Bogaturov_Tom_trety_Sobytia
.pdfсогласились на подписание межамериканских документов оттого, что рассчитывали с их помощью сдержать или хотя бы регламентировать «американский натиск». Умеренный оптимизм в этом смысле внушала процедура принятия решений в ОАГ, в основе которой лежал принцип «одна страна – один голос». При таком механизме латиноамериканские страны всегда могли получить большинство при рассмотрении спорных вопросов.
К содержанию главы
Особенности отношений латиноамериканских
стран с США
Несмотря на опасения за свой суверенитет, страны Латинской Америки привлекало углубление связей с США. Взаимодействие с передовой американской экономикой способствовало их хозяйственному развитию. Для многих стран США были основным рынком сбыта аграрной продукции и сырьевых товаров. Кроме того, стремление Вашингтона реформировать латиноамериканские страны «по своему образу и подобию» стимулировало развитие демократических тенденций в Латинской Америке и способствовало «размягчению» диктаторских и авторитарных режимов там, где они возникали.
Волна демократизации, прокатившаяся по миру в результате поражения гитлеризма, затронула Западное полушарие. В Гватемале (1944), на Кубе (1944), в Венесуэле (1945), Перу (1945), Бразилии (1945) были отстранены от власти диктаторские и консервативнонационалистические правительства. Пришедшие к власти либералы и демократы разделяли ценности американского образа жизни. Формально закрепленный в уставе ОАГ принцип представительной демократии как основа государственного устройства латиноамериканских стран стал осуществляться в политической практике некоторых государств центральной и южной частей континента.
Вместе с тем, увлекшись лозунгами «единства целей и интересов обеих Америк», представителей латиноамериканских правящих элит переоценивали шансы на реализацию формулы равноправного партнерства с Соединенными Штатами. Государства континента получили возможность совместно оказывать воздействие на Вашингтон при обсуждении вопросов в рамках ОАГ. Но они не могли делать предметом рассмотрения в ее рамках все текущие вопросы отношений с США. Американские дипломаты это понимали и придерживались линии на ведение диалога с каждой латиноамериканской страной в отдельности. Под прикрытием лозунга многосторонности США строили систему двусторонних союзов с ключевыми государствами региона.
Соединенные Штаты были прежде всего заинтересованы в решении задач военнополитического плана, а страны Латинской Америке были озабочены поиском гарантий
против американского экспансионизма и получением выгод от экономического сотрудничества с США. Стержнем межамериканских отношений оставались не {♦} структуры ОАГ, а двусторонние связи латиноамериканских государств с Вашингтоном. США получали необходимые им военные базы на выгодных условиях, доступ к запасам стратегических материалов, а взамен – обеспечивали обучение вооруженных сил латиноамериканских государств, кадров полиции и спецслужб, поставляли военную технику. Двусторонний подход позволял США использовать в своих целях многочисленные споры и разногласия между латиноамериканскими странами.
К содержанию главы
6. Корейский вопрос в отношениях
между ведущими державами
«Буферный» подход СССР и США к ситуации в Восточной Азии был результатом компромисса только между двумя самыми сильными державами. Мнения слабых стран ни Москва, ни Вашингтон спрашивать не спешили. Между тем, азиатские государства неохотно принимали «буферную» логику, результатом которой становились расколы стран – Кореи, а затем Китая и Вьетнама. И коммунистические вожди азиатских стран, ориентировавшиеся на Москву, и их антикоммунистические руководители, поддерживаемые Вашингтоном, имели собственные программы, ключевое положение в которых неизменно занимал вопрос национального объединения. Не находя полного одобрения у своих более сильных союзников, националисты как коммунистической, так и антикоммунистической направленности действовали «на свой страх и риск», провоцируя конфликты между «своими» сверхдержавами.
Советский Союз не контролировал внешнюю политику Северной Кореи полностью. Руководитель северокорейской компартии Ким Ир Сен и его коллеги не были уверены, что в лице СССР они имеют верного союзника и доброго соседа, поскольку помнили: в течение почти всей войны на Тихом океане Москва соблюдала пакт о нейтралитете с захватившей Корею Японией, а затем – согласилась на раздел Кореи по 38-й параллели. КНДР зависела от Советского Союза, но она не всегда точно подчинялась указаниям И.В.Сталина. Сходным образом и США, на помощи которых держалась власть южнокорейского президента Ли Сын Мана, не контролировали его стопроцентно и не могли сдерживать его воинственные устремления. Настроения в пользу объединения были сильны в обеих частях страны, и руководство обеих частей стремилось использовать подъем корейского национализма на полуострове для его канализации в собственных целях.
Подобно тому как в Китае борьба коммунистов и Гоминьдана была конкуренцией за национальные устремления масс, корейская война была столкновением левой (коммунистической) и правой (квазирыночной) версий молодого, агрессивного национализма. Выработанная для Кореи «буферная» формула стабильности могла
работать только при взаимопонимании между ее гарантами – СССР и США. При начавшейся деградации советско-американских отно-{♦}шений требовались дополнительные меры для стабилизации ситуации, к принятию которых Москва и Вашингтон не были готовы. Это провоцировало радикализацию ситуации. Аналогия между внутренними процессами в Китае и Корее могла наводить Ким Ир Сена на мысль о сходстве возможных американских реакций на происходящее. Если США не помешали китайским коммунистам изгнать Чан Кайши из Китая, то почему они должны были мешать корейским коммунистам изгонять из Кореи Ли Сын Мана?
Подобные оценки Пхеньяна подкреплялись, казалось бы, заявлениями ведущих американских политиков, в соответствии с которыми Корея не входила в «тихоокеанский периметр безопасности» США и, значит, не считалась жизненно важной для национальных интересов Соединенных Штатов. Весной 1948 г. на обсуждении в Объединенном комитете начальников штабов генерал Д.Макартуру заявил, что внутри этого периметра, по его мнению, находятся архипелаг Рюкю, Япония и Алеутские острова. Корея и Тайвань в «периметр безопасности» генерал не включил. В марте 1949 г. Д.Макартур изложил свою точку зрения в одном из интервью. Его определение вошло в официальные документы США. Наибольший общественный резонанс концепция «периметра» получила после того, как она была повторена Д.Ачесоном, ставшим государственным секретарем в 1949 г. 12 января 1950 г. Д.Ачесон изложил официальное понимание «тихоокеанского периметра» в своем выступлении в национальном прессклубе. В Пхеньяне учитывали эту позицию. Между тем, военные приготовления усиливались и на севере, и на юге Кореи. КНДР готовилась к войне форсированными темпами.
К содержанию главы
Начало корейской войны
Наиболее распространенными в западной литературе являются два подхода к интерпретации войны в Корее. Первый основан на презумпции существования трехстороннего (СССР – КНР – КНДР) или двустороннего (КНДР – КНР) коммунистического заговора. Второй возлагает вину на американских либералов – разработчиков концепции «тихоокеанского периметра обороны», вне которого оказался Корейский полуостров. Отечественными исследователями на основании архивов МИД РФ показано, что советское руководство было осведомлено о намерении Северной Кореи силой добиться присоединения южной части страны и обсуждало с северокорейскими представителями представленные теми военные планы, внося необходимые коррективы. Единственное, что не подтверждено архивными свидетельствами – это то, что И.В.Сталин своим приказом непосредственно инициировал начало войны*.
В январе-феврале 1950 г. в Москве друг за другом побывали высшие руководители компартий Китая, Кореи и Вьетнама (Мао {♦} Цзэдун и Чжоу Эньлай, Ким Ир Сен и Хо Ши Мин), которые, как полагают многие исследователи, обсуждали перспективы
всеобщей революции в Азии. Установлено, что в ходе своих бесед со Сталиным лидер северокорейских коммунистов Ким Ир Сен обсуждал принципиальную возможность удара по Южной Корее. Эта информация была передана И.В.Сталиным руководству китайской компартии.
Москва не желала участвовать в корейской войне, рассчитывала обеспечить участие в ней Китая. В СССР сомневались в боеспособности армии КНДР и одновременно полагали, что вступление КНР в войну окончательно уничтожит шансы на нормализацию отношений между Пекином и Вашингтоном.
5 июня 1950 г. северокорейские войска перешли демаркационную линию в Корее по 38-й параллели и с боями стали продвигаться в направлении Сеула. Южнокорейская армия отступала. В тот же день ситуация в Корее стала предметом обсуждения в Совете безопасности ООН, который вынес резолюцию с осуждением нападения КНДР на Южную Корею и рекомендацией всем странам ООН воздерживаться от оказания помощи Северной Корее. Резолюция содержала требование к КНДР немедленно отвести свои войска к северу от 38-й параллели.
Ситуация складывалась крайне неблагоприятно для Южной Кореи. Через сутки после начала войны возникла угроза падения Сеула. 27 июля, не дожидаясь повторного обсуждения корейского вопроса в ООН, президент Г.Трумэн отдал приказ американским вооруженным силам на Дальнем Востоке оказать помощь южнокорейцам, положение которых было отчаянным. Командование американскими силами было поручено генералу Д.Макартуру, руководившему оккупационными войсками США в Японии. В тот же день Совет безопасности принял новую резолюцию с общей рекомендацией всем странам ООН оказать помощь Южной Корее. США в тексте этой резолюции упомянуты не были.
Между тем, 28 июня северяне взяли Сеул. Южнокорейская армия удерживала лишь небольшой плацдарм в районе порта Пусан на Японском море, где была намечена высадка американских экспедиционных сил из Японии.
СССР, будучи в курсе подготовки войны и одобряя ее, тем не менее, заранее не принял мер для ее дипломатического обеспечения. С января 1950 г. советский делегат игнорировал заседания Совета безопасности ООН, протестуя против отказа Запада передать китайским коммунистам право представлять Китай в ООН (от имени Китая в ООН продолжали выступать посланцы правительства Чан Кайши). Это было дипломатическим бойкотом. Руководство МИД СССР пыталось обратить внимание И.В.Сталина на рискованность такой позиции, но И.В.Сталин не счел нужным реагировать. Вот почему все резолюции Совета безопасности принимались в отсутствие советского делегата, который в силу этого не применил право вето. {♦}
7 июля Совет безопасности принял третью резолюцию, в которой предусматривалось создание многонационального контингента сил ООН в Корее под американским командованием. С этого момента американское вмешательство на стороне Южной Кореи получило правовое обоснование, а американские вооруженные силы в Корее стали действовать под флагом ООН формально в составе многонационального контингента. В операциях ООН в Корее принимали участие небольшие воинские формирования Австралии, Бельгии, Великобритании, Греции, Канады, Колумбии, Люксембурга, Нидерландов, Новой Зеландии, Таиланда, Турции, Филиппин, Южно-Африканского Союза и Эфиопии. Военная обстановка в Корее резко изменилась. Отступать стали северяне.
К содержанию главы
Вступление КНР в войну и «ультиматум Макартура»
Осенью 1950 г. американские войска в Корее, выйдя за рамки мандата ООН, не только очистили территорию Южной Кореи от северян, но и предприняли наступление на север, взяв столицу г. Пхеньян и выдвинувшись к границе КНДР с КНР и СССР. Теперь война шла фактически не за восстановление статус-кво, как предусматривалось в резолюции Совета безопасности от 25 июля, а за присоединение Севера к Югу.
25 октября 1950 г. по настоянию СССР и КНДР в войну на стороне Северной Кореи включилась Китайская Народная Республика, огромная армия которой (ее командующим был маршал Пэн Дэ-хуай) пересекла китайско-северокорейскую границу и, остановив продвижение американо-ооновских сил, затем перешла в контрнаступление. Пользуясь численным превосходством, китайские войска вытеснили противника с территории КНДР и стали продвигаться к Сеулу, который был снова взят коммунистами 4 января 1951 г. Войска ООН, основу которых составлял американский контингент, к началу 1951 г. оказались в тяжелейшем положении, им грозило полное уничтожение. 16 декабря 1950 г. президент Г.Трумэн ввел на территории США чрезвычайное положение. Все свидетельствовало о том, что американское руководство, продолжая «малую войну», приступило к подготовке к общему конфликту с возможным втягиванием в него Китая и даже – при особенно неблагоприятном ходе событий – СССР.
Ввиду угрозы военной катастрофы главнокомандующий вооруженными силами США на Дальнем Востоке Д.Макартур в январе 1951 г. предложил администрации расширить военные операции, организовав блокаду побережья КНР и нанеся удары по территории Китая. Но США не были готовы к большой войне и стремились избежать эскалации конфликта, опасаясь, что в него может вмешаться Советский Союз на основании советско-китайского договора 1950 г. о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи, хотя Москва не проявляли никаких признаков намерений идти на расширение конфликта.
Штабные военные в Вашингтоне тоже рекомендовали Совету национальной безопасности проявить сдержанность. Генералу Д.Макар-{♦}туру в Токио была направлена соответствующая директива ОКНШ, отвергавшая его предложения и предписывавшая рассмотреть вопрос о немедленной эвакуации американских сил из Кореи в Японию во избежание жертв. В нарушение указаний 23 марта 1951 г. Д.Макартур сделал по радио ультимативное заявление в адрес КНР, в котором угрожал применить против нее ядерное оружие, если наступление китайских войск в Корее не прекратится. Д.Макартуру было 70 лет.
Этот шаг не был санкционирован гражданскими властями США. Он до предела обострил ситуацию, поскольку в случае применения ядерного оружия против Китая всеобщий конфликт мог стать неизбежным. В Москве, Вашингтоне и западноевропейских столицах возникла атмосфера тревожного ожидания. Войны не хотел никто. Советское руководство предприняло энергичные шаги, чтобы убедить КНР отказаться от плана уничтожения американской группировки. Наступление китайских сил было прекращено, и ооновские силы даже смогли перейти в контрнаступление. Линия фронта была отодвинута к северу и стабилизировалась приблизительно по 38-й параллели, в основном совпав с демаркационной линией между КНДР и Республикой Кореей.
Со своей стороны администрация Г.Трумэна принимала меры для разблокирования ситуации. Президент США в обращении к нации дезавуировал заявление Д.Макартура от 23 марта и высказался за переговорное решение конфликта на базе прекращения огня и «более широкого урегулирования» в регионе. 11 апреля 1951 г. генерал Д.Макартур был смещен со своего поста и отозван с Дальнего Востока. 10 июля 1951 г. при негласной поддержке СССР начались переговоры КНДР, КНР и США о перемирии. Боевые действия не прекратились, но стали спорадическими и локальными.
К содержанию главы
Внерегиональные аспекты корейской войны
Корейская война была первым в истории конфликтом, который мог перерасти в ядерную войны, но не перерос в нее отчасти из-за стремления Советского Союза избежать столкновения с Соединенными Штатами и дать им возможность «увязнуть» в длительном противоборстве с таким противником, как Китай. Это было опасная и циничная дипломатическая игра. В целом она прошла по сценарию, который замышлял И.В.Сталин.
Не ясно, насколько серьезно США рассматривали войну в Корее как пролог к глобальной войне с участием СССР. Нервозность Вашингтона была отчасти реакцией на собственную уязвимость перед лицом ставшего возможным после осени 1949 г. ответного ядерного удара со стороны СССР. Из секретных документов СНБ и ОКНШ следует, что, несмотря на свои воинственные высказывания, американское руководство сомневалось в намерении
СССР расширять конфликт до уровня всеобщего и со своей стороны не собиралось давать ему для этого повод. Общая война не исключалась, но она мыслилась допустимой только в случае нападения СССР на {♦} СССР одну из стран НАТО в Европе или на вооруженные силы США или оккупируемые ими территории. Вмешательство Пекина на стороне КНДР не считалось поводом для общей войны против коммунистических держав, если только оно не было бы предпринято совместно с Советским Союзом.
Корейская война и особенно «ультиматум Макартура» произвели шоковое впечатление на американских союзников в Европе. Правительства Британии и Франции, связанные с США договором НАТО, были крайне встревожены возможностью советскоамериканского конфликта из-за Кореи или Китая, так как в этом случае им пришлось бы выступать на стороне Вашингтона, а значит, СССР мог нанести по ним удар со своих позиций в Восточной Европе и европейских районах Советского Союза. Риск войны с
СССР в Европе из-за малозначительного, как казалось в европейских столицах, конфликта в Азии представлялся в Париже и Лондоне неприемлемым. Европейские союзники США оказывали давление на Г.Трумэна, подталкивая его к компромиссу. Глава британского правительства К.Эттли после консультаций с Парижем отправился в Вашингтон, где добился согласия США не применять ядерного оружия в Корее без консультации с западноевропейскими союзниками, сообщение о чем было опубликовано в прессе. В Европе возникло ощущение, что западноевропейские страны могут оказаться заложниками противоречий между США и СССР по проблемам, к которым они не имеют прямого отношения.
Корейская война ускорила поляризацию по оси «США – СССР». Обе державы были напуганы возможностью прямого столкновения друг с другом. Они находились в трудном положении. В отличие от Соединенных Штатов, где власть на заключительном этапе войны перешла в руки более молодого поколения, в СССР сохранялась диктатура И.В.Сталина. Его представления о взаимоотношениях с США были сформированы годами советско-американского союзничества. Действия Г.Трумэна в Центральной и Восточной Европе («план Маршалла», сохранение западноберлинского анклава среди восточногерманской территории) могли казаться И.В.Сталину посягательствами на обещанную Москве и оплаченную ее потерями «сферу безопасности». Подобно О. фон Бисмарку, советскому лидеру были знакомы «кошмары коалиций» – тем более что образование НАТО подтверждало склонность Запада к их созданию. Советское видение мира при И.В.Сталине складывалось под влиянием его предубеждения против войны с США и одновременно неприятия идеи диалога с ними.
По сравнению с советскими, руководители США в последние годы власти Г.Трумэна находились в более благоприятном положении в том смысле, что их политика опиралась на ясную концепцию «сдерживания», менять которую американское руководство не собиралось. Корейская война не только показала ограниченность возможностей «сдерживания», но и продемонстрировала отсутствие у {♦} США четких представлений о сфере американской стратегической ответственности. Необходимо было определить ее границы и довести до СССР решимость США защищать американские интересы в ее рамках. Осуществлению этой задачи были посвящены усилия Г.Трумэна в 1951-1952 гг.
Этот курс соответствовал закреплению биполярности, начало которой было положено созданием НАТО.
К содержанию главы
7. Активизация американской политики
мирного урегулирования с Японией
Геополитический сдвиг, вызванный выпадением Китая из зоны влияния США, создал необходимость восстановить устойчивость региональной подсистемы в условиях, когда было нельзя рассчитывать на сотрудничество с Пекином и даже приходилось преодолевать его противодействие. Взаимное раздражение между СССР и США, в годы корейской войны переросшее во враждебность, утвердило американскую администрацию во мнении об уместности решений о региональном устройстве, принятых без участия
СССР.
1951 год в структурном отношении был для региона рубежным. С него начался период интенсивного формирования региональных союзов двустороннего и многостороннего уровня, своего рода «блокомания», характерная для 50-х годов. На сентябрь 1951 г. в СанФранциско была назначена конференция для подписания мирного договора с Японией. Одновременно США намеревались заключить с Токио двусторонний договор об основах отношений. Процесс нормализации отношений с Японией был главным звеном в цепи усилий, призванных восполнить «потерю Китая». Хотя полностью это было вряд ли возможно, новая Япония могла стать важным партнером США. Поворот к партнерству с Японией был концептуально значимым. О ялтинском порядке применительно к региону после 1951 г. можно говорить условно, так как в том виде, как он обсуждался в Ялте в 1945 г., этот порядок базировался на идее «сильного Китая», а Сан-Францисский порядок, каким он оказался на самом деле, строился вокруг неугрожающей, подконтрольной в военном отношении и экономически сильной Японии.
Мирный договор с Японией в конце 40-х годов не мыслился американскими политиками в отрыве от других договоренностей, призванных образовать правовую базу для американского присутствия в Восточной Азии. Япония как единственная индустриальная страна Азии считалась вероятным объектом советских посягательств, кроме того, американские должностные лица считали ее важным звеном, северным устоем островного периметра обороны США вдоль континентальной Азии.
Но урегулирование с Японией было невозможно без взаимопонимания с некоммунистическими государствами, пострадавшими от японской агрессии и опасавшимися восстановления ее мощи. Эти страны настороженно воспринимали мысль о «возвращении Японии в содружество наций» и не во всем принимали идею будущего аме-
{♦}рикано-японского двустороннего договора – тайны из его подготовки не делалось. Поэтому, разрабатывая проекты партнерства с Токио, США готовились и к заключению антияпонских договоров с Австралией, Новой Зеландией и Филиппинами.
К содержанию главы
Заключение договора АНЗЮС
Главный из них, Договор безопасности между Австралией, Новой Зеландией и США (АНЗЮС), был подписан 1 сентября 1951 г. в Сан-Франциско. Он предусматривал взаимодействие сторон в опасных ситуациях: согласно ст. 3 стороны должны были консультироваться между собой по поводу возможных угроз, а согласно ст. 4 они обязывались «действовать с тем, чтобы противостоять общей угрозе в соответствии с конституционными процедурами каждой стороны». Участники договора признавали, что «вооруженное нападение на одну из сторон в зоне Тихого океана представляло бы опасность для его собственного мира и безопасности». Хотя в тексте не было прямого указания на Японию как потенциальный источник угрозы, с точки зрения Австралии и Новой Зеландии, он гарантировал их именно против нее – такова была цена согласия этих стран поддержать США в вопросе мирного урегулирования с Токио.
Договор АНЗЮС послужил образцом для всех последующих военных договоров США в азиатско-тихоокеанском регионе. Это был относительно «слабый» договор, если за стандарт «сильного» считать договор НАТО. Данное обстоятельство проявлялось в неопределенности механизма «запуска» договора. В тексте Североатлантического пакта прямо говорилось: «...Вооруженное нападение на одну или более сторон в Европе или Северной Америке будет считаться вооруженным нападением на всех их вместе». Ничего подобного в договоре АНЗЮС нет. Есть лишь упоминание о необходимости принятия неких мер для противостояния агрессии.
Договор НАТО предусматривает немедленные действия стран-участниц, тогда как договор АНЗЮС отсылает к конституционным процедурам, предусматривающим в демократических странах сложный процесс принятия решений о направлении войск за рубеж или ввода их в действие в случаях, когда речь не идет о нападении на национальную территорию самого государства, принимающего решение. Договор АНЗЮС не был, конечно, просто консультативным пактом. Но он вряд ли мог служить орудием борьбы с агрессией без длительной подготовки в организационном и политикоюридическом отношениях. Он только гарантировал обязательство США вступить в обсуждение конкретных форм сотрудничества при возникновении опасности. Вместе с тем, он связывал Австралию и Новую Зеландию обязательством, как минимум, оказывать вспомогательную поддержку Соединенным Штатам в случае конфликта на Тихом океане или в Тихоокеанской Азии.
Важно, что договор (ст. 5) определял в качестве объектов, подлежащих защите, не только национальную территорию, но и воору-{♦}женные силы, морские и воздушные суда стран-участниц в зоне Тихого океана, включая, как явствовало из преамбулы, американские войска, расположенные на Филиппинах, в Японии, на архипелаге Рюкю и в других районах «на японской территории и вокруг нее», где они могли быть размещены в интересах поддержания мира и безопасности в «зоне Японии». С таким расширительным толкованием сферы действия договора была связана его юридическая аморфность. Стремясь заручиться поддержкой США, Австралия и Новая Зеландия одновременно (в условиях продолжавшейся войны в Корее) опасались быть втянутыми в конфликт, участие в котором не соответствовало их устремлениям. В целом договор имел антияпонскую направленность.
К содержанию главы
Подготовка Сан-Францисской мирной
конференции и ее проведение
Нейтрализация подозрений некоммунистических стран в отношении Японии не решила для США всех проблем. Москву так же беспокоила перспектива американо-японского союза. Советский Союз возражал против отстранения его представителей от выработки текста договора, отказа США пригласить в Сан-Франциско делегацию КНР. США рассчитывали, что СССР вообще откажется от участия в конференции, но они не исключали и обратного. Предвидя попытки Москвы добиться изменения текста договора непосредственно в ходе заседаний, США проделали огромную работу по предварительному согласованию своего проекта со странами, приглашенными к подписанию договора.
С сентября 1950 г. деятель республиканской партии (будущий государственный секретарь) Дж.Ф.Даллес по поручению администрации демократов в течение почти года ездил по азиатским, европейским и американским столицам, где уточнялись и переделывались положения документа. К открытию заседаний основная часть пожеланий участников была учтена, что позволило американской делегации сформулировать повестку дня конференции таким образом, что делегаты собрались не для выработки, а только для подписания уже выработанного проекта договора. Призыв СССР начать на заседании обычное обсуждение предложенного текста, как традиционно было принято на международных конгрессах в XIX и XX веках (Венском, Берлинском, Парижском, Версальской конференции и т.п.), поддержки не получил. Американские представители продолжали настаивать на своем, понимая, что претензии большинства участников уже удовлетворены и американской позиции при голосовании будет гарантировано большинство.
Столкнувшись с бойкотом, Советский Союз отказался подписывать мирный договор. Из 52 европейских, азиатских и латиноамериканских стран, участвовавших в Сан-