памятники культуры 1917-1920 г

Было приложено немало усилий, чтобы сохранить сокровища национальной культуры. В первый же день провозглашения советской власти Петроградский ВРК назначил специальных комиссаров по охране музеев, дворцов, других художественных и культурных памятников.

В декабре 1917 г. был образован наркомат государственных имуществ для охраны бывшего Министерского двора, подведомственной ему Придворной певческой капеллы, Придворного оркестра, парков, дворцов, императорских театров, Академии художеств, музеев и т. п.

В июле 1918 г. функции этого наркомата были переданы созданному при Наркомпросе Отделу по делам музеев и охране памятников искусства и старины (руководитель — И.Э. Грабарь). Законодательными актами «О запрещении вывоза за границу предметов искусства и старины», «О регистрации, приеме на учет и охране памятников искусства и старины, находящихся во владении частных лиц, обществ и учреждений», «О признании научных, литературных, музыкальных и художественных произведений государственным достоянием» было предотвращено расхищение национального достояния народа.

За 1918-1920 гг. Наркомпрос поставил на учет свыше 550 старинных усадеб, около 1000 частных коллекций, почти 200 тыс. произведений искусства. Под государственную охрану были взяты Ясная Поляна, Эрмитаж, Третьяковская галерея, памятники Кремля и Красной площади в Москве. В работе по сохранению памятников старины принимали участие многие известные деятели искусства: П.И. Малиновский, СТ. Коненков, К.К. Коровин, В.Х. Поленов и др.

Несмотря на колоссальные усилия, большое количество памятников прошлого не удалось уберечь от грабежей и уничтожения. Немалый ущерб культурному достоянию страны нанесли стихийные крестьянские погромы помещичьих усадеб. Множество художественных ценностей было вывезено за рубеж перед революцией и в годы Гражданской войны. «В дни Керенского, — писал И.Э. Грабарь, — увозили целыми поездами обстановку, картины, скульптуры, драгоценности».

Сопутствующие любой смуте воровство, разбой, пьяные кутежи стали привычным явлением. Объявленная «война дворцам» дала полную свободу разнузданным страстям, первыми жертвами которых стали Зимний дворец, пригородные дворцовые комплексы Петрограда, некоторые постройки Московского Кремля, храм Василия Блаженного. Материальный ущерб от фактов вандализма оценивался значительными суммами. Например, грабеж Зимнего дворца, по официальным данным, обошелся народу в десятки тысяч золотых рублей. Неизмеримо большими были нравственные потери; они вызывали гнев и боль всех честных людей. Художник М.В. Добужинский в 1917 г. в статье «Расстрелянное искусство» писал: «... Наши внуки... как они отнесутся к тому, что в дни революции мог произойти и мог быть допущен тот ужасающий факт, что во время политической борьбы за власть... поднялась жестокая рука на пощаженный столетиями мировой памятник искусства и национальной истории — Кремль...» Подал заявление об отставке А.В. Луначарский, и только В.И. Ленин смог убедить его изменить свое решение. В это драматическое время необходимы были не столько эмоции, сколько целенаправленная программа действий.

Начались революционные изменения и в сфере художественной культуры. Чтобы обеспечить доступ народа к ценностям культуры, в собственность государства передавались дворцы, музеи, частные коллекции. Открыты были для широкого доступа Эрмитаж и Третьяковская галерея. Организовывались бесплатные симфонические концерты в Гербовом зале Зимнего дворца. Были созданы новые театры: Большой драматический в Петрограде, театр Моссовета, ГосТИМ (театр В.Е. Мейерхольда), театр-студия МХАТ под руководством Е.Б. Вахтангова. Только в Москве в 1918 г. действовало 45 профессиональных театров, деятельность которых контролировала Репертуарная секция Наркомпроса. В 1919 г. была проведена национализация кинодела. В 1918-1920 гг. было выпущено более 200 хроникальных и агитационных фильмов: «Петроград на страже революции», «Вскрытие мощей Сергия Радонежского», «На Красном фронте» и др.

Происходило не просто развитие, а решительное «переоборудование» основ прежних социальных, политических, идеологических структур, в том числе и в искусстве.

Революция выдвинула по крайней мере две проблемы в искусстве:

Первая — классовость искусства. Попытка тесно увязать его с борьбой классов приводила к искажению сущности искусства.

Особенно остро упрощенное понимание классовости искусства проявилось в деятельности Пролеткульта.

Вторая — это проблема классовой политики в искусстве. В решение ее были вовлечены все силы: левые и правые, буржуазия и пролетариат, разрушители и созидатели.

Наркомпрос в лице А.В. Луначарского придерживался в первые годы советской власти политики равновесия. В своих «Статьях об искусстве» нарком просвещения твердо заявил: «Что касается правительства, то оно по-прежнему будет стараться по мере сил сохранять лучшее в старом искусстве, ибо усвоение его необходимо для дальнейших шагов искусства обновленного».

Первые годы революции только поставили вопрос, каким быть искусству, но реально его не решили. Налицо был плюрализм художественных сил, который государство пока не пыталось преодолеть. Соперничали и взаимно дополняли друг друга сторонники модернизма и реализма. Только в Москве насчитывалось до 30 различных литературно-художественных объединений: «Кузница», «Перевал», ЛЕФ, «Серапионовы братья», РАПП. В живописи находили своего зрителя старые и новые группировки: передвижники, мирискусники и Ассоциация пролетарских художников.

Любая революция несет в себе разрушение, а затем начинает строить новый мир, решительно преобразуя прежние основы общества. Стихия борьбы в 1917 г. привела к разрушению памятников культуры. Новая власть начала создавать свою культуру и свои памятники.

12 апреля 1918 г. был опубликован Декрет СНК «О памятниках республики», предусматривающий «замену памятников царю и его слугам новыми, долженствующими ознаменовать великие дни Российской социалистической революции». Для пропаганды широко использовалась печать, появилась рубрика «Кому пролетариат ставит памятники». Наиболее известные скульпторы приняли участие в создании новой культуры: СТ. Коненков, В.И. Мухина, И.Д. Шадр.

На установление первых 40 агитационных памятников было выделено 289 тыс. рублей. Первым 22 сентября 1918 г. был открыт гипсовый памятник А.Н. Радищеву в Петрограде (скульптор — Л.В. Шервуд). Затем по городам России появились гипсовые статуи и бюсты наиболее известных революционеров и борцов за светлое будущее: Т.Г. Шевченко, Д. Гарибальди, Ж. Жореса, СТ. Разина, М.А. Бакунина, СЛ. Перовской и др. С 1918 по 1922 гг. были установлены 183 памятника и памятные доски. К сожалению, исполненные в гипсе и дереве, многие простояли недолго.

Распространившееся в стране революционное искусство выражало то романтическое умонастроение, которое способствовало расцвету художественного творчества народа. Это было массовое движение, охватившее города и деревни. Выходили периодические издания, специально посвященные художественной самодеятельности (журнал «Деревенский театр», «Живая театрализованная газета» и др.), с конкретными рекомендациями и информацией. Одна из главных примет народной самодеятельности — коллективность творчества. В инсценировках, «живых газетах», агитсудах, литмонтажах, представлениях многочисленных «Синих блуз» и «Красных рубах» изобличались пороки капитализма и мещанства, звучали страстные призывы к борьбе за свободу и равенство.

Музееи-монастыри

Одной из важных задач Советского государства после революции 1917 г. была охрана историко-культурного наследия и его использование в интересах народа. Как уже отмечалось, крупнейшими центрами сосредоточения предметов искусства и старины были именно монастырские ансамбли. В связи с этим особое внимание было уделено выявлению, регистрации и изучению огромных ценностей, находившихся в религиозных памятниках, а также музеях, дворцах, усадьбах и частных коллекциях.

В первые годы Советского государства все монастырские ансамбли были национализированы и могли быть переданы общине верующих только на условиях аренды. Переданные государству монастыри использовались таким образом, как это было необходимо стране на данный период времени. В связи с этим на территории многих монастырей разместились школы, заводы, фабрики, спортивные клубы, больницы и т.д. Однако в ряде наиболее ценных монастырских ансамблей были организованы музеи, способствовавшие сохранению тех богатств, которые накопились в монастырях на протяжении нескольких веков. Таким образом, сформировался абсолютно новый тип музея, не имевший аналогов ранее в Российской империи и получивший название музей-монастырь. Многие монастыри сохранили свое культурно-историческое наследие именно благодаря организации на их территории музеев.

Работа по выявлению и сохранению памятников в первые дни после революции особенно активно велась в Москве и Петрограде, где было сосредоточено наибольшее количество ценных культурно-исторических объектов.

Особым периодом для истории московских музеев-монастырей являются 19171920-е гг., так как именно на это время приходится расцвет их деятельности. В конце 1920-х гг. были закрыты все музеи, располагавшиеся на территории московских монастырей, и с 1930 г. начинается новый этап для данных памятников, связанный с организацией на их территории музеев, имевших четкую направленность на антирелигиозную пропаганду.

Однако в первое десятилетие Советской власти, когда происходило массовое закрытие монастырей и церквей, законодательно оформленное стремлением государства к сохранению культурного наследия прошлого вызвало к жизни многие десятки музеев-храмов и музеев-монастырей - хранилищ русского культового искусства и его целостности.

Главной задачей в условиях дестабилизации, вызванной гражданской войной, интервенцией, хозяйственной разрухой, было максимально полно сохранить произведения искусства от исчезновения, гибели, вывоза за рубеж. Поэтому выявление всего круга культурных ценностей, представлявших исторический или художественный интерес, будь то отдельные произведения или целые коллекции, провинциальные усадьбы или столичные шедевры зодчества, рассматривалось в то время как одна из первоочередных задач культурно-просветительской политики государства.

Характерной чертой первых послереволюционных лет было то, что охрана памятников и музейное дело были объединены организационно в единых органах управления, так как по сути музеефикация воспринималась не как самоцель, а как высшая форма охраны. Музеи рождались в ответ на потребность общества, осознанную, безусловно, лишь наиболее просвещенной его частью, сохранить свое историко-культурное наследие в экстремальной ситуации, грозящее полным его уничтожением.

Вопрос организации музеев-монастырей фактически затрагивал два основных направления политики Советского государства, которые в политическом контексте были тесно взаимосвязаны между собой: музейная политика и государственно-церковные отношения. В первые же месяцы своего существования Советская власть провозгласила отделение церкви от государства. Первые декреты Советского правительства вели к разрыву любых связей церкви и государства и не предусматривали создание новых. Политика новой власти была направлена на фактическую ликвидацию Церкви как иерархической организации и атеизацию всего общества. В то же время отдельные группы людей имели право создавать общины, регистрируя их в официальном порядке, и получали на правах аренды церковные здания и необходимое для богослужений имущество. Так, во всех музеях-монастырях Москвы проживали монахи вплоть до конца 1920-х гг.

В то же время с первых дней Советской власти был взят курс на то, чтобы «подорвать влияние церковников на массы». Одной из задач Советского правительства являлась «задача воспитания советских людей в духе коммунистического сознания, научного мировоззрения. Для этого надо было преодолеть остатки старой идеологии» .

Данная установка прослеживалась очень четко и в музейной работе руководящих органов в первые годы Советской власти. В первую очередь это касалось культовых памятников. Особое внимание было уделено реализации государственных проектов на памятниках Москвы и Петрограда.

Музейную государственную политику в Москве осуществляла с 1917 по 1924 гг. Комиссия по охране памятников искусства и старины Моссовета (КОПИС), в составе которой был создан специальный Церковный отдел, руководивший всеми вопросами, касавшимися постановки на учет и дальнейшего использования церковных памятников.

Первоначально при организации музеев-монастырей была разработана весьма стройная сеть музеев, выявляющих в своем целом наиболее важные этапы истории русской культуры, причем ни одни из музеев не являлся повторением другого. В основу экспозиции Историко-бытового музея Новодевичьего монастыря была положена тема, связанная с историей стрелецкого бунта и деятельностью царевны Софьи. Донской музей-монастырь занимал совершенно исключительное положение в ряду других музеев Москвы, благодаря количеству уникальных скульптурных произведений. Кроме того, основной идеей построения музея в бывшем Донском монастыре было отражение гражданского влияния на религиозное искусство и быт XVIII в. Музей должен был отразить эволюцию искусства XVIII в. и проникновение его в церковный быт. На территории Симонова монастыря был устроен Музей древнерусского военного гражданского и церковного зодчества XVII-XIX вв., который позднее был переименован в Музей Военного быта допетровского времени.

В целом московские музеи-монастыри отражали полную историческую эволюцию монастырской культуры России: Симонов - XVI-XVII вв., Новодевичий -XVII в. Донской - XVIII в.

В 1918-1919 гг. ряд зданий монастырей Москвы все еще принадлежал, хоть и на условиях аренды, общинам верующих. Интересен тот факт, что община Новодевичьего монастыря сама обратилась к правительству с просьбой взять под охрану памятники монастыря. В основном церкви монастырей сдавались общине верующих в аренду на условиях, что она будет обеспечивать охрану и уборку монастыря. Также обязательными условиями договора аренды было то, что община была обязана не допускать «политических собраний враждебного Советской власти направления», распространения печатной продукции, направленной «против Советской власти или ее представителей», «произнесения проповедей или речей враждебных советской власти», «совершения набатных тревог для созыва населения в целях возбуждения его против Советской власти».

Коллекции музеев-монастырей формировали не только за счет предметов, выявленных на их территории, но также из предметов тематики, на которой специализировался музей-монастырь. Эти предметы привозились из других музейных хранилищ.

В основном, коллекции музеев пополнялись из Госфонда, куда поступали ценные предметы (имевшие художественно-историческую ценность), изъятые из церквей, монастырей страны.

Многие предметы религиозного искусства в XIX-начале XX вв. перешли либо в коллекции различных музеев, либо в частные коллекции, что создало угрозу расхищения частными коллекционерами церковных древностей. В связи с этим, одной из первоочередных задач московских музеев-монастырей было выявление и возвращение таких предметов.

В первые годы существования музеев основное внимание, как правило, уделялось техническим вопросам организации музеев. Параллельно шло изучение памятников музея, поскольку в монастырях было накоплено множество исключительно высокохудожественных памятников в области архитектуры, скульптуры, живописи и прикладного искусства. Эти памятники ранее (до 1917-1918 гг.) не выявлялись как музейные объекты, были малодоступны и почти совершенно не известны не только массовому зрителю, но часто и специалистам. Так, почти совершенно не было изучено монументальное искусство XVIII века (Донской музей-монастырь), в Новодевичьем монастыре в процессе исследований устанавливались имена мастеров, выполнявших дополнительный ряд иконостаса собора, даты внутренней отделки собора, имена мастеров и даты изготовления кованой решетки на паперти собора. Музейные работники принимали активное участие в восстановлении памятников, находившихся на территории музеев-монастырей.

Активно велась в музеях-монастырях культурно-просветительская работа, в первую очередь, выражавшаяся в проведении экскурсий. В первые годы Советской власти экскурсиям отводилась значительная роль в осуществлении программы «культурной революции». Экскурсии были включены в школьные планы. Именно поэтому их основными участниками были учащиеся. По составу экскурсанты распределялись следующим образом: учащиеся - около 50 %, рабочие - около 12 %, разные -около 38 %, местное население - около 60 %, иногородние - около 40 %.

Кроме организации экскурсий, на базе музеев-монастырей Москвы проводились различные семинары, лекции, занятия для художников, школьников; привлекались научные организации для изучения монастырей и их отдельных элементов.

Экспозиции музеев были очень разнообразны и, как правило, давали возможность раскрывать различные темы (московское барокко в Новодевичьем монастыре; бытовая обстановка жизни «коронованных» отшельниц; царевна Софья и эпоха стрелецкого бунта).

До 1924-1925 гг. в тематиках экспозиций и текстах экскурсий по музеям-монастырям мало затрагивались идеологические моменты. Экскурсии не были пронизаны атеистической направленностью, а носили нейтральный характер, отражая только тематику музея (как правило, историческую). Например, в Симоновом монастыре проводились экскурсии на следующие темы: «Военная оборона Москвы в древности», «Архитектурные памятники музея», «Монастырское землевладение», Прикладное искусство», «Строительство в древности» . В тоже время, практически во всех музеях-монастырях в первой половине 1920-х гг. присутствовала экспозиция, посвященная социально-экономической роли бывшего монастыря, где, как правило, монастырь был представлен как крупнейший вотчинник. Практически во всех монастырях музейные экспозиции первоначально размещались в бывших трапезных.

Первоначально в музеях работало по 1-2, максимум 3 человека, которые и осуществляли всю музейную деятельность. Заведующий музеем, как правило, был ответственным за всю работу, как в научной, так и в хозяйственной части.

Интересно отметить, что в первые послереволюционные годы музеи в культовых памятниках создавались во многом благодаря представителям старой русской интеллигенции, имевшими стремление путем «музейного преобразования» зафиксировать и сохранить элементы православной культуры. Создание сети музеев-монастырей во многом стало возможным благодаря подвижнической деятельности ученых-историков и искусствоведов, музееведов и музейных работников, членов тучных обществ, служителей культа, учителей, художников, писателей и т.д. Н.Н. Померанцев, П.Д. Барановский, К.С. Малевич, Н.Э. Грабарь, А.А. Никитин, В. Рождественский, A.M. Васнецов и др.).

Большая часть зданий музеев-монастырей были заняты под размещение служащих различных организаций (например, Госзнака в Новодевичьем монастыре, Наркомпроса в Донском монастыре и др.), в связи с чем наиболее острой проблемой большинства музеев было отсутствие необходимых помещений. В течение несколько лет многие отделы находились в свернутом виде.