ODEZhDA_BELORUSOV

ОДЕЖДА БЕЛОРУСОВ ХУ1-ХУЩ вв.

МАТЕРИАЛ ОДЕЖДЫ

дежда — один из основных элементов материальной куль­ туры народа, в котором с предельной выразительно-

стью прослеживаются нацио­нальные особенности и соци­альное неравенство. Своеобразие одежды в значительной степени обусловливается природно-климатическими условиями и ес­тественными ресурсами края, которые спо­собствуют формированию соответствующих типов одежды, изготовленных из доступ­ного сырья.

Древнейшими видами сырья в Белорус­сии, используемыми для изготовления одежды, были кожа, мех и шерсть домаш­них и диких животных, льняное и конопля­ное волокно. Эти материалы оставались до­минирующими в народной одежде вплоть до XX в.

Преобладающая масса населения — крестьянство — обработку сырья произво­дила в домашних условиях издавна из­вестными способами и специальными ору­диями. В городах и местечках Белоруссии сырье перерабатывали специальные ремес­ленники, число которых на протяже­нии XVI—XVIII вв. постоянно возрас­тало ',

В описях похищенного имущества, реестрах, составленных после смерти владельца, при перечислении приданого поч всегда отмечаются значительные запа полотна и различных вещей, изготовленн из него.

О больших запасах полотна и полот! ной одежды сообщается в жалобе свящ< ника на дворянина Мелешко, поданной рассмотрение в Гродненский суд ², в акт минского городского суда, относящихся XVI в.³

Разносортные полотна и изделия из н являлись необходимой составной част! приданого невесты не только у шляхты духовенства, но и у крестьян, ремесле яиков.

Господарский кузнец Янович наряду прочими вещами дал своей дочери в пр даное «сорочек женских и мужских 1 простицы 2, наметцев 10, ручников 7» Крестьянка Аннуша Оношковская, выхо; замуж, принесла в дом мужа «сорочек же) ских 5, полотна кужольного 15 локоть, н; метцев тонких 6, а толстых 3, згребнины 1 локоть»⁵.

У господствующего сословия полотн шло на изготовление нижнего белья («б( лизны»), а также постельных принадле» ностей, столового белья: простыней, навслочек на подушки и перины, скатертей, руч­ников, полотенец, сервет, товальней и т. д.⁶

Значительный расход полотна дворян­ское сословие покрывало за счет податей с населения. Крестьяне должны были в каче­стве обязательного налога давать либо го­товое полотно, либо пряжу, либо обрабо­танное для пряжи льняное и конопляное волокно.

Для изготовления одежды у всех сосло­вий широко использовалось сукно, тканное преимущественно из шерсти домашних овец.

Крестьяне вырабатывали сукно, как и в более поздние века, в домашних условиях традиционными, издавна сложившимися методами.

Во многих феодальных имениях для вы­делки сукна сооружались сукновальни — фолюши (польск. го1ш>2) при мельницах⁷. Во второй половине XVIII в., например, в Кричевском, Чечерском и Рогачевском ста-роствах, Могилевской экономии насчитыва­лось 176 мельниц, на 54 из них были фо­люши ⁸.

В XVIII в. некоторые крупные белорус­ские магнаты в своих владениях основыва­ют промышленные мануфактуры, крупней­шими из которых были суконная фабрика (Радзивиллов) в Несвиже, полотняная и суконная фабрики (Сапегов) в местечке Ружаны и др. Продукция этих предприя­тий в большей своей массе реализовывалась в пределах государства. Издавна в феодаль­ной Речи Посполитой широко было разви­то цеховое сукноделие. Все местные сукна по установлению 1565 г. изготовлялись ши­риной 2 локтя коронных без каймы («край-ки»), а длиной в штуке 30 локтей, декати­ровались и постригались за исключением кира и каразеи ⁹.

Однако огромное потребление полотна и сукна при сравнительно слабой развитос­ти местного промышленного производства обусловливало значительный ввоз этих тканей. На основании древнебелорусских таможенных книг можно заключить, что сукна ввозились почти из всех государств феодальной Европы, так как большинство ввозимых сукон называлось по месту их изготовления (страна или город): ангель­ское, белское, ческое, фламское, флорен-ское, французское, гирлецкое, гданьское, гамбургское, испанское, голендерское, люн-ское, моравское, немецкое, нурское, во-лавское, отоманское, шлёнское, шведское, влоское и т. д. ¹⁰

Для королевского двора и магнатов вво­зились высококачественные фландрские сукна. Дешевые импортные сукна наряду с сукнами местной работы пользовались большим спросом у мелкой шляхты, ме­щан и зажиточной части крестьянства. Большой спрос находила английская ка-разея — сукно среднего качества, а также люксовые сукна голландских мастеров из городов Лейде, Гауда и др.¹¹ Импорт де­шевых сукон (герлица, каразея, моравское, чешское, глоговское, мухояр и др.) значи­тельно превосходил импорт дорогих (ан­глийское, шифтух), количество которых составляло лишь несколько десятков пос­тавов'¹². Основная заграничная торговля с Западной Европой велась через морские порты Гданьск, Крулевец, Ригу. Из Поль­ши в Белоруссию импортные ткани ввози­лись через города Брест и Гродно. Им­портные полотна и сукна различных сортов немецкие купцы ввозили через Кельн. В древнебелорусских актах XVI в. часто упоминается одежда, изготовленная из привозных тканей: «зипун белый полотна коленского з баволною... шаловары ческо-го сукна»¹³; «газука серого сукна мурав-ского, колпак сукна утерфинового лисами подшитый... рукавицы сукна лионского...»¹⁴ В документах часто упоминается фалюн-дыш («фалендыш», «фалюндуш», «фолюн-дыш») — сукно среднего качества, которое в XVIII в. пользовалось большим спросом у бедной, «убогой», шляхты ¹⁵. Называется фалюндыш английский, голландский (го-лендерский), герлецкий, бечинский, гилен-ский.

В расцветке сукна преобладали крас­но-коричневые оттенки: «фалюндыш бур-натный» ¹⁶; «ермяк фалюндышу бурнатно-го» ¹⁷; «колпак чырвоного сукна фалюнды­шу» ¹⁸; «сукна фалендышу кгранатового локти двадцать» ¹⁹.

Для пошива женской одежды использо­вался мухояр (тур. тисЬо]]'аг, тисЬо]']'ег)— довольно плотная ткань из козьей шерсти: «шата мухояру гвоздикового» ; «мухояру два поставы»²¹; «пара летников — один мухоеру турецкого» ²². Документы называ­ют мухояр («мухоер») турецкий, немец­кий, венецианский («венецкий»): «хоро­ший мещанский мухояр не дорогой турец­кий, более прочный, нежели адамашек первоклассный венецкий» .

На пошив верхней одежды употребля­лось косматое сукно — бая: «сукна фален­дышу кгранатового локти дванадцать и треть, баи чирвоное венецкое локти чоты-ри» ²⁴. В XVII в. баю привозили из Ан­глии, а в XVIII в. ее начали вырабатывать в местных сукенницах Речи Посполитой.

Верхнюю одежду шили из толстого сукна — кира (тур. куг — серый, пепель­ный): «десять поставцов киру шебединско-го... пришло мне»²⁵; «керу белого локот осмь» ²⁶. В XVIII в. кир становится до

27

ступным широким народным массам .

Для изготовления одежды широко упс треблялись лондонское (люнское) сукн «лундыш» («от поставу сукна лундышу п грошей шесть» ²⁸); камлот английски? брюссельский (бруксельский), турецкий баракан — тяжелый, полушелковый; ха ба — толстое белое сукно, которое привс зилось с Востока нередко в виде готовы: изделий; каламайка — полосатая светлы тонов шерстяная ткань, из которой снача ла шились шлафроки у знати, а впоследст вии женские юбки и пояса для мужчин — у крестьян. В актах встречаются и други названия шерстяных тканей и сукон: кара зея, кучбая, капица, сибирка и др. *⁹

Закупка шелковых тканей, цены на ко торые достигали баснословных размеров была разорительна для экономики госу дарства. Поэтому правительство неодно кратно издавало указы, запрещавшие ме щанам и простому люду носить одежду и: дорогих шелков и бархата. Только магнат екая верхушка располагала материальны ми средствами изготовлять одежду и: шелка — едвабья. У мещан, широких ело ев бедной шляхты шелковая ткань исполь зовалась лишь для украшения празднич ной одежды.

Самой известной шелковой тканью бы; адамашек. Это общеевропейское названш происходит от места изготовления — го рода Дамаска в Сирии. Адамашек («ада' машок», «адамасок», «адомаска», «одомаш ка») был одноцветным либо в узоры — матовые листья, цветы, овощи нг блестящем фоне: «шубка адамашки ша> рое»³⁰; «летник одомашки чорной»^э1; «адамашку червоного в трех кусках локтей 18» ³²; «орнат адамаску зеленого» ³³. Самым дорогостоящим был адамашек Генуэзский кармазиновый (по 20 злотых 2 гроша за локоть). Наиболее дешевым был адамашек влосский полушелковый, лу-кисский подлейший и в валках найподлей-ший ³⁴.

Атлас (гатлас) по-арабски значит «гладкий» — блестящая ткань, часто упо­минавшаяся в документах XVI—XVII вв.

В документах называется атлас фло­рентийский, лукисский, венецианский (ве-нецкий), узорный, цветной, кармазиновый. Цены на атлас были весьма высокими ³⁵. Даже для королей атлас покупали в огра­ниченном количестве. Согласно скарбовым реестрам, для Владислава Ягеллы купили только 2 локтя атласа для оборок (бры­жей) на рукава, за который уплатили од­ну гривну ³⁶.

Алтабас (от тур. «алтун» — золото, «баш» — голова) часто упоминается в до­кументах XVI в. Нередко эту ткань назы­вали злотогловом и среброгловом.

Брокат — французская шелковая ткань, которая в отличие от алтабаса, плотно пе­ретканного золотом или серебром, только местами перетыкалась золотыми или се­ребряными нитями.

Тафта (перс. 1аг1а) — тонкая шелковая ткань, часто упоминаемая в старобелорус­ских актах: «поес на тафте зеленой» ³⁷.

Камка (перс. катсЬа) — сорт дорогой шелковой ткани, издавна импортируемой из стран Востока. Шла на пошив одежды польско-литовской знати. Владислав Ягел-ло собирал от воевод волосских как годо­вую дань 100 коней и 100 штук камки ³⁸.

Паволока — наиболее древнее название тонкой шелковой ткани обычно пурпурно­го (шарлатного) цвета. У всех славян ис­пользовалась для пошива княжеских и ко­ролевских плащей.

Из многочисленных дорогих импортных тканей наибольшей известностью у во­сточнославянских народов с древности пользовался аксамит (в переводе с греч.— из шести нитей). По преданию аксамит впервые был завезен в Европу с Востока в конце XI в. ³⁹

Аксамит шел на изготовление различ­ных видов королевской одежды и одежды магнатов. Другим сословиям он был недо­ступен из-за баснословной дороговизны. В 1593 г. за штуку аксамита для королев ского двора было уплачено 32 гривны, т. е. 16 фунтов серебром ⁴⁰.

Предметом роскоши являлся и бархат, который ввозился также в небольших ко­личествах. Так, в 1605 г. через Брест было ввезено 870 локтей фалюндышу и только 25 локтей бархата и полубархата ⁴¹. Бар­хатные ткани в основном были однотонны­ми, но художники средневековья запечат­лели бархаты и с богатым растительным орнаментом ⁴'.

Шелка и бархаты в эпоху Киевской Руси привозились с Востока через Визан­тию, а в эпоху развитого феодализма — из стран Западной Европы.

Растущая потребность в шелках и их чрезмерная дороговизна толкали прави­тельство и магнатов к созданию шелко­ткацкого производства в пределах своего государства ⁴³.

С глубокой древности сырьем для изго­товления одежды, головных уборов и обу­ви служили шкуры и меха домашних жи­вотных и зверей, обитавших в местных ле­сах. В XVI—XVIII вв. Белоруссия являлась как бы посредником в торговле мехами между Московским государством и Западной Европой. Белорусские историки утверждают, что «в структуре ввоза куп­цами товаров из Русского государства пре­обладали меха. Особенно массовыми были закупки беличьих шкурок» ⁴⁴. В то же вре­мя белорусские купцы поставляли на внеш­ний рынок в большом ассортименте и объ­еме кожевенные и меховые товары. Со­гласно таможенной книге г. Могилева, только за январь — май 1709 г. среди про­чих товаров «в прусы» было вывезено: юфти —2872 пары, тимцов —350 штук, белки могилевской —6500 штук, шкур ба­раньих —200 штук, «корсаков» —400 штук, росомах —69 штук, лисиц —42 бунта, /

СОК 29 СОрОКОВ, НОркИ 13 СОРОКОВ, XI

стов собольих —7'/г сороков, волков — штук, куницы —4 сорока, хорьков —7 с роков ⁴⁵. Много мехов вывозилось в По/ шу через города Брест и Гродно ⁴⁶.

Ввозимые шерстяные, шелковые тка и дорогие меха шли не только на пош одежды местной знати, но и на дары кры скому хану.

В Великом княжестве Литовском с I родов собиралась специальная подать ордынщина. В 1501 г. ордынщина исчисл лась в 14 сороков соболей, 13 постав сукна махальского, 46 поставов сук трицкого, 7 поставов сукна лунского, 4 п става сукна новогонского ⁴⁷.

Международная торговля тканями, м хами, готовыми изделиями из мехов и тк ней содействовала созданию определенн го однообразия в видах одежды. Западн европейская придворная мода, широ] распространившаяся в эпоху развито феодализма в страны Восточной Еврот значительно нивелировала одежду госпо ствующих сословий. Национальное сво образие дольше сохранялось в одежде пр стонародья.

ПЛЕЧЕВАЯ И ПОЯСНАЯ ОДЕЖДА

Основные сведения по одежде насел! ния XVI—XVIII вв. почерпнуты нами и актов, составленных по разнообразны поводам. Особенно много подобной ш формации имеется в реестрах и опися имущества шляхты различной степени з< житочности, составленных по случаю сме( ти, дарения, передачи по наследств] В перечне одежды и украшений покойни­цы пани из имения Гатово и Нового Дво­ра (инвентарь конца XVI в.), например, значится: «напрод: смуковица мухояро­вая, лисами подшита, шубка чорного сук­на простого лисами подшита, кожушок старый сибирковый один, мятлик мухо­яровый, подшитый почеревесинами бобро­выми, чорный; газука фурстатова старая, индорачки два: один мухояровый, а другой фурстатовый старые ободва; однорядка чорная, шубка кроликами подшита, шапки две мухояровых, кунами подшитых... ху-сты, которые для потребы небожчицы при ей милости: напрод, кошуль долгих 15, рантушков 13, фартушков 5... заложек му­хояровых две, лисами подшитых и третья

48

тоже лисья, но не покрыта» .

Многочисленные судебные акты о хи­щении имущества также называют весьма разнообразный ассортимент мужской и женской одежды, головных уборов и обу­ви. В жалобе священника на дворянина Мелешку, поданной на рассмотрение Грод­ненского суда (документсередины XVI в.), перечисляются следующие предметы жен­ского костюма: «саян зеленый жоны моей з оксамитом пурпуриянский, другой саян синий порпруянский з оксамитом, кабат куньи крыт одомашкою гвоздиковою, кол-нер перловый, брамка перловая, пояс, зо­лотая тканица з анкгенинем сребным позо-лотистым, два поесы оксамитные, плахт четыре коленских, плахт кужольных шесть, серпанок, пять сорочек мужских кужоль­ных, три поставов полотна кужольного, семь поставов згребных, перстенков три золотых с камнем, которые дей коштовали шестнадцать золотых, чотыры перстенка серебряных, перел двадцать трапок, шап­ка оксамитная женская куницами подши­та, ручников семнадцать локоть, скатертей два, чепцов осьмь, бобров два поробленых, куниц шесть» ⁴⁹.

О видах женской одежды богатые све­дения содержат актовые материалы о бра­коразводных делах. Родители, а за неимением их родственники невесты давали за ней приданое по своим средствам. Чем больше было приданое, тем самостоятель­нее и независимее было положение женщи­ны в семье мужа. Наряду с деньгами и скотом обязательной составной частью всякого приданого являлась одежда. В этих документах отражается сословное и имущественное неравенство, проявляюще­еся в количестве вещей, качестве мате­риала, в наличии и ценности украшений. Приведем некоторые конкретные при­меры.

Господский кузнец кроме коров, быч­ков, телят, жита дал за своей дочерью «три сукни, одна бурнатая, а другая си­няя, третья зеленая, а сермяги женские две, а кожух, а сорочек женских и муж­ских 10, простицы 2, наметцев 10, ручни­ков 7, колнеры шелковые 2, чепцов прос­тых 10, деруги 3, а постель: перина, поду­шек 2, скатерти 2, одна великая, а другая

ЯП

малая, шапка куняя женская» .

В актах Гродненского земского суда опубликована жалоба крестьянки, которая пошла в дом мужа «со всем статком сво­им, которого дей статку было: грошей дей есми готовых принесла 40 грошей, сорочек женских 5, полотна кужольного 15 локоть, наметцев тонких 6, а толстых 3, згребнины 16 локоть» ^я.

Боярин Дьякович, требуя через суд возврата имущества своей родственницы по случаю ее смерти, называет кроме де­нег и домашних животных «посаг водле множности свое», который он дал за ней: «чепец шелковый, сукни 3 лунских, шпон­ка золотая и пояс оксомитный» ⁵².

Уже из этих примеров видна разница в качестве одежды в крестьянском и дво­рянском приданом. У крестьянки полотно своей работы и одежда преимущественно из домотканины, у дворянок одежда из импортных тканей, украшения из золота, серебра, жемчуга.

При перечислении одежды по любому случаю почти всегда упоминаются сорочки либо кошули, причем количество сорочек всегда в несколько раз превышает количе­ство других предметов.

В инвентаре имения Светичовского пе­речисляются «сукня жоноцкая ("Г'/г коп.), шапка жоноцкая гамалитовая, перина и подушек 3, сорочек мужицких осьм, жо-ноцких сорочек десять» и далее, что взяли из «маетности войта: сукню жоноцкую колтрышовую, жупицу лунскую блакит-ную, сермяг чотыры... скатертей две, соро­чек мужицких десять, жоноцких сорочек осьм» ⁵³.

Сорочка («кошуля»), изготовленная из домашнего полотна, а у богатых — из им­портного, являлась обязательным состав­ным элементом женского, а в равной мере и мужского костюма у всех сословий эпохи феодализма. Как видно из приведенных документов, уже в XVI в. широко бытова­ли два термина для названия этой одежды, причем нетрудно определить, что древне-славянское название «сорочка» было в обиходе у крестьян, духовенства и дворян­ства православного вероисповедания, а «кошуля» — в шляхетской среде. «Кошу- \Д лей» обычно называли рубахи, которые , носили представительницы богатого сосло- « вия. Нередко они были с дорогими укра- %^

Я 4

шениями: «кошуля з золотом» .

В источниках часто указывается и ма­териал сорочек: кужель, згребье, импорт­ное коленское (кёльнское) полотно. При всей скоротечности женской моды у бога­того сословия, о чем неоднократно писа­ли средневековые писатели, сорочка, ви­димо, менее всего подвергалась измене­ниям.

Покрой сорочки можно восстановить лишь по упоминаниям отдельных ее ча­стей, сравнивая их с более поздними об­разцами, хорошо нам известными. Так, по 4 отдельным замечаниям можно судить, что сорочки были длинными и поверх их наде­вали поясную и плечевую одежду. В ре­естрах радзивилловского имущества ука­зывается: «полотна голендерского на 12 кошуль и на ночные кошули, батиста наманкеты кошуль» ⁵⁵. Из этого можно за­ключить, что рукава имели манжеты («манкеты») — свободно падающие на кисть фалдистые обшлага, известные в конце XIX — начале XX в. и в празднич-ных сорочках белорусских крестьянок, причем в крестьянских сорочках воротник («ковнер») и манжеты делались также из более тонкого, деликатного материала, не-] редко покупного коленкора при холщовой сорочке (у Радзивиллов же к сорочке из импортного полотна пришивались батисто­вые манжеты).

Название подмышечной ромбовидной вставки в позднейших крестьянских со­рочках «цвелих», «цвилих» указывает на то, что эта вставка когда-то делалась так­же из другого материала, так как в XVI— XVIII вв. была широко известна плотная ткань того же названия.

В документах, касающихся зажиточной части населения, при описании мужских сорочек весьма часто отмечаются украше­ния вышивкой, иногда золотом, серебром: «кошуль коленских музских пять»; «ко-) шуль коленских шесть: одна з золотом,! другая з серебром, третья з шолком чыр-воным, четвертая з шолком чорным, а две невышываных, тые коштовали грош, коп; полшосты» ⁵⁶.

Отсутствие указаний на украшения в женских сорочках объясняется, по-види­мому, тем, что в актовый материал обычно попадали сведения от более состоятельных сословий, у которых уже в эпоху феода­лизма поверх сорочек надевалась другая одежда, из-под которой сорочка не была видна.

Наличие украшений на мужских со-

/рочках у богатых сословий дает возмож-

; ность утверждать, что сорочки служили у

них не только нижним бельем, но, как и у

крестьянина, выходной одеждой.

В реестрах, судебных актах, инвента-рях называются и другие виды комнатной плечевой и поясной одежды магнатов В описи имущества Радзивиллов перечис­ляются «сукно гранулевое на сюртук, сук­но на сак, На сподницу, турецкой материи на две сподницы; шелка на шлафрок, ак­самиту кармазинового на воротник сурду-та, оранжевого на фрак, пуговиц больших для фрака и сурдута». В документе пере­числяются различные сукна на «камизель-ки, жупаны, куртки, сподни, кафтаны» и т. д. ⁵⁷

В списке вещей, вывезенных из мона­стырской кладовой в местечке Кобрин (се­редина XVIII в.), перечислены различные по материалу платья («сукни»): сукня верхняя, сукня сподняя, сукня суконная, сукня французского сукна, сукни сподняя и верхняя камлотовые, сукня верхняя по-пелицами подшита, сукни грудеторовые да плюс грудетору на одну сукню 12 лок­тей ⁵⁸.

Из этого перечня трудно судить о по­крое платья, но, видимо, это была до­вольно длинная и просторная одежда, если на ее изготовление' шло так много мате­риала.

Сукней в XIX в. у белорусов называ­лось платье вообще, и только в ряде мест так называли верхнюю суконную юбку. Последнее понятие, по-видимому, появи­лось позже в крестьянской среде, где юб­ка, надеваемая поверх сорочки, являлась необходимым компонентом женского ком­плекса одежды.

Сукни шились из различных материа­лов: сукна и шерсти («сукня муравская купленая за коп 3» ⁵⁹), шелка и бархата («сукня кнежнина бурнатного оксами-ту» ⁶⁰).

В описях имущества называются сукни немецкие, сукни польские, разные по мате­риалу и цвету: «сукня верхняя зеленая фельпой белой подшита; сукня верхняя се­рого сукна со шлицами; пара одна сукен зеленого сукна с золотым рудо-желтым галуном и т. д.» ^т Различные по материалу и цвету сукни часто упоминаются в актах: «сукня голубая порпьянская с кнафлями»; «сукня влоского сукна бурнатная и с жу-рубьями (украшениями.— Л. М.) сереб­ряными»; «сукня гвоздиковая лунская»; «сукня сукна летского (польского.— Л. М.)»; «сукня лецкая зеленая за рубль грошей»; «сукня лунская и з епанчею»; «сукни три лунских»; «сукня серая парпи-анская»; «сукня колтришу синего жен­ская»; «сукни три: одна бурнатная, а другая синяя, а третья зеленая» ⁶*. Сук­ней называли определенный вид одежды с рукавами и воротником, а платье вообще называли «убранье»: «убранье каразеевое белое, коштовало копа грошей»; «убранье чырвоное кармазиновое коштовало грошей коп две» ⁶³.

В актах часто называются другие виды женской одежды — саян и андарак в отношении к одежде крупного духовенства и феодальной знати, культура которых испытывала значительное польско-шляхет­ское влияние: «соян чорный утерфиновый з оксамитным кшталтом; другой соян зе­леный люньский з кшталтом оксамит­ным»; «женский саян фурстатовый чор­ный» ⁶⁴; «саян зеленый жоны моее»⁶⁵: «соян сукна утерфину зеленого» ⁶⁶.

Упоминание о саянах весьма часто встречается в старобелорусских памятни­ках письменности, относящихся к XVI в., что свидетельствует об их раннем широ­ком бытовании. Упоминаются саяны в ак­тах Гродненского суда: в заявлении о по­хищении денег и вещей из Гродненского повета Скидельской волости от 1565 г. («соян женоцкий сукна люнекого зеленого з оксамитом, за полтрет копы грошей справленый» ⁶⁷); в актах Минского город­ского суда 1582—1590 гг.; в жалобе Яна Милашкевича на минских мещан, напав­ших на него на Ляховской Луке и похитив­ших «с возка с тлумком соян чорный утерфиновый з оксамитным кшталтом, другой соян зеленый люнский з кшталтом оксамитным»; в заявлении о нападении подданных Виленской капитулы на дочь Матыса Сосновского: «женний саян фур-статовый чорный, кшталт оксамитный коштовал дей коп шесты грошей тры»; в заявлении о наезде урядника логоиского на двор Заозерский: «саян жоны моее ки­тайки бурнатное дупли с кольцом сребря-ным, кшталт оксамитный коштовал... трыдцать коп грошей литовских, саян доч­ки моее, адамашки Гвоздиковой, з аксами­том, который коштовал двадцать коп гро­шей лит.» ⁶⁸ Говорится о саянах и в актах о литов­ских татарах. По жалобе Шабановича «взято шуба льсья, саян фолендышу зеле­ного з оксамитом чорным, который кошто-вал девять коп грошей» ⁶⁹. В судебном де­ле князя Кульзимана с земянином Мень-чинским говорится: «3 клети гвалтовне взято между прочим саян жоноцкий фай каразыевой з оксамитом за чотыре копы грошей справленный, другий саян люнский синий з пасманниками за полтрети коп грошей справленный»; в жалобе князя Ахмета на княгиню Януху: «Гвалтовне взяли между прочим саян сукна муравско-го серый с оксамитом, коштовал три копы грошей» ⁷⁰; в деле татарина Войны Логу-шевича: «Згинул саян сукна шебединьско-го синий, который коштовал полтрети ко­пы грошей литовских» ^п. Упоминается о саянах и в других белорусских судебных актах: «А што се дей дотычеть о саяне сукна утерфину чорного небощицы матки моее... тот дей саян небощик отец мой ма-чосе моей отдал» ⁷².

Все приведенные примеры свидетельст­вуют о том, что саян был одеждой шляхет­ского сословия и в XVI—XVIII вв. яв­лялся весьма распространенным предме­том костюма. Какой был покрой этой одежды, по приведенным примерам ска­зать трудно. Некоторые польские авторы характеризуют саян как род плечевой одежды типа куртки, выводя название от итальянского 8аюпе — кафтан. В словаре Линде под словом «саян» значится — «старинное короткое жолнерское платье, с поясом» ⁷³. Современный белорусский язы­ковед А. М. Булыка вслед за польскими авторами также считает, что саян — это женский плащ⁷⁴. Некоторые памятники прямо называют саян «жоноцкий», жены, дочери и т. д. Именно это позволяет гово­рить о том, что саяны были не только женской одеждой. Короткая суконная куртка своеобразного покроя — сая-ник — была обнаружена в Гродненской области во время экспедиции сектора эт­нографии 1954 г. Но подобный вид одеж­ды в конце XIX — начале XX в. был яв­лением спорадическим, в то время как юбка с пришивным лифом или без него под таким названием была широко извест­на у населения северо-восточной Белорус­сии.

В конце XIX — начале XX в. саяном называли шерстяную юбку, которую шили обычно в комплексе с безрукавным ли­фом — кабатом, лейбиком. Саян из одно­тонной цветной либо клетчатой шерстяной ткани, обычно покупной, являлся одеждой нарядной, праздничной. Его украшали на­шивкой из шерстяных, шелковых лент, иногда кружевом, позументом.

Данные актов, а также более поздние материалы по белорусской народной одеж­де и одежде некоторых других славянских народов дают право предположить, что са-ян являлся и поясной женской одеждой своеобразного покроя.