Александр взял стул, сел по центру

ЗОЛОТНИКОВ. Я не понял барышни. Да позвольте спросить: кто же выходит за Сашу?

ДАРЬЯ  СЕМЕНОВНА. Ну уж конечно не моя  Машенька.

КУБЫРКИНА. И не моя Катенька.

МАША. Уж, конечно, не я!

КАТЯ. Да и не я!

ЗОЛОТНИКОВ. (Насте) Так не вы ли?

АЛЕКСАНДР. (обнимая батюшку сзади) Нет, батюшка, она мне и богатому-то отказала!

ЗОЛОТНИКОВ. Да, ну! (присаживается на стул)

АЛЕКСАНДР. (рядом с отцом) Пойдем отсюда, пора за ум взяться, от денег-то у меня и голова кругом пошла, такая забилась дурь в голову. Теперь надо самому быть человеком. Что ж ты думаешь, чурбан я, стул, скотина какая-нибудь, не чувствую, чем я тебе обязан? Ты поработал на своем веку для меня, слава Богу, теперь моя очередь. Обеспечу тебя, прокормлю тебя, пойду во что угодно, в магазин, в поденщики, в сапожники, в мастеровые, (выходит на авансцену) в батраки, в журналисты, в литераторы! (Публике) Господа, есть ли у кого местечко? Без протекций, вы сами знаете, ведь трудно. Не откажите, оправдаю: честен, добр, предан, останетесь довольны! Ну, пойдем, батюшка, будем сами собой, а не придачей к своим деньгам. Урок этот стоит всего твоего богатства.

ЗОЛОТНИКОВ. Ну, пойдем. (собираются уйти)

НАСТЯ. Погодите, Александр Васильевич, я перед вами виновата.

АЛЕКСАНДР. Вы?

НАСТЯ. Я оскорбила вас давеча, потому что не знала благородства ваших чувств.

АЛЕКСАНДР Не говорите, не говорите, а то опять сердце пойдет вверх дном; я теперь и свататься не смею.

НАСТЯ. А  я ведь   только теперь могу ответить вам согласием (смущаясь); во мне много гордости и я чувствую, что могу заменить все, что вы потеряли. Вот вам моя рука. (протягивает руку)

Отец толкает Сашу, тот идет вперед к Насте.

АЛЕКСАНДР. Что я слышу?.. Настенька... Настасья Павловна!

Александр берет руки Насти. Сразу же оба отдергивают и отворачиваются друг от друга. ЗОЛОТНИКОВ. (Сзади между ними) Дети мои! Настя, дочь моя, обними меня.

НАСТЯ. Папенька. (обнимаются)

АЛЕКСАНДР. А меня?

ЗОЛОТНИКОВ. Ну и ты обними меня. (обнимаются) А теперь руки, дети мои. (берет их за руки)

КАТЯ. Как трогательно!

КУБЫРКИНА. Вот глупость-то!

ДАРЬЯ СЕМЕНОВНА. Да скажите, Василий Петрович, как это несчастье могло с вами случиться?

ЗОЛОТНИКОВ.  Какая неприятность?

КУБЫРКИНА. Да контерданс.

ЗОЛОТНИКОВ. А контр данс ваш вовсе не случился, (Выходит из под рук молодых) только мог случиться

КУБЫРКИНА. Что это значит?

ЗОЛОТНИКОВ. А это значит, что я еще в прошлом году отказался от всех откупов.

ДАРЬЯ  СЕМЕНОВНА.  А два миллиона?

ЗОЛОТНИКОВ. Ах, два миллиончика (переходит на сторону Насти)  пойдут, (небрежно) так уж и быть, Настеньке на булавки.

Настя берется за голову и садится, Саша за ней на стуле.

ДАРЬЯ  СЕМЕНОВНА  Настеньке?

КУБЫРКИНА. На булавки???

ЗОЛОТНИКОВ. Схитрил, матушка, грешный человек! Вот Сашу своего выручить хотел.

НАСТЯ. Так вы меня обманули?

ДАРЬЯ СЕМЕНОВНА. Это из рук вон!

МАША. Какова Настя? Ведь провела, догадалась должно быть. (уходит)

КАТЯ. Наперед все знала; впрочем я очень рада! (уходит)

КУБЫРКИНА Это ни на что не похоже; мы не дадим себя дурачить; у меня дядя сенатор! (уходит)

ДАРЬЯ СЕМЕНОВНА. Поздравляю, матушка, мастерица! Отплатила за мои попечения! Всех провела! (Уходит)

НАСТЯ. Я всех провела? Они в самом деле подумают? Это нестерпимо! Нет, я скорее откажусь от слова.

ЗОЛОТНИКОВ. А кто говорил, что слово свято? Нет, если всякого толка бояться, так и жить нельзя будет. Нет, пусть говорят что угодно, а мы веселым пирком да за свадебку. (соединяет их руки)

АЛЕКСАНДР. Поскорей бы, батюшка!

ЗОЛОТНИКОВ То-то же! А ты гляди на жену, да выбей пустяки из головы, и будет тебе радость да утешение, а не беда от нежного сердца.

Молодые  хотели поцеловать отца, он отклоняется и они целуют друг друга.

АЛЕКСАНДР:

Свои окончив похожденья,

Теперь в решительный сей час,

Просить я должен снисхожденья,

За сочинителя и нас.

Боимся мы, что надоели,

Вы нас утешьте, господа,

Чтоб сердца нежного беда

Бедой не вышла в самом деле!

Занавес

23