до взятия Казани в июле 1774 г., третий — с момента пора­жения войск Пугачева под Казанью и до окончания Крестьянской войны. Соответственно этим трем основным этапам войны идет изложение собы­тий во всех районах действий повстанцев. Имеются главы, освещающие общие проблемы движения (например, вопросы идеологии восставших и их организованности, положение в правительственном лагере, роль официальной церкви в событиях того времени и др.), биографические очерки о Е. И. Пугачеве и его сподвижниках. Можно с уверенностью сказать, что под руководством В. В. Мавродина в отечественной историографии впер­вые создан обобщающий труд о четвертой Крестьянской войне, написан­ный с позиций марксистско-ленинской методологии и с использованием обширного круга архивных материалов, как уже известных, так и недавно введенных в научный оборот.

Для обширной литературы этого этапа по истории Крестьянской войны под предводительством Пугачева, помимо подробной разработки фактической истории, характерны стремление к пересмотру многих устарев­ших представлений, постановка новых проблем, нередко спорных, что наглядно проявилось в ходе научных дискуссий по общим проблемам истории крестьянских войн (статьи В. И. Лебедева, В. В. Мавродина и др.) и во время научной сессии в Ленинграде в декабре 1963 г.

Принципиальное значение имеет вопрос об определении понятия «крестьянская война», ее отличии, с одной стороны, от крестьянского вос­стания, с другой — от революции. Известно, что долгое время указанные народные движения именовались в советской историографии восстаниями («восстание Болотникова», «восстание Разина» и т. д., а также «Разин­щина», «Пугачевщина») или же, «революциями». В некоторых ран­них работах советских историков, как уже отмечалось, эти народные дви­жения называли «крестьянскими войнами», но позже такое наименование почти вышло из употребления. В 1954 г. В. И. Лебедев, ссылаясь на ра­боту Ф. Энгельса о Крестьянской войне в Германии, вновь поставил во­прос о правомерности употребления данного термина по отношению к на­родным движениям в России, имевшим, по определению автора, характер широких гражданских войн крестьян против феодалов-землевладельцев,— войн, в ходе которых преодолевался локальный характер отдельных кресть­янских волнений, изоляция сельской общины. В. В. Мавродин и его соавторы в статье об особенностях крестьянских войн не без основания заявляют, что с подобным определением трудно полностью согласиться, так как оно по существу не проводит грани между крестьянской войной и совокупностью локальных крестьянских движений, которые, не будучи крестьянской войной, могут вместе с тем быть широким выступлением против феодалов. Авторы считают, что для крестьянской войны наиболее характерным является выступление крестьян против феодалов в обще­государственном масштабе за слом феодально-крепостнической системы (но не против царизма и за республику, а за самодержавие во главе со «своим», «хорошим», «мужицким» царем), наличие единого центра руко­водства движением, более или менее общих лозунгов, значительной степе­ни сплоченности восставших.

Большинство исследователей согласно, что основной движущей силой на протяжении всех четырех крестьянских войн в России было крепостное крестьянство, вместе с которым выступали другие низшие категории населения—холопы (особенно в первой Крестьянской войне), посадские люди, служилые люди по прибору, работные люди — своего рода россий­ский предпролетариат (во время четвертой Крестьянской войны среди по­встанцев было немало работных людей с уральских заводов), всякие «гу­лящие» люди. Наконец, активное участие в крестьянских войнах принимало нерусское население Поволжья, Приуралья, Зауралья и дру­гих районов.

Следует, однако, напомнить, что в советской исторической литературе 1920—1930-х годов наблюдалась тенденция к переоценке роли казачества (донского, волжского, яицкого и др.) в этих движениях; часть авторов ут­верждала, что казаки были не только их застрельщиками, организаторами, но и основной движущей силой. Поэтому отдельные крестьянские войны назывались подчас казацкими или казацко-крестьянскими восстаниями. Однако исторические источники неопровержимо свидетельствуют, что казаки во всех четырех крестьянских войнах (действительно выступая в роли застрельщиков, организующего ядра движений) в ходе их развития в количественном отношении далеко уступали другим слоям повстанцев, особенно крепостному крестьянству.

Одним из центральных в обсуждаемой проблематике следует считать вопрос об историческом значении крестьянских войн, их размахе, а также об их влиянии на последующее развитие страны. Долгое время в совет­ской историографии был распространен тезис о «расшатывании» феодаль­но-крепостнического строя в результате народных движений. А. Л. Ша­пиро подверг обоснованной критике это положение, показав, что в результате подавления крестьянских войн феодально-крепостническая си­стема, самодержавие отнюдь не ослаблялись. Наоборот, нередко происхо­дило усиление крепостного гнета, укрепление государственного аппарата, суда, армии, в широких размерах проводился сыск беглых крестьян. Вместе с тем пораже­ние восстаний, приводившее к усилению гнета, не могло не вызывать нового подъема классовой борьбы. Следовательно, в исторической перспективе эти процессы спо­собствовали общему росту классовой борьбы, революционного движения в стране, тому будущему освобождению народа, которое, как отмечал А. Н. Радищев, явится следствием «самой тяжести порабощения». Необходимо указать и на то, что в ряде случаев крестьянские войны приводили к снижению уровня эксплуатации части крестьян (после пер­вой, второй и четвертой крестьянских войн), к освоению беглыми повстан­цами окраин страны, дальнейшему развитию крестьянской торгово-про­мышленной деятельности.

ВОССТАНИЕ КРЕСТЬЯН ПОД РУКОВОДСТВОМ Е.И.ПУГАЧЕВА 1773–1775 – крупнейшее протестное движение крестьян, казаков, городской бедноты и «работного люда» первых российских мануфактур конца 18 века. В дореволюционной русской науке называлось «пугачевским бунтом», в советской именовалось Третьей (после И.И.Болотникова, С.Т.Разина), реже Четвертой (после восстания Булавина) или последней крестьянской войной.

Причины восстания. Недовольство яицкого казачества мероприятиями правительства, направленными на ликвидацию его привилегий. В 1771 г. казаки потеряли автономию, лишились права на традиционные промыслы (рыболовство, добыча соли). Кроме того, нарастала рознь между богатой казацкой " старшиной " и остальным "войском". Усиление личной зависимости крестьян от помещиков, рост государственных налогов и владельческих повинностей, вызванные начавшимся процессом развития рыночных отношений и крепостническим законодательством 60-х гг. Тяжелые условия жизни и труда работных людей, а также приписных крестьян на заводах Урала. Социально-психологическая атмосфера в стране, накалившаяся под влиянием надежд крестьянства на то, что вслед за освобождением дворян от обязательной службы государству начнется и их раскрепощение. Эти чаяния порождали слухи, что "манифест о вольности крестьянской" был уже подготовлен царем, но "злые дворяне" решили его скрыть и совершили покушение на жизнь императора. Однако он чудом спасся и только ждет момента, чтобы объявиться перед народом и повести его на борьбу за Правду и возвращение трона. В этой атмосфере и появлялись самозванцы, выдававшие себя за Петра III.

Территория, охваченная восстанием, включала Оренбургский край, Урал, Приуралье, Западную Сибирь, Среднее и Нижнее Поволжье. Среди восставших, помимо русских, были калмыки, башкиры, татары, чуваши и другие народности Заволжского края. Социальный состав около 100 тыс. повстанцев – крестьяне, трудовые слои казачества, частично городская беднота и рабочие мануфактур. Основное ядро восстания – яицкие казаки и примкнувшие к ним крестьяне, горожане, недовольные усилением налогового гнета, а также работный люд, обеспечивавший повстанцев артиллерией. Это движение отличалось своим размахом, ожесточенностью борьбы и большей, чем раньше, степенью организованности. Например, восставшими была создана Военная коллегия, ставшая главным штабом, высшей гражданской и судебной властью на "освобожденной" восставшими территории. Впервые появились элементы - хотя и незрелые - идеологии восстания, сформулированные в манифестах и указах Пугачева. Лозунги восставших вначале ограничивались возвращением привилегий казачеству, но по мере роста движения и включения в него крестьян и работных людей появились требования освобождения крестьян от крепостной неволи, от поборов и податей, передача им земли. Ни в одном из документов восставших не ставилось задачи изменить формы государственной власти (монархии); повстанцы рассчитывали «извести возмутителей империи и разорителей крестьян» (дворян) и посадить при этом на трон «хорошего царя».

Первый период войны начинается в августе 1773, когда казак Емельян Иванович Пугачев, происходивший родом из станицы Зимовейской на Дону, собрал на хуторах под Яицким городком (современный Уральск) своих сторонников и приняв имя погибшего императора Петра III, собрал первый повстанческий отряд из 80 казаков.

В манифесте от 17 сентября 1773 самозваный Петр III «вернул» казакам, татарам, калмыкам, служивших в Яицком войске, старинными казачьими вольностями и привилегиями. Войско его, достигшее 3 тыс., в тот же день подступило к Яицкому городку, но не смогло взять его штурмом без артиллерии. Пугачев направился к Оренбургу и взяв ряд форпостов (Рассыпную, Нижнеозерную, Татищеву, Чернореченскую и Илецкий городок) захватил пушки, оружие, боеприпасы. 5 октября повстанцы блокировали Оренбург, имея до 2,5 тыс. бойцов при 20 пушках. Попытка губернатора Оренбурга И.А.Рейнсдорпа совершить вылазку и разбить восставших, провалилась, но и пугачевцы не смогли взять крепости штурмом (22 октября и 2 ноября). Осада длилась около 6 месяцев.

За это время отряд быстро пополнялся казаками, «беспашпортными» солдатами, помещичьими крестьянами, работными людьми уральских заводов. Присоединившийся к восставшим клейменый каторжник Хлопуша (А.Т.Соколов), стал отвечать у Пугачева за обеспеченность войска артиллерией. Чтобы сплотить разношерстную и разноязыкую вольницу, для управления войском 6 ноября 1773 восставшие создали «Государственную Военную коллегию во главе с казаком Андреем Витошновым, со своими судьями, секретарем и даже думным дьяком. Отряды, направляемые ею, делали попытки взять сравнительно крупные города (Уфу).

Ставка Пугачева находилась в 5 км от Оренбурга в Берде, ставшая столицей мятежной России. Пугачев устраивал смотры и учения войску, составлял указы и манифесты «Петра III», которые он, будучи неграмотным, не умел подписать. В них «его амператорское величество» объявлял вечную волю, освобождение от труда на помещиков и заводчиков, от податей, раздавал землю и звал истреблять крепостников. Существенно, что указы провозглашали свободу вероисповедания. Здесь же, в Бердской слободе, была войсковая казна; здесь принимались донесения от повстанческих властей соседних земель. Руководство Большой армией было поручено Андрею Овчинникову, эмиссарские функции связного между Бердой и другими городами Башкирии были возложены на казака Зарубина по прозвищу Чика, назвавшегося позже «графом Чернышевым».

Между тем, правительственные войска под командованием ген.-майора В.А.Кара и бригадира А.А.Корфа подтянули силы к Оренбургу. Стычки с мятежниками завершались с переменным успехом. Лишь один отряд Корфа сумел прорваться в город на помощь И.А.Рейнсдорпу. В январе 1774 под Оренбургом развернулось кровопролитное сражение, но город восставшим снова взять не удалось. А 22 марта 1774 карательные войска нанесли уже серьезное поражение восставшим под Татищевой крепостью. Пугачеву с основной частью войска с трудом удалось уйти на Урал. Он не унывал, говоря: «Народу у меня – как песку. Я знаю, что вся чернь меня с радостью примет».

Второй период войны открывается успехами пугачевцев на Урале, взятием ими Вознесенского, Авзяно-Петровского, Белорецкого заводов. На подходах к Оренбургской укрепленной линии (Карагайская, Степная и др.) крепости число восставших достигло 8 тыс. Правда, в майском бою под Магнитной, где повстанцами руководил Иван Белобородов, полегла значительная часть войска, но уже к июню к войску Пугачева примкнул 3-тыс. отряд башкир под руководством Салавата Юлаева. Преследуемое царскими войсками, но быстро восполнявшееся и достигшее к июню 20 тыс. войско повстанцев дошло до Казани. Сумев войти в город, но так и не взяв Казанский кремль, пугачевцы были вскоре разбиты подоспевшим корпусом И.И.Михельсона. Разбитые войска повстанцев переправились на правый берег Волги. «Пугачев бежал, но бегство его казалось нашествием» (А.С.Пушкин).

Третий период характеризует быстрое пополнение численно оскудевших отрядов восставших за счет крепостных. За Волгой Пугачев попал в зону сплошного крепостничества, и ему не пришлось никого упрашивать переходить к «Петру III». 20 июля 1774 им был взят Курмыш, 24-го – Алатырь, 27-го – Саранск. В Саранске не площади был зачитан самый известный из манифестов Пугачева – Жалованная грамота крестьянству, в которой награждал «вольностью и свободой» и «вечно владением земель и протчими всеми угодьями».

Отсюда Пугачев повернул войско на юг, рассчитывая поднять донское казачество. За ним, не давая передышки, спешил Михельсон. 21 августа 1774 Пугачев подошел к Царицыну, но взять город не смог. У Сальниковой ватаги Михельсон настиг восставших и заставил 24 августа принять бой. Из 10 тыс. мятежников 2 тыс. полегло и 6 тыс. попало в плен. Это был конец Большой армии. 200 человек вместе с Пугачевым переправились на левый берег Волги. Но там 7 сентября 1774 группа заговорщиков (Творогов, Чумаков, Федульев, Железнов, Бурнов) арестовала его, чтобы купить прощение у императрицы и получить обещанные за его поимку за 100 тыс. руб. 15 сентября Пугачева доставили в Яицкий городок. Следствие производилось далее в Симбирске и в Москве, куда доставили и некоторых из его сподвижников. По приговору суда 10 января 1775 в Москве на Болотной площади вождь мятежников был казнен.

Причины поражения восстания, кроме его слабой организованности, недостаточности и устарелости вооружения, отсутствия ясных целей и конструктивной программы восстания, таились в его разбойном характере, жестокость восставших вызывала негодование в обществе. Пугачеву было суждено потерпеть поражение и потому, что государственный механизм работал достаточно слаженно, и Екатерине II удалось быстро мобилизовать необходимые ресурсы для подавления восстания.

Крестьянская война не привела к каким-либо изменениям социального положения крестьянства, не облегчила его жизнь. Напротив, свои выводы сделало правительство: в 1775 в стране была проведена новая губернская реформа, увеличившая количество губерний. Автономия казачьих войск была ликвидирована раз и навсегда. Река Яик переименована в Урал. Но страх новой «пугачевщины» заставил образованное общество обсуждать пути решения «крестьянского вопроса», что подтолкнуло дворянство впоследствии смягчить, а затем и отменить крепостное право в 1861.