3. Система образов-персонажей художественного произведения.
При анализе эпических и драматических произведений много внимания уделяется композиции системы персонажей, то есть действующих лиц произведения (подчеркнем – анализу на самих персонажей, а их взаимных связей и отношений, то есть композиции).
Всех персонажей традиционно принято традиционно разделять на главных (они находятся в центре сюжета, обладают самостоятельными характерами и прямо связаны со всеми уровнями содержания произведения), второстепенных (они также довольно активно участвуют в событиях, имеют более или менее четко обрисованные характеры, но оказывающихся несколько обделенным авторским вниманием; в ряде случаев их функция – помогать раскрытию образов главных героев) и эпизодических (появляющихся в одном-двух эпизодах сюжета, зачастую не имеющих собственного характера; их основная функция – давать в нужный момент толчок сюжетному действию или же оттенять те или иные черты персонажей главных).
Категорию персонажа (главный, второстепенный или эпизодический) можно определять по двум различным параметрам. Первый – степень участия в сюжете и, соответственно, объем текста, который этому персонажу отводится. Второй – степень важности данного персонажа для раскрытия художественного содержания. Просто анализировать в тех случаях, когда эти параметры совпадают: например, в романе И.С.Тургенева «Отцы и дети» Базаров – главный герой по обоим параметрам, Кирсановы, Одинцова – персонажи по всем статьям второстепенные, а Ситников или Кукшина – эпизодические. Но зачастую бывает и так, что параметры персонажа не совпадают между собой; чаще всего в том случае, если второстепенное или эпизодическое с точки зрения сюжета лицо несет на себе большую содержательную нагрузку. Так, например, в повести А.С. Пушкина «Капитанская дочка» императрица Екатерина II – персонаж вроде бы эпизодический; ее образ, кажется, существует лишь для того, чтобы привести
историю главного героя к благополучной развязке. Но для проблематики и идеи повести это образ первостепенного значения, потому что без него не получила бы смыслового и композиционного завершения важнейшая идея повести – идея милосердия. Как Пугачев в свое время вопреки всем обстоятельствам отпускает Гринева, так и Екатерина милует его, хотя ситуация как будто бы оборачивается против молодого человека. Как Гринев встречается с Пугачевым как человек с человеком и лишь впоследствии тот оборачивается «самодержцем», так и Маша знакомится с Екатериной, не подозревая, что перед ней государыня, – тоже как человек с человеком. И не будь образа императрицы в системе персонажей повести, композиция не замкнулась бы, а, следовательно, не прозвучала бы и художественно убедительно идея связи всех людей, без различия сословий и положений, мысль о том, что прочное основание человеческого общежития – не жестокость и насилие, а добро и милосердие.
В некоторых произведениях система персонажей организована таким образом, что вопрос об их разделении на главных, второстепенных и эпизодических теряет всякий содержательный смысл, хотя в ряде случаев и сохраняются различия между отдельными действующими лицами с точки зрения сюжета и объема текста. Не случайно Н.В. Гоголь писал о своей комедии «Ревизор», что «тут всякий герой; течение и ход пьесы производит потрясение всей машины: ни одно колесо не должно оставаться как ржавое и не входящее в дело». Продолжая далее сравнение колес в машине с персонажами пьесы, Н.В. Гоголь замечает, что некоторые герои лишь формально могут преобладать над другими: «И в машине одни колеса заметней и сильней движутся, их можно только назвать главными».
Такая же композиция системы персонажей наблюдается в пьесах А.П. Чехова, причем здесь дело еще больше осложняется: главных и второстепенных персонажей невозможно различить даже по степени их участия в сюжете и объему изображения. В этом случае композиция системы образов несет особый, но несколько иной, чем у Н.В. Гоголя, содержательный смысл. А.П. Чехов стремился показать некоторое множество обыкновенных людей, обыденное сознание, в среде которого нет выдающихся, незаурядных героев, на образах которых можно построить пьесу, но в массе своей они тем не менее интересны и значительны. Для этого и надо показать множество равноправных персонажей, не выделяя из них главных и второстепенных; только так и раскрывается в них нечто общее, а именно присущая обыденному сознанию драма несостоявшейся жизни, жизни, прошедшей или проходящей зря, без смысла и даже без удовольствия.
Между персонажами произведения могут возникать довольно сложные композиционные и смысловые взаимоотношения. Наиболее простой и часто встречающийся случай – противопоставление двух образов друг другу. По такому принципу контраста построены системы персонажей в «Маленьких трагедиях» А.С. Пушкина: Моцарт – Сальери, Дон Гуан – Командор, Барон – его сын, священник – Вальсингам. Несколько более сложный случай, когда один персонаж противопоставлен всем другим, как, например, в комедии А.С. Грибоедова «Горе от ума», где важны даже количественные соотношения: не случайно автор писал, что в его произведении «двадцать пять глупцов на одного умного человека».
Гораздо реже, чем противопоставление, применяется прием своеобразного «двойничества», когда персонажи композиционно объединены по сходству (Добчинский и Бобчинский в «Ревизоре» Н.В. Гоголя).
Зачастую композиционная группировка персонажей осуществляется в соответствии с теми темами и проблемами, которые поставлены в произведении. Так, в «Отцах и детях» И.С. Тургенева помимо очевидного и реализованного в сюжете противопоставления Базарова всем остальным персонажам, осуществляется и другой, более скрытый и не получающий воплощения в сюжете композиционный принцип, а именно сопоставленность по сходству двух групп персонажей: с одной стороны – это Аркадий и Николай Петрович, с другой – Базаров и его родители. И в том и в другом случае эти персонажи воплощают в себе одну и ту же проблему – проблему взаимоотношения поколений. И Тургенев показывает, что, какими бы ни были отдельные люди, проблема по своей сути, остается одной и той же: это горячая любовь к детям, для которых, собственно, старшее поколение и живет, это неизбежное непонимание, стремление доказать свою «взрослость» и превосходство, драматические внутренние коллизия вследствие этого, и все-таки, в конце концов неизбежное духовное единение поколений.
Сложные композиционные взаимоотношения персонажей особенно интересно и полезно анализировать тогда, когда они не получают выражения в сюжете; тогда между образами устанавливаются скрытые на первый взгляд, но очень значимые композиционные связи. Так, в романе Л.Н. Толстого «Война и мир» персонажи из разных сюжетных линий (Кутузов и Наташа Ростова, Наполеон и Элен Безухова), никогда не пересекаются. В то же время разные, казалось бы, абсолютно обособленные линии повествования оказываются сцеплены прочными композиционными скрепами, в частности, в области системы персонажей. Все персонажи романа по сути делятся на две группы: одни живут естественной жизнью и воплощают к себе дорогие Толстому нравственные начала любви и духовного самоусовершенствования; жизнь других неестественна, подчинена ложным целям, безнравственна в своей основе и воплощает в себе идею разъединения людей, глубоко ненавистную писателю. При таком рассмотрении оказываются связанными между собой Кутузов, Наташа и Николай Ростовы, Марья Болконская, Пьер Безухов, которые в то же время противопоставлены Наполеону, Элен, Анатолю Курагину, Бергам и др.
Таким образом, композиционные отношения между персонажами произведений могут быть достаточно сложными. Обычно их расстановка обусловливается стремлением писателя поставить в произведении сложные социальные или нравственно-философские проблемы.