Глава 12. Концептуальные основания экологии. Экологическое сознание как веление времени.

Сложности в определении жизни, о которых говорилось в предыдущей главе, лишь отчасти могут быть объяснены недостатком знаний (как было просто и заманчиво объявить жизнь “особой формой существования белковых тел”, как это сделал в XIX веке Ф. Энгельс). Углубление в понимание жизни и ее характера убеждает, что в определенном смысле это понятие должно быть использовано не в отдельности к человеку, животным, растениям, бактериям, а к их системам. Идя еще дальше, правомерно говорить о жизни целой планеты. “Вокруг нас трепещет пульс Вселенной”, - писал русский ученый А.Л. Чижевский (1897-1964). Жизнь возникла на Земле не потому, что на ней чудесным образом оказались все подходящие для нее условия - они сформировались в течение миллионов лет эволюции огромного комплекса, включающего в себя поверхность Земли, ее недра и космическую “оболочку”.

Понимание этого сделало исторически неизбежным исследование всего разнообразия взаимодействий с окружающей средой, изучаемых экологией (от греческого ойкос - жилище, место обитания; ср. ойкумена - часть Земли, населенная людьми). Термин экология был введен Эрнстом Геккелем в 1866 году. Сформировавшись к 1900 году, экология была чисто биологической наукой. Перерастая затем в исследование биосферы и общества, условий гармонии человека с окружающей природой (и с собственной природой), экология вышла за пределы естествознания.

Понятие биосферы (сферы жизни) было введено несколько позже, в 1876 г. Эд. Зюссом (1831-1914). Понятия же “пространство жизни”, “живая оболочка Земли” использовались уже задолго до этого. Дальнейшее углубление и переосмысление понятия биосферы было проведено В.И. Вернадским (1863-1945), который представлял ее как сферу единства живого и неживого, точнее, как ту область, где процессы протекают под воздействием живых организмов. В таком случае, скажем, почва является органичным компонентом биосферы - как слой, в котором обитают живые организмы, и как слой, созданный их деятельностью. Не будет преувеличением сказать, что почва сама по себе - своеобразный организм, живущий и эволюционирующий по своим специфическим закономерностям в рамках биосферного целого. Биосфера простирается до 30 км над Землей и до 10 км вглубь Земли, вплоть до глубочайших океанских впадин: таковы границы областей, где сохраняются физико-химические свойства соединений, из которых построены живые организмы. С одной стороны, “жизнь есть создание солнечного луча” (как выразился Ю. Майер, открывший закон сохранения энергии), с другой - чрезмерно высокая интенсивность солнечной радиации губительна для жизни. Жизненный баланс поддерживается озоновым щитом над Землей, в котором в последние десятилетия образуются огромные техногенные (порожденные технической деятельностью) дыры, угрожающие жизни на Земле.

К настоящему времени Землю населяло около 500 тысяч видов растений, полтора миллиона видов животных (из которых млекопитающих около 13 тысяч видов). Много видов, однако, исчезло с лица Земли, немало других занесено в Красную книгу исчезающих видов животных и растений. Если часть из них, например, динозавры, вымерли, судя по всему, в результате природных катастроф, то гораздо больше видов было истреблено неразумными и бесчеловечными действиями человека - охотой, нарушением экологического баланса в ареалах их обитания. Надо сказать, что проблемы экологического баланса на самом деле имеют глобальный характер. Заметим, что развитие экологических систем идет в направлении повышения их устойчивости, достигаемой за счет увеличения разнообразия (что означает снижение роста энтропии за счет увеличения информации). Распространив же этот вывод на биосферу в целом, мы начинаем понимать, для чего ей нужны 2 млн. видов. Ранее считалось, что эволюция ведет к замене менее сложных (и, казалось, менее приспособленных) видов другими, вплоть до человека как венца природы. Понятно, почему “венец природы” одновременно чувствовал себя ее царем, который волен “казнить или миловать”. Даже не касаясь моральной стороны дела, только на основе научных данных, мы видим, как вреден миф о том, что менее сложные виды, проложив дорогу для более сложных, уже не нужны. Уменьшение многообразия природы губительно для человека буквально, физически. Еще сложнее современному человеку понять, как это губительно в духовном плане.

Выясняется, что даже истребление хищников, угрожающих человеку, ведет к еще более опасным последствиям. Широко известны последствия такого безобидного и разумного на первый взгляд шага, как заселение Австралии кроликами для уничтожения грызунов. “Выполнив задачу”, эти милые, но прожорливые существа, не имея естественных врагов на австралийском континенте, безудержно размножались, нанося гораздо больший вред, уничтожая урожай и буквально парализовав жизнь колонистов. Даже в связке “хозяин - паразит” в одинаковой степени нуждаются друг в друге обе стороны. Постоянная конкурентная борьба совершенствует их, сосуществование увеличивает сложность и устойчивость системы, а гибель одной части целого ведет к уничтожению другой. Гибель человека от паразитов, микробов, вирусов, всегда населяющих его организм, возможна только в случае ослабленного, выпавшего из баланса организма. Вот почему, например, при многих болезнях населяют кишечник человека бифидобактериями, восстанавливающими обменные (пищеварительные) процессы.

На Земле установился и действует своеобразный круговорот, в котором нет ничего лишнего. В него входят растения, содержащие хлорофилл и перерабатывающие солнечную энергию и простые неорганические вещества в сложные органические соединения. На следующем уровне происходит образование и размножение этих органических соединений (послуживших пищей) в простые. В этом круговороте свое место имеют и существа, поедающие живые организмы (биофаги), и сапрофаги, питающиеся мертвыми тканями.

То, что жизнь в огромной степени зависит от существующих на Земле условий и их изменений, было известно, по крайней мере, с античности. Достаточно давно, однако, было замечено и обратное воздействие на них живых организмов. Так, еще в XVIII веке Ж.-Б. Ламарк доказывал, что все вещества, находящиеся на поверхности земного шара и образующие его кору, сформировались благодаря деятельности живых организмов. Выяснилось также, что и растения не просто зависят от структуры почвы, на который произрастают, они на нее воздействуют. Столь же органична взаимосвязь растений с атмосферой и всей биосферой. Поглощая необходимый им углекислый газ, они выделяют необходимый человеку и животным кислород. Последний отнюдь не всегда присутствовал в таком количестве в земной атмосфере, более того, если бы он каким-то образом оказался в ней раньше, то был бы несовместимым с жизнью на ее ранних стадиях, то есть цепочка попросту бы не началась. Большое значение в балансе атмосферы принадлежит и живым организмам. Такой же двоякий процесс породил и поддерживает состав морской воды.

На рубеже XIX - XX века, когда происходила революция в физике, не менее важные концептуальные изменения стали охватывать парадигму исследования живой природы, приводя к холистской, целостной, системной ее картине, пронизанной при этом идеей эволюции. В.И. Вернадский мог заключить уже в начале XX века: “На земной поверхности нет химической силы, более постоянно действующей, а потому более могущественной по своим конечным последствиям, чем организмы, взятые в целом... Все минералы верхних частей земной коры - свободные алюмокремнивые кислоты (глины), карбонаты (известняки и доломиты), гидраты окиси Fe и Al (бурые железняки и бокситы) и многие сотни других непрерывно создаются в ней только под влиянием жизни” (Вернадский В.И. Биосфера. Избр. соч. - Т. 5. - М., 1960. С. 24). Убеждаясь, что лик Земли как космического тела фактически сформирован жизнью, В. Вернадский вместе с тем мог утверждать, что “твари Земли являются созданием космического процесса, необходимой и стройной частью стройного космического механизма” (там же. - С. 11). Анализируя космическую роль биосферы, В. Вернадский усматривал ее прежде всего в трансформации энергии, превращении солнечной световой энергии в действенную энергию Земли.

Удивительные наблюдения примерно в то же время совершил А.Л. Чижевский. В книге “Земное эхо солнечных бурь” он выявил не только известное сейчас влияние солнечной активности на физическое самочувствие, но даже прямую ее связь с активизацией военных действий. Ему удалось предсказать даже кривую военных действий на фронтах первой мировой. А. Чижевский выявил различные космические циклы, буквально определяющие “жизнь Земли” и “жизнь на Земле”. Солнечная активность влияет на вспышки массовых размножений насекомых и рыб, на развитие инфекционных и психических заболеваний.

В. Вернадский, также исходя из рассмотрения жизни как органичного элемента космических процессов, фактически вышел на выявление и обоснование антропного принципа, понимание места жизни в цепи глобальной космической эволюции, формирования физических констант и химических свойств. Совершенно естественным в этом ключе оказался и результат изучения распределения химических элементов по поверхности Земли: нет практически ни одного элемента таблицы Менделеева, который не включался бы в “живое вещество”. Вернадский представлял “растекание” жизни по Земле как проявление ее геохимической энергии: живое вещество, подобно газу, растекается в соответствии с правилом инерции. Мелкие организмы размножаются быстрее, чем крупные, и скорость “передачи жизни” зависит от плотности живого вещества. С другой стороны, размножение организмов уменьшается по мере увеличения их потомства. В системе “хищник - жертва” эволюция “жертв” ведет к увеличению рождаемости, а у “хищников” - к совершенствованию способов ловли жертвы.

Важнейшим наблюдением, теоретически обоснованным, является постоянство количества живого вещества в биосфере. Замечено даже, что оно имеет тот же порядок (10²¹ г), что и количество свободного кислорода в атмосфере: скорость передачи жизни не может перейти границы газового баланса атмосферы (и гидросферы). Всякая система достигает устойчивого равновесия, когда ее свободная энергия сравнивается с нулем, то есть когда вся возможная в условиях системы работа произведена (будь это физическая, химическая, биологическая, экономическая, социокультурная система).

Теперь мы видим, что понятие “живое вещество”, введенное Вернадским, не просто красивый образ. Безусловно, в живое вещество включается и человечество, чье влияние на геологические и биологические процессы все более превосходит воздействие остальных живых существ - как интенсивностью, так и объемом. Эта специфика восходит к созданию новых видов культурных растений и животных. В наши дни такое воздействие, сделавшись неразумным и безответственным, может оказаться губительным для самого человечества и всей нашей планеты. Это - и ее экологическое загрязнение, и угроза ядерной войны и новых Чернобылей, и угрозы генной инженерии, возрастающие в современных условиях с каждым ее успехом (пресловутое клонирование).

Характерный пример. Когда неразумное, бессистемное орошение хлопководческих регионов советской Средней Азии привело к высыханию ее некогда могучих и полноводных рек и озер, было принято решение о переброске северных рек (“без толку” текущих в Ледовитый океан) на юг. Заодно предполагалось повысить уровень Каспийского моря, приходящийся ниже уровня мирового океана и продолжавший в те годы падать. Трудно представить, от какой экологической катастрофы спаслись и Север, и Юг огромного СССР по той причине, что в процессе его развала руки не дошли до этого грандиозного проекта. Можно с большой уверенностью утверждать, и что и наша величайшая в истории человечества держава не распалась бы, если бы подобная безответственность не характеризовала в равной степени действия и во всех остальных сферах, если бы решение проблем не подменялось “принятием решений”. Кстати, что касается Каспийского моря, то ученым давно известны циклы его “жизни”, и сейчас уровень в нем без всякого вмешательства поднялся до отметки, которая кое-кому кажется уже “непозволительно высокой”, и продолжает подниматься. Остается надеяться, что ИБД (имитация бурной деятельности) ни с чьей стороны не вмешается в миллионами лет установившиеся природные циклы этого крупнейшего на Земле озера.

Развивая учение о биосфере, Вернадский ввел также различения входящих в ее состав неживых, “косных” тел (атмосфера, горные породы, минералы) и биокосных (конгломераты живых и косных тел - почвы, поверхностные воды и т.д.) Поскольку изменения и процессы в живом веществе происходят иначе и гораздо быстрее, чем в косном, то применительно к первому используется понятие исторического времени, а для последних - геологического времени. “Секунде” геологического времени соответствуют 100 000 лет исторического. В ходе геологического времени возрастает мощь живого вещества и его взаимодействия с косным веществом биосферы. В живом веществе происходят качественные изменения организмов, направленные таким образом, как если бы живое вещество имело “свой процесс эволюции, проявляющийся в изменениях с ходом биологического времени, вне зависимости от изменения среды” (Вернадский В.И. Биосфера и ноосфера. - М., 1989. С. 185). Как не вспомнить опять “невидимую руку”!

Мысль о направленности эволюции “живого вещества” (еще до появления этого понятия и даже до концепции Ч. Дарвина) выдвинул американский геолог Джеймс Дана (1813-1995). Анализируя эмпирический материал, он пришел к выводу, что на протяжении миллионов лет происходили рост и усовершенствование центральной нервной системы (ЦНС) животных - от ракообразных до человека. Этот процесс он назвал цефализацией (от греч. голова). Непрерывность указанного процесса особо выделял Вернадский. Французский ученый Ле Конт предложил назвать эру, связанную с появлением человека, психозойской, а русский геолог А.П. Павлов (1854-1929) впервые применил понятие антропогенной эры в эволюции биосферы. Нередко, подчеркивая открытость биосферы как экологической системы, применяют также понятие экосферы.

Подчеркивая роль деятельности человека в познании и преобразовании мира, французский философ и математик Э. Леруа предложил (в 1927 г.) понятие ноосферы (греч. сфера разума). Его современник и соотечественник П. Тейяр де Шарден рассматривал ноосферу как одну из стадий эволюции мира на пути к эре “сверхжизни”. Утверждая, что у человечества не остается альтернативы, Тейяр считал, что движущей силой эволюции является целеустремленное сознание (ортогенез). В широкий обиход понятие ноосферы вошло с Вернадским, который наряду с силой воздействия ноосферы видел и ее неоднозначность. Расценивая “мысль как планетное явление”, он считал ее теперь уже решающим фактором в эволюции всей биосферы.

Относительно самого происхождения жизни на Земле имеются разные концепции. Вернадский считал, что биосфера существовала на ней всегда, более того, и происхождение человека как бы заложено было в коэволюцию геосферы и биосферы. Существует и гипотеза панспермии, т.е. занесения на Землю “семян жизни” из космоса. Наконец, свои аргументы приводит и религия, считая невозможным объяснить естественное происхождение живого из неживого. Что же касается развития жизни с той стадии, когда она появилась на Земле, важное концептуальное значение сохраняет эволюционное учение Дарвина, основанное на идее естественного отбора.

Исходя из изменчивости как неотъемлемого свойства живого, Ч. Дарвин различал два типа изменчивости: 1) индивидуальные, или неопределенные, случайные (мутации), которые могут передаваться по наследству; 2) групповые, или определенные, под влиянием определенного фактора внешней среды - закрепляющиеся модификации. Сортировку затем производит “невидимая рука” естественного отбора, который, как писал Дарвин, ежедневно и ежемесячно расследует по всему свету мельчайшие изменения, отбрасывая дурные и слагая хорошие, работая неслышно и невидимо над усовершенствованием каждого органического существа в связи с условиями его жизни.

Надо сказать, что как теория учение Дарвина к настоящему времени весьма уязвимо. Главное - не только не наблюдается процесс перехода от обезьяны к человеку, не обнаруживаются и “промежуточные звенья” между ними. Правда, есть гипотеза, что в доисторические времена существовали разные ветви праобезьян, и та ветвь, которая характерна была силой особей, дала начало гиббонам и орангутангам, ловкие - будущие шимпанзе и макаки, а вот тем, которые выделялись не физическим качествами, а умом, путь был один - к человеку. Как можно понять, это предположение не вызывает протестов у наших современников. В последнее время появились свидетельства того, что отделение человека впервые произошло около 20 млн. лет назад в Восточной Африке в районах с повышенной радиацией, вызывающей, как известно, мутации. Под ее воздействием эволюция приобретающего соответствующие навыки человека ускорилась. Благоприятное воздействие умеренных доз радиации известно современной медицине.

Слабым местом теории самого Дарвина является неизбежность ослабления случайных признаков, если они передаются по наследству, делясь: 1/2, 1/4, 1/8 и так далее. Всю жизнь Дарвина преследовал “кошмар Дженкина” - если в поле красных тюльпанов появился белый, то после скрещивания он даст розовое потомство, а уже через несколько поколений ничто не будет напоминать о нем. Между тем сохранять новые признаки удается не только направленной селекции, их можно наблюдать даже в течение короткого времени действительно естественного отбора. Так, известно резкое сокращение количества белых бабочек в условиях промышленно загрязненных городов, и отбор наиболее приспособленных к ним темных.

Все говорит о том, что, сохраняя свою ценность как концепция, учение Дарвина (как и любое другое) должно модифицироваться в теоретическом плане, сменяясь синтетической теорией эволюции. В частности, выявилось, что даже случайно возникшие мутации, оказавшись удачными для данных условий, сохраняются и передаются по наследству уже не в ослабленном виде. Это установил еще современник Дарвина, не замеченный при жизни основатель генетики Г. Мендель. Далее. Современная теория эволюции видов выделяет в качестве элементарной структуры эволюции не отдельную особь, а популяцию (уже сам Дарвин был близок к этому). Соответственно, в качестве элементарного шага эволюции рассматривается устойчивое изменение генотипа популяции. Важным фактором эволюции являются своеобразные популяционные волны, так называемые “волны жизни”. Они регулируют пределы количественных флуктуаций численности организмов в популяции, а также ареалы ее распространения. В слишком больших популяциях наследственным изменениям трудно “пробиться”, а в малых они чересчур подвержены воздействию случайностей.

Природа бдительно следит за оптимальным составом популяций. Помимо гибкого баланса количества растений и поедающих их животных, хищников и их живой пищи, известны также случаи массового самоубийства членов разросшейся популяции (морские котики, киты, птицы и т.д.). Подобно тому, как в нужный момент соответствующий ген посылает молекулу-репрессор, останавливающую химический процесс, так и на популяционном уровне “неслышный голос” подает команду на остановку роста. Регулируется даже баланс между взаимодействиями групп организмов и их относительной изолированностью, обособленностью. Леса, болота, реки, горы, выбор “экологических ниш”, разные периоды скрещивания предохраняют от передачи дестабилизирующей вид генетической информации.

Единство и борьба внутри популяции, а также между видами, между организмами и средой в конечном счете убирает непригодные, неприспособленные к соответствующим условиям формы жизни, одновременно порождая и закрепляя благоприятные изменения, вплоть до возникновения новых видов. В синтетической теории эволюции различаются микроэволюции и макроэволюции. Первые происходят в генофондах популяций за сравнительно короткий срок, приводя к образованию новых видов. Макроэволюция же происходит за длительный исторический период, приводя к надвидовым формам организации “живого вещества”.

В синтетической концепции эволюции серьезно пересматривается и принцип борьбы за выживание, который во второй половине прошлого века (эпоху резкого роста противоречий капитализма) был перенесен мальтузианством на человеческое общество, представляясь как естественный закон. Однако уже в конце XIX и начале XX века приводились в противовес многочисленные свидетельства взаимопомощи, альтруизма (от alter -другой: бескорыстное поведение во благо других, в противоположность эгоизму), самопожертвования - во имя продолжения рода - даже у животных. Это позволило русскому мыслителю П.С. Кропоткину расценивать “взаимопомощь как фактор эволюции среди людей и животных”. Теоретик анархизма, в отличие от зловеще - карикатурного образа, в котором тот изображается, не только не призывал к насилию, но, напротив, приводил массу убедительных доводов, что взаимопомощь и самопожертвование (в охране потомства, вида в целом) заложены в природе людей и даже животных, значительно превосходя агрессивные инстинкты.

Как показал в 30-ые годы австрийский зоолог Конрад Лоренц (1903-1989), хотя агрессия является “первичным инстинктом, направленным на сохранение рода”(включая не только защиту от врагов, но и брачные поединки самцов), в тех случаях, где его проявление было бы вредно, вводится специальный механизм торможения (Лоренц К. Агрессия. - М., 1994. С. 114-115). Оптимальный баланс агрессии и страха устанавливается ритуалом, который, возникая из “переориентированных действий”, присущ в полной мере и животным (например, если соперник своим поведением - скажем, подставляя самое уязвимое место - обозначает, что “сдается”, его нельзя убивать). Вообще ритуал выполняет важную регулятивную роль - как выражение принадлежности к роду, а у людей еще и к данной культуре, их предписаниям и традициям.

Поведенческие реакции не бывают только врожденными или приобретенными. С врожденными, инстинктивными комплексами (заложенными на химическом, молекулярном уровне, с выделением в кровь соответствующих веществ) переплетаются приобретенные научением: приводя к образованию определенной связи в психике, они закрепляются в памяти. В этом смысле механизм дрессировки животных и манипуляции поведением людей имеет много общего. Основатели психоанализа З. Фрейд (1856-1939), К. Юнг (1875-1961), Э. Фромм (1900-1980) и другие исследователи показали, что бессмысленная, неоправданная агрессивность и жестокость присущи как раз людям, а не животным, объясняя это глубинным надломом цивилизации, неестественностью избранного ею пути. Были проанализированы сочетание рабской покорности и дикого, бессмысленного бунта, причины деструктивного (разрушительного) поведения, “страха жизни”, “бегства от свободы”, некрофилии (букв. любви к смерти), садизма и мазохизма. Были выявлены механизмы инстинкта толпы, манипулирования человеческими массами, социально-психологические корни закономерно возникших в XX в. различных тоталитарных, предельно антигуманных режимов, включая фашизм (который Э. Фромм прямо связывает с некрофилией; классический образец некрофилии он выявляет у Гитлера). Еще в XIX веке немецкий философ Ф. Ницше предвидел: “В XX веке пойдет борьба за мировое господство, и пройдет она под знаменами основоположников философских учений” (сам Ницше был зачислен в основоположники фашизма, так сильно не повезло только Марксу).

З. Фрейд считал, что культура, вместо того, чтобы раскрывать человеческую сущность, реализовывать человека, уже давно свернула на путь подавления естественного в нем, навязывания искусственных моделей поведения. (Гораздо раньше о навязывании капитализмом мнимых ценностей, порабощающих инстинктов писал К. Маркс), Подчеркивая противоестественный характер современной цивилизации, З. Фрейд соглашался с Ф. Ницше: “Культура породила цивилизацию, которая ее погубит”.

Выход - в восстановлении единства культуры и цивилизации, в обретении ими характера, естественного для человека. К. Лоренц выявил убедительные свидетельства генетической, эволюционной обусловленности каждой формы социального поведения, в том числе этических норм, таких как верность, измена, выбор (у людей и животных). Была создана целая наука, социобиология, которая, как писал ее основоположник Э. Уилсон (р. 1929), изучает биологические основы всех форм общественного поведения. Проблема взаимосвязи природного и социального в человеке (рассматривается в социобиологии как проблема генно-культурной эволюции. У любого вида живого, включая человека, “не может быть целей, которые возникали бы вне его собственной биологической природы”. Поэтому, на первый взгляд, культура не может изменять поведение человека в направлении альтруистического совершенства. К. Лоренц, однако показывает в своей этологии (науке о поведении), что способность к взаимопомощи и общению врожденна. В той степени, в какой она наследуется, она социобилогична, в той, в которой приобретается в процессе жизни и воспитания - социокультурна. Вот почему нарушения в естественной этико-биологической программе следует искать в нарушениях, надломе культуры и цивилизации. В свою очередь, их надлом ведет к новому подавлению и искажению сущности человека - вместо того, чтобы поднять его на новый уровень эволюции (“на уровне культуры”, в терминологии Тейяра де Шардена).

Вопрос ставится так: может ли влияние цивилизации переходить на генетический уровень и становиться фактором отбора? Культура также наследуется - социально, и поэтому необходим биологический вариант категорического императива Канта. “Этологический императив” К. Лоренца звучит так: “Поступай так, чтобы твое поведение как разумного существа соответствовало законам природы”.

Еще Маркс подчеркивал принципиальную важность, как человек использует обретаемую им “свободу от” - от сил природы, экономической и политической зависимости. Реализация сущностных, родовых сил человека возможна только в направлении “свободы для” - творчества, поиска, которые наиболее естественны для человека. Только в таком случае возможны “сущностное единство человека с природой, осуществленный натурализм человека и осуществленный гуманизм природы” (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 42. С. 118).

Эту позицию развили в XX веке Э. Фромм и К. Лоренц. Подкрепляя ее естественнонаучным материалом, К. Лоренц показывает роль игры, потребность в которой свойственна в наибольшей степени наиболее психически развитым живым существам: “не случайно игра представляется более высоким типом деятельности, чем соответствующие ее серьезные типы поведения, назначение которых - сохранять жизнь вида”. Добавим, что игра выполняет и защитные функции, например, переводя естественную агрессивность в русло спортивного и творческого состязания. Известен размеренный, гармоничный и в то же время насыщенный, яркий образ жизни многих ученых, философов, людей искусства, у которых действие разрушительных страстей - зависти, злобы было замещено упоительным чудом созидания, постоянного поиска и открытия. “В игре ... всегда присутствует элемент открытия”, - подчеркивает К. Лоренц. Игра есть образ реализации развивающегося организма и развивающейся личности. Ведь наука, искусство, философия - это в сущности игра - с природой, с самим собой, игра ума. Игра любовных ласк - естественная форма продолжения рода как у людей, так и животных. Игра - “маяк для будней” (Э. Финк).

Культура (особенно средневековая и тоталитарная), клеймя и преследуя игру, требовала непрерывных серых будней. На всем XIX веке лежит печать тяжкого трудового дня”, - писал Х. Ортега - и - Гассет. В мрачной подчиненности бесконечным будням, борьбе (за урожай, с врагами) воспитан “советский человек”. Ущербность, бессмысленность досуга, ставшая болезнью нашего времени, лишь отчасти может быть объяснена нищетой, развалом экономики. Иной и не может быть экономика, построенная на противоестественных ценностях и стимулах.

В последнее время возрастающее внимание привлекают концепции здорового образа жизни. Сюда входят и правильное питание (где также налицо наша вопиющая безграмотность), и контроль над здоровьем, профилактикой болезней вместо запоздалого лечения, своевременный сон и активный отдых. В концептуальном плане здесь отвергается традиционное деление жизни на стадии учебы, труда, отдыха, подчеркивается диалектика труда и досуга, их органичное единство. В здоровом образе жизни стремление к знаниям, к творчеству, духовности заложено как естественная потребность. Видя, как далеки от этого отдельные люди и человечество в целом, мы понимаем, насколько глубоко его современный кризис лежит в кризисе духовности, понимаем порочный круг, в котором находимся.

Стоит ли удивляться, что призывы бережно относиться к природе (даже подкрепленные внушительными цифрами выбросов в атмосферу, почву и т.д.) менее всего достигают цели в ситуациях и ареалах наибольшего кризиса духовности, нигилистического отношения к ценностям. Еще в начале века русский философ П. Штерн писал: “Мы представляем поколение, которое знает цену всему, но не знает ценности ничего”. Что бы он сказал сейчас! Как можно любить и ценить природу, если мы не любим и не бережем человека, не уважаем и не ценим себя. Отсутствие любви к жизни, уважения к смерти и ответственности перед будущим - звенья одной цепи. Насилие над природой и над человеком, безответственность по отношению к природе и человеку идут рука об руку.

Установлено, что большинство убийц, маньяков, проституток, наркоманов, различного рода маргиналов происходят из семей, вовсе не обязательно неблагополучных в экономическом и социальном плане, но таких, где ребенок был лишен ласки, элементарного внимания и понимания родителей (если они и восполняли это дорогими подарками). Даже простые поглаживания по коже вызывают у ребенка (да и у взрослого) выработку веществ, стабилизирующих психику. Выявлено также, что хотя структура мозга заложена генетически, однако именно впечатления, получаемые в раннем детстве, определяют куда и как будут подключены сложные схемы мозга. В жестоких опытах, более никогда не повторившихся, младенцы, лишенные информативного общения с миром, погибали. Персоналу родильных отделений известны многочисленные случаи, как младенцы, брошенные матерью, синеют и впадают в истерику, когда мать - немать подписывает заявление об отказе. Видимо, “ставя точку”, она обрезает своеобразную “психологическую пуповину”. Зафиксированы также “волны ужаса”, исходящие от зародыша при подготовке к аборту - информация к размышлению для людей, слишком беспечно к этому относящихся.

Цивилизация, веками ориентированная на господство на природой, требует, отрезав пуповину, связывающую ребенка с матерью, тут же отделять его и выхаживать в условиях современных клиник - особенно в случаях недоношенных младенцев. Между тем в отсталой Колумбии, лишенной возможностей европейских и американских клиник, сельский врач - знахарь добился гораздо более высоких результатов в выхаживании таких младенцев, просто привязывая их шарфом к телу матери и тем самым позволяя им жить в том же биоритме, какой дал им жизнь и какой был для них естественным на протяжении месяцев беременности. Устроители международного гинекологического конгресса, пораженные этими результатами, были в замешательстве, с какой формулировкой пригласить посрамившего их безвестного врача, в своих джунглях лучше них ощущающего неразрывность связи с природой.

Пренатальные (дородовые) исследования выявляют огромную разницу между здоровьем - физическим, психологическим, моральным - детей, родившихся желанными или нежеланными, роль ласковых разговоров беременной матери с развивающимся в утробе младенцем, похлопываний и поглаживаний себя по животу. Зафиксирован даже такой случай. Знаменитый музыкант, успев к исполнению не знакомого ему сочинения всего за несколько минут до начала, продирижировал его, уже после первых тактов не заглядывая в партитуру, как хорошо известное произведение. Рассказав об этом матери - виолончелистке, он услышал: “Ничего удивительного, я часто играла этот концерт в период беременности”.

Не будет преувеличением утверждать о тонкой и столь же неразрывной, поистине пуповинной связи человека со всей планетой, рассматриваемой как своеобразный живой организм. Такова центральная идея набирающей вес концепции “Геи - Земли”. Объединяя с коэволюционных позиций учения о биосфере и экологии, ее выдвинули в 70-ые годы английский биохимик и изобретатель Джеймс Лавлок и американский микробиолог Линн Маргулис. Суть этой концепции: Земля является саморегулирующейся системой, где взаимодействие биосферы и окружающей среды обеспечивает химический состав планеты, ее атмосферы и относительное постоянство климата. В этой концепции Земля развивалась как живой организм уже миллионы лет, с эпохи анаэробных существ, создавших ее атмосферу (для сравнения - сходные с Землей по массе, интенсивности излучения Марс и Венера имеют атмосферы на 95% и 98% из углекислого газа). Мы - обитатели и органичная часть биотической целостности, способной к гомеостазу, то есть гибкому сохранению и восстановлению устойчивого состояния, к саморегулированию и самовоспроизведению.

В концепции Геи каждый этап в эволюции биосферы описывается с позиций самоорганизации, с выявлением геохимических и биохимических флуктуаций в их взаимосвязи (вплоть до колоний амеб, кораллов и муравейников). С этих позиций расценивается переход от целесообразности на уровне сообщества и далее - через целесообразность на уровне внешних факторов до внутренних надоорганизменных механизмов эволюции. В этом смысле естественный отбор должен быть признан скорее “редактором”, а не “автором” эволюции.

Эволюция биосферы выглядит как процесс, который, с одной стороны, заложен независимо от контроля и участия человека. Так, Земля - Гея, судя по всему, выжила после ряда космических и всепланетных катастроф. Способная к “перевариванию” технологических отходов, она вероятно, сможет пережить даже ядерную войну. Но какой ценой! Когда подобные саморегулирующиеся системы попадают в состояние стресса, близкого к ее границам устойчивости, даже небольшое потрясение (точечное воздействие) может ее уничтожить или перевести на иной уровень стабильности (скажем, без человека, зато с анаэробными организмами и водорослями).

Рассматривая эволюцию Геи-Земли в глобальном космическом круговороте, естественно связать “биение пульса Вселенной” с циклами жизни на Земле. Здесь достигнуты чрезвычайно интересные результаты, развивающие концепцию Чижевского. Так, выявлена связь между космическими циклами и интеллектом. Наибольший процент одаренных людей, как показывает статистика, рождается из века в век зимой. Благоприятствующими интеллекту факторами являются минимальная солнечная активность, периоды повышенного содержания кислорода. С учетом последнего фактора были проведены опыты по дополнительному кислородному снабжению зародышей в утробе матери, принесшему убедительные результаты, выходящие далеко за пределы статистических разбросов. Выявлена корреляция со вспышками Сверхновых звезд ( с поправкой на время, требующееся для достижения Земли волнами таких вспышек). В этом смысле закономерно в культурной истории человечества выделяется VI в. до н. э. - век одновременного возникновения в разных регионах Земли таких эпохальных систем, как греческая философия, религия и философия буддизма, даосизма, (Индия и Китай), зороастризма (Персия). Следующий цикл произошел через два тысячелетия, придясь на “эпоху титанов” - Возрождение. Соответственно, на “противофазу” приходятся владычество Чингисхана, развал СССР...

Есть основания считать, что в корреляции с солнечными и космическими циклами находится и эволюция этносов (от греч. род, племя, народность, народ). Наука об этносах, этнология может быть отнесена к естественным наукам в той мере, в какой она рассматривает не только социально-политические, социально-культурные общности людей, но естественно-биологические. Связывая периоды истории этноса с циклами солнечной активности, наш соотечественник Л.Н. Гумилев (сын поэта Н.Н. Гумилева, по недосмотру попавшему под расстрел ГПУ) выдвигает синергетический сценарий этногенетической эволюции. В общих чертах он таков: циклы солнечной радиации - появление “пассионариев” (от лат. страсть), точка бифуркации, становление и развитие, последующий упадок этноса. “Пассионарии” Л. Гумилева - это “центры кристаллизации энергии”. Пассионарная вспышка вызывает появление ярких личностей, ведущих за собой и формирующих этнос.

Особое внимание в концепции Гумилева вызывает выделенный и изученный им “обмен социальными ролями” в процессе этногенеза, включая “подвиги”, совершаемые пассионариями. Первый этап, по Л. Гумилеву - конвиксия (система общей жизни). Затем следует подъем, динамичная фаза, образование консорциума (людей общей судьбы). Она характеризуется “коллективным подвигом” (изгнание царей из Рима, обособление Владимирской Руси от Киевской в XII веке и так далее). После “перегрева”, акматической фазы (от греч. акмэ - зрелость, вершина) наступает “инерционная фаза” с ярким индивидуализмом (“будь самим собой”), развивается культура, природа сохраняется в стабильном состоянии в пассионарных странах и разрушается в захваченных.

Затем “ритм этноса” (именно он выделяется в качестве определяющего его признака) приводит к завершению деятельности пассионариев, рассматриваемых теперь как “уроды”, “мутанты” и устраняемых своеобразным естественным отбором после того, как они “сделали свое дело”. Лозунгами следующей фазы, “обскурации” ( затухающих колебаний) - становятся: “будь как все”, “мы устали от великих”. Происходит раскол консорция и образование державы, где на арену выходят субпассионарии, подчиненные государственной машине. Этнос достигает гомеостаза. Продолжается рост культурных и материальных ценностей, природа консервируется или деградирует. В конце развития цикла - “забвение прошлого и настоящего”, губительные восстания и крушение этноса. Цикл примерно в 1200 лет завершается собственным разложением этноса или гибелью под нашествием более молодых и энергичных этносов. (Сейчас реальной становится опасность и нашествия - в этом качестве - технологической и компьютерной цивилизации, искусственного интеллекта, об этом - в следующей главе).

Говоря о влиянии природных циклов на характер деятельности людей, закономерно предположить и обратное. Во всяком случае, было бы ошибочно игнорировать факты корреляции стихийных и техногенных катастроф (землетрясений, аварий) с ростом слепой, неуправляемой энергии взбудораженных человеческих масс - словно она, направляясь не в то русло, вызывает стихийные резонансы. К сожалению, богатый опыт в этом отношении накоплен у нас - начиная с “перестройки”.

При всей спорности приведенной концепции в ней внимание привлекает своеобразная саморегуляция уже на уровне общественных структур. С другой стороны, в современном мире наряду с достижением политико-культурной целостности, стиранием государственных границ происходит нарастание межэтнических и национальных конфликтов. Рассмотренная концепция позволила бы по-новому оценить возможности мысли как планетного явления и в этом плане, внести коррективы в указанные сценарии.

Осознавая чудо жизни, ее хрупкость, тонкость нитей, из которых она соткана, мы не можем более не понимать своей ответственности за планету, за себя и за человеческий род. Экология человека, рассматривая адаптационные возможности человека к им же созданным условиям, учитывает, прежде всего, что эта хрупкая, хоть и “мыслящая тростиночка” не обладает достаточными гомеостатическим возможностями. Так, организм человека не снабжен датчиками радиации, его адаптационные возможности не успевают за канцерогенными и мутационными воздействиями цивилизации. Социальная экология показывает, что человек, сделав главной целью рост производства, нарушает глубинные закономерности эволюции экосистем, основанных на стремлении к устойчивости. Для предотвращения катастрофического дисбаланса необходимо прежде всего изменение парадигмы, потребительского менталитета, нацеленного на производство ненужных вещей, “престижность” их частой смены.

Недостатком современного экологического воспитания является не только иллюзия, что цифры выбросов заставят нас отрезветь. Не слишком рассчитывая на сострадание к природе, чаще делают упор на тех бедах, которыми варварское отношение к ней обернется для нас самих: по принципу “не бей мать, она еще пригодится”. Гораздо сложнее воспитывать экоэтику и биоэтику, “этику благоговения перед жизнью” ( А. Швейцер), понимание самоценности жизни, просто восхищение и упоение природой и нашей органичной связью с ней. Такое воспитание, свойственное, скажем, японской культуре, не мешает ей оставаться на передовых технологических позициях. Где еще национальным праздником является любование цветением сакуры, а церемония чаепития - способ обретения гармонии с окружающими, с самим собой?

Техногенная цивилизация приучала к нигилистической мысли: “Природа - не храм, а мастерская, и человек в ней работник”. Надломленное, теряющее точку опоры человечество к концу XX века просто вынуждено понять, что отношения с природой должны строиться не на дилемме господства или подчинения, а на коэволюционных принципах. Правильнее всего: “Природа - храм, а не мастерская, а человек в нем - служитель и сотрудник”. Подобная мысль еще столетие назад, на рубеже XIX - XX веков, выдвигалась русским космизмом, философией богочеловечества (В.С. Соловьев, Н.Ф. Федоров), где человек был как бы в сотрудничестве с творцом в своей эволюции, выполняя особую миссию в построении космического дома. Сходные мысли высказывались Тейяром де Шарденом. Они не могли быть оценены в стране, предпринявшей насильственный рывок к “социализму”, как не могли быть оценены в индустриально развитых странах, делавших упор на свою техническую и военную мощь. Мировые войны, “социалистическая революция”, “холодная война” - это психические болезни человечества, утратившего понимание себя как целостности, своей целостности с космосом (вспомним античный смысл этого понятия). Единственный выход для человечества - переход от ноосферы к этосфере ( т.е. сфере этики как определяющего фактора взаимоотношений с людьми и природой).