1. М.И. Ростовцев. Курганные находки Оренбургской области эпохи раннего и позднего эллинизма. Мар № 37, Петроград, 1918 г.

результатом смены отсталых племен пришлыми более культурными или результатом заимствований первыми элементов культуры у вторых. Свет культуры, по мнению М.И. Ростовцева, проникал на юг Восточной Европы и в Приуралье из восточных стран и в первую очередь из Ирана. Отправляясь от этих установок, он считает, что «в курганах оренбургской степи хоронились конные наездники иранского происхождения, сохранившие тесную связь со своей прежней родиной», в которых он правильно видит сарматов. Но, как типичный буржуа, переносит отношения буржуазного, классового общества в древность и видит в сарматах лишь «господствующий класс – конных рыцарей». Характерно, что «туземцами», над которыми господствовали пришлые сарматы, М.И. Ростовцев не интересуется, их памятники он не ищет и даже о них не упоминает. Приписать содержание сарматских курганов, отражающих высокую культуру, местному коренному населению он даже не делает попытки. Советские исследователи (П.Д. Рау, Б.Н. Граков, К.Ф. Самирнов) опровергли утверждения М.И. Ростовцева, доказав, что сарматы имеют глубокие местные корни.

Несмотря на то, что одни из первых археологических раскопок на Урале были произведены Р.Г. Игнатьевым на территории Башкирии, в дальнейшей исследования древностей, в особенности, на юге этого района Урала не получили своего развития. За полстолетия от времени работ Р.Г. Игнатьева до Великой Октябрьской социалистической революции в южной Башкирии можно указать как на крупные работы только на исследования В.В. Гольмстен, проводившиеся ею совместно с Д.Н. Эдингом с

1909 г. по 1911 г. Наиболее содержательными оказались раскопки городища у с. Охлебнина на р. Белой, «Чертова городища» на окраине г. Уфы и могильника возле него, датирующихся началом нашей эры. Исследователь, при опубликовании результатов раскопок этого могильника, проявил себя как находившегося под влиянием миграционистских настроений. По ее мнению богатая природа Башкирии в прошлом привлекала «представителей различных народов, которые обитали здесь более или менее продолжительное время, уступая затем место другим, приходившим им на смену ¹ . Правда, в Башкирии крупные размеры имели раскопки Ф.Д. Нефедова, который в 1878 г. по поручению Комитета Антропологической выставки исследовал близ г. Уфы на улицах с. Тур-Баслы до 60 курганов, но результаты этих работ остались не опубликованными ² .

Прочие же работы в Южной Башкирии носили чисто эпизодический характер. В 70-х годах (ХIХ века – ред.) близ д. Ильчегулова на р. Деме Н. Малиевым с антропологическими целями было раскопано несколько погребений ³ . Ю. Петри в 1895 – 1896 гг. попутно с географическими исследованиями, раскопал несколько курганов вблизи г. Стерлитамака: у хутора Ахун-Нагаево, в имении Тукаевых,

^{1. В.В. Гольмстен. Могильник близ г. Уфы, Москва, 1913 г. стр. 1}

^{2. Ф.Д. Нефедов, Отчет об археологических исследованиях в Прикамье, произведенных летом 1893 и 1894 гг. Материалы по археологии Восточных губерний т. III, М., 1899 г. стр. 70.}

^{3. Н. Малиев, Антропологический очерк башкир, «Труды общества естествоиспытателей при Казанском университете, т. V, вып. 5, Казань, 1876 г., стр. 8 – 9.}

на р. Кундряк в 25 км от Стерлибашева, обнаружив в них бронзовые и железные предметы, иногда при «сидячих» костяках ¹ . В тех же местах (район Стерлитамак-Стерлибашево) в 1912 1913 гг. производил раскопки С.И. Руденко ² , работавший по заданию Русского географического общества и Русского музея. Этим же исследователем собрана керамика на стоянке у с. Ураза ³ и обследованы с заложением шурфов известные Лаклинская и Игнатьевская пещеры в горах Южного Урала. Раскопки С.И. Руденко при всей скромности их размеров заслуживают внимания, как первый случай изучения южно-уральских пещер с археологическими целями ⁴ .

Этот же исследователь в 1915 году произвел тщательное исследование сарматских курганов у с. Прохоровки, на севере Чкаловской области, на границе с Башкирией. Прохоровские курганы были раскопаны в 1911 году в поисках кладов местными крестьянами. С.И. Руденко доследовал их и восстановил , нарушаемую крестьянами, картину погребального ритуала. В 50 км к юго-востоку от с. Прохоровки им раскопано еще несколько курганов ⁵ .

В 90-е гг. (ХIХ века – ред.) где-то к югу от г. Миасса, в горах Башкирии ряд

1. ^{По сведениям И.Г. Остроумова.}

2. ^{То же.}

3. ^{Фонды Гос. Эрмитажа, колл. № 338.}

4. ^{С.И. Руденко, Лаклинская и Игнатьева пещеры Южного Урала. Труды Общества землеведения при Петербургском университете, III, 1914 г., отд. отт.}

5. ^{М.И. Ростовцев. Курганные находки Оренбургской области эпохи раннего и позднего эллинизма. МАР № 37, Петроград, 1918 г.}

памятников обследовали М.А. Веселов, Н.С. Боголюбский и В.Д. Соколов ¹ . На востоке Стерлитамакского уезда в начале 1900-х годов сообщал сведения об археологических памятниках и производил раскопки земский начальник С.Р. Минцлов ² . В эти же годы выходят из печати два тома публикаций Булычева Н.И. ³ с описанием археологических коллекций Уфимского музея и некоторых частных собраний. В частности эти издания знакомят и с материалами из раскопок Р.Г. Игнатьева.

Подводя и тоги, можно сказать, что в Южном Приуралье и Южной Башкирии, впрочем, как и в Южном Зауралье в предоктябрьский период мы повсюду видим исследователей уральских древностей, которые являются типичными представителями буржуазной науки. Подавляющее большинство исследователей боится синтеза, ограничивается чистым описанием находок и наблюдений, сделанных во время раскопок. В лучшем случае вслед за описанием шло определение археологической даты исследуемого памятника, а иногда и делаются попытки отнести последний к какому-либо древнему или предкам современного народа. При этом убедительных данных в пользу того или иного народа не приводилось, заключение делалось исключительно по территориальному признаку. Немногие использовали археологические

^{1. «Древности», т. ХVIII, протоколы, стр. 48, М., 1901 г.} "^{Археологические известия и заметки» т. IV? 1896 г. стр. 406. Фонды ГИМ, колл. инв. № 44719, 44720, 44750.}

^{2. С.Р. Минцлов. Очерки Приуралья. Восточная часть Стерлитамакского уезда. Адрес-календарь Уфимской губернии и памятная книжка на 1911 г., г. Уфа, 1911 г.}

^{3. Н.И. Булычев. Древности из Восточной России, вып. 1 – 1902 г. вып. II – 1904 г.}

данные для решения или хотя бы постановки вопроса о характере хозяйственной деятельности и быте древнего населения Южного Урала (Д.Н. Мамин, В.П. Бирюков).

Эти вопросы, как и вопрос о социальном строе буржуазными археологами даже не ставились, так как «нет ничего характернее для буржуа, как перенесение черт совремпенных порядков на все времена и народы» ¹ .

Лишь А.В. Попов более смело выступает с призывом искать в археологических памятниках ответ об исторических судьбах уральских народов и древнего местного населения.

В вопросе об этнической принадлежности памятников проявляется два противоположных течения. Более ранние исследователи, как говорилось выше, основываясь лишь на территориальном признаке, ищут в них предков ныне живущих на Урале народов илидревние народы, упоминаемые античными авторами.

Редкие, как М.В. Малахов, не надеются найти в истории имена древнего населения Урала. Он правильно считал, что племена, оставившие археологические памятники Урала в основном жили в столь древние эпохи, что оказались вне досягаемости письменных источников.

В последнее предоктябрьское время широкие исторические выводы по археологическим данным Южного Урала делаются М.И. Ростовцевым и В.В. Гольмстен. Отдавая дань своему времени,