Заключение

Возрождение в уголовно-процессуальном праве института уголовного преследования является значительным продвижением к достижению, как принципа состязательности, так и назначения уголовного судопроизводства. Однако законодатель, игнорируя более четкое закрепление содержания, начального момента, а также объема полномочий того или иного участника процесса по осуществлению уголовного преследования, порождает множество проблем как теоретического, так и практического характера. Часть названных проблем рассмотрена мною.

В содержание уголовного преследования входит комплекс процессуальных действий, по результатам которых можно судить о факте совершения общественно опасного деяния, запрещенного уголовным законом, и об изобличении лица в его совершении. В рассматриваемый институт не входит применение мер принуждения, так как их основное назначение состоит не в изобличении виновного лица и доказывании его вины, а в обеспечении оптимальных условий для доказывания и установления по уголовному делу истины.

Из смысла Закона свидетельствует, что уголовное преследование возникает с момента совершения деяния (действия, бездействия), содержащего в себе признаки преступления, поэтому трактовка п. 55 ст. 5 УПК РФ должна быть изменена, а уголовное преследование определено как обязанность компетентных органов государства (органа дознания, дознавателя, следователя, прокурора), а также право потерпевшего, частного обвинителя осуществлять деятельность, направленную на установление события общественно опасного деяния и изобличение лица, его совершившего.

Начальный момент реализации уголовного преследования возникает лишь с момента возбуждения уголовного дела как в отношении конкретного лица, так и по факту совершения преступления, потому что именно с этого момента можно осуществлять уголовно-процессуальную деятельность в полном объеме. Не всегда уголовное преследование реализуется (факт преступления не известен правоохранительным органам), либо реализуется не полностью (прекращение уголовного преследования по нереабилитирующему основанию).

Анализ норм, регламентирующих уголовное преследование и альтернативных ему форм в законодательстве зарубежных государств, проведен мною с целью определения, какие особенности по осуществлению уголовного преследования и наделения соответствующими полномочиями различных субъектов в зарубежном уголовном процессе приемлемы для российского законодательства, а какие нет. Выводы соответствующего параграфа обусловили необходимость заимствования положений альтернатив уголовному преследованию, включив возможность применения принудительных мер восстановительного воздействия к лицам, впервые совершившим преступления небольшой или средней тяжести.

Так как уголовное дело подлежит прекращению лишь в том случае, когда уголовное преследование прекращается в отношении всех лиц, подозреваемых или обвиняемых по делу, либо установлено отсутствие преступления (что также исключает уголовное преследование), то необходимо объединить существующие основания прекращения уголовного дела и отказа в возбуждении уголовного дела с основаниями прекращения уголовного преследования в следующие группы: 1) обстоятельства, исключающие уголовное преследование (двух видов: материально-правовые и процессуальные); 2) обстоятельства, позволяющие освободить от уголовного преследования, и 3) обстоятельства, позволяющие не осуществлять уголовного преследования.

Все перечисленное свидетельствует о том, что в принятом в 2001 году УПК Российской Федерации существует много пробелов, хотя большинство положений свидетельствуют о сильном сближении уголовно-процессуального законодательства с положениями Конституции России и Международными договорами. Пробелы можно устранить, но для этого потребуется еще очень много работы по исследованию не только исторического наследия, но и зарубежного опыта.