21-02-2013_19-11-15 / Киричек А.В. Русская философ мысль в PDF / текст_1

личностью признаются абсолютная ценность и высочайшее достоинство, а социальная организация служит лишь средством для обеспечения каждому возможности достижения полноты жизни.

Мы выделили лишь самые важные идеи, интуиции Бердяева, к которым его философия, конечно же, не сводится. Он много ценного высказал о религии и культуре, о коммунизме и тоталитаризме, о русской идее и русском характере, об искусстве и литературе. В работе «Человек и машина» (1933 г.) наиболее сильно обнаружился профетический дар Бердяева: «Прометеевский дух человека не в силах овладеть созданной им техникой, справиться с раскованными, небывалыми энергиями…1 Человек сказал машине: ты мне нужна для облегчения моей жизни, для увеличения моей силы, машина же ответила человеку: а ты мне не нужен, я без тебя всё буду делать»2. С техникой связаны и огромные позитивные возможности, и большие опасности, главные из которых – подчинение духа технике, разрушение душевной жизни человека3.

Ещё одна опасность – выход техники из-под власти человека, использование против человека её разрушительных возможностей. Однако Бердяев обвиняет, конечно, не саму «машину» – проблема не в технике, а в самом человеке: «Ответственна совсем не машина, которая есть создание самого человека, машина ни в чём не виновата, и недостойно переносить ответственность с самого человека на машину. Не машина, а человек виновен в страшной власти машинизма, не машина обездушила человека, а сам человек обездушился»4. Поэтому будущее техники, человека, мира зависит, прежде всего, от самого человека: сможет ли он подчинить технику духу, сохранить в себе образ Божий, или же умрёт духовно, уподобившись машине.

Какие же выводы следуют из философии Бердяева для жизни, для практики? Сам философ сказал об этом так: «будьте человечны в одну из самых бесчеловечных эпох мировой истории, храните образ человека, он есть образ Божий»5.

Если Бердяев в своём философствовании не порывал с разумом окончательно, то другой отечественный мыслитель считал разум, а вместе

1Отметим, что эти пророческие слова сказаны за 50 лет до Чернобыльской ката-

строфы!

2Бердяев Н. А. Человек и машина // Вопросы философии, 1989. – № 2. – С. 151.

3В этой связи стоит вспомнить современные компьютерные игры, порождающие

умногих детей и подростков синдром лудомании (зависимости от игр), негативно сказывающийся на душевной жизни, её обедняющий и уродующий.

4Бердяев Н. А. Человек и машина… – С. 161.

5Бердяев Н. А. Самопознание. – М., 1990. – С. 296.

183

с ним и мораль, и науку своими главными врагами. Речь идёт о Льве Шестове – пожалуй, самом загадочном, самом уникальном русском философе.

Лев Шестов (Лев Исаакович Шварцман) родился 31 января 1866 г.

в Киеве в семье богатого текстильного фабриканта. После окончания гимназии поступил на математическое отделение Московского университета, затем перешёл на юридический факультет. Закончил образование в Киеве в 1889 г. Первоначально Шестов проявлял интерес к социальным и юридическим вопросам (написал диссертацию о фабричном законодательстве в России), но ближе к 30-ти годам увлекся философией. В 1898 г. выходит его первое исследование «Шекспир и Брандес», которое не привлекло к себе особого внимания (тем не менее, до конца жизни Шестов считал Шекспира своим первым учителем философии!). Затем появляют-

ся работы «Добро в учении гр. Толстого и Нитше» (1900 г.), «Достоевский и Нитше. Философия трагедии» (1903 г.), «Апофеоз беспочвенно-

сти» (1905 г.), в которых Шестов заявил о себе как оригинальный мыслитель, отличающийся своеобразной иронично-скептической манерой изложения. Значительную часть времени философ жил за границей (1885– 1889 гг.– Италия и Швейцария, 1908–1914 г. – Германия и Швейцария), поэтому не принимал активного участия в русской общественной жизни, стоял всегда особняком, беспокоясь не столько о национальных, сколько

омировых проблемах.

В1920 г. Шестов покидает Россию и эмигрирует в Париж, где преподает в Институте Славянских исследований и в Сорбонне, публикует свои важнейшие произведения: «Власть ключей» (1923 г.), «На весах Иова» (1929 г.), «Киркегард и экзистенциальная философия» (1939 г.). Ряд ра-

бот выходит уже после смерти философа: «Афины и Иерусалим» (1951 г.),

«Умозрение и откровение» (1964 г.). Умер Шестов 20 ноября 1938 года.

Шестов не был систематическим философом, что и не удивительно, ведь наибольшими авторитетами для него были именно те мыслители, которые также не оставили после себя развернутых философских систем – Паскаль, Киркегор, Достоевский, Ницше. Стиль Шестова отличают ироничность, скептицизм и нигилизм, сочетающиеся с предельной искренностью, простотой и богатством слога, афористической манерой изложения. Иными словами, чтение произведений философа доставляет огромное удовольствие. Шестов всегда подробно, с разных сторон рассматривает мысль того или иного мыслителя, и не страшится самых крайних выводов, которые из неё вытекают.

Шестова нередко считают (и вполне справедливо) основоположником экзистенциальной философии не только в России, но и во всей Европе. Его философию часто именуют «философией трагедии», «философией

184

абсурда», «философией парадокса». Это, конечно, вполне справедливо, но на наш взгляд более правильно именовать мировоззрение мыслителя «фи-

лософией невозможного».

Действительно, именно о невозможном, в сущности, и вопрошает Шестов. Это его основная мысль на протяжении почти всей жизни. Но что означает это вопрошание, что такое это невозможное? Пожалуй, наиболее точно и лаконично суть шестовского мировидения можно выразить словами из Библии: «если бы вы имели веру с зерно горчичное и сказали смоковнице сей: «исторгнись и пересадись в море», то она послушалась бы вас» (Лк, 17:6). Но разве это возможно, чтобы смоковница сама вылезла из земли и сама пересадилась в море? Любому человеку понятно, что такого случиться не может, что это невозможно. Но для Шестова «Бог значит, что все возможно, что нет ничего невозможного»1.

Но как достичь невозможного? Разумеется, только через движение веры, только с помощью Божией. В Библии сказано: «Просите, и дано будет вам; ищите, и найдете; стучите, и отворят вам; ибо всякий просящий получает, и ищущий находит, и стучащему отворят» (Мф, 7:7–8). Однако все мы прекрасно знаем, что далеко не каждый просящий у Бога может получить то, что просит. На это Шестов говорит, что почти никто не умеет просить по-настоящему, из глубины сердца, что многие не способны «совершить движение веры». Иными словами, проблема в том, чтобы поверить по-настоящему, поверить в то, что невозможное может стать действительным. Пусть законы природы и требования морали говорят нам тысячу раз, что то, чего мы хотим, невозможно, но если мы сможем уверовать всем сердцем, то свершится чудо и невозможное воплотится в жизнь.

Понятно, что для того чтобы просить так о невозможном, необходимо в этом невозможном быть глубоко заинтересованным. А такое случается тогда, когда человек доходит до самой глубины отчаяния, когда все возможные разумные пути решения проблемы исчерпаны. Вряд ли человек будет просить из самой глубины души о том, чтобы, например, клён, стоящий под окном, вылез из земли и отправился «жить» к соседнему дому. Если клён и в самом деле мешает жить (скажем, затеняет окна), то его проще спилить, чем молить Бога о его перемещении. Но бывает так, что человек страстно, всем своим существом заинтересован в исполнении своего желания, когда его желание не просто блажь, а вопрос жизни и смерти. И если все пути разумного решения проблемы исчерпаны, то остаётся просить только Бога. И если попросить по-настоящему, то и невозможное станет возможным.

1 Шестов Л. Киркегард и экзистенциальная философия. – М.: Прогресс – Гнозис, 1992. – С. 78.

185

Проиллюстрируем эту мысль Шестова конкретным примером – судьбой писателя Солженицына, точнее «маленьким» эпизодом из его жизни. Находясь в лагере, будущий нобелевский лауреат заболевает раком. Ему удаляют опухоль, и он отправляется на поселение в казахстанские степи. Однако болезнь не отпускает его – видимо, метастазы начинают уничтожать весь организм, – и Солженицын чувствует себя все хуже и хуже. Полуживой он приезжает в Ташкент, где проходит курс лучевой терапии, который, как правило, на полгода облегчает течение болезни, но никогда не приводит к выздоровлению. Но, выйдя из больницы, Солженицын обращается к Богу и просит оставить его жить ради исполнения высокой миссии – служения идеалам добра, справедливости, свободы. И происходит чудо – писатель выздоравливает, после чего, вопреки всем канонам медицины, продолжает жить ещё более 50-ти лет! Сейчас, конечно, можно говорить, что диагноз был неправильно поставлен, что молодой организм обладал сильным иммунитетом и т. п., но для самого Александра Исаевича его исцеление навсегда будет чудом, ниспосланным свыше.

Именно о подобных невозможностях, на наш взгляд, и говорил Шестов, когда законы науки (в частности, медицины) говорят: «Ты обречен вскоре умереть!», а человек не хочет смириться с приговором и требует невозможного – исцеления. И это исцеление он может получить!

Мы привели только один пример, иллюстрирующий основную мысль Шестова. Конечно, у каждого человека может быть свое «невозможное», не похожее на то «невозможное», о котором просил Солженицын. Но, как уверяет философ, если попросить Бога об этом невозможном, попросить по-настоящему, с истинной верой в сердце, то оно обязательно станет реальностью.

Главными врагами человека в «борьбе за невозможное», согласно Шестову, являются разум и мораль. Именно против них со всей страстью восстает философ. Истины разума (т. е. истины науки) и морального сознания являются источником тех «очевидностей», которые порабощают человека, которые требует от него смирения и повиновения. Разве можно, например, надеяться, что двухгодовалый ребенок, выпавший из окна 15-го этажа, останется в живых? Нет, конечно! Законы физики наставляют, что такого быть не может. Однако же это возможно: несколько лет назад в Москве произошло такое событие. Произошло и тут же забылось. Вроде было, а может быть и не было. По крайней мере, прошло не особо замеченным. Наука, общественное мнение не склонны обращать внимание на такие чудеса, как и на многие другие. Например, актриса Елена Валюшкина, сыгравшая главную роль в фильме «Формула любви», десять лет не могла забеременеть. Врачи после долгих кропотливых исследований поставили диагноз: «неизлечимое бесплодие». Поставили, опираясь на всю мощь современного медицинского знания, но произошло чудо: актриса родила.

186

Врачи разводят руками – чудеса да и только! Случилось чудо, но его тут же поспешили забыть все, кроме самой Елены Валюшкиной. Может быть, врачи ошибались? Конечно, нет! Просто они не читали Шестова!

По сути, вся философия Шестова – это гимн свободе, свободе ни-

чем не ограниченной. Нет для него ненавистнее формулы Спинозы, согласно которой «свобода есть познанная необходимость». Для Шестова свобода – это не просто иметь возможность выбора, обреченность выбирать, как будет позже проповедовать Жан Поль Сартр1. По Шестову, свобода – это возможность выбирать то, что мы хотим, даже если этот выбор противоречит законам науки и нормам морали. Например, с позиций существующей морали невозможно любить двух женщин одновременно так, чтобы и сам любящий, и обе женщины были счастливы. Но для Шестова нормы морали – это лишь «очевидности большинства», по ту сторону которых находится царство свободы, царство Бога, где «невозможное становится возможным». И пусть эти нормы говорят большинству, что, например, любить (в данный момент времени) можно только одного (одну), тем не менее, отдельный человек вправе восстать против них и устроить свою жизнь так, как он захочет в соответствии со своим «глупым капризом».

Пожалуй, никто ни до, ни после Шестова не давал человеку такой неограниченной свободы, свободы, способной обойти все законы науки, все установления морали. Ни Соловьев, ни Бердяев не могли подняться до такой всеобъемлющей, всепоглощающей свободы, для которой нет никаких пределов, никаких ограничений, ни природных, ни нравственных. И в этом «гимне свободе» и состоит глубочайший гуманизм русского мыслителя.

1 Сартр Жан Поль (1905–1980) – французский писатель, философ и публицист, глава французского экзистенциализма. В своих художественных и философских произведениях доказывал, что «человек – это свобода», «человек не может не выбирать» и «обречен быть свободным».

187

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Тысячу лет существует философия в нашем Отечестве. Срок немалый! Тысячу лет растёт, крепнет, мужает «любомудрие» на далеко не бесплодной ниве нашей Родины. Как мы увидели, в течение этого времени жили и творили многие глубокие мыслители, талантливые учёные, даровитые писатели и подвижники, чьи труды и судьбы не прошли втуне, не канули в лету, а до сих пор остаются источником народной гордости, интеллектуального и эстетического наслаждения, фундаментом нашей культуры и нравственности.

Русская философия проделала столь долгий и нелёгкий путь от первых робких попыток осмысления мира отдельными энтузиастами до появления мощных философских школ и направлений, многочисленных философских факультетов и кафедр, от наивного подражания зарубежным авторитетам к уверенной, самостоятельной, порой дерзновенной мысли, несмотря на семидесятилетнее господство марксистской моноидеологии. На долю отечественного любомудрия выпало немало испытаний, связанных, прежде всего, с конфронтацией с властью, которая, как правило, видела в свободном философском поиске, смелой критике наличных нестроений социальной жизни угрозу самой себе, самому своему существованию.

Последний такой период закончился совсем недавно – когда пал советский строй, основанный на строгом единомыслии, на полном подчинении философии идеологии марксизма-ленинизма. И хотя в советское время число философов (по диплому) умножилось десятикратно, философское знание в условиях авторитарного строя, жесткого контроля со стороны партийных и полицейских органов, конечно же, не могло развиваться нормально – оно просто-напросто задыхалось, большей частью деградировало, нередко опускаясь до примитивизма, догматизма, славословия в честь вождей и классиков марксизма. Справедливости ради нельзя не отметить, что и в советское время было немало ярких, смелых, глубоких мыслителей, незаурядных, талантливых преподавателей философии, но большинство из них так или иначе вынуждено было мимикрировать под апологетов господствующей идеологии, а сокровенные свои мысли записывать тайком и прятать в «глубину ящиков своих письменных столов». Многие из них подвергались тем или иным лишениям, наказаниям – от запрета на публикации, отстранения от преподавания до тюремного заключения, высылки за пределы Отечества. И всё же большая их часть смогла плодотворно работать и в условиях «развитого социализма», найдя безопасные ниши в таких областях, как эстетика, история философии, методология науки, гносеология, логика, которые были в наименьшей степени идеологизированы, в которых марксистская оболочка лишь слегка укрывала, но не уродовала

188

настоящую философию, почему здесь и можно было сохранить приверженность идеалам истины. В ряду этих выдающихся учёных стоят такие имена, как А. Ф. Лосев, В. Ф. Асмус, М. М. Бахтин, Э. В. Ильенков, П. В. Копнин, Б. М. Кедров, Н. Н. Трубников, Н. В. Мотрошилова, П. П. Гайденко и др. Автору настоящего пособия, поступившему на философский факультет Московского университета в 1988 году, посчастливилось учиться у выдающихся знатоков отечественной и мировой философии

икультуры: академиков Г. Г. Майорова, С. Т. Мелюхина, И. Т. Фролова, В. С. Степина, С. С. Аверинцева, Е. М. Мелетинского, М. Л. Гаспарова, А. Я. Гуревича, докторов наук и профессоров В. В. Ильина, А. Л. Никифорова, Е. К. Войшвилло, П. В. Алексеева, А. Л. Доброхотова, М. С. Козловой, Е. В. Волковой, В. В. Соколова, А. Н. Чанышева, П. С. Шкуринова, Ю. Н. Мельвиля, В. В. Бибихина, Р. С. Карпинской, И. Н. Яблокова и др. Именно благодаря им и многим другим специалистам «гуманитарного цеха» автор смог приобщиться к подлинно высокой философской культуре, научиться мыслить свободно и самостоятельно, без чего не смогла бы появиться на свет эта книга!

Но многое, может быть, даже самое главное в советское время было утрачено. Что же мы тогда потеряли и теперь с трудом пытается восстановить? На наш взгляд, забытым, прежде всего, оказался человек! Вместо слова «человек» в лексиконе марксисткой философии появились категории «индивида», «личности», трактовавшиеся в социологизаторском духе как «совокупность всех общественных отношений» (К. Маркс). Иными слова-

ми, отечественная философская мысль, всегда ставившая во главу угла нравственные искания, отличавшаяся человеколюбием, гуманистической направленностью, стремлением решить самые сложные, «проклятые» вопросы человеческого бытия-в-мире, оказалась дегуманизированной, очищенной от реальных проблем живого, конкретного, во «плоти и крови», человека, от проблем, которые принято называть экзистенциальными или смысложизненными – проблем добра, любви, свободы, творчества, души, смерти, одиночества, отчаяния и пр. Многие человекоразмерные категории выпали из философского лексикона (например, в философской литературе практически не обсуждались темы любви, ревности, одиночества, дружбы, смысла жизни и др.), другие же трактовались однозначно антигуманно. Чего стоит, в частности, популярная формула, выдвинутая Спинозой и поддержанная Марксом, сводившая свободу к необходимости, пусть

ипознанной! Если свобода тождественна необходимости, то тогда, по аналогии, мы вправе приравнять любовь к ненависти, печаль к радости, правду ко лжи, черное к белому. Как ни странно, но нередко именно так и делали в советском обществе, когда многое ставили «с ног на голову», и наоборот. Например, настоящих революционеров объявляли вредителями и

189

врагами народа, а людям подлым, завистливым, эгоистичным доверяли высокие государственные должности. Другой пример такой «иррациональной логики» – рассмотрение предательства родителей, отречения от них как долга, обязанности детей в тех случаях, если кто-то наверху, органы НКВД или ГПУ решали (обычно без всяких оснований), что один или оба родителя являются «врагами народа». Как разительно отличается эта чудовищная практика от идеи «сыновнего долга» Н. Ф. Фёдорова, считавшего, что воскрешение предков есть высший моральный долг всех и каждого из живущих или будущих жить на земле!

Дегуманизация философии в советском обществе шла рука об руку с дехристианизацией, выкорчёвыванием православия и утверждением «воинствующего безбожия». Автору довелось пожить ещё в то время, когда люди вынуждены были скрывать, что верят в Бога, что посещают церковь, и не только потому, что обнаружение этих фактов грозило им неприятностями на работе, закрывало возможность сделать карьеру, но также и потому – и это страшнее всего – что в массовом сознании верующие считались людьми с нездоровой психикой, т. е. в некоторой степени умалишёнными!

Религия Христа, главной заповедью которой является любовь к ближнему, жестоко искоренялась вместе с её оплотом – священнослужителями, уничтожавшимися тысячами на заре советской власти! Как и предрекали русские мыслители в начале XX века, стала утверждаться религия человекобожества: создавался «пантеон» особо почитаемых вождей, их портретами украшались жилые и производственные помещения, к мощам основателя первого в мире «государства рабочих и крестьян» ежегодно стекались миллионы паломников со всех концов страны и из-за рубежа, религиозные праздники и обряды заменялись светскими торжествами и ритуалами (вместо крещения – прием в пионеры, вместо тайны исповеди – тайна доносительства и т. п.).

Дегуманизация и дехристианизация изуродовали не только философию, но, прежде всего, душу русского человека. Неудивительно, что с 60-х годов прошлого века набирают обороты такие негативные явления, как блат, взяточничество, круговая порука, воровство (вспомним хотя бы так называемых «несунов»). А вместе с разрастанием этих «язв» на «теле» социализма медленно и верно разрушалась и так называемая социалистическая мораль. Поэтому не стоит обвинять Ельцина в развале страны, в том, что в период его правления у нас многократно выросла преступность, алкоголизм, наркомания, коррупция. Все эти ужасные «всходы» были посеяны ещё при социализме, при Сталине, Хрущеве, Брежневе. Перефразируя мысль Бердяева, можно сказать: «Виноват не Ельцин, не он обездушил народ, а сам народ ещё раньше обездушился»!

190

Нельзя, конечно, пройти мимо того хорошего, тех достижений, которые были в советское время. Бесплатное образование, медицина, всеобщая занятость, уверенность в завтрашнем дне, передовая наука, мощная армия, развитая промышленность – всё это было реальностью. Но как же мы всё это умудрились потерять за каких-то 10-15 лет, и теперь с такими сверхусилиями пытаемся (пока, увы, безуспешно) восстановить? Думается, что причина здесь та же – в деформированной духовности советского человека, в забвении Бога и заповедей Христа. По-видимому, мораль без религиозного фундамента оказывается зыбкой, неустойчивой, и быстро разлагается, как только исчезают сдерживающие механизмы в лице партийных, комсомольских, полицейских органов. Как тут не вспомнить мысль Достоевского о том, что если «Бога нет, то всё позволено»! Стоило советским людям, в подавляющем большинстве атеистам, перестать бояться наказания со стороны бездействующих властей, как сразу наружу вылезли их самые черные, злые инстинкты и желания.

На наш взгляд, процветание нашего отечества, возрождение русского народа возможно лишь в истинно христианском государстве. И поэтому возрождение это начинать надо не с материальной стороны жизни, не с инвестиций в промышленность, не с повышения пенсий и зарплат, хотя всё это делать необходимо. Начинать надо с духовности, с восстановления нравственности, с реабилитации христианских ценностей, важнейшая среди которых – любовь к людям. Любые инвестиции уйдут в песок, любые повышения зарплат и пенсий будут пропиты и растранжирены, если в народе не будет духовного стержня, которым всегда на Руси было православие.

Неудивительно поэтому, что автор стремился осветить в первую очередь творчество тех мыслителей, которые развивали религиозную философию, обосновывали христианское мировидение, стояли на позициях человеколюбия, стремились к сохранению исконных начал русской культуры, верили в грядущее процветание Отечества и заботились о поддержании у сограждан высокой нравственности. Именно поэтому автор надеется, что эта книга внесёт пусть и скромный, пусть и едва заметный, но реальный вклад в нравственное и патриотическое воспитание молодёжи, в духовное возрождение России.

191

ЛИТЕРАТУРА

1.Аксенов Г. П. Вернадский. – М.: Соратник, 1994.

2.Акулинин В. Н. Философия всеединства: от В. С. Соловьева к П. А. Флоренскому. – Новосибирск: Наука, 1990.

3.Бердяев Н. А. Мое философское миросозерцание // Философские науки, 1990. –

№ 6.

4.Бердяев Н. А. Русская идея // Вопросы философии, 1990. – № 1, 2.

5.Бердяев Н. А. Самопознание (опыт философской автобиографии). – М.: Международные отношения, 1990.

6.Бердяев Н. А. Человек и машина // Вопросы философии, 1989. – № 2.

7.Булгаков С. Н. Православие: Очерки учения православной церкви. – М.: Терра, 1991.

8.Булгаков С. Н. Свет невечерний: Созерцания и умозрения. – М.: Республика, 1994.

9.Гаврюшин Н. К. Космический путь к «вечному блаженству» (К. Э. Циолковский и мифология технократии) // Вопросы философии, 1992. – № 6.

10.Гиренок Ф. И. Русские космисты. – М.: Знание, 1990.

11.Голованов Л. В. «Связать мир астрономических и мир биологических явлений». Исполнилось 100 лет со дня рождения А. Л. Чижевского // Общественные науки и современность, 1997. – № 6.

12.Громов М. Н., Козлов Н. С. Русская философская мысль X–XVII веков. – М.: Изд-во МГУ, 1990.

13.Громов М. Н. Вечные ценности русской культуры: к интерпретации отечественной философии // Вопросы философии, 1994. – № 1.

14.Древнерусская притча. – М.: Советская Россия, 1991.

15.Ермичев А. А. Три свободы Николая Бердяева. – М.: Знание, 1990.

16.Замалеев А. Ф., Овчинникова Е. А. Еретики и ортодоксы: Очерки древнерусской духовности. – Л.: Лениздат, 1991.

17.Зеньковский В. В. История русской философии. – М.: Академический Проект, Раритет, 2001.

18.Златоструй. Древняя Русь. X–XIII вв. – М.: Молодая гвардия, 1990.

19.История философии: Запад – Россия – Восток (книга первая: «Философия древности и средневековья»). – М.: «Греко-латинский кабинет», 1995.

20.Кавелин К. Д. Задачи этики. Учение о нравственности при современных условиях знания // Философские науки, 1990. – № 11.

21.Кувакин В. А. Опровержения и предположения Льва Шестова // Философские науки, 1990. – № 2, 3.

22.Кувакин В. А. Философия Вл. Соловьева. – М.: Знание, 1988.

23.Лосев А. Ф. Страсть к диалектике: Литературные размышления философа. – М.: Советский писатель, 1990.

24.Лосский Н. О. История русской философии. – М.: Высшая школа, 1991.

25.Моисеев Н. Н. Вернадский и современность // Вопросы философии, 1994. – № 4.

26.Мотрошилова Н. В. Парабола жизненной судьбы Льва Шестова // Вопросы философии, 1989. – № 1.

192