Лексико-грамматические разряды ис

ЛЗ и ГЗ в слове постоянно взаимодействуют. В ряде случаев ЛЗ влияет на его грамматические свойства. Различные ЛЗ слов и связанные с ними особенности проявления грамматических категорий дают возможность выделить среди ИС группы слов, называемые лексико-грамматическими разрядами: 1) разряд нарицательных и собственных ИС; 2) разряд ИС одушевленных и неодушевленных; 3) разряд конкретных, отвлеченных, собирательных, вещественных ИС.

Собственные и нарицательные ИС.

Деление ИС на нарицательные и собственные обусловлено характером их ЛЗ: нарицательные ИС служат обобщенными наименованиями однородных предметов; собственные ИС называют какие-либо единичные предметы, выделенные из ряда однородных или уникальные, существующие в единственном роде. 

Нарицательные существительные бывают четырех типов: конкретные, отвлеченные, вещественные и собиратель­ные.

Конкретные существительные (Д.Э.Розенталь) обозначают наименования отдельных предметов (экземпляров) неживой природы и живых существ, а также конкретные проявления действий, состояний, процессов, которые поддаются счету (карандаш, универ­ситет, студент). В рамках это­го разряда можно выделить более мелкие лексико-грамматические разряды.

1. конкретные ИС, служащие для обозначения предметов; они образуют лексико-грамматиче­ский разряд конкретно-предметных ИС: книга, кирпич, дом. Разновидностью конкретно-предметных имен являются единичные существитель­ные (или сингулятивы), которые имеют соотносительное имя собирательное или имя вещественное: соломинка – солома, студент – студенчество, лист – листва. Такие ИС обозначают единичные предметы и лица, выделенные из массы вещества или совокупности предметов или лиц. Они образуются с помощью суффиксов со значением единичности -ин(а), -инк(а) от ве­щественных ИС: горошина, снежинка.

2. конкретные ИС, обозначающие одушевленные предметы: а) лексико-грамматический разряд зоонимов: ИС, обозн. животных (медведь, кошка, кенгуру); б) лексико-грамматический раз­ряд личных ИС: ИС, обозн. людей (человек, стюардесса, вое­вода). 

3. конкретные существительные обо­значающие явления действительности и понятия, выработанные в ходе осмысления че­ловеком окружающей действительности: а) лексико-грамматический разряд событийных ИС: гроза, метель, революция; б) понятийные ИС: слово, понятие, предложение, фонема). 

От иных видов нарицательных ИС конк­ретные ИС отличаются 

1. грамматической со­четаемостью с количественными числительными: две гро­зы, двадцать пять столов, три медведя, 

2. возмож­ностью изменения по числам: стол — столы, гроза — грозы. Исключение составляют конкретно-предметные ИС типа сани, брюки, очки и личные существи­тельные типа ребята 'молодые люди, парни' (разг.), девча­та, которые не имеют форм единственного числа, а также обозначения уникальных явлений типа небосвод, вселенная, не имеющие форм множественного числа.

Отвлеченные существительные обозначают действие или признак в отвлечении от производителя действия или носителя признака: бег, учёба, красота, глубина. Слова того лексико-грамматического разряда обычно образова­ны от глаголов (провозить —> провоз) или от прилагательных (хитрый —> хитрость). Они не сочетаются с количе­ственными числительными (невозможно сказать: *два бега, *восемь смелостей) и обычно не изменяются по числам, упо­требляясь или только в единственном числе (изучение), или только во множественном числе(хлопоты). Вещественные существительные обозначают ве­щества (в широком смысле) — химические элементы и со­единения, пищевые продукты, стройматериалы и т. п.: водо­род, вода, лёд, железо, аспирин, бензин, пшеница, сливки, тёс, солома. Собирательные существительные обозначают совокупность однородных предметов или лиц как одно неде­лимое целое; для собирательных существительных харак­терны словообразовательные суффиксы -ств(о), -в(а), -j(0), -ур(а), -ат и др.: крестьянство, листва, тряпьё, профессура, пролетариат.

Отвлеченные, вещественные и собирательные ИС (в отличие от конкретных):

1. не вступают в сочета­ния с количественными числительными;

2. противопоставление разных числовых форм одного и того же существительного встречается в разрядах отвлеченных, вещественных и собирательных существитель­ных достаточно редко и связано с заметным изменением семантики формы множественного числа по сравнению с соответствующей формой единственного числа: прелесть — прелести, вода — воды, вплоть до фактического образова­ния нового слова: бег 'быстрое движение человека или животного, резко отталкивающихся от земли движениями ног' — бега 'состязания, гонки упряжных рысистых лоша­дей (а иногда и некоторых других видов животных).

ОДУШЕВЛЕННЫЕ И НЕОДУШЕВЛЕННЫЕ ИС Одушевленность / неодушевленность — это несловоизменительная (классификационная) кате­гория имен существительных, в соответствии с которой все существительные относятся к грамматическому классу оду­шевленных или же к грамматическому классу неодушев­ленных существительных. Одушевленные и неодушевленные существительные обы­чно четко разграничиваются по семантическому показателю. Оду­шевленные ИСобозначают живые су­щества: человек, брат, Петр, слон, птица, а неодушевлен­ные ИС — неживые существа, предметы неживой природы и растения, а также события, явления, качества, действия, состояния и т. п.: камень, стол, автомобиль, дерево, буря, красота, отдых.  Однако для грамматики важны прежде всего формальные средства выражения категории одушевленности/ неодушевленности, которые бы­вают синтетическими (окончания самого существитель­ного) или аналитическими (окончания слов, согласу­ющихся с существительным). Для несклоняемых существи­тельных типа конферансье, Дюма, кино, алиби и т. п. данная грамматическая категория выражается только аналитически, т. е. в грамматической сочетаемости подобных суще­ствительных. При этом наиболее отчетливо категория оду­шевленности/неодушевленности бывает формально выраже­на во множественном числе. Основное правило:  У одушевленных ИС форма Вин. падежа мн. числа всегда совпадает с формой род. падежа. У неодушевленных ИС форма вин. падежа мн. чис­ла совпадает с формой именительного падежа:

• мн.ч. Вин.п. = Род.п. => одуш. ИС: видеть сестер, братьев

• мн.ч. Вин. п. = Им. П. => неодуш. ИС: видеть земли, дома

Эта закономерность относится как к самому существи­тельному, так и к формам прилагательных или причастий, которые согласуются с существительным.

В форме единственного числа одушевленность/неодушев­ленности синтетически, т. е. окончаниями самого ИС, бывает выражена только 

1. у ИС муж. рода 2-го склонения с нулевым окончанием в форме И. п. ед. ч.: студент, дом, а также 

2. у ИС типа часо­вой, выходной (образованных способом субстантивации и поэтому изменяющихся по образцу прилагательных): знаю студента, часового (В.==Р., одушевленные существитель­ные), но знаю дом, выходной (В.=Р., существительные не­одушевленные) 

У ИС мужского рода типа дядя, юноша, воевода (1-е склонение, слова с окончанием -а в форме И. п. ед. ч.), а также у несклоняемых ИС(атташе, кофе) одушевленность/ неодушевленность выражена в форме ед. числа только аналитически: нет этого дяди, атташе; вижу этогодядю, ат­таше (В.=Р., одушевленные ИС); ср.: нет черного кофе, люблю черный кофе (В.=Р., неодушевленное ИС). У ИС среднего и жен. рода одушевленность/ неодушевленность в форме ед. числа не выражена;  ср. одинаковые падежные окончания у оду­шевленных и неодушевленных ИС: люблю сестру и страну; вижу окно и существо.  Поэтому для определения грамматической одушевленности/неодушевлен­ности таких ИС нужно рассматривать фор­мы мн. числа: вижу сестер, существ, овец, насекомых (В.=Р., одушевленные ИС); вижу страны, окна, книги, поля (В.=/Р., неодушевленные ИС). У неизменяемых ИС среднего и жен. рода их одушевленность/неодушевленность проявляется в грамматической сочетаемости: вижу новыхкрупье (В. = Р., существительное одушевленное), но вижу новые пальто (В.=/Р., существительное неодушевленное). Возникает вопрос: одушевленными или неодушевлен­ными являются многочисленные вещественные, собиратель­ные и отвлеченные ИС среднего и жен. рода — такие, как молоко, сметана, листва, бельё, брат­ство, верность, изучение и т. д., не имеющие форм множе­ственного числа? Казалось бы, ответ простой: эти и подоб­ные слова не обозначают живых существ, поэтому являются (по крайней мере, в плане своего значения) неодушевлен­ными. Однако не следует забывать, что задача морфологи­ческого анализа — установление грамматических свойств слова. А в плане грамматики, как уже говорилось, существительные среднего и женского рода в единствен­ном числе не проявляют признаков одушевленности/не­одушевленности.

Существует мнение, что все ИС названного типа должны рассматриваться как не охарактеризованные по признаку одушевленности/неодушевленности: они не являются ни одушевленными, ни неодушевленными. Одна­ко в таком случае за рамками категории одушевленности/неодушевленности оказывается огромный пласт существи­тельных (вспомним, насколько продуктивны типы образо­вания существительных на -ние, -ость и др.). И семантика данных слов не поддерживает колебаний между одушев­ленностью и неодушевленностью (все вещественные и от­влеченные и большинство собирательных существительных никак не связаны с обозначением живых существ). Неслу­чайно все вещественные, собирательные и отвлеченные су­ществительные мужского рода, не имеющие форм множе­ственного числа, отчетливо проявляют в падежных формах единственного числа свою грамматическую неодушевлен­ность (В.=/Р.): вижу аспирин, сброд, лай. Есть все основания признать слова типа молоко, листва, изучение существительными грамматически неодушевлен­ными. Ход рассуждений здесь может быть таким: коль скоро у подобных слов нет форм множественного числа, то у них форма Р. п. мн. ч. никак не может совпасть с формой В. п. мн. ч.; если же В. п. мн. ч.=Р. п. мн. ч., то слово, по определению, является неодушевленным. При таком под­ходе все без исключения русские существительные вклю­чаются в грамматические классы одушевленных и неоду­шевленных существительных. Иногда наблюдается несовпадение семантических и грамматических признаков.  Например, некоторые существительные реально не обо­значают живых существ, но по своим грамматическим признакам входят в разряд одушевленных. Такими суще­ствительными являются: 1) названия мифических существ типа домовой, леший, водяной, гном, ведьма, русалка; 2) слова мертвец, покойник, утопленник и т. п. (но не труп).

Напротив, ИС, обозначающие собирательную совокупность живых существ, всегда являются грамматически неодушевленными. Хотя такие существительные могут отвечать на вопрос кто? (Кто победил в битве под Полтавой? — Русские войска), тем не менее форма В.п. никогда не совпадает у них с фор­мой Р. п., что исключает возможность их рассмотрения как существительных одушевленных: вести за собой народ, от­ряд, войска, армии и т. п. Во всех случаях несоответствия грамматической и семантической одушевленности/неодушевленности прежде все­го устанавливаются собственно грамматические показате­ли слова (например, покойник — грамматически одушев­ленное существительное, а народ —неодушевленное). Довольно часто разные лексико-семантические вариан­ты слова обнаруживают различные свойства по признаку одушевленности/неодушевленности. Так, некоторые ИС, обозначающие в основном своем значении живых существ и являющиеся в этом значении одушевленными (прежде всего это касает­ся названий рыб: килька, сардина, шпрота), могут обозна­чать также и продукты питания, например консервы, при­готовленные из данных представителей животного мира; в этом значении данные слова являются уже существи­тельными неодушевленными: есть кильки, сардины, шпро­ты (В.=/Р.). Особого внимания заслуживают ИС — на­звания фигур в некоторых играх: не обозначая живых су­ществ, они тем не менее обнаруживают грамматические признаки одушевленных ИС.  Например: в речи бильярдистов существительное шар (ср.: послать шара в лузу; В. = Р.),  в речи шахматистов — ИС ферзь (отдать противнику ферзя),  у иг­роков в карточные игры — слова туз, валет, козырь (бро­сить туза, дать козыря, т. е. козырную карту).  Однако во мн. числе многие из ИС данной группы обладают грамматическими показателями неодушевленности (В. =/Р.): послать в лузу все шары (не всех шаров), открыть свои козыри (не козырей) и т. п.  Таким образом, числовые формы одного и того же слова иногда могут различаться по грамматической одушевленности/ неодушев­ленности. Слова вирус, микроб, бактерия и некоторые другие об­ладают вариантными грамматическими характери­стиками с точки зрения одушевленности/неодушевленно­сти: в речи одних носителей русского языка они являются одушевленными: изучать вирусов, микробов, бактерий, дру­гие же говорящие считают их неодушевленными: изучать вирусы, микробы, бактерии. Наше «обыденное» языковое сознание как бы колеблется, следует ли относить этих мель­чайших представителей живой природы к живым суще­ствам.  Обозначения игрушек (кукла, матрёшка, неваляшка и пр.) также характеризуются вариантными формами одушевленности/ неодушевленности: они обнаруживают разные грамматические свойства: 

с одной стороны, в речи детей (для которых подобные слова, называющие некие игровые «по­добия» живых существ, являются ИС одушевленными: любить своих кукол, разбросать по полу матрёшек),  а с другой — в профессиональ­ной речи производителей игрушек, где эти же ИС могут склоняться как неодушевленные (произво­дить куклы нового образца). Иногда неодушевленные ИС изменяются как одушевленные, если употребляются в переносном значении (Вы видали такого оригинала? Разве можно убедить этого пня?). В свою очередь одушевленные ИС сохраняют признак одушевленности даже если употребляются в значении неодушевленных ИС: Отец знал много стихов и читал наизусть чуть ли не всего «Конька-Горбунка».