dom-lazhechnikova

рисунком – надо стукнуть по ней молотком, посмотреть, как этот кусочек отвалится. Удовольствие!

–То есть трудности не специфически реставрационные.

–Нет. Все было понятно буквально на первом же году исследований. Мы сразу же выяснили, что Иван Иванович – натура романтическая и поэтому всему, что он написал, верить нельзя. С самого начала идет домысел: якобы его отец, получивши участок от деда, стал строить этот дом. Это было совсем не так: дом стоял задолго до деда, а тот, видимо, купил этот участок уже с домом. Более того, на этом участке стояли три здания. Из них одно, центральное, сохранилось до нашего времени. Существует опись, сделанная старостой коломенского купечества Хрисанфом Ильиным, утверждающая принадлежность домов в Лубянской слободе: «Дом и с огородом… На том дворе строения: каменные палаты о дву этажах, в них восемь покоев, которые не

Таким увидел дом Лажечникова художник Даниил Борисович Даран (1894 – 1964, наст. фам. Райзман), в 1940-е гг. работавший над серией «Подмосковные города» (акварель, тушь, перо). Известный книжный иллюстратор Горького, Гайдара, Пришвина, Артема Веселого, он вызывал неоднозначные оценки. «Часто его артистизм казался небрежностью, его прозрачный рисунок вызывал порой недоумение заказчика («работы не видно!»), с него требовали «большей штриховой нагрузки» (Кузьмин Н.Н. Памяти Д.Б. Дарана // Искусство книги. Вып. 5. М., 1968. С. 305). Рисунок печатается с оригинала, хранящегося в Российском государственном архиве литературы и искусства.

272

–Мы работаем в Российском государственном историческом архиве Санкт-Петербурга, в Российском государственном архиве древних актов, Центральном историческом архиве Москвы и Московской области и в военно-историческом архиве. Основная

èсамая результативная работа – в подмосковном, в фондах губернского правления и коломенского магистрата. Все они целы. Но, конечно, надеяться, что оттуда можно очень много информации почерпнуть – совершенно необоснованно. Надо перелопатить гору, чтобы найти песчинку.

–Вернемся к владельцам.

–На самом деле владельцем всего этого квартала между Астраханской, Ивановской и Поповской улицами был Лажечников. По-видимому, ситуация была приблизительно такая: мог город выделить одной семье, скажем, полгектара земли. А им хотелось больше. Тогда глава ее шел к приятелю и договаривался, что тот купит какой-то участок, а он на нем строиться будет. Поэтому на плане там другой человек появляется, а собственникто только Лажечников.

–Что еще удалось выяснить о доме?

–Удалось выяснить размер крыльца. Нижнюю его часть мы просто нашли. Нам неоценимую услугу оказали в то время существовавшее движение так называемых добровольных помощников реставраторов. Люди приходили в свое свободное время, копали. Нам нужна была грубая физическая сила, но с соображением. Поэтому там были в основном ИТээРы. Им объяснили, что нужно, и они очень ответственно подходили к делу. Вплоть до того, что находили датирующие вещи. Например, пузыречек аптекарский был найден в последних слоях. По нему удалось датировать эти слои концом XIX века. Этот пузырек они ухитрились даже не разбить. Пустячок – а вместе с тем очень серьезная вещь, которая говорит, до какого времени это крыльцо функционировало в том или ином виде. Верхнюю его часть реконструировали по следам, оставшимся в кладке. Далее мы получили в свое распоряжение опись 1802 года, когда отец писателя закладывал свое имущество под поставки соли. Тогда ведь деньги все время были в работе, каждый раз они полностью выкладывались – до того, что если купец прогорал, это был полный крах, он шел голым по миру. И Лажечников заложил все свои дома. При этом были выполнены подробные описи, где

274

были перечислены не только все окошки, но и затворы на этих окошках: где железные, где медные, где деревянные. Например, так: «Ограда каменная с столбами. Во оной ворота дубовые, створчетыя на крючьях и на петлях на железных. На воротах щит деревянный резной с фонарями резными под золотом. Столбы крыты железом. При оном дворе сад, огорожен забором дощатым, столбы дубовые. Всего тридцать два звена».

Нашли мы выход на крыльцо со второго этажа. Была лестница на три марша. Когда мы поднялись по этой, довольно эффектной, лестнице, попали на тот самый балкон, с которого писатель якобы видел свечу в окне своего сообщника при побеге из дома. Так вот оттуда – даже не учитывая того, что там должны загораживать вид Ивановские ворота (а их разломали только в 1820 году, в 1812 они существовали) – увидеть что-либо на улице Брусенской нельзя. Потому что дома, которые стоят по красной линии Астраханской (Октябрьской революции нынешней) – они и тогда стояли – загораживают обзор. Но человек писал воспоминания через десятилетия и, естественно, вспоминал больше эмоцию. Но бежал он точно через деревянный забор – это известно по описи. Кстати, идя на поводу его воспоминаний, мы должны были бы усиливать романтизм архитектурного облика дома и его окружения. Но двор никогда таким, как сейчас, не был. Он был весь застроен: флигели, сарайчики, овинчики, хлевы. И если восстанавливать это все как музей купеческого быта, то все нагромождать и не нужно. Но что-то, куда можно поставить, например, пару телег, еще что-то… И музею нужны будут фондовые помещения, актовый зал.

В воспоминаниях Лажечников говорит о роскошных паркетах, наборных, великолепных. Мы нашли остатки паркетных щитов, уже без поверхностной облицовки. Достаточно древние – начала XIX века, то есть времени писателя. И нашли остатки лепнины в двух залах второго этажа того же времени. На первом этаже есть остатки лепнины XVIII века, это большая редкость. Причем они сохранились в таком количестве, что дают возможность полностью реконструировать ее. Если не во всех помещениях, то, по меньшей мере, в этих самых комнатах.

Мы много работали по натуре. Например, одна лепная розетка была найдена под полом. Все розетки погибли, а под полом сохранилась одна, которая не была поставлена в свое

275

время – вот она нас и дождалась. Мы нашли несколько обломков керамических печей…

–Это все старые находки?

–Äà.

–Ничего нового сейчас найти нельзя?

–Нет. Но работу уже давно пора начинать. Сейчас город настроен достаточно активно. Мы сделали колонны для ограды, саму ограду. Сейчас нам мешается автобусная остановка, уровень тротуаров, которые, несмотря на гигантские работы, которые проводились недавно по дороге, никто не подумал подрезать.

Èвода течет в окошки подвалов, которые находятся на уровне асфальта. Потом нет специалистов нужных в Коломне. Есть неплохие плотники в Ремстрое, с лицензией на право работы на памятниках. Но плотник – это не все. Лепщиков нет.

–То есть лепнина не восстановлена до сих пор?

–Нет. Мы в свое время занимались усилением конструкций

– дом трещал по всем швам. И сейчас еще эти процессы не полностью остановлены, но никаких обрушений внезапных быть уже не может. Из-за того, что 20 лет в доме не живут (а это всегда ведет к ускоренному разрушению), перекрытия надо повторно анализировать. И тогда много гнили было, еще с досоветских времен. Кровли будем менять, стропильные конструкции. Внешне здание практически не изменится. Появится балюстрада на крылечке и несколько сандриков – это украшения над окнами. Они сейчас видны, просто у них появится профилировка. А так здание закончено.

–На первое время музей хотят открыть во флигеле. Как обстоят дела с ним?

–Первые метров десять сильно отличаются от остального внешне – это при Лажечникове (середина XIX века) была построена лавка. А дальше идет поздняя пристройка, которую мы тоже собираемся оставить. В советское время пробовали здесь сделать бомбоубежище, но потом забросили. Сейчас подвал расчистили, выкинули нары и прочее – и все что угодно можно там сделать. Может быть, конференц-зал, административные помещения... Надо решать вопрос со входами в подвал.

–Какие работы по Дому будут сделаны в ближайшее время?

–В главном доме восстановим печи, правда они работать не будут. Восстановим жилое помещение второго этажа. Сейчас

ХРОНИКА

278

Коломна – Лажечникову

1869, 4 ìàÿ Торжественное собрание в Московской городской думе, посвященное 50-летию литературной деятельности И.И. Лажечникова. Зачитан «Адрес граждан города Коломны»:

«Иван Иванович!

Что звезды красят небо, то заслуженные таланты и с высокими достоинствами граждане красят всякое отечество. Мы, жители г. Коломны, твои одногорожане, гордились доселе тем, что среди нас родилось светило науки покойный Филарет Митрополит Московский; ныне будем гордиться и тем еще, что из нашего города, и притом из среды купеческого сословия, вышел заметный представитель литературы русской и достойный слуга Царя нашего на всех государственных должностях, ему поручаемых.

Мы чтим в твоем лице лучшего гражданина города Коломны и подносим тебе, вместе с кубком, русские хлеб-соль из колыбели твоей родины. Прими их от нас как знак того глубокого уважения, с каким имя твое будет навсегда

сохранено в летописях города Коломны».

Писателю передан серебряный кубок, хлеб на серебряном блюде с гравировкой «Честному мужу честен и поклон от гор. Коломны», солонка с надписью «От граждан гор. Коломны 4 мая 1869 г. Без соли, без хлеба половина обеда. Хлеб соль ешь

èправду режь» (Празднование юбилея 50-летней литературной деятельности Ивана Ивановича Лажечникова 4-го мая 1869 года. М., 1869. с. 6, 31).

По собщениям газет (Биржевые ведомости. 26 апреля; Санкт-Петербургские ведомости. 9 мая), от коломенского городского головы Гурия Николаевича Левина стало известно: «Предполагается испросить почетное гражданство города Коломны (чуть ли не единственный пример для литераторов)

èосновать стипендию в городском училище коломенском с поименованием стипендиею Лажечникова». О судьбе этих инициатив ничего не известно.

1894 К 100-летнему юбилею Лажечникова (тогда ошибочно была принята дата рождения писателя) коломенский поэт и педагог П.К. Каплин написал стихотворение «Памяти И.И. Лажечникова». Читано в зале коломенского коммерческого собрания. (Каплин П. Стихотворения. 3 изд. Коломна, 1910. С. 103 – 105.)

1897, 20 èþíÿ Прошение директора гимназии Е.Ф. Висса московскому губернатору об открытии в Коломне общественной

279

библиотеки с присвоением ей имени И.И. Лажечникова. К прошению был приложен проект Устава, который подписали 65 коломенцев: предприниматели, земцы, военные, учителя, врачи, мещане и проч. (Бычков Г.И. Открытие библиотеки им. И.И. Лажечникова – крупное событие в культурной жизни Коломны // Век и вехи: 1899 – 1999. Коломна, 1999.)

1898, декабрь Председатель правления библиотеки Е.Ф. Висс и секретарь А.Н. Хабаров рассылают в редакции газет, общественным и литературным деятелям письма с просьбой о поддержке и пожертвованиях в пользу создающейся библиотеки им. И.И. Лажечникова.

18 декабря В «Правительственном вестнике» в разделе «По губерниям» публикуется заметка, очевидно, составленная

организаторами библиотеки:

«Общественная библиотека имени Ивана Ивановича Лажечникова в гор. Коломне Московской губ., откроется в январе будущего года. Она учреждается исключительно на частные пожертвования кружком лиц, пожелавших увековечить память И.И. Лажечникова в том городе, где он родился и провел юность. Средства библиотеки составляются: а) из единовременных пожертвований деньгами, книгами и другим имуществом; б) из платы за чтение книг, журналов и т. п., и в) из сборов с публичных чтений, концертов, спектаклей и т. п., даваемых в пользу библиотеки с разрешения начальства. С целью дать возможность лицам, желающим почтить память писателя и принять участие в создании просветительного учреждения его имени, открыт прием пожертвований, которые следует направлять на имя председателя правления библиотеки, директора коломенской гимназии Е.Ф.

Висса».

1899, 4 апреля Открытие на частные пожертвования в бывшем доме писателя Коломенской общественной библиотеки имени И.И. Лажечникова. Среди жертвователей – педагог Е.Ф. Висс, врачи В.Г Роганов, А.Н. Хабаров, предприниматели Ф.И. Демин, А.А. Крюденер-Струве, М.Ф. Рыбаков и др. (газета «Россия», ¹ 63).

Средства для формирования библиотечного фонда были получены в результате всероссийского сбора пожертвований. Книги прислали А.П. Чехов, В.Г. Короленко, П.П. Гнедич, Д.И. Менделеев, Д.Л. Мордовцев, Н.К. Михайловский, А.Ф. Кони, К.П. Победоносцев, А.Н. Реформатский, Н.А. Рубакин, Вс.С. Соловьев и др. Свою помощь оказали книгоиздатели