Введение

Язык в профессиональной деятельности юриста

Как средство общения язык обслуживает все сферы общест­венно-политической, официально-деловой, научной и культур­ной жизни. Каждая мысль передается языком, который служит формой для любого возможного содержания. Мы постигаем мысль уже оформленной языковыми средствами.

Особое место язык занимает в профессиональной деятельно­сти юриста, независимо от того, где она протекает: составляет ли юрист законопроекты, ведет дознание, оформляет гражданские сделки, выносит приговоры, защищает права подсудимых, следит за законностью судебных решений. Юрист — это правовед, спе­циалист по правоведению, юридическим наукам; практический деятель в области права. Он всей своей деятельностью охраняет нормы права, защищает различные права граждан, охраняет их, предупреждает правонарушения, восстанавливает социальную справедливость; разъясняет гражданам нормы права, регулирую­щие общественные отношения и выражающие волю государства.

И все это делается с помощью языка. Только посредством языка законодатель формулирует нормы права. Только через язык граждане воспринимают эти предписания. Поэтому нару­шение юристом языковых правил может вызвать отрицатель­ную реакцию или недоверие со стороны слушателей; из-за не­грамотной речи юриста пропадает уважение к нему, появляется неуверенность в его знаниях. Неточности в речи могут привес­ти к неточному толкованию закона.

Формируя и формулируя правовые нормы, охраняя их в мно­гочисленных правовых документах и разъясняя гражданам, юрист должен безупречно владеть нормами языка и охранять их.

Функции языка права

Язык — это система (код) объективно существующих и со­циально закрепленных фонетических, лексических, граммати­ческих единиц (знаков), соотносящих понятийное содержание

и типовое звучание, а также система правил их употребления и сочетаемости. Эта система знаков (слов, словосочетаний, правил их употребления) служит целям коммуникации и спо­собна выразить всю совокупность знаний и представлений че­ловека о мире.

Язык — достояние пользующегося им общества, он незави­сим от обстановки общения и объективен по отношению к го­ворящим. Язык относительно стабилен.

В правовой сфере общения существует несколько своеобраз­ная система лексических и грамматических средств выражения, подчиненная задачам коммуникации именно в этой сфере, и называется она — язык права. Язык права — это в первую оче­редь язык закона, с его специфической терминологией, обозна­чающей особые юридические понятия, и своеобразными слово­сочетаниями (применение давности, добросовестное заблуждение, противная сторона и др.); это язык различных нормативных ак­тов. Языковые средства, употребленные в законе, используются во всех юридических документах как норма.

Возникший из необходимости общения с другими людьми, язык обладает общественными функциями. Функции языка — практическое проявление его сущности, реализация его назначе­ния в системе общественных отношений. Основными функция­ми языка являются конструктивная (формулирование мыслей), коммуникативная (функция общения, сообщения), эмотивная (выражение отношения говорящего к предмету речи и непосред­ственная эмоциональная реакция на ситуацию), функция воз­действия на адресата.

Право служит властным регулятором общественных отноше­ний. Его регулирующая, волевая функция определяет не только поведение людей, но и функции языка, так как язык в праве является «единственным материалом, первоэлементом, из кото­рого создаются и оформляются все правовые категории», — пи­сал А. А. Ушаков [151, с. 81—82]. Правовые нормы не могут су­ществовать иначе как в определенных языковых формах.

Каковы функции языка права? Юристами выражалось мне­ние, что так как язык формулирует, выражает волю законодате­ля и доводит ее до сведения лиц, органов и организаций — уча­стников общественных отношений, то язык закона выполняет конструктивную и коммуникативную функции.

Но эти функции язык выполняет во многих сферах обще­ния. В праве же он несет особую, специфическую функцию, которая определяется назначением права регулировать общест­венные отношения. В законе четко и однозначно выражена языковыми средствами воля государства на разрешение или за­прет того или иного действия. Доводя эту волю до сведения юридических и физических лиц, право через язык целенаправ­ленно воздействует на сознание людей, побуждает их вести себя должным образом. И это главное. Следовательно, основная функция языка права — функция повеления, волеизъявления, предписания. Лингвисты называют ее функцией долженст­вования [62, с. 174—175].

Языковые средства закона используются юристом при вы­полнении им профессиональных функций, при составлении различных документов. И во всех случаях язык выполняет функцию волеизъявления, предписания: суд приговорил, при­знать виновным и т. д. В таких документах, как завещание, уве­домление, повестка, запрос, отношение, поручительство, пред­ставление, подписка о невыезде, определение, также ярко вы­ражена функция предписания.

Функция повеления может проявляться и в устной речи, на­пример, в обязательном диалоге судьи и допрашиваемого:

5. В соответствии со ст. 278 УК РФ вы предупреждаетесь об уголовной ответственности за дачу ложных показаний. Вам по­нятно?

6. Понятно.

7. Подпишитесь, что вы предупреждены,

а также в обвинительной речи прокурора и защитительной речи адвоката при оценке доказательств и при юридической квали­фикации действий подсудимого, при выборе меры наказания.

Для того чтобы функция долженствования выполнялась ре­зультативно, юристу необходимо владеть навыками культуры речи.

Культура речи юриста

За разрешением различных правовых вопросов и проблем люди обращаются в правоохранительные органы или к нота­риусу. И крайне важно, чтобы общение в правовой сфере соот­ветствовало требованиям правовой культуры, одной из состав­ных частей которой ученые-юристы считают культуру речи. От степени культуры речи во многом зависит эффективность пред­варительного следствия и гражданских сделок, престиж органов правосудия, выполнение юристом его высокой общественной функции.

Но прежде чем говорить о культуре речи, следует выяснить, что такое речь, чем она отличается от языка.

Язык, являясь кодом, хранилищем языковых средств, про­является только в речи и только через нее выполняет свое на­значение — быть средством общения. Таким образом, речь —■ это воплощение, реализация языка; это конкретное говорение, осуществляемое в звуковой или письменной форме. Это после­довательность знаков (единиц) языка, организованная по его законам и в соответствии с потребностями выражаемой ин­формации. При помощи речи происходит общение между людьми.

Речь всегда целенаправленна. Говорящий использует языко­вые средства в соответствии с контекстом, ситуацией и темой разговора.

Речь как явление всегда конкретна и неповторима и всегда индивидуальна, так как отражает опыт говорящего. Она может быть ясной — непонятной, уместной — неуместной, богатой — бедной, самобытной — стандартной, экспрессивной — невыра­зительной и т. д. Говорящий или пишущий может отдавать предпочтение тому или иному стилю общения (официальному, почтительному, фамильярному, пренебрежительному и т. п.), т. е. речевое поведение определенным образом характеризует говорящего.

Но разные типы речи (функциональные стили) обладают не­одинаковой степенью проявления индивидуальности и субъек­тивности.

А что такое культура речи?

Культура речи в лингвистике понимается как мотивирован­ное употребление языкового материала, как использование языковых средств, оптимальных для достижения коммуника­тивных задач в определенной ситуации. В письменной речи юриста, рассчитанной на предварительное обдумывание, опти­мальными являются средства официально-делового стиля, в устной монологической речи на суде, с ее интеллектуализиро- ванным содержанием, употребляются средства публицистиче­ского стиля. В то же время отсутствие момента предваритель­ного обдумывания выбора языковых средств и эмоциональное напряжение оратора ведут к тому, что в ней появляются осо­бенности, характерные для устной речи.

\ Культура речи включает в себя^

8. нормативность, или правильность, речи, т. е. умение точно, в соответствии с нормами литературного языка передавать мысли, без употребления жаргонных, диалектных и простореч­ных слов (а в письменной речи — еще и без орфографических и пунктуационных ошибок); j

12) речевое мастерство, заключающееся в доходчивости, ло­гичности и уместности речи, в богатстве словаря, разнообразии грамматических конструкций, в выразительности, индивиду­альности речи. Важно выразить мысль не только грамотно, но и экспрессивно, не штампованными словами, а по-своему, ин- дивидуализированно. Речевое мастерство предполагает умение найти наиболее точное, значит, наиболее подходящее для опре­деленного случая и стилистически оправданное средство языка. Так, разговорное слово брякнула в речи С. А. Андреевского (...развязно посмеиваясь, она вдруг брякнула мужу: «А знаешь? Я выхожу замуж за Пистолъкорса») более точно, чем любое другое, характеризует легкомысленное поведение потерпевшей. А мысль о том, почему подсудимый Егор Емельянов решил «отделаться» от своей жены, А. Ф. Кони выразил посредством метафоры: Итак, вот это какая личность: тихая, покорная, вя­лая и скучная, главное — скучная.

Вся деятельность юриста по производству следственных и судебных действий, по оформлению различных гражданских правоотношений связана с составлением: 1) процессуальных актов, содержащих в себе определенное решение по делу или констатирующих ход и порядок следственных действий, 2) раз­личных гражданско-правовых документов. Поэтому культура письменной речи юриста предполагает прежде всего норматив­ность.

Важнейшим качеством культуры речи юриста является точ­ность. В уголовном судопроизводстве применительно к языку ей соответствует принцип законности, который заключается в том, чтобы письменная речь следователя и судьи отвечала тре­бованиям процессуальных норм.

Соответствие текста документа процессуальному закону проявляется в правильном наименовании документа, в упот­реблении формулировок и юридических терминов в том значе­нии, которое предписано законом. Нельзя вместо термина обыск употреблять осмотр, нельзя выемку заменять изъятием, термин подозреваемый — термином обвиняемый и т. д. (обвиняе­мый в описательной части обвинительного заключения вводит­ся только после формулировки предъявленного обвинения: ...было предъявлено обвинение в совершении преступления, преду­смотренного ст. ... УК РФ).

В стандартном тексте документа при назывании правопри­менительных действий или правовых отношений точности спо­собствуют устойчивые выражения — клише юридического ха­рактера¹. «Необходимо точно переносить соответствующие формулировки уголовно-процессуального закона в протокол, постановление, другие документы», — писали А. И. Михайлов, Е. Е. Подголин [91]. Точность в свободном тексте процессуаль­ных актов зависит от точности словоупотребления, которая обеспечивает информативную точность документа. «Трудно на­звать какую-либо другую область общественной жизни, где не­точность слова, разрыв между мыслью и словом были бы чре­ваты такими иногда тяжелыми последствиями, как в области права, — отмечал А. А. Ушаков. — Неточное слово в праве — большое социальное зло. Оно создает почву... для произвола и беззакония» [151, с. 80]. Так, в обвинительном заключении бы­ло сказано, что обвиняемый организовал драку в общественном месте, а на самом деле он причинил тяжкий вред здоровью по­терпевшего, в результате чего потерпевший скончался. А ведь в этих случаях квалификация действий и мера наказания будут неодинаковыми.

Точность в использовании языковых средств означает выбор таких слов, словосочетаний и синтаксических конструкций, ко­торые соответствуют содержанию полученной следователем и судьей информации.

Об этом см. с. 224—239.

Инспектор уголовного розыска, сообщая по телевидению

о разыскиваемых преступниках, сказала: «Кто знает что-либо об этих товарищах, просим сообщить в милицию». И, поняв, что неточно выбрала слово, исправила ошибку: «Не о товари­щах, а о гражданах».

Если в устной речи, неточно выразив мысль, можно тут же устранить погрешность, то в письменной речи этого сделать нельзя. Вот почему искажения в юридических документах опасны.

Требованием точности определяется по возможности до­словная запись показаний допрашиваемых (ст. 190 УПК РФ), гарантирующая достоверность получаемых данных. В целях фиксации наиболее важных из них допустимо использование жаргонных и диалектных слов, которые имеются в речи допра­шиваемого. Например, подозреваемый не сознается в убийстве невесты, а свидетель на допросе говорит, что слышал, как по­дозреваемый сказал: «Убил за то, что фестивалила». Эту фразу необходимо внести в протокол как доказательство.

Здесь следует сказать об уместности речи. Уместность — такой подбор языковых средств, который делает речь отвечаю­щей целям и условиям общения. При изложении показаний допрашиваемых неуместны официально-деловая лексика и юридические клише, если они отсутствуют в речи допрашивае­мого. Неуместны, так как они «серьезно подрывают доверие к протоколу допроса». Употребление в официальной речи средств, стоящих за пределами литературного языка (жаргониз­мы, диалектизмы, просторечия), является отступлением от норм литературной речи. Однако в протоколе допроса жаргон­ное слово фестивалилаупотреблено обоснованно, в соответст­вии с коммуникативным заданием (является доказательствен­ным материалом) — в этом главный критерий его уместности. Ни в каких других юридических документах, кроме протокола допроса и очной ставки, диалектная, просторечная и жаргон­ная лексика недопустима; ее отсутствие диктуется требованием чистоты речи.

Чистой считается та речь, в которой нет элементов, чуждых литературному языку, а также неуместно употребляемых ино­язычных слов. Устную речь засоряют нередко и «любимые» сло­ва типа в общем-то, значит, так сказать, как говорится, как бы,будем говорить и др., которые, по выражению Е. А. Матвиенко, являются «костылями хромого оратора» [88, с. 116]. Но костыли оказывают помощь, а слова-сорняки больше вредят, чем помо­гают: употребляемые неуместно, они мешают точному выраже­нию мысли. Послушайте хотя бы полчаса любую обществен­но-политическую передачу по телевидению, радио — и вы ус­лышите подобные примеры: Существуют, в общем-то, будем говорить, расплывчатые инструкции, которые, в общем-то, ме­шают проведению работы. Или: Мы понимаем, в общем-то, что теряем, будем говорить, огромные суммы. Или: Наши законы, в общем-то, нормальные законы. Нельзя, в общем-то, жить по принципу «хватай все, что плохо лежит». Или: От словесной за­интересованности (?!), будем так говорить, они не переходят, в общем-то, к деловой заинтересованности. Или: В общем-то, это большой вопрос, и он, в общем-то, требует обсуждения.

Одним из основных требований культуры речи является яс­ность. Известный русский юрист П. С. Пороховщиков¹ писал

о необыкновенной, исключительной ясности на суде. В значи­тельной степени этому способствует доступность (или просто­та) языка оглашаемых в суде документов. Ясность достигается четкой композицией документа, логичностью изложения, убе­дительностью аргументов. Четкости композиции способствуют юридические клише, употребляемые в определенных компози­ционных частях². Ясность предполагает использование слож­ных синтаксических конструкций для выражения сложных мыслей, особенно в мотивировочной и резолютивной частях документов³. Но предложения должны быть построены в соот­ветствии с нормами литературного языка.

Речь становится неясной вследствие низкой культуры мыш­ления. Попробуйте разобраться в родственных отношениях лю­дей, которые не смог ясно выразить адвокат: «В мае в гости приезжала мужевой сестры мужа сестра». Язык документов мо­жет быть неясным из-за использования без надобности ино­язычных слов.

П. С. Пороховщиков — автор книги «Искусство речи на суде», выпущенной под псевдонимом П. Сергеич.

Об этом см. с. 42—48.

Об этом см. с. 355—363.

Вносят в текст неясность и местоимения. Чаще всего это на­блюдается в мотивировочной части обвинительного заключе­ния и приговора, где записываются показания допрашиваемых: « Через некоторое время они с Русаковым ушли, но он дошел до во­рот и вернулся. Примерно через час пришел Гусаков, и он начал приставать к нему. Вы поняли, кто вернулся? Кто к кому начал приставать? Трудно понять. Подобные ошибки появляются в речи из-за небрежного отношения следователей и судей к вы­бору языковых средств. До принятия УПК РФ, когда показания допрашиваемых записывались от 1-го лица, следователи, пере­писывая показания допрашиваемых из протокола допроса в об­винительное заключение, обычно не редактировали текст, а за­меняли все личные местоимения 1-го лица я местоимениями 3-го лица он. А судьи переписывали в приговор текст обвини­тельного заключения, не задумываясь над стилем¹. Между тем Е. Е. Подголин неоднократно указывал, что «использование языковых средств в тексте документа — это не столько техниче­ская, сколько творческая работа». Неясным предложение ста­новится и в результате неправильного порядка слов, и в резуль­тате нарушения согласования: Он не отрицает факта кражи ве­щей, личного имущества Скворцовой, которая принадлежала Петрову. Деятельность следователя и судьи требует четкости мышления и обоснованности логических выводов.

Определяя культуру речи юриста, Е. Е. Подголин писал: «Культура речи при производстве следственных действий со­стоит в использовании точных, ясных, понятных, соответст­вующих литературной норме и речевой ситуации языковых средств» — и еще: «...культура судебной речи состоит не в том, чтобы отказываться от использования определенных языковых средств, а в том, чтобы употреблять их там, где нужно».

С учетом задач судопроизводства культуру письменной речи юриста можно определить как мотивированное использование языковых средств, которые соответствуют требованиям офици- ально-делового стиля, процессуального закона и адекватно от­ражают устанавливаемые по делу фактические данные.

После изменений, касающихся досудебной подготовки материа­лов, показания допрашиваемых записываются чаще от 3-го лица, и после личных местоимений 3-го лица в скобках указываются фами­лии.

Работа над формой речи должна приводить к тому, чтобы мысли пишущего легко доходили до сознания читающих или слушающих документ.

Одним из важнейших актов предварительного расследова­ния является обвинительное заключение. В нем излагаются преступные действия обвиняемого и дается им юридическая оценка, делается вывод о виновности обвиняемого. В соответ­ствии со ст. 273 УПК РФ каждое судебное заседание начинает­ся оглашением обвинительного заключения. Поэтому следова­тель, составляя этот процессуальный акт, должен думать о том, какое психологическое воздействие окажет он на граждан, при­сутствующих в зале суда.

Важными процессуальными документами являются решение суда и приговор. Значение их в системе актов судопроизводства определяет особую ответственность судей за их качество. Недо­пустимо, чтобы приговор по делу, связанному с убийством, вы­зывал ироническую улыбку из-за неточного выбора слов: Веще­ственное доказательство — кухонный нож — конфисковать (уничтожить). Запомните: без высокой культуры оформления юридических документов невозможна подлинная культура судо­производства.

Культура судопроизводства зависит и от того, в какой степе­ни прокурор и адвокат владеют нормами устных публичных выступлений. Культура публичной речи, как и письменной, включает в себя ясность, точность, чистоту, логичность, умест­ность, но, кроме того, она предполагает речевое мастерство, умение убедить аудиторию и воздействовать на нее. Оратору следует помнить, что воздействие осуществляется по двум ка­налам: рациональному и эмоциональному. Речь воздействует прежде всего фактическим содержанием, убедительностью ар­гументов, логичностью, обоснованностью логических выводов. Но богатство слов, разнообразие синтаксических конструкций, выразительность поддерживают у слушателей интерес, обеспе­чивают их эмоционально-психологическую убежденность. Пре­ния сторон в судебных процессах, лекции на правовые темы обязывают к тому, чтобы и прокурор, и адвокат, и лектор не просто выступали, а выступали логично, убедительно, экспрес­сивно. Созданию экспрессивности, а также эмоциональности служат языковые средства, с помощью которых оратор выража­ет эмоционально-волевое отношение к предмету речи и тем са­мым воздействует на слушателей¹. Однако каждое выразитель­ное средство уместно в публичной речи в том случае, когда по­могает привлечь внимание к предмету речи, усилить значение аргумента, выразить важную мысль. Значит, культура публич­ной речи — это такое использование языкового материала, ко­торое обеспечивает наилучшее воздействие на данную аудито­рию в соответствии с поставленной задачей.

Основоположник судебного красноречия в России, большой мастер судебной речи А. Ф. Кони настойчиво призывал юрис­тов любить и постоянно изучать «святыню своего народа» — его язык. «Пусть не мысль ваша ищет слова... пусть, напротив, слова покорно и услужливо предстоят перед вашей мыслью в полном ее распоряжении», — писал он.

Судебному оратору очень важно говорить грамотно, доход­чиво, убедительно. Престиж нашего суда намного возрастет, ес­ли юристы будут говорить не только по-деловому, но и образ­но, экспрессивно.

Юристы и лингвисты о языке юриспруденции

В ряду многих профессиональных языков язык юриспруден­ции представляет собой довольно своеобразное явление, обу­словленное требованием предельной точности. И изучается он двумя науками: юриспруденцией и лингвистикой.

Юристами написано большое число работ о языке закона, написаны журнальные статьи о языке процессуальных актов, монографии и учебные пособия. Однако, говоря о языке нор­мативного или процессуального акта или судебной речи, авто­ры выступают прежде всего как юристы, так как их интересует выраженное в документе правовое содержание, анализ же язы­ка дается, как правило, поверхностно, без соответствующей лингвистической основы. Нередко авторы путают лингвистиче­ские термины.

Следует выделить работы А. А. Ушакова, Е. Е. Подголина,

В. И. Царева, в которых выражены не бездоказательные мне­ния авторов, а сделаны выводы на основе глубокого анализа

Об этом см. с. 75.

объекта изучения, и выводы эти подтверждены мнением круп­ных, уважаемых ученых-лингвистов. В последние годы опубли­кован ряд интересных и полезных для юристов журнальных статей, написанных С. И. Володиной.

Но встречаются и работы о языке юриспруденции, написан­ные юристами, не подготовленными к этой теме или не обла­дающими языковым чутьем (вкусом). Так, один из известных современных авторов, рассуждая о том, что «язык, как и пра­во, — явление культуры», что право развивает и обогащает культуру, без должного уважения, недопустимо небрежно обращается с лингвистическими терминами: лексику(словар­ный состав языка) путает с лексикологией(раздел языкознания, изучающий словарный состав языка), вместо термина синтагма (сочетание двух языковых единиц) употребляет термин синтаг­матика(совокупность правил и закономерностей, определяю­щих отношения между единицами в речевой цепи); искажает лингвистические термины: полисемичность (надо: полисемия), синонимирование (нет такого слова. Надо: синонимия).Как при­мер готовых языковых стандартов юридического характера при­водит ошибочное, уродливое построение назначить дело слуша­нием... Второй известный автор, говоря об особенностях языка закона и «юридической науки», пишет об образности (выделено мною. — Н. И.) научного юридического языка и языка закона: «В юридической науке и практике существуют метафоры как отражение метафор, содержащихся в языке закона, так и свои собственные» (образные метафоры недопустимы ни в научном, ни в официально-деловом стиле. — Н. И.). И иллюстрирует эту нечетко выраженную мысль примерами из произведений пуб­лицистического стиля.

Подобные работы не приносят юристам пользы. Они пи­шутся только для увеличения числа опубликованных автором работ и представляют повышенную опасность для молодых юристов, которые, прочитав эти работы и поверив автору с громким именем, могут повторять подобные ошибки в своей профессиональной деятельности.

В сборниках «Процессуальные акты предварительного рас­следования. Примерные образцы», которые издавались в 70— 90-е гг. XX в., нередко допускались ошибки в выборе парони­мов завышенные — повышенные, предоставить — представить,

вместо юридических терминов предлагались разговорные слова и др. В книге «Практикум по уголовному процессу: Учеб. посо­бие для студентов юридических вузов и факультетов» (1995), целью которого было «научить студентов грамотно оформлять все процессуальные документы», также допущено немало по­грешностей¹.

Казалось бы, большую помощь юристам могут и должны оказывать лингвисты. В течение последних 20 лет появилось значительное число работ о языке юриспруденции. Это в пер­вую очередь научные статьи и диссертационные исследования (Н. В. Соловьев, Н. В. Шевченко, В. В. Девяткина, Т. Ю. Ви­ноградова, Е. Е. Усынина, О. В. Демидов), публикации в жур­налах «Российская юстиция», «Правоведение», «Русская речь», учебные пособия (Т. В. Губаева; X. Ю. Виссак и В. А. Тарве; Г. В. Бояринцева, Н. Н. Ивакина), монографии (Н. Г. Михай­ловская, В. В. Одинцов). Кроме того, лингвисты являются со­авторами юристов в написании коллективных работ о языке то­го или иного юридического документа.

Но тем не менее работы, написанные юристами совместно с лингвистами, имеют довольно много неточностей и погрешно­стей. Так, в работе «Язык и стиль обвинительного заключения» (1976) предлагался неверный, громоздкий вариант для названия документа. Предлагались неправильные варианты правки слож­ных предложений².

В работе «Язык права» (1990), в написании которой также принимала участие кандидат филологических наук, несмотря на благородную цель «способствовать повышению качества подготавливаемых решений, улучшать их языковое воплоще­ние», допущены непозволительные ошибки:

9. выражено мнение, что в словосочетаниях типа непринятие мер, неоказание помощи, а также в слове недонесение частица не часто затрудняет понимание, трактовку и исполнение закона. Подобные термины — недоукомплектование, неизвещение, невру­чение, неудержание — названы неблагозвучными, хотя они не­избежны и обязательны в официально-деловом стиле;

Подробный анализ см.: Ивакина Н. Н. Профессиональная речь юриста. М., 1997. С. 9—18.

Подробный анализ см. там же. Раздел «Юристы и лингвисты о языке права».

10. на с. 118—120 неточно раскрыты явления многозначности и омонимии;

11. на с. 71, 72, 107, 127 неоправданными являются рассужде­ния о «недостаточно определенных многозначных терминах, об использовании их в переносном значении», так как термин в определенной области знаний всегда однозначен и тем более никогда не употребляется в переносном значении. В подтвер­ждение своей мысли авторы приводят пример исключительный цинизм, не сказав, однако, что это оценочное понятие, требую­щее уточнения;

12. в примере Неявка в судебное заседание по неуважительным причинам... не служит препятствием, приведенном на с. 23, ав­торы усматривают «тройное отрицание», хотя в лингвистике нет такого термина, и советуют «устранить неясность» следую­щим образом: неявка по уважительным причинам служит пре­пятствием к рассмотрению жалоб, что, по мнению авторов, «звучит проще и яснее». Мысль, выраженная в исправленном варианте, искажена, она не соответствует первой — с отрица­тельным сказуемым и отрицательным определением;

13. рекомендуется употреблять простые термины (а большин­ство юридических терминов является составными. — Н. И.), по возможности короткие фразы (что не характерно для офици- ально-делового стиля. — Н. И.).

Допущены ошибки и в работах, написанных лингвистами. Неудачной была попытка кандидата филологических наук из г. Саранска рассказать о культуре речи юриста (1987). Неумест­ными были и советы авторов работы «Теория и практика рус­ского красноречия» (1989) по поводу использования в судебной речи вымышленных элементов: «Если объективные факты про­цесса выразительны сами по себе, то их следует донести до слу­шателя с предельной непосредственностью, как можно проще. Если же в событии недостает эмоциональной выразительности, автор создает ее вымышленными, предполагаемыми зарисовка­ми обстоятельств» [34, с. 174].

При исследовании судебного красноречия следует исходить прежде всего из процессуальных требований. Судебная трибу­на — это место для объективного исследования обстоятельств дела, поэтому в ней недопустимо «преувеличение», как совету­ют авторы.

Жаргонная лексика — слова отдельных социальных групп, искусственно создаваемые в целях языкового обособления.

Экспрессивность — выразительность речи.

Вопросы для самопроверки

1. Какие сферы общения обслуживает язык юриспруденции? 2. Что такое язык? 3. Каковы функции языка? Каковы функции языка права? 4. Что такое речь? 5. Что включает в себя культура речи? 6. Какие требования предъявляются к письменной речи юриста? Как эти требования проявляются в текстах процессу­альных актов и гражданско-правовых документов? 7. Что явля­ется причиной неясности речи? 8. Что входит в понятие культу­ры устной публичной речи?

Примерный план практического занятия Теоретическая часть

14. Язык. Его функции в праве.

15. Культура письменной речи юриста.

16. Культура устной публичной речи.

Практическая часть

Задание 1. Прочитайте сообщение М. Шустовой о том, как проявляется функция долженствования в языке права (см. с. 65), после чего проанализируйте ее проявление в граждан­ско-правовых документах и процессуальных актах.

Задание 2. Проследите, как разнообразно выражается функ­ция предписания в статьях Семейного кодекса РФ.

Задание 3. Оцените ораторское мастерство прокурора, под­держивавшего государственное обвинение: можно ли назвать его речь убедительной; каков, с вашей точки зрения, речевой вкус оратора; можно ли говорить об эмоциональном воздейст­вии данного выступления.

Ваша честь! В ходе судебного разбирательства были иссле­дованы все обстоятельства данного уголовного дела. Факт убийства подтвержден показаниями свидетелей, показаниями самих подсудимых, заключением проверки показаний на месте, заключением экспертов, протоколом опознания трупа. То, что преступление было совершено по предварительному сговору Рисса и Лазаренко, подтверждается показаниями Рисса о том, что еще до прибытия на насыпь на ул. Петрушина микрорай­она Северный говорилось об убийстве. Показания Рисса под­тверждаются протоколом проверки показаний на месте.

Учитывая вышесказанное, прихожу к убеждению, что дейст­вия Лазаренко и Рисса правильно квалифицированы по п. «ж»

ч. 2 ст. 105 УК РФ.

Смягчающими обстоятельствами для Лазаренко являются его явка с повинной, военная служба в Чечне. Смягчающим обстоятельством для Рисса является наличие у него малолетне­го ребенка.

С учетом вышесказанного прошу назначить Лазаренко Е. В. наказание в виде 14 лет лишения свободы с отбыванием нака­зания в колонии строгого режима. Риссу — наказание в виде 14 лет лишения свободы с отбыванием наказания в колонии строгого режима.

Приговор в отношении Лазаренко и Рисса от 19 мая 2004 г. исполнять самостоятельно. Исковые требования потерпевшего Васильева удовлетворить в полном объеме.

Задание 4. В сборниках «Процессуальные акты предваритель­ного расследования. Примерные образцы», которые издавались в 70—90-е гг. XX в., в качестве образцов приведены следующие словосочетания: пальцевые отпечатки (1991, с. 98), не оглянув­шись назад (1991, с. 150), разговорное слово нажива вместо тер­мина обогащение (1991, с. 165). Оцените их использование с точ­ки зрения допустимости в официально-деловом стиле.

Задание 5. В 1995 г. вышел в свет «Практикум по уголовному процессу» (учеб. пособие для студентов юридических вузов и фа­культетов). Исправьте речевые ошибки, допущенные в нем: Про­изведенным предварительным следствием установлено... (с. 97), об­винительное заключение по уголовному делу по обвинению по ч. 1 ст. 145 {с. 153), уголовное дело производством прекратить (с. 167).

Задание 6. Подумайте, чем порождена неясность в работе лингвиста, написавшего пособие для юристов (1987). Устраните неясность.

«А. Ф. Кони описал эпизод, который произошел во время вы­ступления в роли обвинителя юриста А. И. Урусова». А. И. Уру­сов был обвинителем или А. Ф. Кони обвинял А. И. Урусова?

Задание 7. Прочитайте определения культуры речи, данные Е. Е. Подголиным (см. с. 23 данного пособия) и проф. Т. В. Гу- баевой: «Речевая культура профессионального общения юри­стов — это определенный уровень профессионально-языковой компетенции, позволяющий правильно построить и реализо­вать программу устного и письменного высказывания с учетом изменчивости речевых ситуаций при постоянстве требований Закона»¹. Оцените, которое из них более полно и правильно сформулировало мысль.

Задание 8. Изучите одно из пособий для юристов по культу­ре речи и выразите свое мнение о нем.

Губаева Т. В.

Речевая культура профессионального общения юри­стов // Культура русской речи: Тезисы 1-й Всесоюзной научной кон­ференции. Звенигород. 19—20 марта 1990 г. М., 1990. С. 45.