Vasilenko_L_I_-_Kratky_religiozno-filosofsky

чего наступит просветление эроса: любовь-эрос сблизится с любовью-агапе в деле творческого преображения жизни.

ЭСТЕТИЗМ (от греч. aisthetikos — чувственный) — отношении к религии, при котором на первое место ставится эстетика религиозной жизни, а не содержание веры, догматика и цели духовных исканий. Вытекает из убеждения, что эстетическое отношение является основополагающим для разных духовных явлений. Характерен для античной дохристианской религиозности, ориентированной на красоту космоса, а также для некоторых течений христианской мысли, напр., почвенничества в России в XIX в. По резкой оценке Н.Бердяева, «эстетизм есть претензия на рай а грехе».

ЭСХАТОЛОГИЗМ (от греч. eschatos — “последний” и logos — “слово”) — возведение *эсхатологии во что-то абсолютное, страстное желание рассматривать все происходящее в мире и в личной жизни человека с точки зрения грядущего конца света, долженствующего наступить в близком или ближайшем будущем. В эсхатологизме скрытно присутствует противление воле Творца: нежелание принимать несовершенство сотворенного мира как он есть, его неполноту и изуродованность злом, желание покончить с миром. Н.Бердяев различал эсхатологизм пассивный и активный. Ожидая пассивное ожидание Суда, Бердяев настаивал на активном участии каждого христианина в его “творческом уготовлении” с надеждой и доверием к Богу.

ЭСХАТОЛОГИЯ — учение о “последних днях”, о “конце света”, о финальных итогах для отдельных человеческих душ, всего человечества и мира в целом. “Эсхатология в собственном смысле складывается там, где становится возможным положительное решение личных и вселенских судеб как чего-то абсолютного” (С.Аверинцев). Ею охотно занимались не только теологи, но и религиозные философы. Считая эсхатологическую проблему основной для метафизики, Н.Бердяев писал, что история завершится великой катастрофой и Судом, но ее “конец есть торжество смысла, соединение божественного и человеческого, эсхатологическое завершение экзистенциальной диалектики божественного и человеческого”. Вл.Соловьев представил в “Трех разговорах” свой “сценарий” приближения мира к Судному дню, согласно которому мировая империя антихриста вырастет из основных тенденций развития западной цивилизации; христианская культура при этом окажется в конечном счете несостоятельной, но перед лицом грядущего врага христиане смогут, наконец, достойно исповедовать свою веру, мученически пострадать за Христа и примириться между собой. Г.Федотов, однако, отказался признавать, что христианскую культуру постигнет глобальная неудача и высказал надежду, что ее ждет подъем, который будет содействовать духовному возрождению христианства.

ЭТИКА (от греч. ethos — нравственный характер) — область философских исследований, где определяют, что является добром в его отличии от зла, какие поступки человека нравственно оправданы и каковы исходные принципы, позволяющие сформулировать критерии этических оценок. Этика настаивает на объективном характере своих принципов и норм, на недостаточности просто “жить как все” или же “быть в согласии с самим собой” в нравственных вопросах и руководствоваться только личным вкусом, разумением и интуицией. Представители атеистической философии утверждают, что этика должна быть безрелигиозной и в этом ее высшее достоинство — формировать волю к добру без обещаний награды за доброту поступков и действий в земной жизни и за ее пределами. В религиозной философии принимается, что содержание этики — не автономно, а задается свыше и что мотив награды в вечности не является средством для поддержания корыстного интереса человека — он нужен для того, чтобы нравственная жизнь осуществилась во всей своей полноте. Неавтономность религиозной этики связана еще и со следующим: 1) личностное достоинство человека вытекает из христианской веры в то, что человек создан по образу и подобию Божию; 2) свобода воли и разумность человека, без которых нет этики, тоже раскрываются и обосновываются в религиозной антропологии; 3) осуществление подлинной нравственной жизни предполагает содействие благодати в силу слабости человеческой природы.

“ЭТОСТЬ” (лат. haecceitas) — у Иоанна Дунса Скота принцип индивидуации вещи — уникальное, совершенно неповторимое в индивидуальной вещи, нечто большее, чем ее форма, чем ее универсалия, выражающая общее в вещах одного и того же рода. Если Фома Аквинский считал, что вещь получает свой индивидуальный характер от материи, то Дунс Скот отрицал способность неопределенной материи давать вещам индивидуацию (См.: ПРАМАТЕРИЯ).

Уникальность индивидуальной вещи в конечном счете неопределима, рационально непознаваема, но она обладает подлинным существованием, интуитивно приоткрывается разуму, и все познание, по Скоту, питается из этого источника.

Я

“Я” (ЭГО) — неизменное в нас, как бы ни менялось все остальное в нашей душе. Это — средоточие индивидуальной личной жизни, субъект, способный мыслить, познавать, оценивать, переживать, принимать решения, свободно действовать и брать на себя ответственность. В религиозно-философском плане эго интерпретируется чаще всего как потерявшее связь с “сердцем человека”, глубже лежащим, чем эго; “сердце” открыто к высшим ценностям и святыням, ему свойственно “чувство Бога”. Главным мотивом жизни эго нередко считают самоутверждение в виде гордыни, которая восстает против примирения с Богом. Иногда возражают, что корни гордыни уходят глубже уровня индивидуального эго. “Декарт показал, что ego — самоочевидно, но он показал также, что ego не самодостаточно. Оно, действительно, абсолютоподобно, но не абсолютно (богоподобно, но не есть Бог). В этом источник роковой двусмысленности ego — то оно кажется богом, то оно кажется его противоположностью: “Я царь, я раб, я червь, я Бог!”” (Б.Вышеславцев).

“Я ВНУТРЕННЕЕ” — у Плотина и др.: более глубокий, чем обычное “Я”, центр активности нашей душевной жизни, средоточие высших способностей человека, которое практически не обнаруживает себя в обычном состоянии сознания большинства людей. Осознание внутреннего

Яиспытывается человеком как духовное пробуждение, как начало духовной жизни. Внутреннее

Ясчитается здесь подлинным и противопоставляется эгоистическому “Я”, связанному с жизнью души, взбаламученной страстями и лишенной внутренней сосредоточенности и ясности. Достижение нравственной чистоты и добродетели, владение душевными движениями и философское развитие ума признается Плотином как необходимое условие перехода души от жизни в страстях к жизни в духе. У христианских авторов “внутреннее Я” идентифицируется с “сердцем человека”, но они, в отличие от Плотина, свидетельствуют о фундаментальном значении в духовной жизни не только внутреннего пробуждения, но и *метанойи и самоотдачи Богу, которые должны состояться на уровне “внутреннего Я”, а также о самораскрытии сердца человека Христу в вере, надежде и любви.

ЯЗЫК РЕЛИГИОЗНЫЙ — основное средство взаимопонимания между людьми духовно пробужденными. Религиозный язык прежде всего символичен, он образный, парадоксальный, поэтический, несистематичный, он призван выразить уникальное духовное содержание, открывшееся особо чутким личностям при их встречах с Высшим, содержание большее, чем может передать обычная человеческая речь. Но язык выражает не только личный религиозный опыт, но и вероучение общины, он описывает, как она понимает все, что восприняла из открывшегося ей свыше. Язык общины доктринален, традиционен, упорядочен, автономен по отношению к языку общества за пределами общины. Существует сверх-символизм христианского языка: Воплощение — это вхождение Слова во все мировые реальности, в том числе и в языковые, вследствие чего слово церковное приобрело благодатную силу преображать человеческую душу и те реальности, которые привлекаются для совершения таинств. Современная мысль акцентирует внимание на *плюрализме сосуществующих языков разных религиозных традиций на фоне языка секулярной культуры: в каждой религиозно-языковой традиции свой особый духовный мир, призывающий к себе и ожидающий от нас понимания и ответа, согласия через освоение ее языка внутренне измениться под его воздействием.

ЯЗЫКОВАЯ ИГРА — влиятельная трактовка религиозного языка, опирающаяся на поздние работы Л.Витгенштейна. Согласно его пониманию, разные языки культуры, включая и религиозный, образуют относительно замкнутые миры “языковых игр”, которые соответствуют определенным “формам жизни” или аспектам жизни общества. В каждой “языковой игре”, одной из которых является христианская, заданы свои критерии истинного и ложного, приемлемого и неприемлемого, которые неподсудны с точки зрения критериев, принятых в любой другой языковой игре. Поэтому нет смысла требовать от религии, например, научной ясности и точности ее вероучительных положений: если Быт.1 — 3 излагает историю Адама и Евы, глупо заниматься опровержением этого повествования исходя из тех научных или практических соображений, что весь человеческий род не мог произойти от одной-единственной

брачной пары. Смысл данной истории — в даваемой ею оценке нравственного состояния человечества, а не в том, чтобы объяснять, как и что происходит в мире. Итогом этого подхода стал религиозный *скептицизм, сторонники которого настаивают, что нет смысла говорить о Боге как о реальности, пребывающей за пределами человеческих верований: “Все, чему научается верующий, — это религиозный язык; это язык его общения с другими верующими. Я считаю, что знание того, как следует пользоваться этим языком, означает знание Бога” (Д.Филипс).

ЯЗЫЧЕСТВО — согласно ап. Павлу, это поклонение твари вместо Творца, которое ведет к помрачению духа, внутреннему порабощению человека и последующему моральному разложению, за что и полагается возмездие по суду Божию (см.: Рим. 1.21-32). Античная культура и связанная с ней философия считали религию “делом жизнеустроения, а не делом *истины” (Й.Ратцингер). Язычество справедливо ассоциируется с *идолоклонством, демонизмом, *магизмом и *политеизмом, с преступлениями на этой почве. Раннехристианские мыслители, не идя ни на какой компромисс в моральном и духовном плане, признали язычников теми, кому следует возвестить Евангелие. Для этого они акцентировали положительное значение высших ценностей древних языческих культур — прозрений о едином Боге, нравственных идеалов, красоты поэзии и других видов искусства, научных знаний о мироздании и пр. Согласно св. Юстину Философу, все лучшее, что есть во внехристианском мире, — наше, и задача христиан — отделить от неприемлемого то, что пригодно для созидания церковной культуры, очистить и преобразить его в духе веры и правды Христовой. В силу этого “христианами до Христа” были признаны те, кто служил Логосу и возвещал о Нем в древней философии, напр., Сократ. В современной неоязыческой ситуации перед христианами стоит аналогичная задача — оценить должным образом духовный опыт заслуживающих внимания творцов культуры, их искания истины, добра и красоты, и, не отдавая всего этого бесам или антихристу, привлечь для созидания обновленной христианской культуры будущего, вселенской по своему звучанию. (См. также: АНИМИЗМ; ДЕМОНОЛОГИЯ; ДРЕВНИЙ УЖАС; МАГИЗМ; МАТЕРЩИНА; СУДЬБА; СУЕВЕРИЕ; ФЕТИШИЗМ).

“Я — ТЫ” ОТНОШЕНИЕ — у М. Бубера: специфически личностное отношение, в котором человек становится собственно человеком, внутренне свободным от эгоцентризма, способным быть в сверхприродном единстве со всеми другими *личностями и с дыханием вечности. “Я — Ты” отношение — это сверхприродная реальность, которую невозможно присвоить себе, но в которой можно участвовать. Неэгоцентрическое “Я” человека раскрывается и становится реальным именно в меру своего участия в подлинном бытии “Я — Ты” отношения. Напротив, индивидуалистическое *Я, стремясь присваивать себе все, что только можно, начинает относиться к другим личностям не как к “Ты”, а как к вещам и тем самым выпадает из подлинной реальности *бытия, погружаясь в отношения “Я — Оно”, в мир вещей, где уже нет духовной жизни, а есть лишь ненасытная жажда познания, обладания и использования. “Личность видит самое себя. Индивидуальность занята своим “мое”: мой характер, моя раса, мое творчество, мой гений. Индивидуальность не принимает участия ни в какой реальности и не обретает таковой. Она обособляется от других и хочет через это приобрести как можно больше

— путем познания и использования. Это ее динамика: самообладание и присвоение, оба в Оно, оба совершаются в нереальном” (М.Бубер). Вхождение в “Я — Ты” отношения предполагает взаимную ответственность: “Не играй с глубинами другого” (Л.Витгенштейн). (См. также: МЫ).

ЯХВЕ — в древнееврейских священных книгах имя единого трансцендентного Бога, Творца мира, являвшегося праотцам, Моисею и пророкам, спасшего древних израильтян из египетского “дома рабства” в землю обетованную, заключившего с ними Завет и давшего им Закон.