Философия волюнтаризма

Название "философия жизни", или волюнтаризм, употребляется в философии в различных смыслах: для обозначения совокупности так или иначе приведенных в систему представлений о смысле и ценности жизни или же для обозначения философии, в центре которой стоят практические и ценностные проблемы. В конце ХIХ в. "философия жизни" приобрела самостоятельное значение как довольно широкое направление философии, исходящее из той мысли, что один лишь разум, прежде считавшийся универсальным "органом" философии, недостаточен для выработки целостного мировоззрения. Его должно занять философствование, вытекающее из полноты жизни, а точнее, философия, вытекающая из полноты переживания жизни. Уже из такой постановки вопроса вытекают субъективизм и иррационализм "философии жизни".

Сущность волюнтаризма

"Философия жизни" в собственном смысле слова имеет свою предысторию. Происхождение ее обычно выводят из анонимного произведения "О морально прекрасном и философии жизни" (1772 г.), в котором для объяснения искусства рекомендовалось вместо "теорий и систем" обращаться к "силам и свойствам души", соответственно ее проявлениям в человеческой жизни. Ф. Шлегель в лекциях о "Философии жизни" (1827 г.) призывал отказаться от блужданий в "пустом пространстве абсолютной мысли" и обратиться к "духовной внутренней жизни". "Философия жизни, – писал он, – кладет целостное сознание, во всех его различных аспектах и силах, в свою основу и рассматривает душу как свой центральный пункт". Такая философия, созданная из самой жизни как простая теория духовной жизни, мыслилась Шлегелем как противовес, с одной стороны, объективному идеализму, а с другой – одностороннему механицизму современного ему естествознания и складывающегося вульгарного материализма.

Но Шлегель стоял еще в пределах классической философии, пытался примирить противоположные, но родственные стороны человеческого сознания: рассудок и волю, разум и фантазию, разум и интуицию. "Философия жизни" конца ХIХ века опирается уже на инстинкт, а разум низводит до уровня простого подсобного средства практики, "жизни".

Поэтому, когда один из основоположников "философии жизни" В. Дильтей усмотрел в "господстве науки над жизнью" главное выражение "духа прошлого века", он тем самым невольно раскрыл одну из тайн своей философии: реакцию на развитие науки и научного мировоззрения, принципиальную переоценку ценности научного знания. Условия для переоценки ценности науки возникли во второй половине ХIХ в. в связи с кризисом механистической в ее основе методологии тогдашнего естествознания. Характерное для последнего сведение движения к механическому, и только, анализ как единственное средство познания, истолкование достижений науки ХVIII-ХIХ вв. как абсолютных истин – все это делало естественнонаучное мировоззрение ХIХ в. чрезвычайно уязвимым перед революцией в естествознании.

Между тем материалистическое мировоззрение выступало от лица самой науки, претендуя на роль окончательного научного мировоззрения. И критики механистического материализма использовали эту его претензию. Но кризис в физике конца ХIХ-начала ХХ вв. роковым образом сказался на основных принципах гносеологии естествознания и материализма ХIХ в. В борьбе с ними "философы жизни" прежде всего попытались использовать несводимость биологических, психологических явлений к законам механики. Понятие "жизни" выступило поэтому как замена понятия "материя". "О материи как комплексе атомов, подвластном математической обработке, в настоящее время не хотят и слушать, когда речь идет о "сущности" природы, писал Г. Риккерт. Механизм как нечто неизменное отвергается теперь даже для неорганической материи. Антимеханические силы вводятся в качестве действующих принципов цели, и природа должна мыслиться отчасти или целиком телеологичной. Только таким образом, полагают, можно адекватно понять живую жизнь, которая никогда не может возникнуть из мертвой механичной материи. В философском смысле "жизнь" как принцип движения природы превращается в психику, в переживание.

Следовательно, там, где механицизм пытался свести жизнь и психику к неорганической материи и законам ее движения, "философия жизни" пыталась объяснить неорганическую материю из "жизни" и "психического", не видя реальных законов возникновения жизни и психического из эволюции материи, то есть "философия жизни" фактически закрывает путь к их исследованию. Жизнь имеет своим источником "жизнь", и только.

Не менее четко выступает та же тенденция в попытках "философов жизни" создать свою философию истории, "философию культуры". Поскольку в новых исторических условиях уже нельзя было больше искать источник общественного развития в гегелевском абсолютном духе или чисто субъективных факторах, с одной стороны, и не хотелось соглашаться с позициями исторического материализма – с другой, то на смену им приходит мнимо универсальная концепция "полноты жизни". В противовес вышеназванным концепциям "философия жизни" вводит "переживание" или "вживание" исследователя истории в события прошлого, делающее их якобы вновь "живыми", настоящими. Это означало, что деятельность историка или философа культуры есть интуитивный процесс. "Жизнь постигает здесь жизнь, а не понятийная деятельность образует основу наук о духе..." Именно такая постановка вопроса требовала принципиальной перестройки теории познания на методологической основе иррационализма. Это и выполнила "философия жизни".

Понятие "жизни", расплывчатое и неопределенное, включающее в себя как биологическую сторону человеческого существования, так и "переживания" – от обыденных до философских и религиозных, – представляло собой удобную возможность для того, чтобы истолковать действительность как "живой" поток, постоянное становление. Но в то же время – приписать происхождение всех катаклизмов общества "жизни вообще" и перенести движущие силы общественного развития в ту же иррациональную "жизнь", подменить научное их исследование мифологией.

"Философия жизни", утверждает один из ее сторонников Ф. Хейнеман, покоится на протесте жизни против преувеличенной роли исчисляющего разума, рассудка в современном обществе, на протесте души против машины и вызванных ею овеществления, технификации и обездушивания человека. "Философия жизни", как духовная реакция на создавшуюся социальную ситуацию и новое положение человека в ней, представляет собой явный апофеоз "сильного человека", но творящего историю не силой разума, а "полнотой своей жизни" (Шопенгауэр), "волей к власти" (Ницше) и представляющей человека как "хищного зверя", использующего технику в качестве "жизненной тактики" (Шпенглер), это призыв к свободе инстинктов и физиологических потребностей, к "освобождению жизненных сил", которые ведут за пределы существующих морально-правовых норм, по ту сторону материального и идеального, добра и зла, света и тьмы, свободы и рабства.