11,5 Млн. Человек и таким образом бросить огромные пространства на

произвол судьбы. Касаясь мимоходом проблемы безопасности, авторы

призывают к поиску совместных решений, например заключение

международных договоров с такими соседними странами, как Китай и

США, в целях гарантированного обеспечения территориальной целостности

и суверенитета России. Как и другие положения исследования, этот тезис

звучит странно. Подобные договоры существуют, и если они с точки зрения

авторов недостаточно надежны, то почему будущим соглашениям следует

доверять больше, чем нынешним.

Как это ни тяжело признать, но принадлежность наших дальневосточных

районов к России уже сейчас во многом зависит от поведения соседних

государств. Чтобы изменить статус-кво, совсем не обязательны военные

действия. Самовольный или инспирированный массовый переход

иностранными жителями границы, заселение ими малолюдных территорий,

будет означать фактическую потерю этих территорий, поскольку удалить

«мирных» оккупантов оттуда вряд ли будет возможно. Этот сценарий

применим для оспариваемых Японией Южнокурильских островов (речь

идет о тысячах людей) и в несравнимо большей по своей сути трагичности

мере для пограничных с Китаем российских земель. Здесь уже будут

задействованы миллионы незаконных переселенцев.

Но, может быть, нас выручит силовой фактор? Не выручит. В оборонном

аспекте демографическая деградация сказывается прямым образом –

призывного ресурса недостаточно для защиты пограничных рубежей. Тут

уже никакая производительность труда не поможет. Тут нужен личный

состав, «солдатский сапог». Государственная граница России составляет по

периметру 61,089 тыс. км, в т.ч. 38,8 тыс. км по морю. Уже сейчас мы не

можем обеспечить войсковую охрану государственных границ и заменяем

ее оперативным прикрытием, что на деле является эйфемизмом

беспомощности. Следует отметить, что входящие в Европейский Союз

страны отнюдь не сняли пограничную охрану на своих границах, напротив,

они ее всячески совершенствуют. Сухопутные границы России с бывшими

республиками СССР, ныне самостоятельными государствами, проницаемы,

либо вообще открыты. Морская пограничная зона также требует усиления

контроля, ибо через нее в массовом количестве нелегально переправляются

как иммигранты, так и транзитеры, равно как и осуществляется контрабанда

наркотиков и оружия. Ожидать улучшения в будущем отнюдь не

приходится. Переход на профессиональную армию не снимет остроты

вопроса о защите границ. Протяженность линии априори требует

определенного воинского контингента, который в случае создания

контрактной армии значительно уменьшится, так что степень

незащищенность территории не уменьшится, а возрастет.

По словам президента Казахстана Нурсултана Назарбаева, недавно в

российских политических кругах прозвучала мысль направить средства,

затрачиваемые на укрепление границы между Казахстаном и Россией (это

порядка семи тысяч километров), на совместное укрепление общих южных

границ. Как считает глава Казахстана, эта мысль вполне может быть

предметом обсуждения. Вряд ли данное предложение соответствует

стратегическим российским интересам. Здесь возникает вопрос: что такое

«общие южные границы» и есть ли они вообще? Все в мире меняется, и

режимы правления в соседних государствах тоже. Никто не даст гарантий

того, что после огромных затрат на укрепление «общих южных границ» нам

не придется снова решать проблему укрепления собственной границы на

протяжении этих самых семи тысяч километров, и временная экономия

обернется огромным ущербом для государства.

Естественная убыль населения

«Кто достигает своего столетия, того

поздравляет федеральный президент лично.

В1965 г. их было 158 человек, в прошлом

году – 3830 немцев. Работы ему еще

прибавится» (Der Spiegel, №44, 2003).

Осознает ли общественность эту катастрофическую перспективу для

России?

Нужно отметить, что глубокая озабоченность по поводу демографического

развития в России содержится в соответствующих учебниках для студентов

вузов. «… Россия как социум, как цивилизация в исторически краткий срок

может исчезнуть с лица земли», «… депопуляция означает самоубийство

населения» – эти предельно сильные выражения взяты из книги В.М.

Медкова (Демография. Учебник. М., 2003, стр. 3, 455).

Иногда можно услышать мнение, что элита страны еще не прониклась

всей серьезностью проблемы, хотя не вполне понятно, кто конкретно

имеется в виду. Если брать самый верх, то вроде бы осознает. Президент В.

Путин выразил в ежегодном Послании Федеральному собранию свою

озабоченность по поводу демографических показателей в России. Было это

в 2000 г. В 2001 г. правительство сформулировало Концепцию

демографической политики Российской Федерации на период до 2015 года.

В ней отмечается обострение ситуации с естественным воспроизводством

населения и дается объективная оценка предстоящего развития. Слово

«острый» в разных вариациях употребляется в документе несколько раз. Не

вызывают возражения и перечисленные в Концепции задачи

демографической политики как в плане улучшения естественных

показателей народонаселения, так и в области миграции с целью замещения

естественной убыли населения.

Однако конечный вывод удивляет своей легковесностью. Он такой: « В

результате проводимой в Российской Федерации работы, направленной на

улучшение демографической ситуации, должна стабилизироваться

численность населения за счет увеличения средней продолжительности

жизни, повышения в перспективе показателей рождаемости, снижения

показателей смертности населения». Стабилизация означает прекращение

падения численности населения. Вся острота вдруг куда-то исчезла. Но

такой хэппи-энд совершенно не реален. Причем в начальной части самой

Концепции утверждается прямо противоположное вышеприведенному

конечному выводу: «Согласно прогнозу Госкомстата России, население

страны к 2016 году сократится по сравнению с началом 2001 года на 10,4

млн. человек, или на 7,2 %, и составит 134,4 млн. человек. Положительный

миграционный прирост не компенсирует естественной убыли населения».

Время, прошедшее после принятия Концепции, показало, что она является

набором пожеланий и соответствующих теме абстрактных истин,

реализация которых не входит в повседневную деятельность правительства.

Концепция существует сама по себе, а вымирание страны – само по себе.

Удивительное дело. В погоне за европейской идентичностью мы готовы

игнорировать кардинальные различия, в которых оказалась наша страна в

последнее столетие, когда провальными с точки зрения состояния

населения были длительные отрезки времени.

Если первая мировая война была всеобщим бедствием, то Октябрьская

революция 1917 г. и последовавшая за ней гражданская война разорили

сложившийся быт со всеми негативными демографическими

последствиями. Начавшаяся тогда эмиграция вышла за эти календарные

рамки. Затем потребовала своих жертв коллективизация в сельском

хозяйстве. Принявшие в 30-х годах широчайший размах политические

репрессии были продолжением трагедии для народа, многие миллионы

людей погибли и многие стали узниками ГУЛАГА. Великая Отечественная

война 1941-1945 гг. стоила стране 27 млн. человек (еще недавно

официально называлась цифра 20 млн.) Масштабы разрухи были столь же

грандиозны. Потребовалось много лет, чтобы преодолеть нанесенной

войной народнохозяйственный урон, но ее итоги для демографии были

непоправимы. Наконец, неудачные реформы 90-х годов сначала ограбили

население, лишили его всех сбережений, оставили один на один с

невообразимо высокими ценами на товары первейшего спроса, а затем

сыграли пресловутую роль волка – санитара, уничтожающего слабых и

больных.

И вот, вместо тщательного разбора этой сложной ретроспективы,

некоторые эксперты выражают свое удовлетворение по поводу того, что в

народонаселении России проявилась общецивилизационная тенденция –

семьи не хотят иметь много детей, отсюда детность минимальна, намного

ниже смертности, и, как результат, естественная убыль населения.

Тут логика, что называется, подводит. С одной стороны, России

приписывается закономерность высокоразвитых стран, т.е. обратно

пропорциональная связь между повышением уровня жизни и снижением

детности. С другой, России, где уровень жизни огромной части населения

ниже прожиточного минимума, казалось, должен был бы присущ феномен

развивающихся стран, т.е. другая обратная связь между низким стандартом

жизни и увеличением рождаемости. У нас рождаемость находится на

уровне западных стран (Россия – 9 человек на тысячу, ФРГ – 9 человек), а

по показателю смертности – мы расходимся с ними (15 и 10). Ни в какую

закономерность не вписывается огромный разрыв в ожидаемой

продолжительности жизни мужчин и женщин – 12,5 лет, соответственно 60

лет и 72,5 года (по данным ООН, а по российским источникам 58,5 – 59,0 и