Горошко. Гендерные особенности Интернета

Горошко Е.И.

Гендерные особенности русскоязычного Интернета

В последние несколько десятилетий постоянно увеличивается количество исследований и публикаций, посвященных изучению виртуальной реальности. И это понятно, т. к. в эпоху информационной революции, обусловленной возникновением Интернета, практически большая часть нашего общения происходит по электронным каналам коммуникации, т. е. опосредуется с помощью компьютера. В конце 90-х годов в англоязычном научном пространстве возник даже специальный термин – ООК (общение, опосредованное компьютером), хотя, на наш взгляд, в русском языке уже существует более удачный и краткий термин «электронная или компьютерная коммуникация», который мы и будем использовать в дальнейшем в этой работе.

Считается, что по глубине воздействия на нашу цивилизацию изобретение Интернета и появление особой виртуальной среды может быть сопоставлено с возникновением письменности или изобретением печатного станка И. Гутенбергом [11, 196]. Как правило, выделяют три аспекта этой информационной революции – технологический, социальный и информационно-количественный [12, 1] Однако мы бы добавили ещё и лингвистический аспект, т. к. влияние Интернета на развитие любого языка, обслуживающего эту виртуальную реальность, становится всё значительнее [30], [1], [3], [4], [12], [21].

Мы не будем говорить сейчас о положительных или отрицательных сторонах этого «воздействия» на наше мышление, общение или язык (этому посвящены специальные работы, см. [11], однако один факт остается непреложным - это влияние всё интенсивнее возрастает, а такие известные ученые, как, например Дэвид Кристал, говорят уже не только о появлении специфической коммуникационной среды, но и о возникновении виртуальной языковой личности [30, 242], [21, 267].

Наше внимание в этой новой лингвистической среде привлекла роль гендерного фактора - его влияние на электронную коммуникацию, т. к. известно, что гендерная составляющая является достаточно значимой в структуре любой языковой личности. Некоторые ученые, например О. Л. Каменская, даже говорят о языковой личности мужчины и языковой личности женщины [13, 18]. Соответственно, может возникнуть и вопрос, как соотносится языковая виртуальная личность мужчины с языковой виртуальной личностью женщины?

Также обращению внимания к взаимосвязи гендерного параметра и электронной коммуникации способствовал и ряд других причин. Известно, что электронная коммуникация является одной из разновидностей (форм) массовой коммуникации [4, 32], а именно в массовой коммуникации наиболее очевидна та или иная акцентуация и динамика гендерного параметра и связанных с ним гендерных стереотипов [16].

Более того, по мнению А. В. Кирилиной, гендерный подход позволяет сделать еще один шаг вперед и описать не только антропоцентричную систему языка, но и изучить концепты маскулинности и фемининности, признавая их не только когнитивно, но и культурно обусловленными сущностями, т. е. перенести их изучение в область лингвокультурологии и других наук, связанных с исследованием культуры и общества, т. к. «…гендерный подход предполагает концентрацию внимания исследователя именно на способах социального конструирования пола и на культурных факторах, воздействующих на этот процесс» [17, 137]. Какова же роль Интернета как специфической культуры и среды в формировании концептов феминности и маскулинности? И будут ли эти концепты, сформированные в виртуальной среде, отличаться каким-либо образом от реальной?

Помимо сказанного, не менее значимым фактором является и то, что в настоящий момент «… речь идет уже не о том, как пол влияет на коммуникативное поведение и использование языка, а о том, какими средствами располагает язык для конструирования гендерной идентичности, в каких коммуникативных ситуациях и типах дискурса и с какой интенсивностью совершается конструирование, какие экстра- и интралингвистические факторы воздействуют на этот процесс»[18, 9]. Поэтому при рассмотрении взаимосвязи гендерного параметра и электронной коммуникации, проблемные вопросы, поставленные А. В. Кирилиной [17], [18], [19] относительно роли гендера в интра- и экстралингвистической реальности, могут быть вполне применимы и к электронной коммуникации:

• Как виртуальная реальность воздействует на процессы языкового конструирования гендера и их динамику?

• Что в языковом конструировании гендерной виртуальной идентичности наиболее стабильно, а что более зыбко?

• Что и как меняется в конструировании гендера в зависимости от формата электронной коммуникации?

• Какие данные для исследования виртуальной ментальности и культуры дает гендерный подход?

• Как отражаются культурная экспансия (например, английского языка в Интернете [30, 217-220], [3, 3-10] и процессы глобализации на гендерном параметре в структуре виртуальной языковой личности?

Анализ литературных данных, проведенный на материале славянских языков, показал, что гендерная компонента электронной коммуникации является практически неизученной. Исключение составляет лишь вышедшая в этом году монография Л. Ф. Компанцевой «Гендерные основы Интернет – коммуникации в постсоветском пространстве» [21]. Это широкомасштабное исследование представляет собой анализ гендерных основ русскоязычного Интернета с точки зрения дискурсивных практик. Автор изучает психологические, социальные, культурные и коммуникативные установки и предпочтения мужчин и женщин – пользователей Сети. Анализируется и гендерная компонента языковой виртуальной личности на материале ассоциативного тезауруса мужчин и женщин, составленном на основе данных сети, а также дискурсивного анализа мужских и женских речевых практик. Причем автор проводит анализ с антропоцентрических позиций, где гендерная составляющая является неотъемлемой частью, которая «пропитывает» всю структуру виртуальной языковой личности в целом. Один из основных выводов этого многостороннего исследования свидетельствует о смене коммуникативной парадигмы русскоязычного Интернета и возникновении нового коммуникативного сообщества, где виртуальное общение будет основываться не на принципах конфронтации маскулинного и феминного типов дискурса, а на их толерантности и взаимодействии [21, 398]. Автор описывает и основные стратегии и тактику, способствующие коммуникативному взаимодействию женского и мужского в Интернете.

Однако одним из самых исследованных в этой области стало англоязычное электронное общение в его всевозможных разновидностях. Это произошло в силу целого ряда причин, одна из которых связана с фактором времени – англоязычный Интернет намного старше своего русскоязычного собрата. Заметим также, что свыше 80% информационного пространства Интернета приходится на английский язык [30, 217].

Следует заметить, что электронное общение или коммуникация представляет сложную комбинацию дискурсов: передача личной почты (бытовой дискурс), официальный обмен и запрос информации (деловой дискурс), обсуждение научных вопросов в группах новостей или конференций (научный дискурс), рекламные баннеры и сайты (рекламный дискурс) и т. д. [4, 45], [20, 7].

Обобщая ряд работ по изучению электронной коммуникации, можно составить её «типологическую» модель, которая описывает этот феномен, исходя из следующих параметров:

• по признаку масштабности (массовая, групповая и внутриличностная);

• по признаку времени (краткая и неограниченная во времени, синхронная и асинхронная);

• по форме (письменная (текстовая и графическая) и устная (при наличии звукового модема));

• по каналу передачи (актуальная, виртуальная);

• по способу контакта (всегда опосредованная) [4, 43], [6].

В электронной коммуникации выделяются определенные форматы или речевые жанры, типические формы речи, представляющие функциональный стиль с определенным перечнем конститутивных признаков: электронная почта, электронные разговоры - чаты, электронные доски объявлений (BBS) и компьютерные конференции [4, 63]. Однако эта классификация весьма условна, т. к. по многим конституционным признакам эти жанры могут пересекаться. Например, английский лингвист Д. Кристал в монографии «Язык и Интернет» выделяет на 2001 год пять жанров, называя их при этом ситуации использования Интернета (broad Internet-using situations) [30, 10]. Это: электронная почта; синхронные и асинхронные чаты, включая BBS; виртуальные миры (MOOs, MUDs, MUCKs, MUSEs и т. д.); ВЕБ – тексты, к которым относятся электронные тексты с гипер- и линейной структурой (например тексты в формате pdf.).

В плане изучения гендерных особенностей электронной коммуникации наиболее исследованным стало:

• вербальное поведение в чатах и конференциях [23], [29], [36-40], [52], [55], [49];

• в т. ч. конструирование виртуальной гендерной идентичности [58], [57], [10], [41]

• а также тексты электронной почты, которые рассматривались как самостоятельный жанр [28], или как часть более широкого дистанционного общения (обучения) [24], [26], [48].

Работ, посвященных исследованию структуры гипертекста или линейного текста в его взаимосвязи с гендерной компонентой, нами найдено не было.

Если рассматривать электронную коммуникацию как комбинацию различных дискурсивных практик, то в плане изученности гендерного компонента наиболее исследованным стал педагогический, научный и бытовой дискурс. Как ни странно, но электронный политический дискурс, или рекламный, являются в этом аспекте практически не исследованными, в отличие от «невиртуальной» реальности, где наблюдается всё увеличивающееся и увеличивающееся количество работ, посвященных, например, влиянию гендерного фактора на рекламу или политику [8-9].

Одним из наиболее частых предметов исследования в плане гендерных различий становится дискурс чата и конструирование гендерной идентичности. В конце 90-х годов для уточнения гендерной идентичности возникли даже специальные аббревиатуры «Morf» или «Sorg», призванные «прояснить» гендерную идентичность или половую ориентацию виртуальной личности. В ряде работ было установлено, что «неопределенная» половая идентичность часто является достаточно сильным коммуникативным барьером в электронной коммуникации и приводит к её сбоям [21], [30, 51].

В плане взаимосвязи гендерного параметра с другими психофизиологическими или социальными факторами была зафиксирована устойчивая корреляция гендера с возрастом и профессиональной деятельностью участников электронной коммуникации [36], [28]. Менее значимыми стали социальный статус и этническая принадлежность, что свидетельствует о большей демократичности в целом всей виртуальной реальности [12], [30], [21].

В плане изучения дискурсивных особенностей на материале научных Интернет - конференций наиболее интересны работы Сюзанны Херринг [36-40]. Ученая установила, что длина мужских сообщений в целом больше, их количество также больше. Мужчины чаще используют оскорбления, сленг, утвердительные заявления, средства саморекламы, иронии и сарказма, задают меньше вопросов, и «высказывают меньше электронных извинений». Для мужской электронной коммуникации более характерна и ситуация «флейма», т. е. почтовой рассылки грубых и оскорбительных сообщений. Женскому электронному поведению свойственен же так называемый модус вежливости. Женщины произносят больше извинений, благодарностей, реже перебивают друг друга и пр. Описывая мужские и женские стили общения на примере изучения дискуссионных листов и групп научно-тематических новостей, С. Херринг утверждает, что мужской стиль может быть охарактеризован как стиль коммуникативного соперничества, а женский – коммуникативного сотрудничества. Это полностью согласуется с данными, полученными при изучении обычного англоязычного дискурса [32], [59].

С. Херринг также установила, что гендерные различия в электронной коммуникации напрямую связаны с временным фактором, а именно с синхронностью/асинхронностью передачи информации [40, 5]. Проведенное ею исследование ленты чатов показало, что синхронность сообщения нивелирует гендерные различия: не было установлено расхождений в длине мужских и женских электронных сообщений и их количестве. Не подтвердились и полученные ранее данные на материале англоязычных чатов о более частом использовании женщинами аффективной лексики (hugs, whuggles), а мужчинами - лексики с агрессивной семантикой (to kill; to slay) [27]. Очевидно, момент спонтанности в электронной коммуникации приводит к обратному эффекту: известно, что в спонтанной устной речи в обычном дискурсе гендерные различия проявляются контрастнее [5]. В электронной коммуникации наблюдается противоположная картина. Заметим также, что другие работы, например исследование В. Савики, построенное в методологическом плане идентично экспериментам С. Херринг, не подтвердило тот факт, что мужчины чаще посылают флеймы или употребляют оскорбительные (нестандартные) выражения [49]. Однако его эксперименты подтвердили гипотезу о том, что для мужского электронного дискурса более свойственно использование фактической информации логического характера, основанной на четких сведениях, цифрах. Там можно встретить чаще также утвердительные и повелительные конструкции [49, 8], что также совпадает с результатами С. Херринг и других исследователей.

В работе Кевина Кроустона изучались гендерные особенности электронной коммуникации в группах новостей usenet [29]. Им были установлены достаточно значимые различия в предпочтении тем для обсуждения мужчинами и женщинами. Однако гипотеза о коммуникативном женском электронном сотрудничестве и мужском коммуникативном электронном соперничестве не подтвердилась.

В работе Д. Витмер и С. Кацман указывается, что при участии в группах новостей и тематических группах женщины используют смайлики (специальный электронный эмотикон) гораздо чаще мужчин [58].

Заслуживают особого внимания и данные, полученные в рамках междисциплинарного подхода, т. е. на стыке гендерной педагогики, лингвистики и теории коммуникации. В основном это работы, посвященные изучению эффективности дистанционного обучения мужчин и женщин посредством Интернета [24], [26], [34-35], [48] Наиболее интересным как в методологическом, так и в лингвистическом планах является исследование, проведенное Кимберли Блюм, которая анализировала данные по дистанционному обучению взрослых слушателей одного из американских колледжей. Это были служащие и менеджеры среднего звена, которые хотели получить вечернее высшее образование [24]. Материалом для её анализа стали электронные сообщения, отправляемые этими слушателями на образовательный форум центра дистанционного университетского обучения. Все отобранные электронные сообщения были выполнены в формате писем электронной почты. Выборка также была достаточно представительной, а сам эксперимент носил лонгитюдный характер (длился свыше года). Проводился лингвистический анализ текстов этих сообщений, на основе теоретической модели дискурсивных стратегий мужского и женского вербального поведения – теория коммуникативного соперничества и сотрудничества, описанная в феминисткой лингвистике достаточно подробно [44], [25], [59]. Тексты исследовались по 20 параметрам, включая такие пункты как: длина сообщений, количество вопросов, ответов, благодарностей, оскорблений, шуток сексуального характера и прочее. Основной результат – в целом электронный дискурс более враждебен женщине, чем мужчине, а гендерные различия при электронной коммуникации проявляются интенсивнее, чем при обычном общении [24, 15] Эти выводы в последствии подтвердились и другими исследованиями, выполненными как на английском, так и на русском языках [34-35], [39], [40].

Отдельной темой стало изучение конструирования псевдонимов в чатах, виртуальных играх и электронных конференциях. Так, Т. Н. Захарова на материале немецкоязычных чатов определила, что, во-первых, проявление гендерного аспекта зависит от возраста аудитории, типа чата и непосредственной коммуникативной цели, стоящей перед его участниками. Для выражения гендерного аспекта в псевдонимах используют разнообразные лексические, семантические и грамматические средства (референтные имена, апеллирующие к реальным именам участников чата, уменьшительные суффиксы мужского и женского рода, существительные мужского или женского рода, эксплицирующие концепты феминности или маскулинности). При этом псевдонимы с ярко выраженным гендерным компонентом встречаются чаще, чем со скрытым или слабо выраженным [10]. Данные же Л. Ф. Компанцевой по русскоязычному Интернету показали, что гендерные особенности в выборе псевдонимов (в терминологии Л. Ф. Компанцевой «ники») зависят от их соответствия ролевым установкам. Женские ники также «..в большей степени демонстрируют большую степень рефлексивности, сложные субъектно-модальные отношения с миром; мужские - психологическую и языковую игру, апелляцию к женской эмоциональности» [21, 343]. Однако при этом ученая отмечает, что выбор и конструирование ника зависит от психологического типа личности, образования, мировоззрения и оценки [21, 344].

В работе М. Яффе и соавторов «Гендер, псевдонимы и электронная коммуникация: маскировка идентичности и раскрытие души» описывается роль псевдонимов в уменьшении гендерных различий при виртуальном общении [42]. Авторы, проведя сопоставительное изучение компьютерных конференций, при котором участники использовали псевдонимы и реальные имена, обнаружили несколько любопытных фактов. Во-первых, как мужчины, так и женщины охотнее участвовали в конференциях под псевдонимами, а не под своими реальными именами. Во-вторых, участие в конференции сильно коррелировало с их предшествующим профессиональным опытом. В-третьих, женщины демонстрировали большую степень социальной независимости. У мужчин же эта демонстрация была напрямую связана с фактором виртуальности: если они использовали псевдонимы, то показ социальной независимости усиливался, если реальные имена – то соответственно, снижался.

А вот американская исследовательница М. Хиллс хотела установить, в состоянии ли мужчина или женщина скрыть или изменить свою гендерную идентичность при компьютерном общении в чатах [41]. Фактически ученая поставила задачу понять, что происходит с речью, когда гендерная роль усиленно проигрывается или инсценируется [22], [57]. Было установлено, что, пытаясь воспроизвести идентичность противоположного гендера, испытуемые преувеличивали и сознательно выпячивали те черты, которые, по их мнению, свидетельствовали об этом. В основном это касалось выбора в предпочтении темы беседы и пропорции использования средств «вежливой» лексики.

В работе Л. Ф. Компанцевой на примере русскоязычных чатов показано, что именно женской коммуникации присущи эмпатия и скрытый комплимент. Также женщины в чатах гораздо чаще используют тактику слежения (включенного скрытого наблюдения), описываемого в английском языке с помощью семантически емкого глагола «lurk». Л. Ф. Компанцева заметила, что женщины и мужчины «…отрабатывают в Интернете модели поведения, которые им не свойственны, но были бы желательны в реальной жизни. Неуверенность в себе, неудовлетворенность собой, заниженная самооценка, желание вырваться из экзистенциального и социального вакуума – вот те причины, которые служат основой формирования нового Интернет-образа и Интернет-поведения» [21, 5]. Л. Ф. Компанцева считает, что в Интернете отсутствует гендерная дискриминация и ослабевает традиция выработки привычных гендерных сценариев поведения.

На интуитивном уровне, как нам кажется, и гендерные стереотипы должны в электронной среде или ослабевать или видоизменяться, однако ряд работ, посвященных гендерным аспектам обучения с использованием лингвистического аппарата анализа данных, показал прямо противоположное – Интернет-среда отнюдь не гендерна нейтральна, а во многих планах более враждебна к женщине, чем к мужчине. А некоторые исследователи уточняют [55], что не виртуальная среда враждебна, а сам тип дискурса, что вполне подтверждает мнение Д. Камерон об андроцентричности всего языкового дискурса в целом [25].

Всё сказанное выше побудило нас провести аналогичное пилотажное исследование на материале русскоязычного Интернета.

Его объектом стало изучение организации текстов электронных сообщений личной переписки, которые могут быть отнесены к разновидности электронного бытового дискурса.

Проведенный обзор исследований в плане установления гендерных особенностей электронного письма показал, что мужская речь была лексически богаче, а мужские предложения были длиннее. В свою очередь, женщины использовали больше глаголов, их предложения были короче, их лексические средства были менее разнообразны, а также в их речи прослеживалась более ощутимая тенденция заменять существительные местоимениями [28], [50], [52], [45], [54], [61].

В работе А. Коули и З. Тодд на материале писем электронной почты (исследовалась дружеская переписка) был установлен интересный факт, что проявление гендерных особеннстей связано не только с отправителем сообщений, но также и с их адресатом. Наиболее контрастно гендерные различия проявляются, когда отправитель и адресат имеют противоположные гендеры, т. е. когда женщина является отправителем, а мужчина получателем электронного сообщения [61, 380].

Проведя анализ литературных источников, мы установили, что данные по гендерным различиям, полученные в английском языке, как для обычного, так и для электронного письма в большинстве случаев практически совпадают.

Наше исследование проводилось в два этапа. Сначала предметом исследования стали стилеобразующие характеристики текстов личной электронной почты, которые могут быть отнесены к бытовому дискурсу.

Было отобрано 100 сообщений (авторы писем по половому составу делились поровну). Средний возрастной уровень авторов находился в промежутке от 30 до 40 лет. Родной язык – русский. Образование – высшее гуманитарное. Все письма могли бы быть отнесены к жанру дружеской (и в нескольких случаях полуофициальной) переписки. Характеристики адресата не учитывались, хотя в дальнейшем планируется социобиографические данные об адресате ввести в эксперимент в качестве контрольных параметров. Отдельно оговорим, что мы накладывали ограничение на длину сообщений. Они не должны быть слишком короткими, что достаточно часто встречается в текстах электронной почты. Длина текста отобранных писем в среднем колебалась от 150 до 200 словоформ. Для изучения были выбраны следующие идентификационные параметры текстов: средняя длина предложений, средняя длина слов, коэффициент лексического разнообразия, так называемые показатели hapax legomena и hapax dislegomena, коэффициенты, показывающие частоту слов, встреченных в тексте один и соответственно два раза. Эти параметры были отобраны нами в силу их легкой формализуемости, а, следовательно, и их вычисление можно было сравнительно легко автоматизировать. Сопоставительные данные из англоязычных источников, также свидетельствовали, что именно по этим параметрам наблюдаются самые существенные различия между мужскими и женскими текстами [28], [39].

В эксперименте при анализе полученных различий использовалась t-статистика.

Статистически значимыми получились следующие характеристики:

• По показателю TTR (лексическому разнообразию) словарь женщин оказался беднее.

• В речи мужчин больше встретилось и слов с текстовой частотой один и два (показатели hapax legomena и hapax dislegomena в среднем выше).

• По остальным показателям достоверных статистических различий получено не было.

Второй этап был частью широкомасштабного эксперимента по изучению эффективности дистанционного обучения с учетом гендерной компоненты [35]. В рамках теоретической модели речевого сообщества (“community of practice”), предложенной Пенелопой Эккерт и Салли Макконел-Джинет [31] был проведен анализ особенностей электронной русскоязычной коммуникации.

Уточним, что в описываемой модели речевого сообщества гендер рассматривается как динамическая компонента любой коммуникативной ситуации и в тесной взаимосвязи с ней. При этом коммуникативная личность с учетом гендерного фактора описывается с позиции определенного речевого коллектива и той роли, которую она в нем исполняет. По мнению П. Эккерт и С. Макконел-Джинет, гендер в коммуникации является конвенциональным феноменом, который постоянно создается и воссоздается в социальном взаимодействии в определенном речевом сообществе, а, следовательно, он - перформативен.

Второй теоретической подход, используемый нами в этой работе, основывается на предположении, что именно деятельность, а не гендер, культура или группа индивидов должна стать исследовательским объектом (см. подробно [32]). Поэтому предметом для анализа была выбрана электронная коммуникация посредством форума и участия в электронной переписки с тьютором курса. Это электронное общение обеспечивает большей частью дистанционный процесс обучения через специально разработанную обучающую среду [2].

Материалом для исследования послужил банк данных почтовых сообщений слушателей, отправленных по электронной почте на форум (в этом случае они становятся доступны для прочтения и ответа всем слушателям курса), и лично тьютору, ведущему дистанционное обучение. Этот вид коммуникации является асинхронным. Средний возраст слушателей колебался от 30 – 50 лет. Родной язык практически для всех (за исключением 10 информантов) был русский. Образование высшее – гуманитарное или техническое. Общее количество информантов – 175 (100 женщин и 75 мужчин).

Для анализа был выбран ряд параметров – количество сообщений от каждого участника, количество вопросов от слушателей на форуме и количество ответов на них, количество сообщений - флеймов, количество использования графических средств передачи эмотикона (смайлики), частота использования этикетной лексики, которая характерна для деловой формы общения («здравствуйте», «с уважением», «уважаемый», «спасибо», «всего доброго», «добрый день» и т.д.), длина текстов, средняя длина предложений, средняя длина слов, коэффициент лексического разнообразия (TTR), так называемые показатели hapax legomena и hapax dislegomena, коэффициенты, указывающие частоту слов, встречаемых в тексте один и соответственно два раза.

В среднем длина сообщения колебалась от 50 до 100 слов, т. е. эти сообщения представляли краткие речевые объекты.

В этом эксперименте аналогично первому при анализе полученных различий использовалась t-статистика.

Статистически значимыми получились следующие характеристики:

• Женщины пишут чаще и практически всегда отвечают на вопросы.

• Женские тексты длиннее.

• Если вопрос ставится женщиной, то охотнее на него отвечают женщины.

• Женщины используют гораздо больше вежливой лексики.

• Смайлики используются исключительно женской виртуальной аудиторией.

• Мужчины используют чаще тактику флейма.

• По показателю TTR (лексическому разнообразию) словарь женщин оказался беднее.

• В речи мужчин больше встрелилось также слов с частотой один и два (показатели hapax legomena и hapax dislеgоmena в среднем выше).