Что касается сша, то Ближний и Средний Восток постоянно занимает важное место в их мировой стратегии.

Главными экономическими геополитическими факторами, определяющими военно-политическую стратегию США на Ближнем Востоке, считаются наличие в регионе огромных энергетических и финансовых ресурсов, а также усиление роли ближневосточных стран в мировой экономике. Расклад геополитических сил в регионе определяется тем, что здесь сосредоточено 64 % разведанных мировых запасов нефти и, следовательно, Ближний Восток, прежде всего нефтедобывающие страны Персидского залива, будут сохранять свой статус главной мировой кладовой нефти в обозримой перспективе. Стремление США обеспечить свою энергетическую безопасность предполагает определение региона Ближнего Востока в качестве важнейшего вектора своей военно-политической стратегии. Кроме того, страны региона активно развиваются в социально-экономическом плане. Доходы от экспорта нефти, туризма и других отраслей экономики превращают отдельные ближневосточные страны в источник свободных финансовых средств. Превращение Ближнего Востока в растущий рынок для американских производителей и источник инвестиций в экономику США требует от Вашингтона, приоритетного учета данного фактора при разработке и реализации своей ближневосточной военно-политической стратегии. 

Стратегические интересы:

После распада СССР в 1989 г. и последовавшего за ним десятилетия завоеванные раньше позиции оказались под угрозой. Растерявшая силы Россия была вынуждена принять гегемоническое влияние США, которое утвердилось по всему миру во время кризиса и войны в Персидском заливе в 1990-1991 гг.

Тем не менее, сразу же после вступления в должность президента страны Владимир Путин принялся за восстановление сформированных в советскую эпоху отношений, а также включил в их сферу еще два государства: Саудовскую Аравию и Израиль, связи с которыми в прошлом были слабы⁴. Путин принимал в Москве множество арабских гостей и неоднократно отправлялся в турне по Ближнему Востоку в качестве президента и премьер-министра, что стало важным фактором, сыгравшем свою роль в возвращении России на Ближний Восток.

Так, в 2005 г. визит В.В. Путина способствовал заметному улучшению отношений России с Израилем, в 2006 г. российский президент посетил Азербайджан. На 2007 г. выпал ряд визитов: в Саудовскую Аравию, Катар, Иорданию, Иран. В 2008 г. В. Путин побывал в Ливии. В мае 2010 г. состоялся официальный визит Д.А. Медведева в Сирию.

В дополнение к исторически сложившемуся экономическому сотрудничеству отношения с Сирией имеют стратегическое значение для России. Политические факторы как регионального, так и международного характера, играют в наших расчетах значительно более важную роль.

Поскольку Россия не нуждается в импорте энергоресурсов, на региональном уровне она, прежде всего, заинтересована в стратегическом доступе в регион. Ближний Восток – второй по значению рынок экспорта российских вооружений, уступающий лишь Южной и Юго-Восточной Азии. До «арабской весны» Алжир, Сирия и Ливия регулярно фигурировали в списке пяти ведущих покупателей российского оружия. Общий объем нереализованных контрактов на поставки оружия в Сирию оценивается в 4 млрд. долларов США.

Военно-техническое сотрудничество насчитывает долгую историю и принимает самые разные формы. На вооружении сирийской армии (одна из самых многочисленных на Ближнем Востоке – 400 000 человек) стоит преимущественно российская техника, которая в прошлом закупалась примерно на 700 миллионов долларов в год. Несколько поколений сирийских офицеров прошли подготовку в России. В стране по-прежнему работают российские военные консультанты.

Созданная в 1971 году российская военно-морская база в Тартусе (единственная на всем Средиземноморье) недавно была снова открыта. За годы, прошедшие с момента распада СССР, Россия отказалась от всех советских военных баз за рубежом, за исключением Тартуса, который не является военной базой в точном смысле этого слова, поскольку, за исключением 50-ти моряков, занимающихся техобслуживанием, там нет постоянно базирующегося воинского контингента. База состоит из двух плавучих причалов, плавмастерской и хранилища. Ее основной задачей является ремонт и снабжение топливом и продовольствием кораблей российского ВМФ, проходящих через Средиземное море. Российское руководство обеспокоено тем, что падение режима Асада может привести к закрытию этого объекта. И хотя сирийская оппозиция не делала никаких заявлений относительно будущего базы в Тартусе, Россия слишком долго зависела от Асада, а в последние месяцы слишком активно и демонстративно оказывала ему поддержку в его борьбе с оппозицией, чтобы рассчитывать на хорошие отношения с тем, кто придет ему на смену, – в особенности, если смена власти будет насильственной.

В январе 2012 г. в Сирию пришла группа Российских кораблей, в состав которой входил и авианосец «Адмирал Кузнецов». Возможно, это действие было призвано продемонстрировать то значение, которое Россия придает своим отношениям с Сирией и ее нынешним руководством, хотя официальные российские источники заявляли, что корабли зашли в Тартус с целью пополнения запасов. Однако, скорее всего, заход кораблей был истолкован как в самой России, так и за рубежом как свидетельство того, что Кремль не потерпит повторения «ливийского сценария». Так что это было воспринято сирийскими властями и официальными СМИ как выражение российской поддержки режима Асада. Хотя есть мнение, что этим визитом российское руководство намеревалось показать, что Россия остается игроком на Ближнем Востоке и с её позицией надо считаться. С уходом Асада Сирия либо станет турецким союзником, либо надолго погрузится в пучину хаоса и гражданской войны, что в любом случае грозит России потерей надёжного экономического и политического союзника.

Более того, российское руководство обеспокоено развалом существовавшей когда-то оси дружественных России режимов, проходившей по центру ближневосточного региона. Став президентом, Путин начал прилагать усилия к восстановлению отношений с ближневосточными союзниками времен «холодной войны». Сирия, Ливия и Ирак оказались в центре этих усилий, направленных на создание противовеса господству США в регионе. Иран – заклятый враг США и надежный союзник Сирии – также входил в эту ось. Российское руководство восприняло войну в Ираке главным образом как попытку ослабить антиамериканскую коалицию в регионе и видело подтверждение своей правоты в позиции, которую заняли в этой войне Саудовская Аравия и члены Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива.

§3. Политика США и России в регионе:

В начале «арабской весны» Россия была готова согласиться на вмешательство Запада в события в Ливии. Российское руководство решило не накладывать вето на Резолюцию 1973 по двум причинам. Во-первых, ему не хотелось портить отношений с западными лидерами, настаивавшими на вмешательстве. Хотя сближение с США имело значение для российского руководства и, несомненно, играло определенную роль, гораздо большую важность для России имеют политические и экономические связи с Европой.

Позиция Франции и Италии, которые, опасаясь гуманитарной катастрофы и наплыва беженцев в случае наступления сил Каддафи на Бенгази, активно выступили за введение запрета на полеты ливийских ВВС, имело для российских расчетов особое значение. Во-вторых, российское руководство не хотело брать на себя ответственность за массовое убийство мирного населения, которое могло бы произойти в результате неуступчивости России в вопросе о вмешательстве.

Вскоре, однако, российское руководство оказалось разочаровано расширительным толкованием положений Резолюции 1973, к которому прибегли страны-члены коалиции. Оно было готово дать согласие на создание зоны, закрытой для полетов ливийской военной авиации, с целью предотвращения уничтожения мирного населения. Было оно готово и помочь своим европейским партнерам в деле предотвращения потока беженцев на их территорию. Однако в значительно меньшей степени российская сторона была готова согласиться на предоставление Северо-Атлантическим альянсом военной помощи повстанцам, сражающимся с авторитарным правителем, с которым у нее были достаточно тесные связи. Российская критика стала нарастать по мере того, как становилось очевидным, что действия авиации НАТО были направлены против войск и бронетехники Каддафи, и отнюдь не ограничивались пресечением налетов ливийских ВВС на мирные объекты. Более того, реакция российского руководства на вооруженное восстание в Сирии была предопределена ливийским опытом.

В Концепции внешней политики Российской Федерации 2013 г. есть пункты, посвящённые политике России в регионе Ближнего Востока, где подчеркивается, что:

«Пункт 88.Россия будет вносить весомый вклад в стабилизацию обстановки в регионе Ближнего Востока и Северной Африки, проводить последовательную линию на содействие достижению гражданского мира и согласия во всех государствах Ближнего Востока и Северной Африки и в регионе в целом на основе уважения суверенитета и территориальной целостности государств и невмешательства в их внутренние дела. Используя свой статус постоянного члена Совета Безопасности ООН и участника «квартета» международных посредников, Россия продолжит мобилизацию коллективных усилий для достижения на международно признанной основе всеобъемлющего и долгосрочного урегулирования арабо-израильского конфликта во всех его аспектах, включая создание независимого палестинского государства, сосуществующего в мире и безопасности с Израилем. Такое урегулирование должно быть достигнуто путем переговоров при содействии международного сообщества, использовании потенциала Лиги арабских государств и других заинтересованных сторон. Россия будет содействовать созданию на Ближнем Востоке зоны, свободной от оружия массового уничтожения и средств его доставки.

Пункт 89. Россия будет последовательно проводить сбалансированную линию на всеобъемлющее политико-дипломатическое урегулирование ситуации вокруг иранской ядерной программы путем налаживания диалога на основе поэтапности, взаимности и неукоснительного соблюдения требований режима нераспространения ядерного оружия.

Пункт 90. В целях дальнейшего расширения взаимодействия с государствами исламского мира Россия будет использовать возможности участия в качестве наблюдателя в Организации исламского сотрудничества и контакты с Лигой арабских государств, Советом сотрудничества арабских государств Персидского залива. Россия настроена и далее развивать двусторонние отношения с государствами Ближнего и Среднего Востока и Северной Африки»⁵.

Эти пункты в целом выражают основную суть политики России на Ближнем Востоке—содействие в урегулировании кризисов исключительно методами международного права.

Возможно, этим была предпринята попытка противопоставить себя США, одобряющим политику «гуманитарных интервенций», фактически нарушающих принятые нормы международного права для оправдания своих действий в этом регионе, направленных на достижение своих интересов. В Концепции же словно бы подчёркивается, что Россия лишь заинтересована именно в стабилизации ситуации и к выгоде не стремится. Хотя, если учесть, что данный регион расположен не так уж и далеко от наших границ, то стабильность в неё является уже сама по себе выгодой для России.

Защита национального суверенитета и неприятие вмешательства во внутренние дела государств входят в число принципов, которые Россия, как в прошлом и СССР, защищает (иногда даже чрезмерно) жестким и решительным образом. Выступление Владимира Путина во время конференции по безопасности в Мюнхене 2 октября 2007 г. служит тому примером: он открыто назвал США государством, которое стремится навязать свое мнение во всех областях: политике, экономике, культуре и т.д. Часто именно США подразумеваются во всё более серьезных посягательствах на основополагающие принципы международного права и бесконтрольном применении военной силы в международных отношениях. В результате Россия всегда с самым пристальным вниманием рассматривает резолюции Совета безопасности на основе статьи VII.

Таким образом, полемика вокруг резолюции №1973 с мандатом на военное вмешательство в рамках «ответственности по защите» мирного населения представляет интерес сразу с нескольких точек зрения. Изначально решение России воздержаться на голосовании выглядело удивительным: инициатива президента Медведева противоречила мнению посла в Триполи и стала причиной для одной из редких размолвок с Путиным (премьер-министр назвал вмешательство НАТО «крестовым походом»). То, как коалиция во главе с НАТО интерпретировала резолюцию 1973, стало тяжелым ударом для российской дипломатии: она рассматривала его как искажение процедуры и превышение установленных мандатом границ, а также серьезный просчет со своей стороны. В целом любое вмешательство НАТО воспринимается в Москве с недоверием: международная организация не вправе заниматься сменой режимов, решение о которой может принять лишь исключительно мирное население. Эта позиция недавно вновь прозвучала в выступлении министра иностранных дел Сергея Лаврова в Генеральной ассамблее ООН: «Все наши действия должны опираться на прочную почву устава ООН, в котором нет ничего, что давало бы право заниматься сменой режимов. (…) Настаивая на прекращении огня только правительством и поощряя оппозицию к наращиванию боевых действий, они, по сути, толкают Сирию еще глубже в пучину кровавой междоусобицы»⁶. 

По вопросу Ливии Россия поначалу также демонстрировала свое недовольство, однако затем все же предпочла воздержаться на голосовании в Совете безопасности по резолюции 1973 в марте 2011 года. Это решение, которое противоречило ее традиционной позицией и интересам, вызвало удивление. Тем не менее, объяснить его могут сразу несколько причин: стремление президента Медведева сыграть в открытость по отношению к западным странам, жестокость и угрозы со стороны полковника Каддафи и его сына Сейфа аль-Ислама в адрес населения Бенгази, гарантии насчет военного вмешательства со стороны Лиги арабских государств. В тот момент на саммите в Довилле Медведев заявил, что Каддафи должен уйти. Как бы то ни было, Россия не отказалась от попыток вести переговоры в поисках полюбовного соглашения. В июне она отправила в страну своего эмиссара Михаила Маргелова (председателя комитета Совета Федерации по международным делам), который должен был сыграть роль посредника, опираясь на контакты с ливийским лидером, а также представителями Африканского союза. Безжалостное убийство вождя и широкая интерпретация резолюции 1973 со стороны коалиции буквально поразили российские власти, которые почувствовали себя обманутыми и согласились признать (причем неохотно и с оговорками) Национальный переходный совет Ливийской Республики лишь 1 сентября 2011 года. 

Результаты ливийской революции в сочетании с внутриполитическими факторами, изменили вектор ближневосточной политики России в антизападном направлении. Это и привело к тому, что Россия наложила вето на резолюцию ООН по Сирии, поскольку российское руководство опасалось, что она может быть использована в качестве повода для очередного военного вмешательства Запада на Ближнем Востоке.

Российское руководство не хочет допустить возникновения новой международной правовой нормы, допускающей иностранное вмешательство во внутренние конфликты – в особенности, когда речь идет о конфликтах, порожденных массовыми выступлениями против авторитарного правительства. Особое раздражение у российской стороны вызывает стремление Запада навязать свои ценности и формы правления за пределами Западного мира. Так ли это в действительности, не имеет значения, поскольку российское руководство уверено, что дело обстоит именно так. Оно хорошо помнит о цветных революциях в Сербии, Украине и Грузии, в результате которых на смену дружественным режимам к власти пришли силы, которые в той или иной степени можно охарактеризовать как антироссийские.

Военно-стратегические геополитические факторы формирования военно-политической стратегии США на Ближнем Востоке связаны с нарастанием конфликтного потенциала ближневосточного региона, частым переходом внутренних противоречий в стадию прямого вооруженного противостояния. Постоянное присутствие мощной военной группировки США в районе Персидского залива, необходимость сохранения военных баз на территории арабских стран, союзнические обязательства США по защите Государства Израиль, стремление Ирана развивать свою ядерную программу повышают роль военно-силовой составляющей в американской военно-политической стратегии на Ближнем Востоке.  Регион MENA по-прежнему является базовой точкой в глобальной стратегии США, главной опорой которой стали союзнические страны региона, которые и попали под волну политических волнений «арабской весны». 

США обеспокоены проблемой снижения издержек от революционных событий на Ближнем Востоке. В целях сохранения своего влияния США в первую очередь заинтересованы в поддержании связей с военной элитой стран, получавших на протяжении трех десятилетий американскую помощь. По мере того как волна недовольства в Тунисе и Египте спадала, власть консолидировалась в руках военных. Роберт Хантер, ведущий эксперт по Ближнему Востоку в одном из ведущих американских аналитических центров РЭНД, отмечал, что продолжение курса на оказание финансовой и военной помощи Египту и Тунису необходимо для сохранения региональной стабильности⁷ . 

Ситуация вокруг Сириив 2013 году кардинально изменилась в лучшую сторону. В конце лета 2013 г., после ситуации с химической атакой в Сирии, казалось, что избежать американского удара стране не удастся. На сегодняшний день в Штатах многие политики признают, что из всех сценариев, которые остаются в отношении разрешения сирийского кризиса, сохранение Башаром Асадом контроля над страной представляется наиболее удобным для Вашингтона.Отправной точкой для изменения позиции Запада стала российская инициатива о ликвидации химического оружия в Сирии.

27 сентября 2013 г. Лавров и Керри в Женеве на протяжении двух дней согласовывали проекты резолюций по сирийскому химоружию в Совете Безопасности ООН и в Организации по запрещению химического оружия (ОЗХО). До этого, после принятия решения о вывозе хим.оружия из Сирии, в ходе дальнейших обсуждений стали видны различия в трактовках плана двумя странами: США настаивали на возможности силовых мер сразу в случае выявления нарушений, а Россия была против такого варианта действий. В итоге России удалось отстоять свою точку зрения на случай инцидентов:если правительство Сирии или силы оппозиции все-таки нарушат достигнутые договоренности, то подобные инциденты будут рассматриваться Советом Безопасности ООН отдельно и для возможных силовых действий понадобится принятие дополнительной резолюции помимо той, проект которой согласовали в штаб-квартире ООН РФ и США⁸.

Это дало основания признать итог женевской встречи победой российских дипломатов, предотвративших на Ближнем Востоке новую войну с участием США и позволивших президенту Обаме найти выход из того тупикового положения, в которое он себя поставил, призывая союзников к нанесению ударов по Сирии.Президент Обама выразил благодарность России за дипломатическую инициативу. «Я думаю, Путин может сыграть важную роль в сирийском вопросе. И, несмотря на разногласия между нашими странами, я приветствую его участие. Я буду рад, если он возьмёт на себя ответственность за действия своего партнера Асада и за решение проблемы химического оружия. Это не холодная война», — заявил Обама в интервью ABC⁹.При этом Обама подчеркнул, что усиление влияния России в Сирии не навредит интересам США. Вместе с тем Барак Обама, несмотря на достигнутую договоренность, заявил, что США по-прежнемуготовы к военной операции в Сириии в подготовку к ней никаких изменений не вносилось. Само соглашение Лаврова и Керри было жестко раскритиковано американскими сенаторами, но поддержано многими странами.¹⁰

Продолжая сотрудничество с военными, Вашингтон стремится не потерять авторитет среди лидеров арабских революций. США нацелены на сотрудничество с любой политической силой, которая придет к власти по итогам революции. При этом американцы удовлетворены нейтральной позицией, которую заняли военные в Египте и Тунисе в ходе волнений, и противопоставляют их поведение действиям правоохранительных органов Ирана, жестко подавлявших волнения в ходе майских событий 2010 года.  Невмешательство и выжидание кажутся Вашингтону предпочтительной политической линией по отношению к ситуации на Ближнем Востоке.