вопрос 3,4

1. Общие контуры современной американской внешней политики: намерения и ориентиры

Во внешней политике США на рубеже веков прослеживаются обе традиционные тенденции, свойственные данному виду государственной деятельности: активисткая (или интернационалистско-интервенцио­нистская) и неоизоляционистская. При этом во взаимодействии двух тенденций заметно доминировала первая – как отражение представлений американцев о месте США в современном мире. С самого начала ХХI века внешнеполитический курс США демонстрирует преемственность традиций.

Общие контуры современной американской внешней политики были намечены еще в период предвыборной президентской кампании 2000 г. Тогда же кандидат в президенты от Республиканской партии Джордж Буш-младший наметил основные внешнеполитические приоритеты Америки. В большинстве своем они получили подтверждение и развитие в политике республиканской администрации США, занявшей Белый дом в январе 2001 г.

Будущий президент США, следуя американской политической традиции, в своих предвыборных речах уделял не слишком большое внимание внешней политике. Кандидаты на пост президента США, как правило, исходят из того, что американский народ интересуется, прежде всего, внутренними, а не международными проблемами. Рост цен на лекарства или бензин привлекает внимание американцев больше, чем напряженные отношения между Китаем и Тайванем. Однако это не означает, что после победы на выборах новый президент будет уделять внешней политике так же мало внимания, как и в своих предвыборных выступлениях.

Настроение и акценты предвыборных речей Дж. Буша позволяли уже в 1999–2000 гг. предположить, что потенциальный президент США будет проводить активную внешнюю политику, базирующуюся на признании американского мирового лидерства. В одном из своих выступлений по вопросам американской внешней политики в ноябре 1999 г. (речь в Президентской библиотеке Рональда Рейгана в Калифорнии) Дж. Буш прямо заявил о том, что “Америка должна участвовать в мировых делах”. Более того, будущий 43-й президент США использовал в своей речи термин, четко и содержательно обозначающий в политической терминологии США определенное направление внешней политики, а именно интернационализм (интервенционализм – в соответствии с российской политологической классификацией). “Интернационализм Америки не должен состоять из действий без широкого видения, действий без приоритетов и миссий без определения срока их окончания – такой подход подрывает волю Америки и иссушает ее жизненные силы”. Данный пассаж также, очевидно, свидетельствует и о влиянии на внешнеполитические представления лидера республиканцев неоизоляционистскихнастроений. Неоизоляционизм проявляется в сдержанности и взвешенности оценок возможностей Америки, в стремлении ограничить круг (и сроки действия) американских внешнеполитических приоритетов с тем, чтобы “не распылять” и не подрывать “жизненные силы” страны, а концентрироваться на внутренних проблемах.

Основной миссией внешней политики США, по мнению Дж.Буша, должно стать распространение американских демократических ценностей в мире с признанием того, что свобода и демократия могут трансформироваться в соответствии с национальной и культурной спецификой различных стран. В этом смысле позиция Буша мало отличается от постулатов концепции “расширения демократии” Лэйка-Клинтона. “Америка ценит свободу, но мы ей не владеем. Нам нравится стройное здание нашей демократии, но мы понимаем, что архитектура подобных зданий в других странах может быть непохожей на нашу. Мы предлагаем другим свои принципы, но мы не должны никому навязывать свою культуру”. В результате демократического воздействия Америки на остальной мир, равно как и под влиянием серии других внешнеполитических действий (включая военные), будет достигнута “великая и путеводная цель” США – “превратить нынешний период американского влияния в годы и годы демократического мира”.

Буш также сформулировал тезис о том, что для сохранения мирового влияния американцы будут использовать все методы и средства, включая военные. “Мы должны освоить новую технологию ведения войны для того, чтобы распространять свое мирное влияние не просто во всем мире, но и на долгие годы”.

В своей предвыборной программе (1999 г.) Дж. Буш изложил собственное (и Республиканской партии) видение внешнеполитических приоритетов. Последние были уточнены и сформулированы уже в офи­циальных документах новой администрации в 2001 г. В основе данных приоритетов лежали (по утверждению самого Буша) “долговременные национальные интересы”.

Среди главных внешнеполитических приоритетов США было названо развитие союзнических отношений со странами Западной Европы, Восточной Азии и Северной Америки. При этом Соединенные Штаты, разумеется, должны были возглавить “движение к мировому порядку, основанному на свободе”.

Особое внимание уделялось “защите интересов Америки в районе Персидского залива”, имея в виду Ирак, а также “установлению мира на Ближнем Востоке на основе безопасности Израиля”. Война в Ираке в марте-апреле 2003 г. свидетельствует о том, что заявление об американских интересах в Персидском заливе не было красивым риторическим приемом кандидата на пост президента, а отражало конкретные намерения части политической элиты США.

Важнейшим направлением внешней политики США провозглашалось развитие отношений с Китаем и Россией. (Именно в таком порядке: в системе внешнеполитических приоритетов США Китай первенствует над Россией). По мнению Дж. Буша, “проблема состоит в том, что две из величайших евразийских держав – Китай и Россия – находятся на переходной стадии развития”. Поэтому “сегодня трудно понять их намерения, поскольку сами они не знают своего будущего”. Однако очевидно то, что “если они станут друзьями Америки, эта дружба сделает мир более устойчивым”.

В отличие от более “дипломатичных” высказываний другого претендента на президентский пост – демократа Альберта Гора Буш весьма жестко охарактеризовал роль и место Китая в новой системе миропорядка, а также его взаимоотношения с США. “Китай поднимается во весь рост и это нельзя остановить. Китай – это конкурент, а не стратегический партнер. Мы должны относиться к Китаю без враждебности, но и без иллюзий. В то же время этот режим не должен питать никаких иллюзий относительно мощи и целей Америки”. Вместе с тем Буш осознает, что миру и стабильности не будет угрожать “свободный и процветающий Китай”. Отсюда следует ряд направлений китайской внешнеполитической стратегии США, включая торгово-экономические связи с КНР, сотрудничество в деле борьбы “с распространением оружия массового уничтожения и достижения мира на Корейском полуострове”.

В таком контексте “в лице Америки Китай найдет надежного и активного торгового партнера. А торговля даст ход нашему постоянному приглашению в мир экономической свободы. Экономическая свобода вырабатывает привычку к свободе политической. А привычка к политической свободе формирует ориентацию на демократию, ожидание демократии. Будем свободно торговать с Китаем, и время будет работать на нас”. Данное заявление Буша мало отличается от позиции прежней администрации Клинтона, предполагавшей “приручить” подобным образом Китай и включить его в систему международных экономических отношений с тем, чтобы обезопасить США и их партнеров в АТР. Все это еще раз подтверждает тенденцию преемственности во внешней политике США.

В отношениях с Россией, как подчеркнул Дж.Буш, требуется прежде всего “терпение”. “Терпение, последовательность и твердая опора на демократические силы”. Тональность рассуждений Дж. Буша о России в целом доброжелательная и уважительная. “Россия – с ее обширными пространствами, талантами и мужеством ее народа, богатством ресурсов и размахом вооружений – предстает перед нами как великая держава, и к ней всегда следует относиться именно как к таковой”. Переходное для России десятилетие (1990-е гг.) Буш назвал “эпохой раскрепощения и разочарования”.

В основе интересов США в отношении России лежит прежде всего национальная безопасность Америки, которой угрожает недостаточная защищенность российского ядерного потенциала. Буш имеет в виду “поползновения стран-изгоев, хищение ядерных материалов и случайные запуски ракет-носителей”. Кроме того, по оценкам американских экспертов, “оценки численности российских запасов ядерного оружия могут оказаться заниженными на 30%. Другими словами, большое количество имеющихся в России ядерных материалов не учтено”. Отсюда следует необходимость оказания финансовой помощи России в деле утилизации ее списанных ядерных вооружений, ядерных отходов, обеспечения безопасного хранения ядерного потенциала и т.д.

Камнем преткновения во взаимоотношениях США с Россией, по мнению Дж. Буша, являлся вопрос о ПРО – системе противоракетной обороны, требовавшей модификации. Буш не исключал (даже на фоне тогдашних натянутых отношений с Россией) возможности сотрудничества с Москвой в деле создания новой системы противоракетной обороны при условии, что “Россия должна отказаться от своей опасной привычки к распространению оружия массового уничтожения” (т.е. продажа соответствующих технологий Индии, Ирану и Ираку).

Отдельным вопросом американской внешней политики были обозначены взаимоотношения США с Индией, что означает признание растущей мощи и перспектив этой азиатской державы. Фактически впервые за многие годы Индия была определена как особый и отдельный приоритет американской внешней политики. Дж. Буш заметил, что “в своих стратегических расчетах мы зачастую забываем об этой великой стране, расположенной на южной оконечности Евразии. В грядущем столетии мы станем свидетелями появления демократической Индии в качестве одной из мировых сил”. В связи с такой перспективой “Соединенные Штаты должны уделять этой стране больше внимания. Нам следует устанавливать более широкие торговые и инвестиционные отношения с Индией по мере того, как она будет раскрываться для внешнего мира”.

В перечне американских внешнеполитических интересов Индия заняла место сразу же после вопросов о Китае и России, но перед сюжетами о союзнических альянсах в Европе и Азии и международных организациях типа НАТО и ООН. В отношении союзников, НАТО и ООН позиция кандидата от республиканской партии демонстрировала преемственность с внешней политикой, имевшей место в 1990-е гг. По-преж­нему подчеркивалась лидерская позиция США в отношениях с союзниками. По-прежнему именно НАТО (с главенствующим в нем положением США), а не ООН, признавалось активным фактором в урегулировании конфликтов и регулировании международных отношений. В свою очередь, роль и значение ООН в международных делах Дж. Буш-млад­ший оценивал значительно ниже, в духе рассуждений своего предшественника в борьбе за президентский пост от республиканской партии Боба Доула. Как и Доул, Дж. Буш-младший заявлял: “Я никогда не отдам американские войска под командование ООН”. При этом признавалось, что “ООН может быть полезной в инспектировании вооружений, поддержании мира и гуманитарных мероприятиях”. Претендент даже пообещал выплачивать ООН членские взносы (чего не делали предыдущие администрации), “но только при условии реформирования бюрократических структур ООН и уменьшений непропорционально большой доли наших платежей”.

Все эти направления внешней политики, обозначенные во время предвыборной кампании Дж. Буша, нашли продолжение и развитие в международной деятельности республиканской администрации, пришедшей в Белый дом в январе 2001 г.

Любопытно сравнить внешнеполитические взгляды Дж. Буша с аналогичными позициями его конкурента по президентской кампании, претендента от демократической партии Альберта Гора. При сопоставлении выступлений двух политиков по вопросам внешней политики США выясняется, что несмотря на тщательно акцентируемые ими самими различия, их позиции во многом схожи. Оба они интернационалисты, враждующие с неоизоляционистами в своих партиях. По существу внешнеполитических проблем, о которых высказывались Дж. Буш и А. Гор, можно найти не так уж много различий в позициях демократов и республиканцев.

В частности, демократы и А. Гор придавали большее значение глобальным проблемам, с которыми столкнулась Америка после окончания холодной войны. Это “планетарные” проблемы, нерешенность которых угрожает национальной безопасности США: распространение СПИДА, ядерный терроризм и потепление климата на Земле. Кроме того, в отличие от республиканцев, А. Гор и демократы занимали более сдержанную и осторожную позицию по вопросам создания эффективной национальной противоракетной обороны – ПРО. А. Гор признавал, что Соединенным Штатам необходимо иметь действенное средство сдерживания для борьбы с ядерными угрозами со стороны так называемых “государств-изгоев”, но он отказался безоговорочно согласиться с необходимостью создания системы ПРО, “которая не доказала своей надежности и не прошла должной проверки”.

Альберт Гор также уделял большое внимание вопросам экономической безопасности США, что предполагало расширение внешнеэкономических связей и укрепление стабильности за рубежом. По словам Гора, “наша экономика все больше зависит от стабильности на иностранных рынках и экономического процветания наших ведущих союзников”. Следствием этого провозглашалась необходимость оказания союзникам США “помощи в преодолении международных финансовых трудностей, будь то кризис мексиканского песо или финансовые кризисы в странах Юго-Восточной Азии. Таким образом, обеспечивается дальнейшее процветание Америки”. Другим направлением американской внешней политики, гарантирующим стабильность в мире, А. Гор назвал обеспечение военной безопасности США и того, “чтобы наши вооруженные силы оставались сильными и способными решать стоящие перед Соединенными Штатами проблемы”.

Таким образом, несмотря на партийные различия, оба претендента на президентский пост высказывались достаточно единообразно и универсально по важнейшим внешнеполитическим проблемам: глобальному лидерству США, значимости вооруженных сил США и экономических связей, поддержке союзников и борьбе с угрозами и вызовами американской национальной безопасности. Различия наблюдались преимущественно в деталях и акцентах. В связи с этим становится понятным, почему внешнеполитическая практика Белого дома в 2001–2003 гг. поддерживалась большинством граждан Америки – не только республиканцами, но и демократами.