Две культурные традиции

…только так ты не повиснешь в безвоздушном пространстве…

До нашей встречи, дорогая София, осталось совсем немного. Я рассчитывал, что ты захочешь еще раз наведаться в Майорстуа, поэтому оставил там все открытки от Хильдиного отца. Только таким образом можно было доставить их Хильде. Не ломай голову над тем, как это сделать. До 15 июня утечет еще много воды…

Мы с тобой видели, что эллинистические философы продолжали на все лады обсуждать своих древнегреческих предшественников. Помимо всего прочего, они пытались представить их зачинателями религии. Плотин, например, едва ли не объявлял Платона спасителем человечества.

Но нам также известно, что в рассматриваемый период родился другой спаситель, причем за пределами греко‑римского ареала. Я имею в виду Иисуса из Назарета. В этой главе пойдет речь о постепенном проникновении христианства в греко‑римский мир — этот процесс напоминает постепенное вторжение в наш мир мира Хильды.

Иисус Христос был евреем, а евреи принадлежат к семитскому культурному кругу. Иными словами, можно утверждать, что европейская цивилизация происходит от двух корней. Прежде чем обратиться к вхождению христианства в греко‑римскую культуру, остановимся на этих корнях.

Индоевропейцы

Под индоевропейскими мы понимаем страны и культуры, которые пользуются индоевропейскими языками. К таким языкам относятся все европейские языки, за исключением баскского и финно‑угорских (в частности, саамского, финского, эстонского и венгерского) языков. В индоевропейскую языковую семью входит также большинство индийских и иранские языки.

Около четырех тысячелетий тому назад праиндоевропейцы населяли область вокруг Черного моря. Вскоре эти индоевропейские племена стали гигантскими волнами растекаться на юго‑восток (в Иран и Индию), на юго‑запад (в Элладу, Италию и Испанию), на запад (через Центральную Европу в Англию и Францию), на северо‑запад (в Скандинавию) и на север (в Восточную Европу и Россию). Куда бы они ни попадали, индоевропейцы приходили в соприкосновение с доиндоевропейскими культурами, однако индоевропейские языки и религия заняли на этих территориях главенствующее положение.

Итак, и древнеиндийские веды, и греческая философия, и даже саги Снорри Стурлусона ²⁰создавались на родственных языках. Однако их объединяет не только язык: родственный язык нередко влечет за собой родственное мышление. Вот почему мы обычно говорим об индоевропейской «культурной традиции».

Индоевропейская культура была прежде всего проникнута верой во многих богов, то есть политеизмом. На всем пространстве расселения индоевропейцев повторяются и имена богов, и ключевые слова и обороты, относящиеся к религии. Приведу лишь несколько примеров.

В Древней Индии поклонялись богу неба Дьяусу. По гречески этого бога звали Зевс, по‑латыни — Юпитер (Iuppiter = Iov‑pater, то есть «Отец Иов»), а на древнеисландском — Тюр. Таким образом, имена Дьяус, Зевс, Иов и Тюр представляют собой «диалектные варианты» одного и того же слова ²¹.

Ты, конечно, помнишь, что скандинавские викинги верили в богов, которых они называли асами. Это слово в значении «боги» мы тоже обнаруживаем по всему индоевропейскому ареалу. На древнеиндийском (санскрите) богов называли асурами, на иранском — ахурами. Другое слово для обозначения богов, родственное Дьяусу и прочим, звучит на санскрите как deva, по‑ирански — daeva, по‑латыни — deus и на древнескандинавском — tivar.

Помимо них, в Скандинавии существовала собственная группа богов плодородия (к ним относятся, в частности, Ньёрд, Фрейр и Фрейя), которые имели особое название — ваны. Это слово родственно латинскому имени богини плодородия — Venus (Венера). На санскрите есть еще одно созвучное слово, vani, означающее «желание», «вожделение».

Явное родство по всей области расселения индоевропейцев обнаруживают и отдельные мифы. Саги о древнеисландских богах, которые рассказывает Снорри Стурлусон, напоминают индийские мифы, существовавшие за две‑три тысячи лет до него. Разумеется, у Снорри Стурлусона действие происходит на фоне скандинавской природы, тогда как в индийских мифах природа индийская. И все же во многих мифах наличествует некое ядро, которое следует отнести на счет общности происхождения. Такое ядро наиболее заметно в мифах о напитке бессмертия, а также о борьбе богов с неким чудовищем, порождением хаоса.

Сходство между индоевропейскими культурами прослеживается и в образе мышления. Один из типичных примеров — восприятие бытия в виде драмы, в которой силы добра и зла противостоят друг другу в непримиримой борьбе. Индоевропейцы как бы пытались предугадать судьбу мира.

Греческая философия отнюдь не случайно возникла именно в индоевропейском ареале. И индийская, и греческая, и скандинавская мифологии проявляют явные признаки философского, или «умозрительного», подхода к вещам.

Индоевропейцы стремились к пониманию хода событий. Об этом, в частности, свидетельствует и сопоставление одного слова — «понимание» или «знание, ведение» — в разных культурах индоевропейского региона.

На санскрите такое слово звучит как vidya. Оно аналогично греческому слову idea (понятие, представление), которому, если ты помнишь, отводилась важная роль в философии Платона. Из латыни к нам пришло слово видео, но на римской земле оно означало всего‑навсего «вижу». (Лишь в наше время это действие стало почти исключительно связано с телевизором.) По‑английски мы знаем слова wise (мудрый) и wisdom (мудрость), по‑немецки — wissen (знать) ²². Есть и норвежское слово viten (знание), однокоренное с индийским vidya, греческим idea и латинским videre (смотреть, видеть).

В общем, можно сделать вывод, что у индоевропейцев главным из внешних чувств было зрение. Литература индийцев и греков, иранцев и германцев проникнута видениями космического масштаба. (Кстати, слово «видение» тоже происходит от латинского глагола videre.) Кроме того, для индоевропейских культур характерно стремление создавать скульптурные и прочие изображения богов и описываемых в мифах событий.

Наконец, индоевропейцев объединяет циклический взгляд на историю: они считали, что историческое развитие идет по кругу, представляет собой «цикл», напоминающий смену времен года. Иначе говоря, у истории нет ни начала, ни конца. Нередко упоминаются также различные миры, которые возникают и гибнут в непрерывной череде рождений и смертей.

Обе крупнейшие восточные религии — индуизм и буддизм — имеют индоевропейские истоки. К тем же корням восходит греческая философия, в которой можно заметить много параллелей и с индуизмом, и с буддизмом. Эти две религии по сей день проникнуты философскими размышлениями.

В индуизме и буддизме нередко делается акцент на присутствии божественного везде (пантеизм) и на том, что человек способен достигнуть единения с Богом через религиозное откровение. (Вспомни Плотина, София!) Обычно для этого необходимо умение погружаться в самого себя, медитировать, так что на Востоке пассивность и замкнутость порой считаются едва ли не идеальными чертами характера. Многие греки также утверждали, что для спасения души человек должен жить в аскезе, то есть в религиозном подвижничестве. От сходных взглядов, получивших распространение в греко‑римском мире, явно происходят и некоторые обычаи средневековых монастырей.

Помимо всего прочего, в основе многих индоевропейских культур лежала вера в переселение душ. На протяжении более двух с половиной тысячелетий каждый индиец стремился прежде всего к освобождению от этого «странствования». Кстати, Платон тоже верил в «метемпсихоз».

СЕМИТЫ

Кроме индоевропейцев, София, были семиты, представлявшие собой другую культурную традицию с совершенно иным языком. Семиты ведут свое происхождение от племен Аравийского полуострова, однако, как и индоевропейцы, они распространились на куда более обширную территорию. Свыше двух тысяч лет большинство евреев живет вдали от своей исторической родины. Дальше всего семитские история и религия ушли от прародины вместе с христианством. Распространению семитской культуры в немалой степени способствовал ислам.

Все три западные религии — иудаизм, христианство и ислам — имеют семитскую основу. И мусульманский Коран, и христианский Ветхий Завет написаны на родственных семитских языках. В одном из ветхозаветных слов для обозначения «бога» тот же языковой корень, что и в арабском слове «Аллах» (aäah означает «бог»).

Что касается христианства, здесь картина несколько более сложная. Разумеется, основа у этой религии тоже семитская, однако Новый Завет был написан по‑гречески, и выработка теологии, то есть богословского учения, происходила под сильным влиянием греческого и латинского языков, а с ними — и эллинистической философии.

Мы уже говорили о том, что индоевропейцы верили во многих богов. Что касается семитов, не менее поразительна их довольно ранняя убежденность в существовании одного Бога. Такая вера называется монотеизмом. Единобожие лежит в основе и иудаизма, и христианства, и ислама.

Семитские культуры объединяет также линейный взгляд на историю, иными словами, семиты воспринимают исторический процесс в виде линии. История берет начало с тех пор, как Бог создал землю. Со временем история закончится, и произойдет это в день Страшного суда, когда Бог будет судить живых и мертвых.

Три главнейшие западные религии отличает сходный взгляд на роль истории: речь идет о вмешательстве в нее Бога… дескать, история существует для того, чтобы Бог мог воплощать свою волю в отношении человечества. Как некогда Бог привел Авраама в «землю обетованную», так он на протяжении истории ведет человечество к «судному дню», когда на земле будет уничтожено все зло.

С этим упором на роли Господа в историческом процессе семиты в течение многих тысячелетий и писали свою историю. Суть Священного Писания составляют именно исторические события.

Город Иерусалим по сей день является важным религиозным центром и для евреев, и для христиан, и для мусульман, что также свидетельствует об их общих исторических корнях. Здесь расположены крупные синагоги, церкви и мечети. Вот почему столь трагично положение, при котором Иерусалим стал яблоком раздора… ведь люди тысячами убивают друг друга, потому что не могут сойтись во мнении, кому должна принадлежать власть над «вечным городом». Хорошо бы Организация Объединенных Наций в один прекрасный день сумела превратить Иерусалим в место встречи всех трех религий. (Но эту практическую часть философского курса мы лучше оставим на долю Хильдиного отца. Надеюсь, ты уже поняла, что он — ооновский наблюдатель в Ливане? Я даже могу уточнить, что он служит в миротворческих силах в чине майора. Если ты начинаешь улавливать взаимосвязь, прекрасно. Впрочем, не будем предвосхищать события.)

Я уже упоминал о том, что для индоевропейцев важнейшим из чувств было зрение. Столь же очевидно предпочтение, которое в семитской традиции отдается слуху. Неудивительно, что иудаистский символ веры начинается словами: «Слушай, Израиль!» В Ветхом Завете мы читаем о том, как народ «слушал» Господа, а еврейские пророки нередко начинали свои откровения с формулы: «Так говорил Яхве (Господь Бог)». В христианстве тоже делается акцент на «слушании» слова Божьего. Главное, что и в иудаистском, и в христианском, и в мусульманском богослужениях ведущая роль принадлежит декламации, то есть выразительному чтению.

Я рассказывал, что индоевропейцы всегда создавали живописные или скульптурные образы богов. Для семитов не менее характерен запрет на изображение Бога и святых. Упоминания о том, что людям не следует изготавливать кумиров, есть в Ветхом Завете, и это правило до сегодняшнего дня остается в силе и для ислама, и для иудаизма. В исламе даже наблюдается отрицательное отношение к фотографии и изобразительным искусствам. Считается, что человек не должен соперничать с Богом в деле «творения».

«Да ведь в христианских храмах полно изображений и Господа Бога, и Христа», — видимо, думаешь ты. Совершенно верно, София, но этим, в частности, и подтверждается влияние на христианство греко‑римского мира. (В православной церкви — в Греции или в России — до сих пор действует запрет на «резные изображения», то есть на распятия и скульптуры, отражающие эпизоды из библейской истории.)

В отличие от основных восточных религий три западных учения подчеркивают пропасть, лежащую между Богом и его созданиями. Цель этих религий — избавление не от переселения душ, а от вины и греха. Кроме того, их будни пронизаны скорее молитвами, проповедями и чтением Писания, чем медитацией и углублением в себя.