Музейное строительство в 19 веке
.docxПобеда французской революции и смерть на эшафоте Людовика XVI побудили европейских монархов к заключению коалиций, чтобы не допустить подобного развития событий в своих странах. Начавшись в 1794 г., военные действия в Европе не прекращались вплоть до крушения созданной Наполеоном империи. Если на первых порах походы французской армии носили оборонительный характер, то в дальнейшем они стали предприниматься с целью завоевания новых территорий и установления военно-политической и торгово-промышленной гегемонии Франции.
Вслед за победоносными французскими войсками неотступно следовали специальные комиссии, которые отбирали для отправки в Париж картины, статуи, ювелирные изделия, книги и прочие культурные ценности. Этот «художественный грабеж» имел определенное теоретическое обоснование, уходившее своими корнями в представление об освободительной миссии французской революции в истории европейской цивилизации. В правительственных документах той поры и в речах публицистов настойчиво проводилась мысль о том, что творения человеческого гения должны служить свободным людям, а не тиранам и рабам, поэтому они должны переместиться во Францию.
Во Франции той поры раздавались и голоса протеста в отношении реквизиции художественных ценностей, но негодующие речи тонули в патриотических восторгах.
Основной поток произведений искусства, вывозимых из европейских стран, оседал в Лувре, в Центральном музее искусств, который с 1803 по 1814 г. назывался Музеем Наполеона. Музей Наполеона превратился в величайшую художественную галерею из когда-либо существовавших, потому что впредь уже никогда не будут собраны в одном месте и в одно время столь выдающиеся творения. Любители искусства и художники со всей Европы устремлялись в Лувр, чтобы полюбоваться его сокровищами.
На первом этаже дворца размещалась галерея античного искусства, состоявшая к 1814 г. из двенадцати залов, стены которых были облицованы мрамором, а потолки украшены фресками на аллегорические сюжеты. Произведения скульптуры группировались главным образом по тематическому принципу. Вслед за Залом времен года располагался Зал выдающихся мужей, а за ним – Зал римлян; работы особой значимости находились в залах, названных их именами – Зал Лаокоона, Зал Аполлона Бельведерского, Зал Бельведерского торса. Салон-каре использовался как выставочный зал для показа новых поступлений из реквизированных культурных ценностей. В особом помещении возвышался огромный бюст императора, а вокруг располагались флаги и оружие, захваченные в битвах. В Большой галерее экспонировались бесчисленные живописные шедевры из Рима и Милана, Мюнхена и Вены, Брюсселя и Антверпена, Касселя и Берлина.
Художественные трофеи и национализированные произведения искусства поступали не только в Лувр. Музейная политика революционной и наполеоновской Франции носила транскон-тинентальный характер: провинциальные публичные музеи планировалось создавать на всех территориях, оказавшихся под французской юрисдикцией. В 1800 г. 22 провинциальных города, в том числе и расположенные на недавно завоеванных территориях, получили в общей сложности примерно полторы тысячи реквизированных полотен.
Особую активность в области музейного строительства французские власти проявляли на территории Италии. В 1805 г. вместо упраздненной Итальянской республики появилось Итальянское королевство со столицей в Милане, которое возглавил сам Наполеон Бонапарт, принявший титул итальянского короля. На завоеванных территориях французы проводили секуляризацию церковного имущества, а закрывшиеся монастыри служили, как и во Франции, хранилищами конфискованных художественных ценностей. На их основе предполагалось создать публичные музеи в Генуе, Тревизо, Милане, Венеции, однако не все проекты реализовались в задуманном объеме. Самым полным и последовательным претворением в жизнь намеченных планов стало появление знаменитой пинакотеки Брера в Милане.
Ее основу составили произведения искусства, свезенные в секуляризованный монастырь Санта Мария ди Брера. 15 августа 1809 г. состоялось торжественное открытие музея.
По всему Итальянскому королевству – в Ломбардии, Венето, Эмилии – для пинакотеки отбирались лучшие среди конфискованных у церкви полотен. В итоге она стала обладательницей самой богатой коллекции. В музей поступали и щедрые дары, в числе которых были такие знаменитые полотна, как «Мадонна да Монтефельтро» Пьеро делла Франческа, «Пиета» Джованни Беллини, «Обручение Святой Девы» Рафаэля. Но на собрании пинакотеки и в наши дни лежит печать «революционного музея», созданного на основе секуляризации и конфискаций: в нем преобладают картины религиозного сюжета, написанные мастерами главным образом северо-итальянской школы.
Иногда появление публичных музеев на завоеванных французами территориях являлось своеобразной реакцией местных жителей на оккупацию и угрозу вывоза за пределы страны ее культурного достояния. Именно так произошло в республиканской Голландии, где традиции художественного собирательства были заложены не королевским двором или могущественной аристократией, как это было характерно для абсолютистской Европы, а муниципалитетами. Основу национального живописного наследия здесь составляли прежде всего групповые портреты.
В 1795 г. на территорию Голландии вступили французские войска. Кабинет искусств Вильгельма V постигла участь многих европейских собраний: наиболее ценные картины были отправлены в Париж, а оставшиеся распроданы. Беспокойство за судьбу полотен, хранившихся в других дворцах, послужило толчком к реализации идеи создания в Батавской республике, как тогда называли Голландию, публичного музея.
В 1800 г. в Гааге открылась Национальная художественная галерея. За небольшую плату публика могла осматривать музей организованными группами. Но так продолжалось недолго.
В 1806 г. Наполеон упразднил Батавскую республику, провозгласил Голландию королевством и посадил на трон своего брата Людовика, который спустя два года решил переехать из Гааги в Амстердам, забрав с собой и музей. В величественном здании амстердамской городской ратуши, превращенном в королевскую резиденцию, по приказанию Людовика был создан Королевский музей (Конинклийк-музеум), собрание которого насчитывало свыше 450 полотен. Его основу составили картины из бывшей гаагской Национальной галереи, а также большие групповые портреты, в том числе и «Ночной дозор» Рембрандта, издавна хранившийся в одном из залов ратуши.
В 1815 г. все художественные трофеи Франции были признаны подлежащими возврату прежним владельцам, и последующие события стали первой в европейской истории крупномасштабной реституцией культурного наследия. Без учета книг и рукописей список предъявленных к возврату ценностей включал свыше 5 тыс. предметов. Это число дает представление о размахе реквизиций, проводившихся наполеоновскими войсками. Франция вернула 2065 картин и 130 произведений скульптуры, в числе которых были, разумеется, такие всемирно известные шедевры, как «Аполлон Бельведерский», «Лаокоон», «Венера Медичи», квадрига коней с венецианской базилики Сан Марко. Но по ряду причин к прежним владельцам возвратилось далеко не все.
Реституция не коснулась и тех произведений искусства, которые поступили в провинциальные музеи. Сохранили свои квоты художественных трофеев музеи Брюсселя, Женевы, Майнца и некоторых других европейских городов. Многие произведения не вернулись на родину по той простой причине, что они уже обрели новых хозяев. Это произошло, например, с некоторыми картинами ландграфа Гессенского. Еще до занятия Касселя французскими войсками он вывез из картинной галереи 48 полотен и спрятал их в домике лесничего, где их впоследствии обнаружил генерал Лагранж. Находку Наполеон подарил Жозефине Богарне, и полотна обрели свое новое пристанище в ее Мальмезонском дворце. В 1815 г., после вступления союзников в Париж, наследники Жозефины, вынужденные покинуть французскую столицу, продали тридцать восемь картин и четыре статуи российскому императору Александру I. Когда представители графа Гессенского, получив находившиеся в Лувре картины, явились в Мальмезон, им стало известно о состоявшейся сделке. В ответ на обращение ландграфа Александр I согласился отдать полотна, если ему возместят уплаченную сумму. Это условие ландграф, как и следовало ожидать, счел неприемлемым, заявив, что он не намерен платить дважды за свои собственные картины. В числе наиболее ценных произведений, поступивших в Эрмитаж из Мальмезонской галереи, находились «Снятие с креста» Рембрандта, «Завтрак» Метсю, «Бокал лимонада» Терборха, «Антверпенские стрелки» Тенирса, знаменитые пейзажи кисти Клода Лоррена, изображающие время суток – «Утро», «Полдень», «Вечер», «Ночь».
Распад империи Наполеона и опустошение названного его именем музея открыли Европе новые возможности в области музейного строительства. Многие из отправленных на родину произведений искусства возвращались не в монастыри или частные кабинеты, откуда они были изъяты во времена французского завоевания, а становились ядром для создания национальных и территориальных музеев или пополняли уже существующие публичные музеи.
В 1817 г. в Амстердаме открылся Рейксмузеум, или Государственный музей на основе Королевского музея. Ныне это один из крупнейших художественных музеев мира и первый по значимости музей Голландии.
Вернувшиеся в Гаагу картины из кабинета Вильгельма V легли в основу музея, открывшегося в январе 1822 г. в величественном дворце Маурицхейсе, воздвигнутом двумя столетиями ранее для принца Маурица (Морица) из династии Оранских. Ныне музей Маурицхейс – второй по значимости государственный музей Голландии.
Аналогичная ситуация сложилась и в Парме, где основу созданной пинакотеки составила бывшая картинная галерея герцога и некогда конфискованные в церквях произведения искусства, отданные Францией в порядке реституции. За счет церковных художественных ценностей существенно обогатились также галереи Болоньи и Пизы, Ареццо и Вероны. Папа римский издал указ о том, чтобы все возвращающиеся из Франции полотна, представляющие собой запрестольные образы из церквей в его государстве, оставались в пинакотеке Ватикана.
В Испании в Мадриде 19 ноября 1819 г. состоялось торжественное открытие для широкой публики музея Прадо.
Формально он создавался как публичный, но до революции 1868 г. считался не государственным, а королевским музеем, и это проявлялось, например, в ряде ограничений относительно приема посетителей. Для широкой публики он был открыт лишь по средам или субботам, за исключением дождливых дней. При всем богатстве художественных коллекций испанской короны в музейной экспозиции во время ее открытия находилось всего 311 картин, причем отбирались они с необычайной строгостью: полотна с изображением обнаженных тел к показу не допускались. Вначале эти произведения даже решили сжечь, и лишь вмешательство гофмаршала двора маркиза Санта Крус спасло их от гибели: они были переданы в закрытые помещения Академии Сан Фернандо (Королевской академии изящных искусств). Лишь после 1868 г., когда Прадо перешел в ведение города Мадрида, комплектование его фондов перестало зависеть от вкусов монарших особ и приобрело планомерный и целенаправленный характер.
Вместе с XIX столетием на смену идеям просветителей пришло сложное и многоплановое интеллектуальное и художественное течение, получившее название романтизм. Надежды и стремления лучших умов Европы построить «естественное», следовательно, справедливое общество в реальности вылились в утопию. Действительность оказалась неподвластной разуму, и социальные потрясения рубежа веков обнаружили это с беспощадной очевидностью. Глубоко разочарованные в несбывшихся обетах своих предшественников, романтики испытывали тоску по «национальным корням», пытаясь через обращение к прошлому понять настоящее и предугадать будущее. Они очень интересовались своеобразием и самоценностью различных исторических эпох, и историзм мышления стал неотъемлемой чертой романтического миросозерцания. В сочетании со стремлением к исследованию особенностей национального духа, национального характера и культуры это дало дополнительные импульсы к появлению новых музеев и возрастанию их социальной важности. Постепенно в системе ценностей европейского общества стало укореняться представление о музее как учреждении общенациональной значимости и необходимом атрибуте суверенного государства.
Конец XIX в. ознаменовался появлением принципиально нового типа музеев, концепция которого во многом определила направление развития музеологической мысли в последующем столетии. Новое учреждение получило название «музей под открытым небом», а его создателем стал шведский филолог и этнограф Артур Хаселиус (1833–1901). Путешествуя по сельским районам страны в 1870-е гг., он видел печальные, но объективные и интернациональные последствия индустриализации и урбанизации: приходили в упадок старые фермерские хозяйства, угасали ремесла и традиционное народное зодчество, выходила из употребления национальная одежда, предавалось забвению народное творчество – фольклор, музыка, танцы. Миграция в города сельского населения вела к утрате им многовековых традиций, а стремительная модернизация общества порождала растущее единообразие жизни в европейских городах.
В этих обстоятельствах именно с сельскими традициями стала отождествляться национальная и культурная самобытность, угроза исчезновения которой ощущалась в то время как вполне реальная. Интерес к угасающей традиционной культуре и озабоченность ее сохранением имели одним из своих следствий появление в Скандинавии частных коллекций деревянных построек, хозяйственного оборудования, народного искусства.
Создание первого музея под открытым небом, несомненно, было одним из проявлений все возраставшего на протяжении второй половины XIX в. интереса к народной культуре и стремления сохранить культурную самобытность. Но в то же время его возникновение свидетельствовало о появлении новых тенденций и в самой музейной сфере. В ней закрепилось и стало развиваться представление о том, что сохранять и показывать следует не только отдельные памятники, но и их функциональные связи с другими объектами, что необходимо воссоздавать всю ту целостную историческую среду, которая формируется различными по степени ценности объектами.
Такой подход к теории и практике музейной работы выкристаллизовывался постепенно. Если в первой половине XIX в. этнографические материалы в музеях экспонировались сами по себе, в отрыве от характерной для них среды, то уже в последней трети столетия практика «оживления» экспозиции одетыми в национальные костюмы манекенами становится достаточно распространенным явлением. Свою лепту в развитие экспозиционных идей вносили национальные и международные выставки. Комплексный метод показа образцов народного зодчества, искусства, предметов быта, орудий труда и одежды был применен уже в 1867 г. на Московской этнографической выставке, имевшей широкий международный резонанс. Каждая народность представлялась на ней с помощью манекенов в окружении характерных для национального быта предметов. На Всемирной выставке в Париже в 1878 г. демонстрировались макеты некоторых деревянных построек, воссоздавались интерьеры комнат, в которых манекены в народных костюмах представляли выразительные картины из жизни людей. На некоторых международных выставках можно было увидеть в качестве «живых экспонатов» людей, занятых различными видами трудовой деятельности.
Таким образом, в экспозиционной практике 1870–1880-х гг. стали постепенно складываться принципы, сыгравшие немаловажную роль в формировании будущей концепции музея под открытым небом – перенесение построек и воссоздание в них подлинных интерьеров. Но первым, кому удалось в конкретной и целостной форме воплотить в жизнь идеи, рождавшиеся в ту пору в музейной и выставочной сфере, стал А. Хаселиус. Созданная им концепция нового музея быстро получила признание в Норвегии, Финляндии, Дании, Северной Германии и Нидерландах. До 1914 г. в странах преимущественно Северной Европы было создано 104 музея под открытым небом.
Национальное самосознание европейцев, разбуженное наполеоновскими войнами и окрепшее в годы освободительной борьбы народов за право на самостоятельное развитие, имело одним из своих следствий рост национальных музеев, то есть музеев, располагающих особо ценными коллекциями памятников общенационального значения. Они являлись свидетельством уважения народа к своему культурному достоянию и традициям, стремления к их сохранению и развитию.
Часто отнесение к разряду национальных музеев фиксировалось в самом названии музея, но нередко, в силу сложившейся традиции, такое определение опускалось. Эрмитаж, Румянцевский музей, Третьяковская галерея, Британский музей, Старая пинакотека, Новый музей могут служить ярким тому подтверждением. В ряде музеев история и культура нации представлялись в контексте истории мировой цивилизации, но со второй половины XIX в. стали все чаще создаваться музеи, делающие упор на этническое своеобразие нации или же полностью посвященные национальной культуре, истории и искусству.
В XIX в. продолжила свое развитие дифференциация научного знания. Этот процесс, начавшийся в эпоху Возрождения, носил объективный характер. Процессы дифференциации науки не могли не сказаться на характере собраний и организационной структуре музеев как хранилищ первоисточников многих научных дисциплин. Ярким и наглядным проявлением начавшихся изменений стала судьба Петербургской кунсткамеры, в течение столетия прошедшей путь от универсального собрания к специализированным музеям. Будучи структурным подразделением Академии наук, она ощутила ветер перемен значительно раньше многих аналогичных по форме музеев западноевропейских стран. К началу XIX в. в ее стенах сосредоточилось много естественнонаучных, этнографических и даже художественных коллекций, включавших как отечественные, так и зарубежные материалы. Однако большая их часть не использовалась в музейном и научном обиходе, поскольку хранилась в нераспакованном виде: не хватало экспозиционных площадей, фондовых хранилищ и персонала, специально подготовленного в области профильных музею научных дисциплин – ботаники, зоологии, минералогии, анатомии, этнографии, нумизматики, археологии.
В послевоенный период в составе Кунсткамеры появились новые отделы, или кабинеты, на базе которых спустя несколько лет были созданы одноименные академические музеи – Минералогический, Ботанический, Зоологический, Этнографический, Азиатский, Египетский, Нумизматический и Сравнительно-анатомический. Музеи гуманитарной группы остались в здании Кунсткамеры, а музеи естественнонаучного профиля переехали в новое помещение.
В первой трети XIX в. аналогичные радикальные перемены произошли и в датской Королевской кунсткамере. Она состояла из специализированных коллекций – кабинета медалей, кабинета художественных изделий, кабинета природных редкостей, кабинета моделей, Азиатского кабинета, Индийского кабинета, кабинета героев, а также картинной галереи. Потребность в систематизации разросшихся коллекций стала остро ощущаться уже к концу XVIII в., однако реорганизация музея началась лишь в 1821 г.
Структурные реорганизации обеих Кунсткамер свидетельствовали о том, что стали устанавливаться более тесные связи музеев с конкретными областями знаний, науками и искусствами, техникой и производством, и это, в свою очередь, способствовало появлению новых специализированных музеев.
В 1823 г. на основе выдающихся частных коллекций, в том числе и знаменитой коллекции итальянца И. Пассалаквы, в Берлине был основан Египетский музей. В последующие десятилетия археологические экспедиции, проводившиеся на территории Египта Прусской академией наук, превратили его в одно из выдающихся мировых собраний древностей долины Нила. В 1837 г. в понтификат папы Григория XVI в Ватикане был открыт так называемый Грегорианский этрусский музей. В его основу легли материалы, найденные при раскопках в Черветери – архитектурные фрагменты, надписи, рельефы, саркофаги, погребальные урны, керамика, бокалы, статуэтки, зеркала, канделябры и другие предметы из золота и бронзы. Спустя два года после открытия Этрусского музея был создан Египетский музей, расположившийся на нижнем этаже того же здания и также названный Грегорианским. Его коллекции художественных памятников от амулетов до статуй дают наглядное представление об искусстве египтян периода расцвета и упадка великого государства в долине Нила.
Появление специализированных художественных музеев было связано непосредственно и с теми процессами дифференциации в области искусства, которые протекали на протяжении XIX в. В самостоятельный вид искусства выделилась графика, и наряду с формированием представительных гравюрных кабинетов в галерее Уффици, Лувре, Британском музее стали появляться специализированные музеи графики. Самый знаменитый из них был создан в 1873 г. в Вене на основе богатейшей коллекции рисунков и гравюр герцога Альберта Казимира Августа, в честь которого он и получил свое название – Альбертина.
К середине XIX в. вступил в завершающую стадию процесс разграничения между художественным ремеслом и промышленным производством. Поэтому вторая половина столетия ознаменовалась появлением во многих европейских городах специализированных музеев декоративно-прикладного искусства, художественных промыслов и ремесел – Музей искусства и промышленности в Вене (1863), Музей прикладного искусства в Берлине (1867), Музей декоративного искусства в Париже (1882), Торгово-промышленный музей кустарных изделий Московского губернского земства (1885). Наибольшую известность среди них снискал музей, в основу которого легли материалы, демонстрировавшиеся на лондонской Всемирной промышленной выставке 1851 г. На протяжении последующих пятидесяти лет он неоднократно менял свое название и отчасти профиль. Но когда в мае 1899 г. королева Виктория заложила первый камень в фундамент его нового здания, музей получил новое и с тех пор не менявшееся название «Музей Виктории и Альберта». Открывшись для публики в июне 1909 г., он вскоре превратился в один из выдающихся музеев мира.
В XVIII в. в состав многих музейных собраний наряду с естественно-историческими входили археологические и этнографические коллекции, но в последующем столетии развитие процесса дифференциации науки способствовало их обособлению и формированию на их основе специализированных музеев.
Наглядным примером подобных изменений служит судьба Британского музея. Его крупнейшее в мире естественнонаучное собрание неуклонно росло благодаря энтузиазму участников исследовательских, торговых и военных экспедиций, направляемых Британией во все уголки земного шара. Благодаря раскопкам во многих регионах Ближнего Востока и Передней Азии разрастались и художественно-археологические коллекции музея, а превращение Великоб-ритании в огромную колониальную империю позволило ему составить грандиозное собрание предметов, отражающих все стороны жизни, быта и культуры племен и народов Америки, Австралии, Океании, Африки и Азии. Наконец, в начале 1880-х гг. страдавшие от непомерной тесноты отделы музея разделили. Его естественнонаучное собрание в качестве филиала и под названием «Британский музей естественной истории» переехало в специально возведенное для него здание. Однако этнографические материалы, составлявшие в ту пору специальный отдел, выделились в самостоятельное учреждение, названное «Музей человечества», только в 1970 г.
По мере дальнейшего развития науки и техники, с изменением критериев оценки искусства, с расширением представления о том, что может и должно быть музейным предметом, под влиянием социокультурных потребностей общества музейная сфера обогащалась специализированными учреждениями новых типов и профилей. К началу XX в. постепенно складываются основные профильные группы музеев, в том числе – естественнонаучные музеи, художественные музеи, исторические музеи, музеи науки и техники, сельскохозяйственные музеи, архитектурные музеи.