Глава 9. Женская средняя школа в системе образовательной политики

Зарождение женского образования в России

Женское школьное образование – поздний плод развития образовательных систем. В первой половине XVIII в. в России, как и в Западной Европе, женское образование входило лишь косвенно в круг государственных интересов и государственной деятельности. Оно не было вовлечено в общую официальную образовательную систему. Его существование и развитие по сути было всецело предоставлено частной инициативе – личной и общественной.

Мысль о создании в России первого женского учебно-воспитательного заведения «питомцы которого, вступая в общество, вносили бы в него зачатки гражданских и семейных добродетелей»1, принадлежала Петру I. Основав орден св. Екатерины, он хотел устроить под его покровительством одноименное женское училище. С этой целью, будучи во Франции, Петр осматривал в 1717 г. знаменитое женское учебное заведение в Сен-Сире (деревне, расположенной менее чем в одной миле от Версальского дворца). Оно было основано в 1686 г. г-жой Ментенон (необъявленной, но законной женой Людовика XIV).

Намерение Петра создать женское училище осталось неосуществленным; его черед пришел только через полвека. Однако Петр все же не оставил мысли о женском образовании. 24 января 1724 г. он издал указ, в котором предписал «монахиням воспитывать сирот обоего пола и обучать их грамоте, а девочек, сверх того, пряже, шитью и другим мастерствам». Этот указ, по существу, также отразил лишь намерение, оказав весьма незначительное влияние на развитие женского образования.

Первые серьезные шаги в деле организации женского образования были предприняты Екатериной II. Они стали органичной и даже в определенной мере опережающей частью ее крупных учебных реформ, которые, по замыслу императрицы, призваны были решить не только важнейшие образовательные, но и социальные задачи.

Как уже отмечалось, первый период царствования Екатерины II – 1760-е гг. – время интенсивного формирования новой просветительной кон-

цепции государства и соответственно – новой образовательной политики. В

отличие от петровских и первых послепетровских устремлений государства эта новая концепция преследовала цель не подготовки профессионального работника, а говоря словами Екатерины II, произвести с помощью школы «новую породу людей», воспитать совершенного человека и гражданина.

Соответственно – утилитарно-профессиональный характер российской

школы на какое-то время сменялся общеобразовательным.

1 Учебные заведения Ведомства имп. Марии. Краткий очерк. СПб., 1906. С. 19.

378

При всем своем иллюзорно-просветительном характере новая задача школы имела и позитивную сторону, поскольку переводила ее с профессиональных на общеобразовательные рельсы. Концентрированным выражением новой образовательной доктрины первого периода екатерининских учебных реформ было «Генеральное учреждение о воспитании обоего пола юно-

шества», утвержденное императрицей 12 марта 1764 г. Этот законодательный акт – замечательный памятник отечественной педагогической мысли XVIII столетия – во многих отношениях оказал весомое влияние на последующее развитие российского образования и педагогики. Он не только положил начало ряду новых звеньев отечественной образовательной системы, в частности, средней женской школе, благотворительным и другим учебновоспитательным заведениям. Важнейшим его достоинством была та уста-

новка на общеобразовательный характер школы, о которой говорилось вы-

ше и которую впоследствии всегда поддерживала, отстаивала и развивала передовая русская общественно-педагогическая мысль.

На основе комплекса всех этих идей было создано первое в России государственное женское среднее учебное заведение – Воспитательное общество благородных девиц. Его открытие состоялось 28 июня 1764 г. в Воскресенском Новодевичьем монастыре, называемым Смольным. Через семь месяцев 31 января 1865 г. наряду с «благородным» отделением Смольного института было учреждено его «мещанское» отделение – для воспитания дочерей чиновников, купцов и мещан. Управление обоими отделениями было единым. Но учебный курс «мещанского» отделения был значительно проще и прагматичнее.

Таким образом, женское образование с первых своих шагов вынуждено было отклониться от фундаментальных идей «Генерального учреждения» 1764 г., пойти преимущественно сословным путем. Таким строго сословным оказался и Смольный институт (как и большинство последующих женских институтов). Каждое из его отделений имело целью воспитывать женскую молодежь «в гражданских добродетелях и правилах культурного обихода определенных сословий – дворянства и мещанства»1.

В итоге, по справедливому замечанию дореволюционного историка С.М. Коваленского, Екатерина II хотела воспитывать не одну, а «сразу две породы – дворянскую и мещанскую. Эти две породы ни в чем не смешивались, их готовили для разных целей и по разным программам; весь склад их жизни был совершенно различным»2. Иными словами, женское среднее об-

разование, несмотря на свой «бессословный» замысел, пошло тем же путем, что и мужское – путем сословным.

1Родников В. Несколько исторических справок к вопросу о женском образовании.

Киев, 1905. С. 381.

2История России в XIX веке. Вып. 14. СПб., 1908. С. 131.

379

Тенденции правительственной политики

в сфере женского образования в первой четверти XIX века

Спустя шесть дней после смерти Екатерины – 12 марта 1796 г. – Павел I издал повеление, в котором предписывал своей жене Марии Федоровне «начальствовать над Воспитательным обществом благородных девиц»1. Через год, 2 мая 1797 г. именным указом Сенату он передал под управление импе-

ратрицы и воспитательные дома «со всеми принадлежащими к ним заведениями»2.

Эти поручения императора не остались пустой формальностью и, в отличие от повелений его великого прадеда, вышли за пределы только намерений. Все последующие тридцать четыре года своей жизни императрица Мария Федоровна буквально посвятила женскому образованию, поставив его весьма основательно и открыв в нем многие новые страницы. По словам Е.И. Лихачевой, «установленным его кругом занятий и деятельности, отведенным для женского образования, приданным этому образованию характером, она надолго определила норму, за пределы которой никто и не мечтал перейти»3.

Деятельность императрицы Марии Федоровны на поприще женского образования представляет собой уникальный в отечественной и, пожалуй, в мировой истории пример, когда «первая леди» государства своей основной целью избрала заботу о женских учебно-воспитательных заведениях. В этой заботе было, правда, немало своеобразия. Императрица имела свою, четко очерченную образовательную линию, во многом противостоящую тому, что позже делал ее сын, Александр I в сфере реформирования российского образования. Но множественность ее трудов на избранном поприще несомненна.

Императрица фактически лично управляла вверенными ей многочисленными учебными и благотворительными заведениями. Она вникала во все подробности дела, не упуская ничего, что имело хоть малейшее отношение к этим заведениям, – начиная от целей воспитания и учебных программ до уборки снега, мусора, истребления тараканов, включая детальное изучение институтских меню, сравнение цен закупок продуктов с существующими на рынке и т.д. Мария Федоровна ежедневно приезжала в институты, внимательнейше просматривала «личные дела» каждой воспитанницы, их тетради, сочинения, материалы, по которым преподавали учителя. Мимо нее не проходили назначения и увольнения не только начальниц, классных дам и учителей, но даже писарей, сторожей, прачек и трубочистов.

Эта всепроникающая, подчас умиляющая, подчас леденящая забота строго очерчивала рамки деятельности заведений, подведомственных императрице. Они во всем подчинялись ее воле, ее многочисленным указаниям, которые вкупе составили огромное документальное наследие – в основном административно-эпистолярное (переписка с начальницами заведений) и ин-

1ПСЗ. Т. XXIV. № 17 543.

2Там же. № 17 952.

3Лихачева Е.И. Материалы для истории женского образования. Кн. 1. СПб., 1899.

С. 247.

380

структивно-методическое (написанные или выправленные ею правила, инструкции, наставления и т.п.). Эти материалы, всесторонне раскрывающие весьма неординарные педагогические воззрения Марии Федоровны, никогда не публиковались, хотя они представляют немалый исторический интерес. Фрагменты из них печатались лишь в отдельных дореволюционных работах

оженском образовании.

Ссамого начала своей деятельности на ниве женского образования Мария Федоровна приступила к его реорганизации, которая определялась тремя главными тенденциями: 1) окончательным отказом от основных идей, положенных Екатериной II и И.И. Бецким в основание женского образования при его создании в России в 1760-х гг.; 2) явным антиреформаторским настроем по отношению к александровским школьным реформам начала XIX столетия и кристаллизацией в сфере женского образования, с упреждением более чем на четверть века, ведущих задач николаевских контрреформ и основных устоев созданного им школьного режима, в частности – сословности образования и 3) выделением среднего женского образования в самостоятельную образовательную «отрасль», не связанную с общей системой российского образования.

Это последнее обстоятельство особенно примечательно в свете той позитивной тенденции школьного строительства, которая наметилась во второй половине XVIII в. При Екатерине II женское образование, во-первых, стало предметом интереса и заботы государства и, во-вторых, государство пыталось включить женское образование в общую создаваемую им школьную систему. (Хотя задача создания такой системы так и осталась нерешенной в XVIII в. и была как первоочередная передана в наследие XIX столетию.) На пороге же этого нового столетия женская школа была выведена из вновь созданной системы образования и управления образованием и стала предметом опеки не государства, а ведомства, возглавляемого императрицей Марией Федоровной, которое позже, в 1854 г. официально конституируется как Ведомство учреждений императрицы Марии (ВУИМ).

Это выделение женского образования из общей школьной системы произошло в два этапа. Де-факто – при Павле I, в тех его поручениях 1796 г., о которых говорилось выше. И де-юре – при Александре I, в Уставе учебных заведений, подведомственных университетам 1804 г. Этот устав, знаменитый многими своими прогрессивными уложениями, в первую очередь – всесословностью школы и преемственностью всех ее ступеней, – создавал на месте прежних главных и малых народных училищ, в которых могли обучаться девочки, три новых типа учебных заведений – гимназии, уездные и приходские училища. Первые два типа школ предназначались исключительно для лиц мужского пола и только в приходские училища разрешалось принимать девочек.

Таким образом, вольно или невольно произошло «законодательное изгнание» женского пола из государственных повышенных и средних учебных заведений. Женское образование вновь сосредоточивалось только в отгороженных от общей школьной системы институтах благородных девиц, в частных женских пансионах и школах, а также в традиционных способах домашнего образования.

381

Эта отгороженность средней женской школы от общей системы образования во многом и определила ту специфическую линию ее развития, ее особое социально-педагогическое лицо, которые отличали женское образование от общего реформаторского курса в школьном деле начала XIX в. На фоне заявленного всесословного принципа школьного строительства откровенная и жесткая сословность женского образования, исповедуемая Марией Федоровной, была особенно разительна, хотя именно эта сословная установка ма- тери-императрицы была несравнимо ближе существовавшим тогда стереотипам общественного сознания, нежели опережающая образовательная всесословная политика ее сына. И если эта политика Александра I была направлена на социальный вырост, на изменение стереотипов сословного сознания, то Мария Федоровна вела линию на упрочение этого сознания и укоренение сословных, равно как и многих других, предрассудков.

«Признаюсь, – откровенно заявляла мать-императрица, – что вижу большие неудобства в смешении благородных девиц с мещанскими, ибо несомненно, что обязанности и назначение последних во многих отношениях различествует от обязанностей и назначения благородных девиц... Приобретение талантов и приятных для общества искусств, которое существенно в воспитании благородной девицы, становится не только вредным, но и пагубным для мещанки, ибо это ставит ее вне своего круга и заставляет искать опасного для ее добродетели общества... Стало быть непременно надо их (т.е. благородных и мещанок) разделить»1.

«Стремление сделать образование строго сословным, – писал П.Ф. Каптерев, – пригвоздить каждое сословие к определенной для него школе и ни в какие другие не пускать – было основным стремлением школьной николаевской политики»2. Эту политику Мария Федоровна упредила более чем на четверть века.

Проблема сословности, точнее – строго сословного отбора в разного рода женские учебные заведения и «несмешения сословий» в каждом из них

была одной из центральных забот императрицы. Здесь она не только намного опередила своего сына – Николая I, но и сумела сделать значительно больше, чем он. Николаю предстояло «расчищать» созданные его старшим братом Александром I всесословные мужские гимназии. Тогда как матьимператрица попросту не допускала «неблагородных» в благородные учреждения и строжайше сортировала девочек, принимаемых в различные женские учебные заведения не только по сословиям, но и по чинам табели о рангах, по служебному положению и даже профессии их отцов. Так, на благородную половину Смольного института не приняли девочку, отец которой соответствовал всем «параметрам» высокого дворянского рода, но, увы, был «скульптор, следовательно художник», а потому считался «непроходным»3.

Последующая история российского образования (и женского, и мужского), кроме николаевской эпохи, не знала столь жестокой сословной селекции

(исключая немногие привилегированные учебные заведения), как та, к кото-

1Каптерев П.Ф. История русской педагогии. Пг., 1916. С. 143.

2Там же. С. 146.

3Лихачева Е.И. Материалы для истории женского образования. Кн. 2. С. 54.

382

рой прибегла Мария Федоровна. Для каждой социальной группы, для всякого звания, чина, положения, занимаемого родителями воспитанницы, она учреждала особые женские учебные заведения, которые подразделялись на мельчайшие категории, со своими специфическими целями, учебным курсом, внутренней организацией и т.д. (Эта сословная россыпь позже была упорядочена Николаем I в стройные сословные шеренги женских учебных заведений.)

Естественно, что при таком подходе мещанское отделение Смольного института постепенно превратилось в учебное заведение для дочерей низшего дворянства и чиновничества. И даже несмотря на то, что Павел I при первом докладе императрицы 11 января 1797 г. не согласился на сокращение мещанских воспитанниц в Смольном институте и вдвое увеличил их число (со 100 до 200), выделив соответствующие для этого средства, императрица медленно, но неуклонно провела свою линию, оставив от мещанской половины Смольного лишь ее название.

То же произошло и в других открытых при Марии Федоровне институтах благородных девиц. В первой четверти XIX в. было создано 10 таких учебных заведений. Пять из них находились в Санкт-Петербурге – Мариинский (1797) и Павловский (1798) институты, училище ордена св. Екатерины (1798), Елисаветинский (1808) и Патриотический (1813) институты. Три в Москве – училище ордена св. Екатерины (1802), Александровский (1804) и Елисаветинский (1825) институты. И два были открыты в провинции: в 1812 г. Харьковский институт (о специфике которого речь пойдет ниже) и в 1819 г. Полтавский институт.

Идеология новой реформы среднего женского образования отчетливо проявилась в первых же документах, регламентирующих деятельность средних женских учебных заведений, в разосланных в 1797 г. инструкциях их начальницам и правилах приема в Общество благородных девиц. Эти документы, отчасти собственноручно написанные императрицей Марией Федоровной, отчасти тщательно выправленные ею, выявили характер ее воззрений на среднее женское образование и определили основные направления его развития на ближайшие полстолетия.

Прежде всего изменению подвергся взгляд на само назначение женского образования и соответственно – на его цели. Две кардинальные государст- венно-педагогические идеи Екатерины II – Бецкого – «образование новой породы отцов и матерей» и смягчение путем воспитания нравов русского общества – были сданы в архив. На первое место вышли две другие идеи – сословность и благотворительность. «Екатерининские широкие воспита-

тельные задачи гуманно-общественного характера, – отмечал П.Ф. Каптерев, – были заменены более узкими – подготовкой из воспитанниц "добрых супруг, хороших матерей и хороших хозяек". В качестве хозяйки, считала Мария Федоровна, женщина достойный и полезный член государства»1.

Таким образом, женское образование теперь становилось не столько общеобразовательным, сколько «профессионально женским». Императрица

1 Каптерев П.Ф. История русской педагогии. С. 142–143.

383