Причины ведения опричнины
Переход к опричнине был обусловлен объективными противоречиями и личными мотивами Ивана IV.
Объективные противоречия (политические и социальные) внутреннего устройства Московского гсударства):
отношения монарха и боярской аристократии оставались неупорядоченными и неурегулированными;
активная военная политика и необходимость в постоянном увеличении численности войска заставляли государство систематически подчинять интересы производителей (крестьян, ремесленников и торговых людей) интересам служилого класса.
“Оба противоречия в своем развитии во второй половине XVI в. создавали государственный кризис” (С.Ф. Платонов).
Личные мотивы царя Ивана Грозного:
в 1554 году ему стало известно о боярских симпатиях к старицкому удельному князю Владимиру Андеевичу, проявившихся во время его тяжелой болезни в 1553 году. Именно тогда у него впервые зародилось недоверие к Адашеву и Сильвестору;
в 1557 - 1558 гг. царь столкнулся боярской оппозицией курсу на развязывание Ливонской войны. Не нашел он поддержки в этом вопросе и у Избранной рады;
в 1560 г. Иван IV остро переживал кончину любимой жены Анастасии Романовны. Тогда же произошел его окончательный разрыв с Сильвестром и Адашевым. Заподозренные в неыверности, ближайшие советники царя были удалены от двора, затем напрвленны в ссылку. Вскоре начались преследования и казни бояр, заподозренных в измене (отъезды в Литву);
настоящий шквал эмоций вызвал у царя побег воеводы князя Андрея Курского в Литву (в 1564г.). После этого гонения на бояр были ужесточены.
Оценка опричнины в отечественной исторической науке
В исторической науке ведутся многолетние споры о мысле и цели опричнины.
Начиная с Андрея Курбского, написавшего после своего бегства в Литву “Историю овеликом князе московском” (1573г.), и авторов “Хронографа” (начало XVIIв.), многие русские историки - Н.М.Карамзин, В.О.Ключевский и др. - придерживались концепций “двух Иванов”: “доброго, нарочитого” правителя в 40-50г. XVI в. и злого тирана в 60-80г.. Опричнина трактовалась как прихоть полубезумного деспота, лишенная государственного смысла.
В середине XIX века в русской историографии ведущим направлением стала так называемая государственная школа. Ее представители, и прежде всего основоположник “государственников” С.М. Соловьев, рассматривали исторический процесс с точки зрения становления государственности. Все, что способствовало упрочнению государства, пизнавалось положительным, так как в государственной власти Соловьев и его и его последователи видели движущую силу истории.
Деятельность Грозного, по мысли Соловьева, сводилась к замене старых “родовых, семейных начал” новыми, “государственными”, и Иван IV в этом преуспел. Однако Соловьев осуждал жестокость Ивана Грозного. “Не произнесет историк, - писал он, - слово оправдание такому человеку”.
Последователи Соловьева отбрасывали моральные оценки личностей XVI века как “ненаучные” и “неисторические” и оправдывали опричные репрессии как необходимые, по их мнению, для становления великого государства. Так, по мнению К.Д. Кавелина, “опричнина - учреждение, оклеветанное современниками и непонятное потомству”, имело государственный смысл.
Выдающийся историк конца XIX в. - начала XX в. С.Ф. Платонов считал, что содержанием царствования Ивана IV является борьба царя и дворянства с главным тормозом на пути к централизации - боярством. Реформ 50-х гг. XVI века было недостаточно, и потребовалось организационное в масштабах страны насилие - опричнина.
Крупные бояре - вотчинники рассматривались как сторонники “удельной системы”, т.е. раздробленности. Царь, опиравшийся на мелких и средних феодалов-помещиков - боярских детей и дворян, олицетворял централизаторские тенденции. Опричнина была тем шагом, который ослаблял экономические и политические позиции боярства, укрепляя положение мелких и средних служилых людей, царскую власть и в итоге завершил централизацию России.
В 30 - 50-е гг. данная теория оставалась господствующей, т.к. импонировала лично Сталину. Подчеркивая прогрессивный характер опричнины, фигуры Ивана Грозного, Сталин тем самым не только оправдывал свой собственный террор, но и, определенным образом внедрял в массовое сознание культ мудрого, беспощадно сметающего на своем пути многочисленных и коварных изменников. В 70 - 80-е гг. В.Б. Кобрин в ряде работ доказал, что боярство не являлось аристократической оппозицией централизаторским силам. В отличие от западоевропейских графов и прочих крупных феодалов русские бояре не имели замков и компактно расположенных в одной местности владений. Принадлежащие им деревни были разбросаны по 5 - 6 уездам, и возврат к удельному сепаратизму серьезно угрожал бы хозяйственным интересам бояр.
Кобрин также заметил, что все централизаторские реформы XV - XVI вв. совершались по “приговору Боярской думы”, т.е. были разработаны монархом в союзе с верхами боярства. Следовательно и политически боярство было заинтересовано в централизации.
И наконец, вопрос о направленности опричного террора. В XVI в. помещиками и вотчинниками являлись как бояре, так и дети боярские и дворяне. Изучив земельные владения опричнины и земщины, Кобрин пришел к выводу, что они мало чем различались. Причем массовых выселений бояр, даже объявленных в указах Ивана IV, не осуществлялось. Во главе опричнины, в частности опричниной Боярской думы, стояли также бояре. По подсчетам историка С.Б. Веселовского, на одного казенного боярина приходилось 3-4 казенных родовых дворян, а на одного “служилого по отечеству” - с десяток простолюдинов. В конечном счете опричнина выродилась в бессмысленную войну Ивана Грозного со своим народом.
В новейшей исторографии превалируют негативные оценки личности и политики Ивана Грозного для развития России, ее политических судеб. Однако исследователь В.Ф. Патракова омечает, что в контексте общероссийского развития деспотизм Ивана IV мало чем отличается от деспотизма европейских дворов, а количество жертв опричного террора было на порядок меньше жертв религиозных преследователей в Европе XVI века.
В целом, опричнину можно рассматривать как форсированную централизацию, препринятую без достаточных экономических и социальных предпосылок, а потому вылившуюся в массвый террор. Это не была антибоярская политика. Скорее, это был конфлик внутри всего господствующего сословия, спровоцированный Иваном IV c целью укрепления своей власти (разделил сословие на две части и направил их друг на друга).