Ценности

Не менее важно и то, что супериндустриализм принесет свою систему ценностей, сменяющих традиционные ценности индустриального общества.

Особое значение для корпорации имеет грядущее крушение системы ценностей, в основе которой лежит достижение материального богатства. Бунт молодежи, феномен хиппи, движение защитников окружающей среды, растущий интерес к оккультизму, нежелание многих молодых людей, принадлежащих к среднему классу, поступать на работу, единственным вознаграждением за которую служат деньги, их настойчивое желание вместо этого получить работу «осмысленную», «приносящую удовлетворение» или «общественно полезную» – все это свидетельствует о мощной тенденции перехода от системы материальных ценностей индустриализма к тому, что может быть названо «постэкономической» системой ценностей.

Постэкономическая система ценностей, характерная для супериндустриального общества, потребует от компаний и людей, которые в них работают, принять новые критерии оценки труда. Когда социум в общем и целом достигнет изобилия, людей и само общество будут больше заботить не экономические, а психологические, моральные, социальные и эстетические проблемы.

Хозяйственная рецессия приносит с собой частичный возврат к материалистическим ориентирам, но если не последует глубокий экономический кризис, маловероятно, что мы снова придем к слепому приятию традиционных материальных ценностей.

С уменьшением роли материального достатка как главной личной побудительной ценности тесно связана проблема экономического роста и расширения предприятий. Широкое обсуждение доклада Римскому клубу, озаглавленного «Пределы роста», в котором главное внимание уделяется конфликту между ограниченностью ресурсов, нагрузкой на окружающую среду и ростом населения, отражает утрату обществом веры в цели экономического роста. Модель Римского клуба может быть подвергнута критике как недостаточно разработанная, но руководители компаний совершат большую ошибку, недооценив его выводы. Во Франции, Японии, Германии, Голландии и в других странах вопрос о целесообразности роста стал острой политической проблемой, повлекшей за собой поляризацию общественного мнения, причем в дебатах принимают участие государственные деятели и политические лидеры. Тот факт, что доклад не вызвал большого резонанса в Соединенных Штатах, не означает, что поднятые в нем вопросы можно игнорировать.

Постэкономические ценности проявляются и в том, что общественность все чаще требует от компаний решать помимо экономических также и социальные задачи. Об этом же свидетельствуют попытки выработать количественные критерии социальной деятельности. Активность таких образований, как общества потребителей, этнические меньшинства, представители различных субкультур, направленная на получение представительства в правлениях корпораций, тоже связана с представлением о том, что компании не должны больше преследовать единственную (экономическую) цель, что им надлежит превратиться в «многоцелевые» организации, вписывающиеся в социальное и экологическое окружение.

Главное различие между индустриальной и супериндустриальной эпохами заключается, однако, не в переходе от материальных к постэкономическим критериям, а в дроблении ценностей, сопутствующем процессу социальной дестандартизации. Компании не смогут полагаться на общественный консенсус, а будут вынуждены действовать в обстановке обостряющегося конфликта ценностей между общественными группами.

Таким образом, новая технология ведет нас не в оруэлловский мир роботизированного, стандартизированного одномерного общества, но к социальным структурам, в небывалой степени дифференцированным, причем каждая из них, оставаясь в широких рамках всего общества, будет создавать свои подсистемы ценностей. Корпорациям придется адаптироваться к небольшим и недолговечным группам субкультур, активно демонстрирующим, пропагандирующим и пытающимся реализовать свой уникальный набор ценностей. Частично совпадающие, иной раз усиливающие друг друга, но чаще противоречащие одна другой, эти системы ценностей поставят персонал компаний перед труднейшей проблемой выбора и окажут сильнейшее давление на интеграцию как личного, так и корпоративного самосознания с соответствующей им ролью.

Никто не в состоянии детально описать нарождающееся супериндустриальное общество. Если моя модель верна хотя бы частично, можно сформулировать несколько положений, о которых будут «знать» руководители компаний завтрашнего дня и которые будут восприниматься ими как само собой разумеющееся.

Когда основные, минимальные нужды людей будут удовлетворены, жизненные запросы большинства из них не будут совпадать, и для многих одного материального вознаграждения будет не достаточно для мотивации труда.

~ Существуют пределы экономии, получаемой за счет масштабов деятельности – как корпорации, так и государственного учреждения.

~ Информация играет столь же важную, если не большую, роль, как земля, рабочая сила, капитал и сырье.

~ Мы движемся от массовой фабричной системы в направлении «кустарного» производства, «штучного» интеллектуального труда, в основе которых лежат информация и супертехнологии; конечным продуктом этого движения будут не миллионы стандартизированных законченных изделий, а индивидуализированные товары и услуги.

~ Организационная форма наиболее эффективна, если строится не по бюрократическому принципу, а по принципу адхократии, когда каждый организационный компонент представляет собой модуль, созданный для решения одной конкретной задачи, и взаимодействует со многими другими по горизонтали, а не только в соответствии с вертикальной иерархией; решения, (принимаемые в компании), подобно товарам и услугам, не стандартны, а индивидуальны.

~ Развитие технологии не обязательно равнозначно «прогрессу» и, если не будет постоянно контролироваться, может фактически уничтожить уже достигнутые результаты.

~ Для большинства людей работа должна быть разнообразной и ответственной, требующей способности принимать решения, выносить собственные суждения и оценки.