Kultura_Vizantii_XIII_-_pervaya_polovina_XV_vv

слоев знати, командиры воинских соединений, знатные наемники 28. Помимо пожалования земли в пронию жалуются места рыбной ловли, участки для разработки природных ископае-

мых и др. (MM.IV. Р. 239, 241, 242—244; VI. Р. 166).

В конце правления Иоанна III получил распространение и такой вид пожалования, как награждение знати служилыми вотчинами (’αρχοντικα;` κτήματα). Владелец вотчины должен был подтверждать свое право на нее при каждом новом императоре. Вотчины получали прежде всего представители императорской семьи и высшей знати, занимающей важные государственные должности: Враны, Палеологи, Филы, Раули, Тарханиоты, Гавалы, Ангелы (Ibid. IV.

Р. 122, 178, 212—213, 225, 229, 253, 259, 254— 257). С приходом к власти Михаила VIII Па-

леолога (1259—1282) многие пронии его сторонников превратились в служилые вотчины, а последние в родовое владение — геникон.

Восстановление и создание новых стратиотских участков началось еще при Феодоре I. Их рост происходил как за счет греческого населения империи, так и за счет привлечения наемников (Ibid. IV. Р. 57—59), наделения их земельными участками определенного размера с последующим несением военной службы в интересах греческого государства 29. Роль стратиотов в формировании боеспособной армии особенно увеличилась при Ватаце. Конные воины составляли ядро фемного войска. Иногда они привлекались к охране границ, но главной их обязанностью было участие в длительных военных походах, которые совершались почти ежегодно.

Заключение в 1216—1217 гг. окончательного мира с сельджуками позволило начать реорганизацию и укрепление старой пограничной системы, созданной еще при Комнинах на восточных и южных рубежах империи. Эта система укреплений, состоящая из ряда крепостей с находящимися в них гарнизонами из греков и иноземцев, а также из пограничных военных поселенцев-акритов, постепенно сложилась в строгую систему обороны, обеспечивающую надежную гарантию от нападений сельджуков. Акриты несли охрану границы рядом со своими значительными земельными владениями, не платили налогов и получали жалованье (Pachym. Р. 29.16—31.7). Вместо платы некоторым из них были пожалованы пронии.

Быстрый рост крупной феодальной собственности влек за собой почти повсеместное распространение парикии. Преобладающая масса крестьянства была зависимой и трудилась в качестве париков на землях монастырей, феодалов и императорского домена. Остатки беднейших слоев свободного крестьянства теряли землю, подпадали под власть феодалов и превращались в зависимых 30. Ряды париков пополняли бежавшие земледельцы из захваченных латинянами малоазийских областей и с островов {34} Эгейского моря. Согласно императорским постановлениям парики не могли покидать землю, а в случае бегства их возвращали на прежнее место.

Внутренняя политика никейского правительства отражала прежде всего интересы мелких феодалов — прониаров. Они вместе с зажиточным свободным крестьянством, а также с военными поселенцами — стратиотами и акритами — и составляли социальную базу и опору никейских императоров (до Михаила VIII) в борьбе с крупной феодальной знатью. Верхушка свободного крестьянства по своему имущественному статусу сближалась с мелкими феодалами.

Этот социальный слой являлся основой формирования греческого войска. Вместе с тем на всем протяжении существования империи существенную роль играли наемные отряды, прежде всего из западноевропейцев. Великий коноставл, командующий наемниками (в 50-е годы им был Михаил Палеолог), имел значительную власть в империи. По определению византийских авторов того периода, войско состояло из трех этнических контингентов: ромей-

ского, скифского и латинского (Acrop. I. Р. 120. 22—24; Pachym. P. 29. 22—23).

По своему назначению и месту расположения никейская армия делилась на фемное войско, дворцовую гвардию и личную стражу императора, пограничные войска. Первые три вида составляли основу войска, отправляющегося в поход. Такое войско состояло из пеших и конных отрядов, разделенных на легко- и тяжеловооруженных воинов. В переправе через про-

28Ostrogorsky G. Pour ľhistoire de la féodalité byzantine. Bruxelles, 1954. Р. 67—86.

29Ferjančič В. Quelques significations du mot stratiote dans les chartes de Basse Byzance // ЗРВИ. 1982. Кн. 21. Р. 95—102.

30Сметанин В. А. Категории свободного крестьянства в поздней Византии // ВО. М., 1971. С. 84.

ливы, завоевании островов Эгейского моря и осаде приморских городов участвовал и никейский флот, насчитывавший десятки кораблей, а в отдельные периоды вместе с союзным флотом Льва Гавалы — и 100 триер 31.

Такое боеспособное и полностью обеспеченное оружием собственного производства войско было создано не позднее середины 30-х годов. Именно при его помощи началось освобождение Македонии и Фракии в 1235—1246 гг. К тому же уже в 1238 г. Ватац смог не только удовлетворить собственную потребность в военных силах, но и послать значительный контингент войск на помощь своему союзнику — германскому императору Фридриху II Гогенштауфену в Италию.

Однако содержание большого войска требовало значительных средств. Основной источник доходов императорской казны — налоги со свободного и зависимого населения хотя и росли, но не могли полностью обеспечить нужды государства. Поэтому Иоанн III Ватац пошел на создание императорских поместий на государственной земле. Эксперимент оказался удачным. И вскоре, по свидетельству современников, благополучие и благосостояние государства возросло настолько, что доходы от продажи продуктов сельского хозяйства (зерна, крупного рогатого скота, лошадей, куриных яиц) не только полностью обеспечили нужды императорского двора (они не были столь значительными по сравнению с нуждами двора в Константинополе), но и позволили Ватацу укреплять крепости (Scut. Р. 285. 23—286. 7), жертвовать большие суммы монастырям как в империи, так и в Константинополе, Греции, Палестине и на Афоне (Ibid. Р. 287. 15—288. 5), оказывать помощь союзникам, награждать знать, вести широкое строительство в городах. {35}

Города Никейской империи в течение всей ее истории оставались центрами политической, экономической и культурной жизни государства. В крупных городах (Никее, Сардах, Филадельфии, Смирне) работали государственные ремесленные мастерские, прежде всего оружейные. В них наемные рабочие-мистии круглогодично изготовляли за плату копья, стрелы, щиты и другое оружие. В Никее находились и государственные шелкоткацкие мастерские 32. Шелковые ткани шли в основном на нужды двора. Подавляющее большинство ремесленных мастерских в городах находилось в частном владении, в том числе в руках феодалов, которые предпочитали, как и ранее, жить в городах и вкладывать деньги в городскую собственность, ремесленное производство и торговые операции (ММ. IV. Р. 24.4—6; 31.9—11; 286.4—5, 16—17). Среди промыслов значительное место занимало солеварение и разведение рыбы. В одном лишь Лампсаке было 16 солеварен 33.

Город являлся не только центром определенной земледельческой округи, но и постоянным рынком, где продавались продукты и изделия как из близлежащей местности, так и привезенные из других областей. Торговые пути проходили, как правило, по дорогам, соединяющим города, Наиболее развит был в этом отношении малоазийский юг империи. Активными торговцами на внутреннем рынке выступали монастыри Лемвиотисса и св. Иоанна на Патмосе. Они осуществляли не только сухопутную, но и морскую торговлю на своих судах, освобожденных от пошлины и таможенных сборов (Ibid. VI. Р. 165—166, 183). Среди приморских городов западного побережья Малой Азии выделялась Смирна, торговый флот которой совершал плавание не только вдоль побережья, но и к берегам Балканского полуострова и к островам Эгейского моря.

В Смирне и других приморских городах частыми гостями были венецианские купцы, получившие право беспошлинной торговли на всей территории империи, в то время как греческие купцы должны были уплачивать коммерции в венецианских владениях. Эти привилегии сильно ударили по неокрепшему текстильному производству Никеи, ибо среди итальянского экспорта ткани, в том числе восточного происхождения, составляли одну из главных статей. Именно поэтому Иоанн III был вынужден ввести протекционистские меры, ограничивающие торговые сделки с Венецией. Большие торговые выгоды империя извлекала из коммерческих

31Σαββίδής Α. Γ. ‛Η βυζαντινη;` δυναστεία τω;˜ν Γαβαλάγων και;` η;‛ε;‛λληνοϊταλικη;` διαμάχη γία τη;`

Ρόδο το;` 13 αι;’ώνα // Βυζαντινά. 1983. Τ. 12. Σ. 419.

32Angold M. J. А Byzantine government in exile. Government and society under the Lascarids of Nicaea (1204—1261). L., Oxford, 1975. Р. 109.

33Литаврин Г. Г. Провинциальный византийский город на рубеже XII—XIII вв.: (По материалам налоговой описи Лампсака) // ВВ. 1976. Т. 37. С. 25; Он же. Византийское общество и государство в Х—

XI вв. М., 1977. С. 117.

ально-экономические отношения, которые существовали при Ангелах. И это ей удалось. Процесс дальнейшего роста феодальных отношений с приходом к власти Палеолога вступил в свою завершающую стадию.

Официально Никейская империя именовалась «империей ромеев», яв-{38}ляясь непосредственной преемницей византийской державы, временно утратившей Константинополь и западные области. Она, как и прежде, делилась на фемы, уменьшившиеся в размерах. Дуки, стоящие во главе фем, осуществляли в основном гражданское управление 36. В отвоеванные области Балкан император иногда назначал полномочных наместников, которые возглавляли сразу несколько фем, меняя по своему усмотрению гражданских и военных чиновников. Стратиги малоазийских городов и крепостей, а также чиновники фиска — катепаны и практоры — подчинялись непосредственно центральной власти. Бюрократическая система управления была упрощена, а государственный аппарат приобрел патримониальные черты 37; был усилен при этом и контроль за деятельностью местных властей. При императоре для решения важных государственных вопросов находился постоянный совет, или ассамблея. Состоял он из членов императорской фамилии, представителей высшей администрации, армии, духовенства и особо доверенных лиц василевса 38. Одной из его задач было избрание императора, которое в никейский период приобрело некоторые черты ранневизантийской обрядности: участие в церемонии знати, поднятие на щит. В империи, как и ранее, соблюдались обычаи назначения и коронования соправителя, миропомазания избранного императора 39. Вместе с тем возник и новый обычай: принесение знатью присяги на верность правителю и освящение ее церковью.

Социально-экономические реформы никейских императоров (укрепление и увеличение числа стратиотских и акритских поселений, рост доходов казны за счет императорских имений, пожалование в пронию земель, поощрение торговли и ремесленного производства) позволили создать боеспособное войско из греков и широко привлекать на службу наемников. Кроме того, прочная социальная опора в лице мелких феодалов, свободного крестьянства и торго- во-ремесленных слоев при ослаблении центробежных сил феодальной знати способствовала укреплению внутриполитического положения в государстве, успехам на международной арене. А стабильность положения, экономическое благополучие и богатство прямо и косвенно влияли и на расцвет культуры в империи.

* * *

Политическая обстановка, в которой рождалось другое греческое государство — Эпирское царство,— была во многом схожа с ситуацией в Малой Азии после захвата Константинополя крестоносцами. Балканские провинции Византийской империи накануне ее падения еще в большей степени, чем Малая Азия, были охвачены феодальным сепаратизмом. Крупнейшие византийские роды полностью господствовали в западной части империи: в Эпире — Дуки и Ангелы, в Фессалии — Петралифы, в Южной Македонии — Комнины, на Пелопоннесе — Хамареты и Сгуры 40. {39}

Льву Сгуру, архонту Навплия, перед взятием Константинополя удалось овладеть Коринфом и Фивами, осадить Афины (Nic. Chon. Hist. Р. 599—603). Его дальнейшее продвижение к Фессалии было остановлено рыцарями Бонифация Монферратского, овладевшего к тому времени уже всей Фракией. Вплоть до самой смерти в 1207 г. Лев Сгур стойко защищал Коринф, несмотря на то что значительная часть Греции была занята крестоносцами.

На Западе Балканского полуострова, куда рыцари из-за трудностей горных перевалов и естественных укреплений так и не смогли добраться, греческой знати удалось объединиться и начать отпор крестоносцам. Михаил Ангел Дука Комнин, возглавивший вместе с братьями это движение, стал основателем независимого греческого государства на Балканах. Возвышению Михаила I способствовал ряд факторов. Являясь незаконным сыном севастократора Иоанна

36Ангелов Д. К вопросу о правителе фемы в Эпирском деспотате и Никейской империи. // BS. 1951.

Т. 12. С. 56—73.

37Angold M. J. Ор. cit. P. 151—181.

38Rayboud L. Р. Le gouvernement et ľadministration centrale de ľEmpire byzantine sous les premiers Paléologues (1258—1354). Р., 1968. Р. 52—53.

39Жаворонков П. И. Избрание и коронация никейских императоров // ВВ. 1988. Т. 49. С. 55—59.

40Радић Р. Указ. соч. С. 247—261.

Ангела Комнина, дуки Эпира и Фессалии, Михаил был связан родственными узами с императорами династии Ангелов и крупнейшими феодалами в Греции — семьями Сенахиримов и Малиасинов. Его семья и сама обладала обширными владениями в Эпире. Накануне падения Константинополя он был дукой фемы Пелопоннес 41. Все эти факторы позволили ему уже в начале 1205 г. объединить значительную часть Эпира под флагом борьбы с латинянами.

Впоследующие годы Михаилу I Ангелу, благодаря искусному маневрированию между Латинской империей, Венецией и папством, не только удалось сохранить свои завоевания в Эпире, но и расширить территорию государства за счет присоединения Западной Фессалии, отрезав тем самым Фессалоникское королевство (1209—1224) от латинской Греции. В 1215 г. он был убит, и власть над Эпиром принял его брат Феодор Ангел, до 1209 г. находившийся у Феодора I Ласкариса в Малой Азии. Воинственный и честолюбивый, он поставил перед собой задачу овладеть Константинополем. В течение нескольких лет он захватил всю Фессалию и в 1224 г. овладел Фессалоникой. Владения Эпирского царства простирались почти до Констан-

тинополя. Короновавшись в 1225 г. императором ромеев (коронацию совершил архиепископ Охрида Димитрий Хоматиан) 42, Феодор Ангел бросил вызов Никейской империи.

Это был пик могущества и славы Эпирского царства. Поражение весной 1230 г. в битве при Клокотнице от войск болгарского царя Ивана II Асеня положило начало постепенному закату западного греческого государства. Оно распалось на две самостоятельные части: Фессалоникскую империю, просуществовавшую до взятия ее никейскими войсками в 1246 г., и собственно Эпирское царство со столицей в Арте под управлением Михаила II (1231—1268). Фактически оно состояло из самостоятельных владений прямых родственников Михаила II. Во второй половине 50-х годов XIII в. Эпир, захватив значительную часть западных балканских владений Никеи, попытался в последний раз в коалиции с латинскими государствами вступить

вборьбу за византийское наследство, но осенью 1259 г. потерпел окончательное поражение. После восстановления Византийской империи Эпирское царство уже не представляло серьезной политической {40} силы. Значительно сократившись в размерах, оно просуществовало еще шесть десятилетий благодаря сложной международной обстановке в этом регионе, дипломатическому маневрированию и поддержке в разные периоды то латинских государств, то Ви-

зантии, пока окончательно не было присоединено к империи Андроником III Палеологом в

1337 г. 43

Вотличие от Никейской империи Эпир, по существу, представлял собой конгломерат независимых уделов, которые официально предоставлялись правителем государства своим ближайшим родственникам, чаще братьям и сыновьям. Так, при Феодоре Ангеле Южный Эпир находился в полной власти его брата Константина. При Михаиле II государство было поделено на три части между его сыновьями. Северным Эпиром, населенным в основном албанцами, управляли албанские вожди, находившиеся в вассальных отношениях с правителем Арты.

Владельцы уделов были независимы в вопросах внутренней деятельности. Они собирали налоги, конфисковывали монастырские и церковные земли и имущества, смещали духовенство 44. Они обязаны были только поддерживать правителя Эпирского царства в вопросах внешней политики, являться к нему с войском. На практике и это часто нарушалось.

Своеобразие политического устройства государства обусловило и специфическую картину социально-экономической жизни общества. Господствующий класс был разобщен и менее зависел от контроля центральной власти. Владельцы родовых и пожалованных поместий

были независимы в своих вотчинах. Прониары (практика пожалования земель в пронию в Эпире была развита менее, чем в Никее) 45 обладали судебным иммунитетом и бесконтрольно распоряжались в своих владениях.

Вследствие географических контрастов и этнического многообразия населения районы Эпирского царства отличались по уровню экономического развития. Наиболее были развиты области Южной Македонии, Фессалии и Южного Эпира с равнинными плодородными земля-

41Stiernon L. Les origines du Despotat ďEpire // REB. 1959. Т. 17. Р. 90—126.

42Karpozilos A. The Date of Coronation of Theodoros Doukas Angelos // Byzantina. 1974. Т. 6. Р. 251—

261.

43Nicol D. M. The Despotate of Epiros 1267—1479. A Contribution to the history of Greece in the Middle ages. Cambridge, 1984.

44Nicol D. M. The Despotate of Epiros. Oxford, 1957. Р. 54—55.

45Ostrogorsky G. Op. cit. P. 87.

ми. Здесь располагались крупные феодальные владения знатных византийских родов (Комнинов, Ангелов, Дук, Петралифов), церкви и афонских монастырей. Большинство крестьян были зависимыми. Напротив, в районах Северного Эпира и Средней Македонии преобладало свободное крестьянское землевладение, а в среде албанского и влашского населения сохранялись пережитки родоплеменных отношений.

Этнический состав населения Эпирского царства был пестрым. Собственно Эпир и Фессалию населяли в основном греки, в Македонии преобладали славяне. На севере Эпира жили албанцы. В разных областях проживало немало влахов. Эта этническая пестрота с разным уровнем социальных отношений влияла на политическую стабильность государства и вела к острым противоречиям в обществе.

Страна сохранила прежнюю систему управления. Как и в Никее, во главе фем стояли дуки, выполняющие гражданские и судебные функции. Иногда власть дуки распространялась на несколько фем 46. Но в отличие {41} от Никейской империи эпирская церковь не была централизована. До образования Фессалоникской империи главой церкви Эпира считался навпактский митрополит, а после 1225 г.— охридский (болгарский) архиепископ. Тот и другой не желали признавать главенство никейского патриарха. Борьба между западным и восточным духовенством, порой принимавшая очень острые формы, привела в конце концов к расколу церквей 47, который удалось ликвидировать лишь политическими средствами — после разгрома Фессалоникской империи.

Вероятно, феодальная раздробленность, некоторыми чертами сходная с западноевропейской, политическая нестабильность и своеобразие социально-экономических и этнических отношений и процессов в какой-то степени оказали влияние и на развитие культуры греческого государства.

* * *

Трапезундская империя была основана в 1204 г. на овеянной легендами земле древнего Понта, в Южном Причерноморье. Уже в конце XI — первой половине XII в. там вместо прежней византийской фемы Халдия существовало полунезависимое от Константинополя княжество феодального рода Гавров. Окончательное отделение произошло одновременно с захватом Константинополя крестоносцами, когда силы децентрализации на Понте были поддержаны войсками грузинской царицы Тамары, стремившейся создать буферное государство на своих западных границах. Во главе новой империи встали внуки последнего византийского василевса из династии Комнинов Андроника I (1183—1185) Алексей и Давид, принявшие громкий титул Великих Комнинов 48.

Географическое положение империи, особые демографические, экономические и политические условия ее существования предопределили ряд специфических черт в развитии культуры. Область Понта изолирована от остальной части Анатолии довольно высокими горными хребтами, достигающими 2—3 (а на востоке и до 3,9) тыс. м над уровнем моря. Их цепи как бы барьером преграждают путь с юга на север. По пути в Трапезунд путешественникам и купцам приходилось преодолевать трудные горные перевалы, важнейшими из которых в пределах империи были Понтийские ворота и Зиганский проход. Рассматриваемый регион состоял из трех географических зон: узкой прибрежной полосы от реки Чорох до города Синопа с мягким субтропическим климатом, без резких температурных колебаний, с пышной растительностью и густым лесом, спускавшимся по склонам Понтийских гор; полосы высокогорных пастбищ (яйл) и, наконец, к югу от перевалов, засушливого плато, лишенного значительной растительности, со всеми признаками континентального климата и резкими перепадами температур между зимой и летом.

Основная часть населения империи проживала в первой географической зоне. Это были греки, лазы и армяне, занимавшиеся ремеслом, земледелием и скотоводством. Им противостояли многочисленные тюркские племена, находившиеся на стадии перехода от кочевничест-

46Ангелов Д. Указ. соч. С. 61—62.

47Karpozilos. А. D. The ecclesiastical controversy between the Kingdom of Nicaea and the Principality of Epiros (1217—1233). Thessalonike, 1973.

48См.: Карпов С. П. От фемы Халдия — к империи Великих Комнинов // Византия и ее провинции.

Свердловск, 1982. С. 54—61 (АДСВ; Вып. 19).

ва к оседлости, {42} чье хозяйство оставалось по преимуществу скотоводческим. Тюркское население обитало главным образом во внутренних областях третьей зоны, но весьма часто обе культуры сталкивались во второй, контактной зоне, куда и туркмены, и трапезундские греки, и лазы выгоняли на выпасы скот. Здесь и разворачивалась жестокая борьба за преобладание, выливавшаяся в широкие военные действия и нашедшая отражение как в огузском героическом эпосе «Китаб-и Коркут», так и в «Трапезундской хронике» Михаила Панарета и в Трапезундской агиографии. Итак, этническая пестрота населения Трапезундской империи и постоянный контакт с мусульманским полукочевым населением составляли первый существенный фактор, влиявший на развитие культуры Трапезундского государства.

По мере перехода к оседлости (особенно с середины XIV в.) туркменские племена начали образовывать эмираты на территории самой империи, преимущественно в ее западных областях — Джанике и Халивии, овладев бывшими трапезундскими крепостями Инеем, Лимнией и др. Трапезундские императоры признавали эти приобретения де-факто там, где не могли им воспрепятствовать, но стремились навязать новоявленным эмирам свой верховный сюзеренитет, превратить их в союзников, а то и в вассалов. При этом широко использовались династические связи, когда эмиры получали в жены славившихся красотой трапезундских принцесс. Английский ученый Э. Брайер справедливо заметил, что с XIV в. трапезундские императоры играли как бы двойную роль: византийского василевса для своих греческих и лазских подданных и мелика Джаника для подвластных мусульманских эмиров 49. С XIV в. западные и южные области Трапезундской империи фактически представляли собой чересполосные владения Трапезундского монарха, полунезависимых греческих и лазских феодалов и туркменских эмиров.

Столицей и экономическим центром империи Великих Комнинов был Трапезунд — крупнейший черноморский город-эмпорий. Важная международная ярмарка существовала здесь по крайней мере с Х в., а в XIII— XV вв. торговое и промышленное значение Трапезунда еще более возрастает. Он, как и некоторые другие города империи (Керасунт, Иней), осуществлял важную роль в посреднической торговле Запада и Востока: ведь через территорию Понта шли главные магистральные пути, связывавшие страны Западной Европы с Персией, Месопотамией, Кавказом и Крымом. До распада державы ильханов в 30-е годы XIV в. Трапезунд был одним из самых главных пунктов восточного импорта на Запад. В дальнейшем росла его роль во внутрирегиональной торговле стран Черноморского бассейна. Торговля Трапезунда приносила весьма значительные доходы в императорскую казну через разработанную систему налоговых сборов — коммеркиев. Поэтому Великие Комнины заботились о поддержании постоянных торговых связей с державой ильханов, а затем, в XV в., с государствами Тимура и АкКоюнлу, равно как с Генуей и Венецией, несмотря на то, что иностранное присутствие было подчас чревато социальными взрывами и военными конфликтами с итальянскими морскими республиками, добивавшимися максимально широких торговых привилегий для своего купечества. {43}

Трапезунд являлся важным центром ремесленного производства. Здесь развивалось кораблестроение, металлообработка, ткачество, гончарное производство. Особой известностью пользовались трапезундские ювелиры. Большое значение имела добыча квасцов и серебра на территории империи и в прилегающих районах. Однако развитие местного ремесла было главным образом ориентировано на обслуживание международной посреднической торговли и на удовлетворение нужд горожан и сельской округи в орудиях труда, обуви и т. д., но не на широкий экспорт (исключая квасцы и, возможно, кожевенные изделия). В городах благодаря присутствию греческих, итальянских, персидских и армянских купцов и ремесленников осуществлялся широкий обмен производственным опытом, шел процесс ознакомления с достижениями культуры соседних народов и западноевропейских стран.

Понт был одним из наиболее населенных районов византийского мира. Плотность его населения в области Мацука доходила до 60 человек на 1 кв. км, а в Трикомии — до 125 человек. В XV в. по людским ресурсам Трапезундская империя являлась самым крупным греческим государством 50.

49Bryer А. The Empire of Trebizond and the Pontos. L., 1980. N V. Р. 113—148.

50Continuity and change in late byzantine and early ottoman society / Ed. by A. Bryer and H. Lowry. Birmingham; Dumbarton Oaks, 1986. Р. 57—58.

Вэкономике Понта земледелие играло значительную роль. В южных областях (Хериана, Халдия, район Пайперта) в долинах по течению рек и на побережье, там, где горы не слишком круто обрывались в море, а также на склонах гор, обильно орошаемых небольшими реками и ручьями, располагались плодородные пашни. Однако после того как Хериана и Пайперт перешли в руки сельджуков, Трапезундская империя лишилась основного района, производившего хлеб. И хотя трапезундские источники, в частности акты Вазелонского монастыря, упоминают о выращивании пшеницы и ячменя (ВА. № 3, 37, 45, 49, 50, 89, 102, 104 и др.), хлеба не хватало и его приходилось ввозить из Северного и Восточного Черноморья. Использовались и внутренние ресурсы: расчищались и распахивались новые участки лесистой местности, поднималась новь.

Гораздо бóльшую роль в экономике играли виноградарство и виноделие, дававшие товарную продукцию. Развитыми были садоводство и оливководство, выращивание и сбор лесных орехов (высоко ценимых в международной торговле) пастбищное и стойловое скотоводство, лов рыбы. Товарный характер имело также производство воска (помимо вина, оливкового масла и лесных орехов).

ВXIII — середине XIV в. на Понте шел процесс наступления феодального землевладения на крестьянскую общину, происходило окончательное оформление крупной и мелкой феодальной вотчины, подчинение общинного самоуправления феодалу. Хотя встречались и отработочные повинности, преобладающей формой эксплуатации крестьян оставалось взимание ренты и государственных налогов в денежной и натуральной формах. Крестьянство втягивалось в товарообмен с городом, но масштабы и характер этого товарообмена трудно уяснить изза отсутствия соответствующих данных в имеющихся источниках.

Не случайно в 40—50-е годы XIV в., когда в основном завершился процесс консолидации вотчин, резко усилился партикуляризм трапезундской {44} знати, приведший к гражданским войнам в империи (1340—1355). Императорская власть вышла победительницей из этих войн. Процесс укрепления централизации происходил здесь, как и в Западной Европе, через собирание императорского домена, но, конечно, в неизмеримо более миниатюрных масштабах. Даже после его завершения в пограничных областях, особенно в Халдии, продолжали существовать полунезависимые от императоров крупные феодальные владения игравшие, впрочем, заметную роль в обороне империи.

В40-е годы XV в. над Трапезундской империей был уже занесен меч османской угрозы. Великие Комнины, стремившиеся вначале к установлению дружественных отношений с султанами, оказались затем одними из инициаторов создания антиосманской коалиции, куда вошли государства Ак-Коюнлу, эмират Джандаров в Пафлагонии и Синопе, Караман, грузинские земли. Коалицию поддерживали папы и некоторые западноевропейские государства. Эта помощь, однако, не была эффективной. В 1461 г. Мехмед II взял Трапезунд, разгромив до этого поодиночке войска союзников. Трапезундская империя перестала существовать. {45}

2

Культура Никейской империи

Культурные центры Никейской империи находились на востоке, в городах Малой Азии, с их богатой и славной историей. Главный из них — Никея — занимал важное военностратегическое положение (на пересечении шести дорог, всего в 70 км от Константинополя), в нем проживало 25—30 тыс. человек. Хотя он и не стал позднее столицей восстановленной империи, но зато по праву считался центром науки и искусства и трижды в течение XIII в. прославлялся в «Похвальных словах» городу — Феодором II Ласкарисом, Феодором Метохитом и Константином Акрополитом. Однако неумолимое время и бурные события не пощадили некогда великолепной и цветущей Никеи. Дворцы и храмы, которыми она славилась и которые вызывали восхищение, к настоящему времени уже не сохранились. В начале 20-х годов нашего века еще существовали церковь Успения с великолепными мозаиками IX в. и храм св. Софии, но и они вскоре были уничтожены. Сохранились только полуразрушенный пояс крепостных укреплений, засыпанные землей и заросшие кустарником фундаменты и мозаичные полы

церквей и храмов, относящихся к разным эпохам. Та же участь постигла памятники никейского периода и в других малоазийских городах. Некоторое исключение составляет военная архитектура.

Поэтому трудно на основании лишь скудных, кратких и часто глухих свидетельств нарративных источников, повествующих о бурной строительной деятельности никейских императоров, и на основании немногих археологических открытий последнего времени дать полную картину развития архитектуры в Никейской империи. Многие вопросы ее формирования остаются в области предположений и догадок.

К началу XIII в. в самой Никее имелось множество церквей и монастырей. Гордостью города был храм св. Софии, в котором заседали Первый и Седьмой (Второй Никейский) вселенские соборы. При монастыре Иакинфа, известном уже с VIII в., существовала церковь Успения Богоматери с великолепными мозаиками в алтарной части, реставрированными в середине IX в. Навкратием, игуменом Студийского монастыря.

Строительная деятельность в Никее при Ласкарисах началась с середины 20-х годов XIII в.: от эпохи Феодора дошло лишь одно глухое и неясное упоминание, возможно, о постройке близ города храма «Алтарь Милосердия». Хотя Никифор Григора говорит только о возведении Иоанном III Ватацем храма в честь Антония Великого (Greg. P. 44. 19), однако на основании стихов Никифора Влеммида, написанных в 20-е годы в честь Сосандрского монастыря и прославляющих деятельность Ватаца в Никее, {46} которую он «всю изукрасил», можно предположить, что масштабы строительства при Иоанне III были более значительными. В царствование Феодора II в городе на месте старой кирпичной церкви был построен храм св.

Трифона (Scut. Р. 291. 11—15) 1.

Внутри городских стен вдоль улиц теснились высокие дома, многочисленные бани, больницы и богадельни, многие из которых были построены никейскими императорами. Улицы в Никее — прямые и широкие — сохраняли античную планировку 2.

Другим местом храмового и монастырского строительства никейских императоров был район Магнезии, прежде небольшой крепости, а теперь расширенной и сильно укрепленной, ставшей базой для военных походов и местом хранения императорской сокровищницы. Вблизи Магнезии около 1225 г. Иоанном III был основан посвященный Христу Спасителю Сосандрский монастырь. Он был его любимым монастырем и усыпальницей Ласкарисов, сначала находившейся в монастыре Иакинфа в Никее. Возле Сосандрского монастыря жена Ватаца Ирина построила Кузинский монастырь Богоматери. Имеются свидетельства и о строительстве Ириной в Пруссе храма в честь Иоанна Крестителя.

Однако все эти факты говорят лишь о масштабе строительства и не позволяют решить вопрос об архитектурном стиле и устройстве храмов. Некоторый свет на это проливают недавно открытые руины церкви «Е» в Сардах, построенной в 50-е годы XIII в. Фундамент храма был сложен из уже использовавшегося тесаного камня и кирпичей, связанных известковым раствором. Изучение сохранившихся фрагментов показывает, что внешний вид храма был отделан многоцветной кирпичной кладкой. Декоративное использование кладки — традиция раннего средневековья, вошедшая в моду в XII—XIV вв. Церковь представляла собой типичную крестово-купольную постройку «сложного» типа с нарфиком. Храм был семикупольным, с пятигранной средней апсидой и полукруглыми боковыми. Фасады расчленялись двуступенчатыми пилястрами и были украшены кирпичным узорочьем 3.

План храма «Е» в Сардах близок к храму Апостолов в Фессалонике (конец XIII в.), который создавался под влиянием столичного зодчества XI/XII вв. Дальнейшее изучение храмовой архитектуры Никейской империи, выявление ее стилевых особенностей и характерных черт станет возможным только на основе широких археологических раскопок. Вероятнее всего, она опиралась на византийские традиции XII в., в основном Константинополя, привнеся в разработку фасада новые черты — усложненность и обилие декора.

Памятников дворцовой архитектуры эпохи Никейской империи известно два: Нимфейский императорский дворец и дворец в Магнезии. Последний, находившийся на вершине хол-

1Παπαδόπουλος ’Ι. ‛Ο ε;’ν Νικαία τη;˜ς Вιθυνίας ναο;`ς τοΰ α;‛γίου Τρύφωνος // ΕΕΒΣ. 1952. Τ. 22. Σ. 110—113.

2Janin R. Nicée: Etude historique et topographique // EO. 1925. Τ. 24. Ρ. 482—490.

3Buchwald Η. Sardis Church Ε. Α Preliminary Report // JÖB. 1977. Bd. 26. Р. 265—299.