Глава V. Проблема мышления в гештальт-психологии. Исходные принципы теории мышления.

Развитие позитивизма в психологии XX в. пошло двумя различными путями, составив философскую основу двух крупнейших направлений психологии нашего века - бихевиоризма и гештальт-психологии. Гештальт-психология возникла в период кризиса психологии, связанного с проникновением в последнюю новой формы позитивизма - махизма, пытавшегося использовать достижения естественных наук для обоснования своего, якобы нейтрального решения основного вопроса философии.

Используя незавершенность некоторых новых концепций в физике и спекулируя на этом, махизм, не ограничился претензией на роль философии точных наук и на рубеже XX столетия стал проникать и в психологию. Феноменологические тенденции махизма, выступив в психологии в новом аспекте вследствие того, что они распространились на психику, на сознание, не изменили своей сути¹¹⁹.

¹¹⁹С.Л. Рубинштейн. Принципы и пути развития психологии. М., 1959, стр. 256.

Задача данной главы - показать проникновение махистской позитивистской методологии в психологическую теорию мышления и строящийся на ее основе эксперимент, и вместе с тем вскрыть тот объективный ход научного познания природы психических явлений, который стихийно ведет самих исследователей к материализму и диалектике.

Ленинский анализ философских проблем естествознания начала нашего века сохраняет свое принципиальное значение и для психологии того времени, в частности, для правильного понимания соотношения методологических, философских основ теории гештальт-психологии и естественнонаучного содержания ее экспериментальных данных.

Гештальт-психология отразила тенденции современного ей естествознания к открытию единства мира, пытаясь реализовать монистический, целостный подход к объяснению психических явлений. В исходных принципах и основных понятиях гештальт-психологии выступило стремление связать психические явления с химическими и физическими, развить универсальные понятия, приложимые не только к физике, но и к психологии и другим наукам: принцип структуры, понятие психического поля (оно перекликается с центральным в физике XX в. понятием физического поля), понятие напряжения, возникающего в этом поле, понятие вектора, в направлении которого происходит движение в поле, понятие процесса как некоторого развития структуры. Заимствование из физики всех этих понятий свидетельствует о стремлении к универсальному объяснению и физических и психических явлений для того, чтобы противопоставить принципы современного естествознания принципам механистического естествознания, нашедшим выражение, например, в положениях ассоциативной психологии.

Не останавливаясь на общих положениях гештальт-теории, достаточно подробно описанных¹²⁰, рассмотрим некоторые особенности возникновения собственно теории мышления. Во-первых, в отличие, скажем, от Вюрцбургокой школы, занимавшейся исключительно проблемой мышления, гештальт-психология постаралась реализовать свои общие принципы применительно к целому ряду психологических проблем (например, восприятию).

¹²⁰См  Современная психология в капиталистических странах . М., 1963.

Во-вторых, исследования в области мышления начались исследованиями Келера интеллекта человекоподобных обезьян¹²¹. Противопоставляя результаты своих исследований трехступенной теории Бюлера, Келер пытается выделить критерий, отличающий интеллектуальное поведение от других форм поведения (навыка, инстинкта). В качестве этого критерия он выдвигает принцип структурности: возникновение всего решения в целом в соответствии со структурой поля. Таким образом, Келер использует принцип структурности для характеристики специфики мышления. Однако другие представители гештальт-психологии, в первую очередь К. Коффка¹²², в последующих работах снова универсализировали этот принцип, лишив его тем самым того основного смысла и значения, который был придан ему работами Келера. Коффка распространил принцип структурности и на другие, низшие формы поведения. С другой стороны, основные особенности мышления обезьян, обнаруженные Келером, были перенесены затем в работах Вертгеймера, Коффки и других на человека¹²³.

¹²¹W. Kohler. Gestalt-psychology. New York, 1929.

¹²²К. Коффка. Основы психического развития М. - Л., 1934.

¹²³См.: Л. Рубинштейн. Основы общей психологии, М., 1945, стр. 129; см также: Л. С. Выготский. Проблема развития в структурной психологии. Предисловие к книге: К Коффка. Основы психического развития, стр. XX.

В-третьих, если гештальт-психология в целом развилась в противовес атомистическим принципам ассоциативной теории, то теория мышления гештальт-психологии противостояла теории мышления Вюрцбургокой школы, хотя возникла под ее прямым влиянием и на первых этапах своего развития была с нею связана общностью философских позиций. С развернутой полемикой против основных положений Вюрцбургской школы и особенно теории Зельца выступил Коффка, который сформулировал главные принципы гештальтистской теории мышления. В противовес Вюрцбургской школе, отстаивавшей безобразный характер мышления, т. е. отрицавшей его чувственное содержание, Коффка на основе принципа структуры пытался фактически осуществить такое же сведение мышления к наглядному содержанию, которое, хотя и на другой основе отстаивала ассоциативная психология.

Эти три особенности исторического развития теории мышления гештальт-психологии проявились в содержании этой теории: в выделении черт мышления, общих для мышления и восприятия, прежде всего его наглядного характера.

Столь различные и боровшиеся Друг с другом направления как ассоциационизм, Вюрцбургская школа и гештальт-психология исходят из общего идеалистического понимания сознания как замкнутого в себе целого.

Особенность методологических позиций гештальт-психологии заключалась в том, что они строились на двойной философской основе - феноменологическом учении Гуссерля и идеях махизма.

Центральным тезисом гештальтистского понимания мышления, выдвинутым в противовес репродуктивному пониманию мышления ассоцианизмом и Вюрцбургской школой, явился тезис о продуктивной природе подлинного мышления. Продуктивную сущность мышления представители гештальт-психологии видят в возникновении в мышлении нового качества, несводимого к качествам отдельных элементов. Оно обозначается как новый гештальт или новая структура. Характерным для мышления является момент усмотрения этого нового качества или новой структуры. Это усмотрение происходит внезапно и обозначается немецким термином Einsicht или английским Insight. Однако, как подчеркнули В. Келер и М. Вертгеймер, важен не сам по себе факт внезапности решения, а объяснение того, почему решение наступает внезапно. Для представителей гештальт-психологии внезапность решения основывается на усмотрении структуры в проблемной ситуации. Эти центральные понятия гештальт-психологии (понятия структуры и ее усмотрения) непосредственно связаны и вытекают из принятых ею общих философских положений.

"Наш ответ на всеобщую кантовскую проблему, - пишет К. Дункер, - принципиально отличается от кантовского, потому что, в согласии, впрочем, с феноменологией Гуссерля, синтетическое априори не выводится из порядка, внесенного разумом в предмет, а выводится из сущности предмета"¹²⁴. Учение о качествах структуры, о новых конструкциях строится гештальтистами на этой феноменологической основе: не субъект в процессе познания обнаруживает сущность, а она сама себя обнаруживает.

¹²⁴ K. Dunker. Zur Psychologie des produktiven Denkens. Berlin, 1935, S. 65.

Если представители Вюрцбургской школы использовали учение Гуссерля для того, чтобы показать, что специфическим для мышления является его чисто рационалистическое содержание, логика чистых мыслей, то представители гештальт-психологии использовали метод Гуссерля для раскрытия собственно механизма мышления, заключающегося, по их мнению, в непосредственности усмотрения. Само же учение Гуссерля о сущности воплощается в гештальтистской концепции в понимании структуры как того, благодаря чему сущность некоторого данного воплощается в наиболее чистой и необходимой форме. Однако сам вопрос о сущности (центральный в концепции Гуссерля) отступает на задний план, первое место занимает вопрос о форме, о структурировании сущности.

Таким образом, в теории гештальт-психологии, как и в феноменологии Гуссерля, сливается собственно онтологическая и гносеологическая проблема: она не расчленяет учения о бытии (о его природном строении) от учения о его познании. В психологической концепции гештальтистов это философское положение реализуется в учении о феноменальном объекте. Феноменальный объект, или, что то же, единое феноменальное психическое поле, представляет собой в слитом виде и субъект и объект. Для представителей гештальт-психологии не существует объекта вне нашего сознания.

Здесь можно говорить уже о монизме махистокого толка: в решении гносеологической проблемы линия "нейтрального" монизма Маха проявляется в слиянии субъекта и объекта в едином феноменальном психическом поле.

Критикуя Зельца за признание существования субъекта, Коффка развивает мысль о феноменальном объекте в связи с истолкованием опытов Грюнбаума "об абстракции сходства". Последний утверждает, что можно осознать равенство двух фигур, не осознав, какие это фигуры, в силу того, что отношение составляет существенное содержание мышления, не сводимое к наглядному содержанию тех членов, между которыми оно устанавливается. Коффка же считает, что мы сначала воспринимаем две фигуры, а затем - две равные фигуры, т. е. самые предметы в первом и втором случае различны. Позиция Коффки представляется правильной лишь на первый взгляд: если бы он утверждал, что различие между первым и вторым случаем заключается в том, что вначале мы воспринимаем какие-то фигуры, свойств которых мы еще не познали, а в другом - познаем равенство тех же фигур, это соответствовало бы действительности. Однако для Коффки важен не предмет, свойства которого мы познаем, а само появление свойства в нашем сознании, для него это равносильно появлению нового предмета. Это и есть феноменальный объект: предмет, объект отождествляется с наглядным содержанием сознания, появление нового содержания в сознании приравнивается к появлению предмета. Однако появление в сознании нового содержания совершается совершенно безотносительно к субъекту, как развитие самого по себе содержания проблемы. Именно в этом положении Коффка видит основной признак продуктивного мышления, противопоставляя его репродуктивному мышлению, которое, якобы, описывает Зельц.

Согласно Коффке, решение задачи реально возникает и существует совершенно независимо от того, заметил ли его какой-нибудь субъект¹²⁵. Участие субъекта придает всему процессу произвольность, против которой возражает Коффка, пытаясь, доказать строгую необходимость и закономерность процесса мышления, т. е. вывести процесс из "самого себя". Эта необходимость усматривается не в адекватности объекту, а в том, что знание добывается помимо субъекта, его познавательной деятельности. Смысл учения о феноменальном объекте раскрывается далее в понимании Коффкой "схватывания". Он разъясняет это на физическом примере. Два конденсатора сходной емкости имеют одинаковую нагрузку. "Если я теперь соединю оба одинаково нагруженные конденсатора проволокой, тогда сходство нагрузок в них становится физически динамической реальностью. Теперь сходство уже не то отношение, которое я согласно моему произволу могу устанавливать или не устанавливать, а оно становится свойством системы проводникового агрегата. Очень возможно, что до сих пор существовало совсем не сходство, а различие, что сходство появилось только благодаря схватыванию, так как оно возникает в физическом примере при первоначальном различии нагрузок только благодаря установлению связи"¹²⁶. Из этого примера очевидно, какая активная роль (почти физическая) приписывается схватыванию, инсайту, создающему новое качество. Положение о схватывании, непосредственном усмотрении сущности исходит из тезиса Гуссерля о непосредственной данности сущности. Однако оно далеко опережает Гуссерля в попытке вытравить всякую связь с объектом: в учении Коффки о феноменальном объекте производится двойное сведение - и предмета (объекта) и операций субъекта к непосредственно данному содержанию сознания. Моменты изменения содержания сознания подчеркиваются с помощью психологической активности схватывания. Но, несмотря на это, ничего, кроме самого содержания, его изменения, логики чистой мысли в мышлении не остается.

¹²⁵Статья Коффки была вызвана тем, что Зельц и Бюлер обвинили его в плагиате основных идей теории мышления Вюрцбургской школы. Коффка в своей статье доказывает принципиальное различие теоретических и экспериментальных положений обеих школ. См. К. Koffka. Bemerkugen zur Denkpsychologie. -  Psychologische Forschung , 1927, Bd. 9, S. 163 - 183.

¹²⁶Там же, стр. 179.

Острота противоречий в теоретических положениях гештальт-психологии обнаружилась в том, что учение Гуссерля о непосредственной данности сущности снимает необходимость процесса познания, а следовательно, и познание индивида как предмета психологического исследования. Учение о непосредственной данности сущности гештальтисты реализуют в психологическом учении об инсайте, который исключает какую бы то ни было динамику познания. Однако в качестве основного они выдвигают понятие о мышлении как процессе, которое строится гештальтистами уже на философской основе махизма¹²⁷.

¹²⁷См. Э Мах. Анализ ощущений и отношение физического к психическому. М., 1907. Понятие процесса теоретически разрабатывается Келером, теоретически и экспериментально - Вертгеймером и Дункером.

Реально процесс мышления есть непрерывное взаимодействие познающего, мыслящего субъекта с познаваемым объектом (с задачей). Включая объект в новые связи и отношения, преобразуя его, субъект выявляет в нем все новые свойства, выявляет объект в новом качестве, а это изменение объекта в свою очередь направляет дальнейший ход мышления. Каждый ход мышления, будучи обусловлен объектом, изменяет объект, а это обусловливает новый ход мышления.

Слияние в гештальт-психологии субъекта и объекта, ликвидация возможности их диалектики, приводит к тому, что гештальт-психологи не могут найти движения: для них процесс мышления развертывается как бы на плоскости - в феноменальном психическом поле. Происходит движение феноменального объекта: самотрансформация, самореализация проблемной ситуации¹²⁸. Что же служит в этом случае критерием движения? В качестве такого единственного критерия выступает смена содержания, смена значений, к этому и сводится вся динамика. Движение мысли субъекта заменяется движением продуктов этой мысли, ее результатов. Реальное отношение, возникающее в мышлении, оказывается перевернутым с ног на голову. За исходное берется не процесс мышления, приводящий к мысли как своему результату, не отражение действительности в ходе мыслительной деятельности человека, которое дает содержание мысли. Из мысли как результата, из феноменально данного ее содержания пытаются построить, реконструировать процесс мышления.

¹²⁸С.Л. Рубинштейн. О мышлении и путях его исследования. М., 1958, стр. 17 ? 19.

Внутреннее противоречие гештальтистской теории отражается и на всей дальнейшей логике понятий, вводимых ею. Поскольку процесс мышления реально оказывается неподвижным рядом различных значений, встает вопрос о двигателе, который приводил бы эти значения в движение, вызывал их смену.

Неоднократное в истории психологии возникновение проблемы двигателя мышления объясняется неспособностью решить методологический вопрос о детерминации мышления. Замыкание в сознании, ликвидация познавательного отношения к миру закрывает источник подлинного познания, а следовательно, и движения мышления, что толкает на изобретение специального "двигателя". Аналогичным образом философы прибегают к внешнему толчку при неспособности вскрыть источник внутреннего движения (самодвижения).

Общий тезис о движении мышления на основе внутренней необходимости конкретизируется в гештальт-психологии в понятии структуры. Структура оказывается в конечном итоге единственным механизмом мышления, его формой и содержанием. Закон структуры и был выдвинут гештальт-психологией как центральный закон в противовес закону ассоциации. Понимание теории структуры гештальт-психологии невозможно без анализа экспериментальных исследований, в ходе которых это понимание, собственно, и сложилось.