!Гипноз / Форель А. - Гипнотизм или внушение и психотерапия

Внушение отрицательных галлюцинаций.

Под отрицательными галлюцинациями Бернгайм разумеет удивительно обманчивое представление об исчезновении объекта, находящегося в пределах наблюдения.

Одному загипнотизированному лицу, спящему с открытыми глазами, я внушаю, что я исчезаю и он меня не видит, не слышит, и не чувствует.

Под влияним внушения он может также меня слышать и чувствовать, не видя меня.

Отрицательные галлюцинации - явление весьма поучительное, бросающее яркий свет как на сущность гипнотизма, так и на сущность галлюцинаций.

Прежде всего бросается в глаза, как часто при этом загипнотизированный представляется обманщиком, - то он ходит вокруг исчезнувшего предмета или лица, то избегает его.

В этих случаях дело идет о двойном сознании: врехнее сознание не видит; нижнее сознание видит и ходит вокруг да около.

( При известном навыке в гипнотических экспериментах, можно очень часто наблюдать деятельность нижнего сознания и у душевнобольных.

Одна истеричная дама принимает меня за своего брата, ни за что на соглашаясь отказаться от этого представления.

И в то же время фиксация на моей личности вызывает в ней такую цепь идей, которую я мог вызвать только в качестве врача.

Другая истеричная пациентка видит в своем возбуждении всё одно и то же лицо, но каждый раз останавливается перед ним, никогда не прибегая к насилию, в противоположность обычному своему поведению к другим лицам – Оскар Фогт.

Это явление знакомо каждому психиатру. У каждого острого душевнобольного цепь болезненных идей и представлений работает преимущественно в пределах верхнего , а у здоровых – в пределах нижнего сознания.

Так, больной, представляющий себя богом или королем, очень охотно исполняет обязанности дворника, а больной, представляющий себя голодающим или умирающим, ест с королевским аппетитом.)

По предложению профессора Semon мы проделали следующий опыт с одной вполне надежной, образованной дамой без её ведома.

Я загипнотизировал её и во время гипноза внушил ей, что после пробуждения она увидит на кресле, стоявшем напротив неё, ярко окрашенного попугая.

Опыт прекрасно удался дважды – в тот же день и на другой день.

После этого я написал крупными отчетливыми буквами на длинной полоске бумаги, в двое более длиной, чем внушенный попугай, следующие слова: «жизнь сложная штука».

Загипнотизировав даму, я поместил эту полоску бумаги на кресле ( об этой бумаге дама ничего не знала) так, что галлюцинированный попугай должен был покрыть половину бумаги.

Внушив опять даме, чтобы она по пробуждении увидела попугая, я разбудил её и попросил её вслух прочитать, что она перед собой видит.

Она прочла: «жизнь сл.....» и дальше не могла ничего разобрать. Внушенный попугай прикрыл вторую часть текста.

Явления в области рефлекторной сферы.

Я говорю загипнотизированному: «Вы зеваете». И он зевает.

«У вас чешется в носу и вы должны три раза чихнуть».

Загипнотизированный тотчас же чихает самым естественным образом.

Рвота, всхлипывания и т.п. могут быть вызваны таким же образом. Мы имеем, таким образом, дело, с так называемыми психическими рефлексами, которые вызываются представлениями.

Один пастор, очень нервный человек, был оклеветан одной женщиной, которая даже перед судом ложно свидетельствовала против него.

У пастора после этого появились седые волосы на висках. Впоследствии волосы опять стали каштановыми.

Это значит, что седые волосы постепенно выпали и на их месте выросли опять каштановые.

Мне пришлось лечить одну тяжело больную женщину, 48 лет, которая за полтора года до этого вследствие глубоких переживаний и сильного истощения в короткое время совершенно поседела.

После лечения в психиатрической лечебнице, когда она стала поправляться физически, у неё появились роскошные черные волосы.

Чувства, влечения, аффекты.

Аппетит, жажда, половые влечения внушаются или задерживаются с помощью увещеваний.

Прикосновением к желудку или же заставляя есть внушенные кушания, можно усилить действие внушения.

Страх, радость, ненависть, гнев, ревность, любовь к кому либо или к чему - либо легко вызываются внушением, по крайней мере на мгновение, равным образом плач и слезы.

Онанизм и ночное недержание мочи излечивали подобным же образом.

Процессы мышления, память, сознание, воля.

Я внушаю: «всё что я вам сказал в гипнозе, вы забудете и вспомните только то, что вы держали на коленях кошку и гладили её».

По пробуждении загипнотизированный забывает всё, за исключением эпизода с кошкой.

Одной девице, хорошо говорившей по французски, Франк внушил: «больше вы не знаете ни одного слова по - французски, пока я вам опять этого не внушу».

И бедная девица не могла пользоваться французским языком до устранения этого внушения.

Эту же девицу можно было простым внушением сделать немой или же лишить всех психических способностей.

Одной сомнамбуле я внушил после гипноза встретиться с давно умершими родственниками, с которыми она долго беседовала.

Других я, подобно святому Петру, заставлял ходить по морю или по реке, других превращал в голодных волков или львов, и они с лаем бросались на меня, чтобы укусить.

Один раз, да будет это известно профессору Delboeuf, я был даже укушен до крови.

Одного мужчину я превратил в девушку, вспоминающей о своей менструации, а девушку наоборот - в офицера.

С внушением детства у хороших сомнамбул соответственно изменялась их устная и письменная речь.

Такого рода внушения зачастую оставляют глубокое апечатление, если затем не внушить амнезии всего происшедшего.

Я в состоянии внушить загипнотизированному любые мысли, любые идеи и прежде всего любое убеждение, например, что он не переносит более вина, что он не должен вступить в тот или иной союз, что он может делать то или иное, чего раньше не мог.

У одной алкоголички, ставшей неверной своему обету воздержания, я внушением, не говоря ей ни слова наяву, вызвал глубокие угрызения совести, раскаяние, после чего она ( по собственной инициативе ! ) принесла повинную председателю общества трезвости и возобновила свой обет воздержания.

Успех был весьма очевидный и последовал непосредственно за однократным гипнозом, между тем как до этого ничего подобного не замечалось.

Особенно важно воздействие внушения на волевые решения.

Гипнозом можно укрепить слабую волю.

Тем не менее всегда гораздо легче влиять на определенные локализованные явления ( влечение к алкоголю), чем на какие нибудь общие психические особенности и настроения.

Приобретенные привычки, несомненно, поддаются устранению.

С помощью внушения, таким образом, возможно видоизменить в данный момент направление воли, вызывая одни решения и уничтожая другие, но невозможно надолго изменить самую сущность воли, как общую, характерную особенность данного индивидуума.

Сопротивление гипнотизируемых. Самовнушение.

Все вышеприведенные явления, подобно Льебо, Бернгайму и другим, вызывал и я у гипнотизируемых мной субъектов.

Но, как справедливо отмечает Бернгайм, не следует чересчур увлекаться этими впечатляющими, на первый взгляд почти фантастическими явлениями и упускать из виду другую сторону явления, - сопротивление, оказываемое чужому воздействию мозгом гипнотизируемого субъекта.

Гипнотизируемый субъект сопротивляется двояким способом: сознательно, с помощью разумной логики и, бессознательно, с помощью самовнушения.

Я поднимаю руку загипнотизированного и внушаю ему, что она оцепенела. Он с судорожными усилиями старается опустить её, что в конце концов ему удается.

Но то усилие, которое он на это употребил, тем вернее отдает его в мои руки, так как показывает ему моё могущество.

И иногда достаточно какого нибудь маленького приема с моей стороны, чтобы преодолеть его сопротивление.

Я говорю ему второй раз: »я насильно, магнетически, поднимаю вашу руку», и этого достаточно для задержки падения.

Но сопротивление здесь всё таки имело место.

Если его не преодолевают в самом скором времени, то у гипнотизируемого остается вера в силу своего сопротивления, и он противостоит целому ряду внушений.

Словом, как это справедливо отмечает Бернгайм, гипнотизируемый не есть совершенный автомат.

Вообще глубокое заблуждение – думать, что загипнотизированный находится в полной зависимости от гипнотизера.

Внушение представляет собой нечто в роде турнира между динамизмом двух мозгов; один мозг господствует до известного предела над другим, но только при том условии, если он обращается с ним ловко и деликатно, искусно возбуждает и эксплуатирует его склонности, и прежде всего ничего не делает ему наперекор.

Доверие и вера гипнотизируемого – главное условие успеха. С помощью аффектов симпатии мы действуем на волю в положительном, а с помощью аффектов антипатии – в противоположном, отрицательном смысле.

Типичные самовнушения суть продукты собственного мозга, во множестве появляющиеся у всех здоровых людей.

Одна образованная, очень интеллигентная дама, видела как я гипнотизирую, что её очень заинтересовало.

Сила её фантазии, а равно понимание гипноза, иллюстрируется следующим примером: в одну из последующих ночей она проснулась от сильной зубной боли.

И вот она делает попытку устранить её с помощью самовнушения, громко воспроизводя мой голос, однообразный тон и содержание моих внушений.

Таким образом ей удалось прекратить зубную боль и вновь заснуть.

Эта же дама рассказала мне, как некоторые её подруги научились замедлять по произволу наступление менструации, угрожавшей появлением накануне бала.

Для этой цели они перевязывали красной ниткой мизинец левой руки.

Это средство, правда, не у всех действовало одинаково надежно, но у некоторых задерживало наступление менструации на 3 дня.

Упомянутая дама безусловно заслуживает доверия, и этот случай – резкий пример бессознательного внушения. Что стало ей самой, после того как она была свидетелем моих опытов.

Каждое внушение дополняется и видоизменяется самовнушением гипнотизируемого субъекта. С другой стороны неизбежная неполнота каждого внушения сама по себе требует дополнительного самовнушения.

Когда я внушаю представление о кошке, один видит серую, другой белую, третий маленькую, четвертый большую кошку.

Отсюда явствует, насколько необходимо психологически изучить гипнотизируемого субъекта и насколько различны должны быть внушения, делаемые, например крестьянину, образованной даме или ученому, для получения приблизительно одинакового эффекта.

Самовнушение представляет собой обычно бессознательное вызывание в нервной системе эффектов, тождественных или весьма сходных с эффектами внушений других лиц, но не являющихся результатом намереного воздействия другого лица.

Постгипнотические явления.

К важнейшим явлениям гипнотизма принадлежат постгипнотические эффекты внушения. Все, что достигается нами в гипнозе, очень часто может быть вызываемо и на яву, если в гипнозе внушить загипнотизированному субъекту, что оно случится после его пробуждения.

Не все гипнотизируемые доступны постгипнотическому внушению, но тем не менее при некотором опыте и навыке, постгипнотические явления получаются почти у всех усыпленных и даже во многих случаях простой гипотаксии без амнезии.

Я внушаю одному лицу: «после пробуждения вы поставите стул на стол и затем правой рукой похлопаете меня по левому плечу».

Я говорю ему ещё многое и наконец: «считайте до 6 и проснитесь». Он считает и, дойдя до шести, открывает глаза.

Одно мгновение он с заспанным видом смотрит вперед, обращает свой взор на стул и фиксирует его своим взглядом.

Зачастую тут возникает поединок между рассудком и могуществом внушения. Смотря по степени естественности или неестественности внушеня с одной стороны и восприимчивости к нему гипнотизируемого, с другой стороны, победителем выходит первый или второй фактор.

Я наблюдал неоднократно, что при сильной восприимчивости к внушению, попытка противостоять его импульсу может вызвать у гипнотизируемого страх, возбуждение.

Он терзается мыслью, сто «он должен это все - таки сделать».

Да, в двух случаях загипнотизируемый мной субъект готов был совершить 45 минутное путешествие, один раз для того, чтобы похлопать меня по плечу, а в другой – чтобы подать полотенце госпоже У.

Этот импульс может длиться часами и днями. В другой раз он бывает слаб, может проявляться лишь как идея, не побуждающая к действию, так что внушение не выполняется.

Загипнотизированный мной субъект фиксирует взглядом стул, неожиданно встает, берет стул и ставит его на стол.

Я спрашиваю его: «почему вы это делаете ?» - ответ колеблется, смотря по образованию, темпераменту, характеу и роду гипноза.

Один говорит: «я думаю,что вы мне в гипнозе сказали, чтобы я это сделал»; другой – «мне кое - что в этом роде приснилось»;

третий, - « меня к этому что - то толкало, я это должен был сделать, не знаю почему»;

четвертый, - « мне пришла в голову такая идея »;

пятый объясняет: «стул стоял поперек дороги и мешал ему ( или в случае внушения взять полотенце и вытереть себе лицо, ссылается на сильное потение ).

Шестой, по исполнению действия, утратил всякое о нем воспоминание и считает себя только что проснувшимся.

Этот последний, особенно выглядит как сомнамбула, его взгляд неподвижен, движения имеют автоматический характер, и все эти явления исчезают после выполнения внушения.

Другому, я внушаю: «по пробуждении вы увидете меня одетым в пурпурно - красную одежду и с двумя оленьими рогами на голове. Кроме того, исчезнет моя рядом сидящая жена, а также эта дверь, которая вполне будет закрыта обоями и деревянными фанерками, так что вы вынуждены будете уйти через другую дверь».

Я говорю ему ещё другие вещи, внушаю три раза зевнуть и после этого проснуться. Он открывает глаза, несколько раз протирает их, как бы желая удалить от себя туман, оглядывает меня и начинает смеяться и все трет себе глаза. «Чего вы смеетесь?» - « Да вы ведь весь красный и на голове у вас два оленьих рога».

«Ваша жена ушла!»- где же она сидела?» - На этом стуле».

«Видите вы этот стул ?» - «Да».

Я прошу его ощупать стул; он делает это неохотно, ощупывает всё вокруг моей жены, осязая, по его мнению стул.

Затем он хочет уйти, но не может, видит только обои и деревянные фанерки и утверждает это, ощупывая даже саму дверь.

Если открыть дверь, галлюцинация может исчезнуть или продолжается, - в последнем случае он представляет себе воздушное отверстие заполненное обоями и фанерками, а самой двери не видит.

Такие постгипнотические галлюцинации могут длиться от нескольких секунд, до часов и даже дней. Обыкновенно они продолжаются несколько минут.

Одной загипнотизированной даме, я даю один настоящий нож и внушаю ей, что таких ножей – три. Она при этом совершенно бодрствует и абсолютно не может отличить друг от друга эти три ножа, ни при разрезывании, ни при ощупывании, ни при постукивании ими по окну.

Она вполне серьёзно разрезает воздухом протянутый перед ней кусок бумаги и утверждает, что видит разрез ( несуществующий в действительности ), который будто - то бы сделала с помощью внушенного ей ножа. Когда я предлагаю ей разъединить, предполагаемые разрезанные два куска бумаги, она испытываемое ей сопротивление приписывает моему гипнотическому воздействию.

Когда же другие лица её высмеяли потом по этому поводу, - она рассердилась, утверждая, что ножей было три, и что два из них, я потом спрятал; она то видела все три ножа, осязала их, слышала и не позволит себя ввести в заблуждение.

Когда же я той же особе внушаю исчезновение настоящего ножа, она не осязает его, если даже положить его ей на руку, не слышит его падения, не чувствует никаких производимых им уколов.

Чувства, мысли, решения и т.д. столь же хорошо могут быть внушены и на время после гипноза и в состоянии самого игпноза. Успехи, достигнутые у вышеупомянутой алкоголички и менструирующих женщин, были явлениями постгипнотическими. Мне только два раза удавалось тотчас же вызвать или купировать менструацию во время гипноза.

Амнезия ( забывание ).

Амнезия есть просто неспособность ассоциировать соответственные комплексы представлений. Амнезия играет таким образом, в гипнозе очень важную роль.

У одного служителя, страдавшего зубной болью, я сделал попытку вызвать внушением анестезию. Это удалось лишь отчасти, и затем все - таки приступили к удалению зуба.

Больной проснулся, кричал, схватил врача за руку и оборонялся. После удаления зуба я, далее, спокойно внушаю ему, что он спит очень хорошо, что он ничего не чувствовал, что после пробуждения он всё забудет, что он не испытывал никакой боли.

Больной в действительности заснул, и после пробуждения утратил память о происшедшем. Он поэтому уверил себя, что ничего не чувствовал, был очень рад и благодарил за безболезненное извлечение зуба.

Позднее я направил к нему для расспросов третьих лиц, от которых он не имел никаких причин скрывать истину. Всем он заявлял, что абсолютно ничего не чувствовал.

И теперь, по прошествии почти 13 лет со времени оставления им нашего учреждения и поступления в Цюрихе на другую должность, он всё еще утверждает то же самое.

С другой стороны, - я заставлял выдергивать зубы у вполне бодрствующих, у которых внушением предварительно вызывалась анестезия. Во время операции эти лица, вообще очень боявшиеся боли, смеялись, не испытывая ни малейшего страдания.

В первом случае мы внушением задержали или приостановили вступление в сознание воспоминания о боли, а во втором – самого периферического раздражения, в момент его возникновения.

Одна очень толковая сиделка испытывала сильный страх перед удалением больного зуба, хотя была довольно восприимчива к гипнозу. Я загипнотизировал её.

Но в гипнозе, она оборонялась от приближающихся зубных щипцов. Тем не менее, мне удалось вызвать анестезию зуба, хотя она оборонялась двумя руками.

Во время экстракции она проснулась с легким криком, Но затем тотчас же сама удивленно заявила, что ничего не чувствовала, кроме лежавшего во рту свободного зуба; болей не было никаких, а также никаких следов чувствительности после экстракции; она испытывала только большой страх – это она ещё помнит.

Здесь мне удалось заанестезировать зуб, но не удалось устранить страх.

Одной особе, отличающейся весьма строгим, в этическом смысле, характером и исключительной любовью к правде, так что здесь с абсолютной достоверностью исключается всякое возможное преувеличение из - за любезности, была внушена анестезия различных частей тела.

Затем я заставил её закрыть глаза, ограждаю, с соблюдением надлежащих предосторожностей, мое операционное поле от заглядывания из - под век и укалываю загипнотизированную в трех местах.

Она заверяет меня, что абсолютно ничего не чувствует и не знает, что я ей делаю. Затем я усыпляю её и внушаю ей ток, который восстановит её чувствительность так, что по пробуждении она будет точно знать, что я с ней сделал.

И действительно, по пробуждении я спрашиваю её, что я с ней делал. Сначала она с трудом припоминает всё и неточно указывает места произведенных мной уколов.

Но после тщательного повторения опыта, с изменением числа и места уколов, дело идет очень хорошо, - она указывает места точно и знает также, что я колол её.

Этот эксперимент доказывает, что и после полной анестезии, установленной бодрствующим верхним сознанием, воспоминание о боли, очевидно, испытывавшейся только в области нижнего сознания, может быть перенесено в цепь верхнего сознания.

Внушение на известный срок.

Это явление, столь превосходно описанное нансийской школой, - не более, как разновидность, но практически весьма важная, постгипнотического внушения.

Я внушаю одному загипнотизированному субъекту: «завтра в 12 часов, собираясь завтракать, вы вдруг вспомните, что должны мне наскоро написать, как вы себя чувствуете; вы вернетесь в свою комнату и наскоро напишите мне несколько слов, затем ваши ноги озябнут, и вы наденете свои туфли «.

После пробуждения, загипнотизированный до 12 часов следующего дня не имеет обо всем этом ни малейшего представления; но в тот момент, когда он садится за завтрак, внушенная идея вспыхивает в его сознании, и внушение точно им выполняется.

Одной загипнотизированной женщине я в понедельник внушаю: «В следующее воскресенье утром, ровно в 7 часов 30 минут, у вас появится менструация. Вы тот час же направитесь к старшей сиделке, сообщите ей это, а затем пойдете ко мне и сообщите мне об этом.

Но меня вы увидите в сюртуке небесно-голубого цвета, с двумя длинными рогами на голове, и затем меня спросите, когда я родился».

– В следующее воскресенье я сидел в своей рабочей комнате и совсем уже забыл о всем этом деле. Вдруг в 7 часов 35 минут загипнотизированная стучится в мою дверь, входит в комнату и разражается смехом.

Я тот час же вспомнил свое внушение, которое оправдалось слово в слово. Менструация наступила ровно во внушенное время, о чем сообщено было старшей сиделке. В бодрствующем состоянии загипнотизированная не имела обо всем этом ни малейшего представления, ни даже о времени предстоящей менструации.

Весьма интересны мнения самих загипнотизированных о причине успешных внушений на срок.

На вопрос, что их побудило к исполнению внушения, они указывали на идею, появившуюся в их голове в указанный внушением срок, идею, которой они должны были следовать.

При этом они точно указывают время появления таких идей, тогда как обычно мы, ведь, не следим за моментом возникновения каждой нашей мысли. Это явление должно рассматриваться, как одно из действий внушения.

Так как время было внушено, то они обращают на него внимание.

Многие из загипнотизированных говорят об этом так: »Неожиданно в 12 часов я вспомнил, что вы мне вчера во сне сказали, чтобы я сегодня в 12 часов пришел к вам».

Обычно внушения, проявляющиеся в известный срок, имеют характер принуждения, непреодолимого импульса, продолжающегося до исполнения внушения; но интенсивность этого импульса подвержена весьма большим колебаниям.

Удивительней всего при этом тот факт, что от гипноза до указанного срока содержание внушения наяву никогда никем не осознается.

Если такого субъекта в течение этого периода загипнотизировать и спросить, что он должен делать в такой - то день, то обыкновенно оказывается, что он знает это очень точно.

Здесь мы имеем дело с мышлением в области нижнего сознания, т.е. с мозговым динамизмом, остающимся в виде энграмма за порогом обычного сознания, динамизмом, который снова воспроизводится благодаря указанию времени, одновременно ассоциируемому с ним и определенным сроком.

Только таким образом можно объяснить себе те внушения на срок, которые Льебо, Бернгайм и Лежуа с успехом осуществляли даже по истечению целого года.

Внушение на яву.

У очень восприимчивых людей можно с успехом вызвать все явления гипноза или постгипнотического внушения наяву, не вызывая гипнотического состояния.

Поднимают руку и говорят: вы не можете больше двигать ей !

И рука остается в каталептическом оцепенении.

Точно так же можно вызвать анестезии, галлюцинации, амнезию, ложные воспоминания, вообщем что угодно, с таким же же успехом, как и в гипнозе.

И при этом не только у истеричных, но часто также и у совершенно здоровых индивидуумов.

Восприимчивость к внушениям наяву проявляется большей частью у тех лиц, которые уже один или несколько раз подвергались гипнотическому усыплению. Но и такие же внушения можно вызвать и у бодрствующих, никогда не подвергавшихся гипнозу.

У одной моей знакомой, очень интеллигентной дамы, со стойким характером, внушение одного магнетизера вызвало каталептическое оцепенение руки, тогда как она совершенно бодрствовала и никогда не испытывала гипнотического состояния.

Мне подобное внушение удалось у двух совершенно неистеричных женщин, - из четырех, у которых я сделал попытку вызвать это явление.

Суггестивные эффекты наяву, без малейшего представления об этом со стороны заинтересованного лица, - гораздо чаще и достижимее, чем думают.

Доктору Барту в Базеле, неоднократно удавалось вызывать для производства маленьких операций в глотке, полную анестезию смазыванием соляным раствором, после категорического уазания, что это – раствор кокаина, и что слизистая оболочка уже совершенно не чувствительна.

Впрочем, внушением в гипнозе, можно вызвать внушаемость и на яву. Мне, например, удалось вызвать её у всех вышеупомянутых 19 глубоко усыпленных сиделок.

Из возражений, постоянно вновь приводимых не понимающими всего этого вопроса, наиболее типичны следующие: «Да, внушение наяву – дело очень хорошее и безопасное, но это нечто совсем другое, не то, что гипноз.!»

Я надеюсь, что мои читатели поймут, что подобные утверждения мыслимы только при полном непонимании явлений внушения и совершенным отсутствием практического опыта в этой области.

Явления внушения наяву абсолютно тождественны и одинаковы с таковыми же явлениями в «гипнозе». Присоединяется или не присоединяется сюда субъективное чувство сна – это, не увеличивает и не уменьшает ни опасности, ни значения этих всех этих психологических явлений.

Всякий суггестивный эффект на яву, можно уподобить частичному, ограниченному сну в бодрствующем в остальных отношениях мозгу.