Gromova_LP / Громова Л.П. - История русской журналистики XVIII - XIX веков - 2003 / 19 век / 2 пол 19 в / 1855-1870 / 9 Славянофилы

§ 9. Журналистика славянофилов

С воцарением Александра II в славянофильском кругу возникли надежды на решение двух важнейших задач — уничтожения крепост­ной зависимости и созыва «общей земской Думы». Весной 1855 г. славянофилы стали обсуждать идею издания собственного журнала. К осени А. С. Хомяков, К. С. Аксаков, Ю. Ф. Самарин и А. И. Кошелёв приняли решение о совместном выпуске нового журнала «Русская беседа» с периодичностью четыре номера в год.

Хлопоты по разрешению цензурных препятствий тянулись до фев­раля 1856 г. Первый номер «Русской беседы» вышел в свет 28 апреля 1856 г. К этому моменту журнал имел только 660 подписчиков, и еще 120 читателей получили его в подарок. Максимальное же число под­писчиков журнала никогда не превышало 1800.

Журнал был основан «на паях»: 40% всех средств вносил Кошелёв и по 20% — Хомяков, Ю. Самарин и князь В. А. Черкасский. Кошелёв стал издателем-редактором. Его соредактором в первый год являлся Т. И. Филиппов, один из участников «молодой редакции» «Москвитя­нина». Формируя журнал, редакция не ставила главной целью его высокую популярность и тираж. Так. князь Черкасский, понимая, что пренебрегающему беллетристикой изданию не привлечь большого круга читателей, тем не менее, предлагал «поставить „Беседу" на ноге серьезного журнала, в роде "Edinburgs Review", и дать ей пре­имущественно историко-юридическо-статистическое направление», что и было сделано в немалой степени.

В «Русской беседе» было пять отделов: «Изящная словесность», «Науки», «Критика», «Обозрение» и «Смесь», иногда их дополнял от­дел «Жизнеописания». В журнале приняли участие свыше 120 авто­ров, не считая многочисленных публикаций исторических документов и посмертно напечатанных произведений Г. Р. Державина, А. С. Пуш­кина, Н. М. Языкова, В. А. Жуковского А. Мицкевича и др. Среди наи­более активных его авторов выделялись К. С. Аксаков, П. И. Бартенев, П. А. Безсонов, И. Д. Беляев. А. Ф. Гильфердинг, Н. П. Гиляров-Плато-нов, А. И. Кошелёв, II. А. Кулиш, М. А. Максимович, М. П. Погодин, Ю. Ф. Самарин. А. С. Хомяков и князь В. А. Черкасский. В журнале были напечатаны посмертно две философские работы и незакончен­ная повесть «Остров» И.В. Киреевского, который скончался в 1856 г.

В отделе «Изящная словесность» увидели свет стихи И. С. Аксако-ва, П. А. Вяземского. И. С. Никитина, А. К. Толстого, Ф. И. Тютчева. А. С. Хомякова, Т. Г. Шевченко, а также прозаические произведения С. Т. Аксакова, М. Е. Салтыкова-Щедрина, Марко Вовчок (М. А. Ви-линской-Маркович), очерки В. И. Даля и пьесы Н. А. Островского.

Споры вокруг «Русской беседы» возникли еще до выхода первого номера, с момента публикации ее программы в «Московских ведомо­стях». Потому уже в нем как возражение оппонентам появились с ran ьп Ю. Ф. Самарина и К. С. Аксакова.

В ответ на заявленную в программе задачу журнала содействовать «развитию русского воззрения на науки и искусства» «Московские ведомости» выразили удивление: «Науки и искусства допускают лишь одно воззрение, просвещенное, следовательно, общечеловеческое». Самарин разъяснял, что под понятием «народность» подразумевает­ся не только предмет изучения, но и «свойство постигающей мыс­ли», своеобразие воззрения на мир, которое способно проявиться и проявляется в развитии наук, «занимающихся человеком». В свою очередь, К. Аксаков, подчеркивая, что «дела человечества соверша­ются народностями», утверждал, что именно славянофилы, через развитие русского воззрения, стремятся к общечеловеческому, а за­падники же «стоят за исключительно европейскую национальность, которой придают всемирное значение». Затем на эту же тему высту­пили А. С. Хомяков и Н. П. Гиляров-Платонов.

Так разгорелась основная дискуссия 1856 г. В обсуждении про­блемы народности славянофилам оппонировали «Современник», «Отечественные записки», «Атеней», но главным образом — «Рус­ский вестник» со статьями М. Н. Каткова и Б. Н. Чичерина.

Еще одно поле для полемики открыли исторические статьи К. С. Аксакова, А. С. Хомякова, Ю. Ф. Самарина, И. Д. Беляева и др. Обращаясь к событиям давно минувшим, они нередко демонстриро­вали их связь с современными проблемами. К. Аксаков, к примеру, в рецензии на работу Соловьева разъяснял славянофильский идеал об­щественного устройства: «правительству — сила власти, земле <т. е. народу> — сила мнения». Используя исторический материал, славя­нофилы развернули дискуссию о роли крестьянской общины как пер­воосновы русской жизни. С наиболее резкими выражениями вновь выступил Чичерин, а за ним и Соловьев, одну из статей которого не­задолго до этого напечатала «Русская беседа».

Все время существования журнала цензура не оставляла его в по­кое. Отнюдь не каждая с тат ья проходила в печать даже ценой внесен­ных в нее исправлений.

За время существования «Русской беседы» не однажды менялся состав редакции. К концу 1856 г. из нее вышел Филиппов. На его ме­сто вступил П. И. Бартенев, будущий издатель журнала «Русский ар­хив». Когда же в ноябре 1857 г. тот отправился за границу, тго место полгода занимал М. А. Максимович. В марте 1858 г. Кошелёв начал

выпускать в виде «особого прибавления» к «Русской беседе» ежеме­сячный журнал «Сельское благоустройство». Новое издание требо­вало много сил и времени, а летом 1858 г. Кошелёв стал также членом Рязанского губернского комитета но улучшению быта крестьян. По­этому с августа он сложил с себя обязанности редактора «Русской беседы». Единственным человеком, которому он мог передать жур­нал, был И. С. Аксаков, хотя они часто и не сходились во взглядах. «.. .Вы в „Парусе", а я в „Благоустройстве", — писал он И. Аксакову, — будем высказывать наши мнения без всякой воздержки, а в „Беседе", как в издании моем по имени и вашем по труду, мы должны держать­ся середины. — И добавлял: — Я желаю слыть органом правитель­ства, только либерального правительства».

Оставив текущие заботы но «Русской беседе», Кошелёв продолжал быть ее издателем. При этом содержание журнала они определяли вдвоем с И. Аксаковым по общему согласию. Когда же Кошелёв уез­жал в имение, Аксаков должен был отправлять ему «сомнительные статьи» для согласования. В итоге, в качестве таковых И. Аксаков при­сылал почти все материалы.

И. Аксаков намеревался создать в журнале особый славянский от­дел, материалы для которого организовывала бы агентская контора, устроенная совместно с его газетой «Парус». Уже вышло объявле­ние об этом в четвертой книге «Русской беседы» за 1858 г., однако и отдел, и устройство конторы были категорически запрещены.

Тем не менее истории, культуре и современному положению сла­вянских народов «Русская беседа» посвятила несколько десятков пуб­ликаций. Авторами большой части этих статей являлись уроженцы славянских земель. С некоторыми из них редакцию познакомил слу­живший в Вене протоиерей Михаил Раевский. Налаживать коррес­пондентскую сеть ему приходилось в непростых условиях: австрий­ское правительство не поощряло подобные действия и препятствовало распространению русских книг на своей территории. Не редкостью на страницах журнала были и рассказы о поездках по славянским землям его авторов — А. И. Кошелёва, Ф. В. Чижова, Н. А. Ригельма-на, А. Ф. Гильфердинга, а также директора департамента Министер­ства иностранных дел Е. П. Ковалевского.

Ряд глубоких работ славянофилы посвятили вопросам литературы и искусства. Журнал не раз писал о творчестве С. Аксакова, о кото­ром А. С. Хомяков говорил: «Тайна его художества в тайне души, исполненной любви к миру Божьему и человеческому». Когда же в мае 1858 г. после двадцатипятилетнего отсутствия вернулся из Италии в Петербург А. А. Иванов со своим полотном «Явление Мессии»,

Хомяков, едва оправившись от болезни, поспешил в столицу, чтобы увидеть картину и познакомиться с художником. Анализируя творче­ство Иванова на страницах журнала, Хомяков одним из первых при­знал в нем явление новой художественной школы, способной стать выражением «всенародного Русского духа». Труд же самого Ивано­ва он сравнил с монашеским подвигом.

Как и в прежних изданиях славянофилов, в «Русской беседе» за­метное место занимали материалы по этнографии и народному твор­честву. Например, П. И. Якушкин, первый в России профессиональ­ный собиратель фольклора, совершил в качестве корреспондента и на средства «Русской беседы» поездки по Новгородской и Псковской губерниям. Их результатом явились путевые заметки, опубликован­ные в журнале в 1859 г.

Во время путешествия фольклорист носил крестьянскую одежду, что, несмотря на имевшееся у него письмо редактора журнала, вы­звало подозрение псковской полиции, и его дважды подвергали аре­сту. Случай этот был описан в статье Якушкина «Проницательность и усердие губернской полиции». После этого по представлению мини­стра народного просвещения вышло высочайшее повеление, запре­щающее газетам и журналам направлять корреспондентов для соби­рания сведений о быте крестьян. Такое право оставлено было только за утвержденными правительством учеными обществами, да и то — с обязательным оформлением «надлежащих видов» и уведомлением о своей поездке министерства внутренних дел и местной полиции.

Энергичная деятельность И. Аксакова в 1859 г. обеспечила выход шести книг «Русской беседы» вместо прежних четырех. Как было ска­зано в самом журнале, издатель ходатайствовал об официальной пе­редаче его И. Аксакову, однако после неудачной попытки последнего издавать газету «Парус» это оказалось невозможным. В январе 1860 г. Аксаков отправился в заграничное путешествие.

Когда в последней книге журнала за 1859 г. славянофилы подводи­ли итоги деятельности «Русской беседы», они отметили: «Многие мысли, за которые так горячо ратовала „Беседа", сделались ныне уже общим достоянием». Примером тому служили поднятые журналом вопросы о народности, об общинном устройстве и славянская про­блема. Ссылаясь на статью Кошелёва 1857 г., редакция не без гордо­сти констатировала: «Мысль об освобождении крестьян с землею, необходимо истекающая из изучения народного быта, печатно впер­вые была заявлена в „Беседе"».

Тем не менее читателей у журнала было катастрофически мало. «...Нас подрезало равнодушие общества», — говорил по этому по-

воду Хомяков. Ему вторил И. Аксаков: «Серьезный и честный журнал еще не по плечу нашей публике. Тысяча подписчиков... не выкупали и половины расходов издания». Один только Кошелёв к концу 1859 г. израсходовал на «Русскую беседу» около 40 тыс. рублей серебром. Заявив о временной приостановке журнала, редакция обещала про­должить свою деятельность выпуском отдельных сборников. В 1860 г. Кошелёв действительно сформировал и напечатал еще два номера «Беседы», которые по своему составу более походили на сборники. К выходу последнего из них славянофильский круг стал еще теснее: в 1860 г. умерли Хомяков и К. Аксаков.

В последней из книг «Русской беседы» отдельным разделом были напечатаны речи, произнесенные в память о Хомякове на заседании Общества любителей российской словесности, которое он возглав­лял. Здесь же публиковались его собственные произведения — отры­вок из историософских записок и незаконченная статья по фи­лософии. Заключал номер некролог К. Аксакова, написанный М. Погодиным. Номер вышел из типографии 3 января 1861 г., в день похорон К. Аксакова. На этом завершилась история «Русской бесе­ды», наиболее фундаментального и самого продолжительного по вре­мени коллективного органа славянофилов.

Еще в 1856 г. Кошелёв обсуждал планы издания вместе с «Русской беседой» двух других журналов. Ежемесячный «Сборник иностран­ной словесности» он предлагал возглавить Филиппову, а затем Чижо-ву. Другой, менее объемный журнал, называемый «Московский толк», предполагалось печатать два раза в месяц под редакцией того же Чижова или И. Аксакова. Однако проекты эти не осуществились в первую очередь по недостатку сотрудников. Тем не менее впослед­ствии Кошелёв сумел наладить выпуск славянофильского журнала «Сельское благоустройство».

Его появлению предшествовало обнародование в ноябре 1857 г. рескрипта на имя виленского генерал-губернатора В.И. Назимова. Именно оно положило начало гласному обсуждению вопроса о кре­стьянской реформе. Ободренный развитием событий, Кошелёв уже в конце декабря этого года решил создать журнал, посвященный ис­ключительно «делу уничтожения крепостного состояния». Еже­месячное издание, предназначенное для обсуждения конкретных вопросов будущей реформы, в тог момент не встретило у власти по­дозрений, и разрешение на него выдали без лишних хлопот.

Вначале, как вспоминал Кошелёв, журнал расходился хорошо, и сотрудники являлись со всех сторон. Он объяснял это тем, что публи­ковал статьи «без всякой исключительноети», следя только за тем, что-

бы они были «дельные и прилично написанные». Задачей издателя-редактора являлось выбрать лучшие статьи и подготовить примеча­ния к тем, что противоречили его мнению. Большинство авторов журнала составляли помещики, причем зачастую жившие в провин­ции. Эпизодическое участие в издании приняли близкие к славяно­филам Н. В. Елагин, Д. Ф. Самарин, П. И. Бартенев и Н. А. Ригельман. Среди основных его авторов были Ю. Самарин и князь В. А. Черкас­ский, которые, как и Кошелёв, в 1857 г. составили собственные проек­ты освобождения крестьян и, так же как он, являлись членами губерн­ских комитетов по крестьянскому делу.

В целом «Сельское благоустройство» предлагало более радикаль­ное решение крестьянского вопроса, чем то, что имело в виду прави­тельство. Кошелёв и другие славянофилы отстаивали освобождение крестьян за выкуп, непременно с землею, с сохранением общинного землевладения и круговой поруки. Община в их представлении явля­лась не только формой экономического и социального устройства, но и хранительницей религиозно-нравственных устоев. Споры об общине, о ее роли в жизни русского народа, о путях ее развития в России и об ее отличии от форм общественного устройства на Западе стали естественным продолжением дискуссии, развернутой в 1856 г. между «Русским вестником» и «Русской беседой».

С этого момента и на несколько десятилетий проблемы общины и общинного устройства стали одним из основных предметов идейной борьбы. Роль славянофилов в их разработке весьма существенна.

Хотя при обсуждении крестьянской реформы чаще всего звучали доводы экономического порядка, определяли позицию славянофи­лов все же иные соображения. «Стыдно и непонятно, как мы можем называть себя христианами и держать в рабстве своих братьев и се­стер... Уничтожение рабства надо главнейше основать на Христовом учении о братстве», — писал Кошелёв в своем дневнике еще в 1848 г.

Издатель-редактор «Сельского благоустройства» был одновремен­но и самым активным его автором. Для 14 номеров журнала он под­готовил около 30 статей, а также библиографические заметки и ре­дакционные примечания к чужим материалам.

Заметным препятствием для «Сельского благоустройства» стали «высочайше одобренные» цензурные правила от 16 января 1858 г., предписывавшие все статьи о крестьянском вопросе представлять не только в местную цензуру, но и в Министерство внутренних дел. Уже в июне 1858 г. Кошелёв столкнулся с серьезными проблемами: из сто­лицы пришел запрет на печать двенадцати из числа отправленных им статей, а еще пять вернули с такими сокращениями, что он не хотел их

печатать. «Дозволяют говорить против крестьян, против эманципа-ции, против начал, положенных в Рескриптах, а строжайше запреща­ют что-либо писать в пользу крестьян и эманципацпп. Слова „осво­бождение от крепостной зависимости" вычеркивают», — сообщал он князю Черкасскому.

Вскоре в почте открытого для выступлений оппонентов «Сельско­го благоустройства)» стали превалировать статьи антилиберальной направленности. «Я получаю их в изобилии и не знаю, что с ними делать, — писал об этом Кошелёв князю Черкасскому, — а статей благонамеренных крайне мало. Я слезно прошу Вас и Самарина мне помочь, ибо иначе „Сельское благоустройство" сделается плантатор­ским журналом».

Однако следующая же публикация князя Черкасского оказала «Сельскому благоустройству» плохую услугу. Предложив свой взгляд на нормы будущего сельского управления, он счел возможным со­хранение телесных наказаний, ограничив их до 18 ударов розгами. На это с нескрываемым возмущением откликнулись многие издания. А в редакцию журнала из Петербурга пришла посылка, оцененная в красноречивую сумму 30 рублей серебром. В ней оказались два пуч­ка розг, подписанные: «Князю Черкасскому» и «Издателю».

В то же время росли упреки в адрес журнала и со стороны поме­щиков. «Дворяне так сердиты на журнал „Благоустройство", — отме­чал в марте 1859 р. В. Ф. Одоевский, — что перестали подписываться; теперь всего 500 подписчиков». И это при том, что еще осенью 1858 г. подписчиков было 1800.

В начале 1859 г. цензурные затруднения стали невыносимы. «По­чти все статьи отправлялись в Петербург, — вспоминал Кошелёв, — гам они задерживались по два, по три месяца и возвращались оттуда не только с помарками, но иногда даже со вставками, противореча­щими главной мысли автора». Вследствие этого февральский номер «Сельского благоустройства» вышел только в апреле. Он открывался объявлением, о прекращении издания «по причинам совершенно от редакции не зависящим».

В 1857 г. на собственные средства начал издавать еженедельную газету К. Аксаков. Такой шаг может показаться странным для челове­ка, предпочитавшего журналам, с их торопливостью, легкостью и «рыночностью», сборники, «где все статьи полновесны». Однако од­новременное издание сборника (каким по сути была «Русская бесе­да») и газеты, как позже заметил Хомяков, оказалось хорошим прак­тическим ходом.

В память о надеждинском издании, где в начале 1830-х печатался

С. Аксаков и где увидели свет юношеские стихи К. Аксакова, новую газету окрестили «Молвой». Программой ее направление определя­лось как «преимущественно критическое и литературное». В то вре­мя тго была единственная литературная газета в России, хотя ее со­держание касалось также многих сторон русской действительности. Основными отделами газеты были названы «Изящная словесность», «Критика и библиография», «Современные записки» и «Смесь». Объем «Молвы» составлял от 8 до 16 страниц. Официальным редак­тором был назначен кандидат Московского университета С. М. Шпи-левский.

Первый номер вышел в свет 13 апреля 1857 г. Весна считалась не­удачным временем для проведения подписки, поэтому, когда в июле у газеты собралось 600 читателей, И. Аксаков отметил это как хоро­ший результат.

Помимо К. Аксакова, ставшего фактическим редактором и основ­ным автором «Молвы», здесь выступали С. Т. Аксаков, Шнилевский, Хомяков, Чижов, А. П. Чебышев-Дмитриев, Н. С. Толстой, М. Н. Лон-гинов, Н. Н. Голицын и др. С первого же номера газета вступила в спор с «Русским вестником», затем — с «Отечественными записка­ми», «Современником» и другими изданиями. На страницах «Мол­вы» появлялись полемические отклики на статьи Б. Н. Чичерина, М. Н. Каткова, П. М. Леонтьева, а также на исторические работы С. М. Соловьева, И. Е. Забелина, Ф. И. Буслаева.

Не один номер газеты заняла полемика вокруг воспоминаний во­стоковеда В. В. Григорьева о Т. Н. Грановском. Их автор, рассуждая о проблеме самостоятельности русской науки, назвал Грановского «пассивным передатчиком усвоенного им материала», а западники сочли это оскорблением памяти замечательного ученого.

Бесспорным достижением «Молвы» явились ее передовые статьи. Почти все они принадлежат К. Аксакову. После Булгарина, который применил передовые статьи, обращаясь к вопросам внешней поли­тики, К. Аксаков первым использовал и развил этот жанр в выступ­лениях по общественным проблемам. Он стремился к яркой, эмоцио­нальной подаче и разъяснению славянофильских идей. Его средство — лаконичные тезисы, иногда даже афоризмы, с минимумом аргумен­тации. Собранные в единый цикл, передовицы «Молвы» представля­ют квинтэссенцию общественных, а отчасти и эстетических взглядов К. Аксакова.

Передовая 1-го номера была посвящена свободе слова, 2-го — принципу общинного устройства, при котором личность не унич­тожается, а «отрекается лишь от своей исключительности», 5-го —

проблеме народности. «Нужно признать всякую народность, — писал К. Аксаков, — из совокупностей их слагается общечеловече­ский хор». В 8-м номере он воспевал Москву как подлинную столицу общественной и умственной жизни России. Короткая передовая 20-го номера, провозгласив: «жизнь не есть удовольствие, а труд», — напо­минала при этом, что еще не всем людям дан «удел вольного труда». В тот момент это уже являлось выступлением против крепостного права. В 21-м номере автор пожелал, чтобы носить русское платье было дозволено в России, как дозволено носить иностранное, и что­бы каждый мо1" одеваться гак, как он хочет.

С первых же номеров «Молва» вызывала подозрение властей. Так, в передовой 9-го номера, где говорилось о народе как основе всего общественного здания, один из цензоров увидел «идею коммунизма и равенства». Доклад об ЭТОМ был отправлен Александру П. Цензор газеты Н. фон Крузе был заменен Н. П. Гиляровым-Платоновым, од­нако уже в октябре и он получил из-за «Молвы» «строжайшее заме­чание». В результате i взета стада выходить без столь привычных преж­де передовых статей и утрачивать свою злободневность.

В декабрьском номере газеты появилась статья «Опыт синонимов. Публика — народ». Это был один из шедевров К. Аксакова — яркая, энергичная речь, построенная на антитезах: «Часто, когда публика едет на бал, народ идет ко всенощной; когда публика танцует, народ молится. <.. .> Публика спит, народ давно уже встал и работает. Пуб­лика работает (большею частью ногами по парке ту); народ спит или уже встает опять работать. Публика презирает народ; народ прощает публике. <.. .> И в публике есть золото и грязь, и в народе есть золото и грязь; но в публике грязь в золоте, в народе — золото в грязи».

После выхода этого номера Александр II велел «объявить редак­ции „Молвы" , что если и впредь будут замечены подобные статьи, то газета сия будет запрещена, а редакторы и цензор подвергнутся стро­гому взысканию». Новый цензор, сменивший на этом посту Гиляро-ва-Платонова, запретил большую часть материалов для первого но­мера 1858 г. и заявил, что каждый следующий номер он будет выносить на обсуждение цензурного комитета. Издание газеты в та­ких условиях становилось невозможным, и И. Аксаков, который с нового года должен был стать фактическим редактором «Молвы», решился прекратить ее «к немалому для себя убытку». Последний номер «Молвы» вышел 28 декабря 1857 г.

После 1860 г. славянофилы избирают каждый свой путь в журнали­стике, у некоторых из них возникает специализация на определенных проблемах. А. II. Кошелёв сосредоточивается на общественно-поли-

тических вопросах, Ф. П. Чижов, став крупным предпринимателем, пишет на экономические ГСМЫ, В. А. Елагин занимается историей славян и национальными проблемами, Д. Самарин посвящает себя крестьянскому вопросу. Прежнюю универсальность интересов со­хранили, однако, И. Аксаков и Ю. Самарин.

Ю. Ф. Самарин занимался разнообразными общественными, ре­лигиозными, философскими и национальными проблемами. Среди славянофилов он явился не только основным теоретиком, но и са­мым активным деятелем крестьянской реформы. В 1859 г. он, как и князь Черкасский, стал членом-экспертом Редакционной комиссии по крестьянскому делу. Ю. Самарин — один из авторов текста Мани­феста 19 февраля 1861 г. В 1863-1864 гг., занимаясь решением кресть­янского вопроса в Польше, он вместе с Кошелёвым и князем Черкас­ским служил на высших административных постах в Царстве Польском, однако Ф. И. Чижов и В.А. Елагин оценили это как измену славянофильскому делу.

Получила известность его книга «Иезуиты и их отношение к Рос­сии», впервые увидевшая свет в виде полемических статей на страницах газеты «День» в 1865 г. Участвуя в начале 1860-х в этой газете, Ю. Сама­рин считал, что для дела было бы полезнее издавать журнал, а уже спустя несколько лет призывал: «Бросим журнальную полемику, пи­сание статей и т. д., пора специализироваться и браться за сочинение книг». Одной из таких книг стал сборник «Окраины России», издан­ный им в шести выпусках за границей в 1867-1876 гг.

А. И. Кошелёв в 1861 г. издал двухтомник сочинений И. Киреевско­го (который редактировали В. А. и Н. А. Елагины) и разработал про­грамму четырехтомного собрания сочинении С. А. Хомякова (кото­рое подготовили И. Аксаков, Ю. Самарин и А. Ф. Гильфердинг). В 1871-1872 гг. Кошелёв часто публиковался в журнале либерального земства «Беседа», который на его средства выпускал С. А. Юрьев. В 1880-1882 гг. Кошелёв финансировал еженедельную газету «Зем­ство», издателем-редактором которой был либеральный публицист В. Ю. Скалой. На страницах обоих изданий он выступал с критикой финансовой, экономической и внутриполитической деятельности правительства.

Если в первые пореформенные годы Кошелёв сотрудничал в газете 11. Аксакова «День», то позднее, поддерживая с ним отношения, все же предпочитал отдавать сноп статьи в другие издания — «Вестник Евро­пы», «Русскую мысль», «Голос» или «Новое время». В 1860-1880-е годы он подготовил более десятка книг и брошюр, посвященных про­блемам внутренней жизни России. Опубликовать их на родине, как

правило, не было возможности, И Кошлев печатал их в Лейпциге пли Берлине.

Ф. В. Чижов, видя в развитии промышленности и торговли «путь к поднятию низших слоев народа», занялся политэкономией и пред­принимательством. В 1858 г. он начал издавать ежемесячный журнал «Вестник промышленности». В качестве прибавления к нему выхо­дила газета «Акционер» (1860-1863). Позднее она стала считаться прибавлением к аксаковскому «Дню».

Более всего известный работами по богословию и философии Н.П. Гиляров-Платонов в 1862 г. был уволен со службы в Московском цензурном комитете за слишком либеральное отношение к статьям по крестьянскому вопросу. В последующие годы он выступал в каче­стве автора публикаций в «Православном собеседнике», «Русском вестнике», «Деле» и аксаковских газетах «День», «Москва», «Русь». В 1867-1887 гг. Гиляров-Платонов являлся издателем-редактором и основным автором газеты «Современные известия», направленной на просвещение городских низов, и потратил на нее все свои сбере­жения.