Вместо заключения

В рамках данной работы было проанализировано отношение русскоязычной общины Израиля к палестино-израильскому, конфликту и было выявлено несколько аспектов этой проблемы.

Очевидно, что после приезда в новую страну для самой алии первоочередной проблемой было выживание, новоприбывшие боролись за относительно достойное существование. Понятно, что в этих условиях их мало занимали общеизраильские проблемы. Что касается палестино-израизьского конфликта, то сложность в формировании той или иной позиции по этому вопросу заключалась еще и в том, что до приезда в Израиль эти люди не имели ни малейшего представления о сущности этой проблемы, а в Израиле слабая ориентация в этом вопросе порождена необходимостью решать более насущные социально-экономические проблемы, а также элементарным незнанием языка иврит, что, естественно, затрудняло восприятие этой проблемы.

Однако надо отметить, что с самого начала своего пребывания в стране «русские» занимают относительно стабильную позицию по проблемам ближневосточного урегулирования, поддерживая блок Ликуд и отвергая какие-либо компромиссы. Эта тенденция проявляется, начиная с 70-х годов, как следствие того, что алия из СССР в этот период была антисоветски настроена, в большинстве своем она не желала слышать само слово «социализм» и не принимала схем решения палестино-израильского конфликта, предлагавшихся левыми партиями. Более того, как отмечал в своем исследовании Цви Гительман, антиарабская и антимусульманская ориентация иммигрантов из СССР/СНГ сформировалась еще в странах исхода. По его мнению, это было связано с тремя факторами: оппозицией евреев к очевидно проарабскому внешнеполитическому курсу Советского Союза; негативным личным опытом многих советских граждан, накопленным в ходе тех или иных контактов со студентами из арабских и мусульманских стран, тысячами обучавшихся в вузах СССР/СНГ; антирусскими настроениями во многих мусульманских республиках бывшего СССР, раздражавшими русскоязычных жителей европейских республик (к числу которых принадлежали и большинство прибывших в Израиль из СССР/СНГ евреев и членов их семей)¹⁹. Это же справедливо для «русских» репатриантов, прибывших в страну во время «большой алии» 1989–91 гг., в силу того, что именно представители предыдущей волны, носители преимущественно правых взглядов, оказали на них наибольшее влияние, заняв видное положение в общине. К таким деятелям можно отнести не только непосредственно репатриантов-«семидесятников», но и прибывших в самом конце 80-х годов идейно близких им многолетних «отказников». К этим группам относятся такие видные израильские русскоязычные политики и общественные деятели, как Натан Щаранский, Юрий Штерн, Эдуард Кузнецов, Иосиф Менделевич, Юлий Эдельштейн, Иосиф Бегун, Зеэв Гейзель, Авигдор Либерман и другие.

Безусловно, нельзя не отметить влияние русскоязычных СМИ, появившихся в Израиле уже в начале 90-годов, и пользовавшихся широким спросом у «новых репатриантов», так как последние недостаточно знали иврит, чтобы читать ивритоязычные периодические издания. Так, ежедневная газета «Время» на десять лет стала (сменив по дороге владельцев и название – на «Вести») ведущим печатным средством массовой информации «русского» Израиля, заняв ведущие позиции на ниве информационной журналистики. Соответственно, этот источник информации во многом определял представления своих читателей о социально-политической жизни Израиля и, в том числе, о палестино-израильском конфликте, а принимая во внимание ярко выраженную правую ориентацию ее ведущих журналистов, да и вообще заметный уклон вправо русскоязычных СМИ (по словам М.Хейфеца, «когда читаешь «русские» газеты в Израиле, у неопытного читателя не возникает сомнений: левые привели страну на грань поражения, правые ее нынче спасают»²⁰), – правые тенденции «русских» израильтян были очевидны и легко предсказуемы. Так, по результатам опроса ПОРИ, проведенного в июне 1991 г., 55% респондентов заявили, что Израилю следует сохранить за собой все территории Западного берега и сектора Газы, «даже если это будет означать срыв окончательного заключения мирного соглашения»; 85% заявили, что было бы желательно переселение всех палестинцев из Израиля и с оккупированных территорий и превращение Израиля в полностью еврейское государство, хотя 61% не согласились с этой позицией, считая ее невозможной. А накануне выборов 1992 г. 46% опрошенных заявили, что Израиль не должен возвращать никаких оккупированных территорий, а 40% высказались за возможное возвращение только части из них²¹. Опрос, проведенный Институтом Гэллапа в 1993 г., показал, что почти три четверти русскоязычных израильтян (73,5%) убеждены: арабам верить нельзя²². Однако наиболее ярко правые настроения в русскоязычной общине по вопросам палестино-израильского конфликта прослеживались в ходе обсуждения законопроекта о референдуме, который должен был утвердить договор с Сирией, предусматривавший отступление с Голанских высот. По опросам общественного мнения, в тот период среди русскоязычного населения только 25% выступали за уход с Голанских высот.

Таким образом, многочисленные опросы выходцев из бывшего СССР/СНГ по проблемам ближневосточного урегулирования в 90-е годы выявили значительно больше правых подходов к мирному процессу и палестино-израильским отношениям по сравнению с остальными израильтянами²³. Такая жесткая позиция среди иммигрантов стала тенденцией. Другими словами, идеологическая ориентация «русских» израильтян приближается к правой и правоцентристской зоне израильского политического спектра, однако этим не исчерпывается. Это подтверждают материалы израильской и российской прессы, в которых приводятся интервью как с яркими представителями русскоязычной общины Израиля, так и с ее «рядовыми» членами. В соответствии с ними можно сделать следующие выводы:

– Прежде всего, как и большинство израильтян, «русские» репатрианты хотят мира с палестинцами вследствие огромной морально-психологической усталости от перманентного состояния войны с ними (среди погибших в терактах за последние годы – более 37% «русских»). Причем, они хотят, чтоб этот мир был заключен как можно скорее.

– Во-вторых, для них в целом характерна некоторая идеологическая незрелость, которая выражается в радикализации позиций. Так, одни готовы на существенные уступки, вплоть до создания палестинского государства на территории Иудеи и Самарии, а также на раздел Иерусалима, в то время как другие заявляют, что самый верный путь к решению палестино-израильского конфликта и связанных с ним проблем – это жесткая и решительная борьба с арабским террором, возвращение спокойствия на улицы израильских городов. Политики с «русской улицы» позволяют себе заявления подобные тому, которое сделала Ася Энтова газете «Новости недели»: «Для начала необходимо ликвидировать террористическую Палестинскую автономию. Израильский суверенитет должен быть распространен на Иудею, Самарию и Газу. Нужно вернуть нам реальный контроль над Храмовой горой. Бандитских главарей, начиная с Арафата, надо судить как Эйхмана за преступления против человечества»²⁴.

– Не менее важно отметить, что наиболее взвешенная и осознанная позиция по арабо-израильскому конфликту существует лишь у тех «русских» репатриантов, которые лично столкнулись с этой проблемой. Речь идет, прежде всего, о «поселенцах», жителях еврейских поселений на Западном берегу и в секторе Газа.

Приведем одну из наиболее типичных точек зрения, сформулированную в интервью газете «Известия» жителями поселения Бейт-Хорон Ильей и Лизой Левит и Александром Шиповым. По словам последнего, раньше, когда поселение было только образовано, отношения с арабами были вполне дружескими. Он вспоминает: «Я в соседние арабские деревни ездил пить кофе. Они приходили ко мне в гости, посидеть, отдохнуть, приносили маслины, иногда приводили отца, а отец в арабской семье – это очень серьезно. Если его приводят в гости – это знак того, что ты – друг. Все изменилось с началом так называемого мирного процесса, когда появился Арафат. Он же организовал совершенно мафиозную систему». Саша скептически относится ко всем мирным договоренностям, так как, «на самом деле это их (палестинцев – прим. авт.) ни к чему не обязывает, … это совершенно другая психология». Таким образом, главное препятствие к достижению мира Саша видит в столкновении культур («…это совершенно разные культуры»). В отличие от него Лиза говорит, что «наша проблема в том, что Израиль не смог защитить тех арабов, которые хотели жить по-соседски, а не перестреливаться. Мы фактически предали тех, кто с нами сотрудничал. В результате, мы остаемся на этой земле без поддержки, фактически один на один с бандитами». Что касается выхода из создавшегося положения, то все трое понимают, что на сегодня уже невозможно найти решение, удовлетворяющее всех. Тем не менее, Лиза считает, что «единственное решение – дать живущим здесь арабам денег и выселить в арабские страны, в ту же Иорданию, там много незаселенных земель». Ее позицию поддерживает Илья, по словам которого, «земля Израиля должна стать еврейской». В отличие от них, Саша настроен не так категорично. «Проблема заключается в нас, – говорит он. – Пока мы не можем договориться между собой, пока «Авода» кричит, что не будет сотрудничать с Шароном, пока нет единства, решение найти трудно. Если мы сумеем договориться, оно будет найдено куда быстрее»²⁵.

Таким образом, в русскоязычной общине нет полного единства относительно арабо-израильского конфликта, а напротив, – представлен широкий спектр мнений. В этом смысле тенденции политического размежевания в русскоязычной общине, при всех отличиях, сближаются с характером аналогичных размежеваний в израильском обществе в целом.

Итак, «русские» репатрианты прошли в Израиле большой путь от замкнутой, секторальной группы к полноценной части израильского общества; от тяжелых социально-экономических проблем к благосостоянию и достойному социальному статусу. Иммиграция в страну с абсолютно иной культурой и социальными, экономическими и политическими условиями, резко отличающимися от тех, в которых они жили до эмиграции, почти всегда оказывается трудным и болезненным процессом. Закономерно, что в первые годы жизни в Израиле большинство русских репатриантов дезориентированы. Однако постепенно знакомясь с жизнью израильского общества, работая с израильтянами и служа вместе с ними на армейских сборах резервистов, иммигранты постепенно усваивают общие нормы нового социума, достигают экономического благополучия и престижных социальных позиций и, спустя какое-то время, начинают чувствовать себя вполне уверенно, что способствует снижению сепаративных настроений в среде.

На сегодня русскоязычная община достаточно интегрирована в израильское общество, хотя обладает особым менталитетом, культурой и воспитанием; более того, она является важным фактором внутриполитического развития страны, существенно влияющим на расстановку и баланс политических сил²⁶.

¹ Данный тезис был впервые высказан иерусалимским социологом Барухом Киммерлингом в середине 70-х годов; см.: Kimmerling В. Anomie and Integration in Israeli Society and the Salience of the Arab Israeli Conflict // Studies in Comparative International Development. 1974. Vol. 9. Issue 3. С. 64–89.

² Интервью с Эфраимом Гуром // «Вести» (Израиль) 09.05.96.

³ Сатановский Е.Я., Россия и Израиль в XXI веке // «Международная жизнь», осень 1998 г., с. 53–54.

⁴ Лисица С. и Перес Й. Проблемы самоидентификации выходцев из СССР/СНГ в Израиле и их отношения с уроженцами страны, в сборнике статей «Миграционные процессы и их влияние на израильское общество», М., 2000.

⁵ З.Гейзель, «Политические структуры Государства Израиль» (М., 2001), с. 154.

⁶ Ханин В., Политические элиты, общественные структуры и социально-политические конфликты в общине выходцев из СССР/СНГ в современном Израиле, в сборнике статей «Миграционные процессы и их влияние на израильское общество», М., 2000 г., с. 242.

⁷ Сатановский Е.Я., Россия и Израиль в XXI веке, с. 51.

⁸ Берг И. Национальный лагерь объединяется // «Новости Недели» (Израиль) № 3683, 28.11.02.

⁹ Катаева-Венгер А. Алия-90: психологические аспекты. (Москва-Иерусалим: Призма-Пресс, 1995 г.) с. 20–26

¹⁰ «Новый век», № 1 (2003), с. 106.

¹¹ Фиалкова Л., Еленевская М. Свои и чужие: “русские” в Израиле (метаморфозы иммигрантского сознания), в сборнике «Вестник Еврейского Университета» № 5 (23) (Москва: Мосты Культуры, 2001 г.) с. 147–162.

¹² Кенигштейн М. Ценности и стереотипы «русских» репатриантов: опыт этнометодологического исследования, в сборнике статей «Миграционные процессы и их влияние на израильское общество», с. 296–309

¹³ Солодкина М., Факторы нематериального порядка, затрудняющие интеграцию алии-90 в израильское общество, в сборнике «Цивилизационный дискомфорт. Советские евреи в Израиле в 90-е годы» (Тель-Авив: «Иврус», 1996 г.), с. 105.

¹⁴ Авигдор Либерман. Видеть мир таким, какой он есть // «Новости Недели» № 3678, 23.01.03.

¹⁵ Катаева-Венгер А. Алия-90: психологические аспекты, с. 132–133.

¹⁶ Мартынова В. Теория направленного взрыва // «Вести» 30.01.03.

¹⁷ Берг И. Национальный лагерь объединяется // «Новости Недели» 28.11.02.

¹⁸ Стессель И. Момент истины (интервью с Р.Бронфманом) // «Новости Недели» № 3678, 23.01.03.

¹⁹ Z.Gitelman, Immigration and Identity (New-York: 1995).

²⁰ M.Хейфец, Маятник должен качнуться влево? // «Вести», 9 января 2003 г.

²¹ Масюкова И.В. Политическая ориентация русскоязычных иммигрантов в Израиле (в 90-х годах).

²² Цитируется по: T.R. Horowitz, Ideology, Identity and Frustration…, с. 110.

²³ Масюкова И.В. Иммигранты из стран СНГ в Израиле и проблема ближневосточного урегулирования, с. 145–147.

²⁴ Интервью с Асей Энтовой // «Новости Недели» № 3683, 28.11.02.

²⁵ Бабаян Н. Нас сюда никто не отправлял // «Известия» 31.01.03.

²⁶ Масюкова И.В. Иммигранты из стран СНГ в Израиле и проблема ближневосточного урегулирования, с. 142.

ПРИЛОЖЕНИЯ

Приложение 1

Данное исследование было проведено хайфскими социолингвистами Л.Фиалковой и М.Еленевской и опубликовано в сборнике «Вестник Еврейского Университета» № 5 (23) в 2001 г. Оно в целом посвящено анализу образа чужака в иммигрантских рассказах. Рассматриваемые свидетельства, с одной стороны, индивидуальны, поскольку основаны на личном опыте рассказчика или его окружения, а с другой, – содержат общие элементы, так как личный опыт субъективно интерпретируется на основе ценностей, убеждений и представлений, характерных для определенных социальных и культурных групп. Материалом для данного исследования стали беседы с 65 иммигрантами из разных регионов бывшего СССР. Все информанты иммигрировали в 90-е годы. Исследователи используют вымышленные имена, так как почти все собеседники пожелали остаться анонимными. Здесь отобраны фрагменты из тех интервью, которые отражают различное отношение к арабам.

Так, например, выросшая в Ташкенте Екатерина Р. воспринимает арабов-мусульман как узбеков, знакомых ей с детства: «Я с ними [арабами-христианами] не общалась. Вот с мусульманами – да. То есть у них те же праздники, те же законы, те же отношения. Это что-то родное, я на этом выросла, то есть я это знаю». Принимая социальную дифференциацию полов, одну из важнейших особенностей мусульманской культуры, Екатерина вместе с тем стремится к равенству и умеет по достоинству оценить значимость и знаковость оказываемого ей расположения: «… я заходила в кондитерскую и [арабы-мусульмане] мне первым делом говорили: Катенька, доброе утро! То есть они уже старались выучить русский язык, они старались со мной говорить на русском … Мне это приятно. Меня ставят равной».

Таким образом, Екатерина Р. чутко реагирует на нюансы общения, будь то взгляд или улыбка. Не менее важна для нее и попытка установить с ней контакт на родном языке.

Несколько иное восприятие представлено в интервью с Зиной Б. Так же, как и Екатерина Р., она доброжелательно относится к арабам, но, в отличие от первой, боится осуждения, т.к., как отмечают исследовательницы, «в ее глазах именно враждебность является легитимной». Показательно, что Зина осуждает «интеллигентную с виду» женщину, которая, когда речь заходит об арабском вопросе, произносит расистский лозунг («Лучший араб – мертвый араб»). Причем, нужно отметить, что последняя не только не видит ничего предосудительного в такой позиции, но и считает ее «идеологически выдержанной», ожидая поддержки слушателей. И, что особенно важно, она не единственная, кто разделяет подобную точку зрения. Так, Симона К. открыто выступает за сегрегацию. По ее мнению, город Акко, в котором она живет, был бы гораздо привлекательнее, если бы евреи и арабы не общались вообще и жили в разных районах. Свое негативное отношение Симона объясняет как реакцию на враждебность со стороны арабов, хотя, как видно из ее интервью, ее установки в значительной мере базируются на стереотипах. Так, она рассказывает, что в день поминовения, в то время как все остановились и стояли, какой-то человек продолжал идти. Симона совершенно уверена, что это араб. На вопрос, откуда такая уверенность, она отвечает: «Я не знаю, опять же, видите, что это подсознательно».

Из израильских газет известно, что были случаи игнорирования израильскими арабами минуты молчания в день поминовения погибших воинов, а следовательно, восприятие Симоной К. этого эпизода не было случайным. Вместе с тем, поведение незнакомца становится для рассказчицы единственным критерием для определения его этнической принадлежности и политических взглядов. Таким образом, приходится констатировать преобладание стереотипа врага. Информанты изначально предполагают, что от них ожидают именно такого отношения к арабам. В тех случаях, когда личный опыт противоречит этим ожиданиям, они испытывают неловкость.

Приложение 2

Ответы участников опроса распределились следующим образом:

1. Арабы – угроза Израилю, всем евреям (21% ответов); арабы – это война, террор, ненависть и страх. Они ненавидят Израиль и евреев, хотят уничтожить и будут воевать, несмотря на все соглашения. Арабам нельзя доверять и уступать, они ненадежны и способны на самые грязные действия. Арафат – хамелеон. Арабы живут в Израиле «с ножом за пазухой». Палестинское государство – только повод для уничтожения Израиля. Это враг номер один для евреев. Вражда будет вечной, и пока Израиль силен, он непобедим.

2. Арабы – плохие люди (13% ответов): арабы – антисемиты, агрессивные и воинственные, опасные и беспощадные. Люди, лишенные моральных принципов, продажные, лживые, хитрые, коварные, вероломные, двуличные. Безграмотные, неопрятные, неприятные внешне и внутренне. Люди «второго сорта». Ассоциируются со всем ненавистным.

3. Арабы – наши соседи, возможные партнеры и друзья (13% ответов): арабы еще долго не будут друзьями, но могут не быть врагами. Большинство арабов предпочитает мирное сосуществование с Израилем. В будущем, возможно, они хорошие соседи, партнеры в политике, экономике и торговле. Они вправе жить на территории Израиля, имеют право на самоопределение и свою культуру. Нельзя преследовать целую нацию за преступления террористов. «Образ врага» в лице арабов сильно преувеличен.

4. Арабы – обычные, нормальные, разные люди (8% ответов): есть хорошие и плохие, богатые и бедные, дружелюбные и агрессивные, террористы и мирные жители, наши враги и сторонники. Это народ, который хочет жить как все. Их можно понять – любая нация, поставленная в те же условия, вела бы себя так же. Террористы есть у всех народов, это не национальная черта. Национальность менее существенная характеристика, чем уровень развития и культуры.

5. Арабы – хорошие люди (6% ответов): арабы – те же евреи, братья евреев. Есть очень умные, образованные, культурные. Израильские арабы – мирные, трудолюбивые, исключительно гостеприимные, верные в дружбе, отзывчивые и открытые. Хорошие работники, строители. Я встречал только хороших арабов. Я отношусь к ним хорошо, так как жил среди них.

ОГЛАВЛЕНИЕ

П.Т.Кушнир международные принципы ближневосточного урегулирования	3
Н.С.Глебова экономические основы деятельности террористических организаций ближнего востока	20
М.А.Ас-Саид импорт продовольствия и его роль в удовлетворении внутренних потребностей в продуктах питания в странах северной африки	39
М.Назири политика стран-реципиентов в отношении миграционных потоков из стран северной африки	47
П.Н.Мамед-заде египетская инициатива по развитию системы межарабских отношений и реформированию лаг	55
П.Н.Мамед-заде отношения египта с ливией и суданом в контексте развития межарабских связей в конце xx – начале xxi вв.	65
Т.В.Евсейчик арабский восток и его место в системе внешнеполитических приоритетов республики беларусь	86
Д.И.Серов новые перспективы и задачи украины на арабском востоке	94
М.Халаф российский туристический бизнес в арабских странах: состояние и перспективы	102
М.Я.Скибинская подходы арабских государств к военно-силовому варианту решения иракской проблемы	108
Ю.С.Кудряшова копенгагенские критерии ес и турция	118
А.Н.Борейко основы внешней политики турции: история и современность	132
П.Е.Павлов афганистан в контексте внешней политики сша после 11 сентября 2001 г.	137
О.А.Лазарева национальные и религиозные обычаи народов афганистана и военная история страны	149
А.А.Иконников производство наркотиков в афганистане	157
А.Ю.Лавров афганские мигранты в россии: проблемы молодежи	167
М.В.Бордунов иракская проблема в контексте политической борьбы в сша	173
Е.В.Загорнова курдский вопрос в сирии	182
В.В.Гребцов первая американо-иракская война: ретроспективный анализ «бури в пустыне»	191
А.Р.Махлюфи результаты реализации либеральных экономических реформ в алжире в 90-е годы	198
А.А.Шустер транспорт и связь ирана (состояние и перспективы развития)	209
Л.Н.Сенной развитие ситуации вокруг ядерной программы ирана	230
Д.С.Бабкин о космической программе государства израиль	236
Н.В.Сапунова научно-технический комплекс и наукоемкое производство в израиле	243
А.В.Листопадова арабский сектор в современном израильском обществе	273
А.Владимиро, Т.Солопова ближневосточный конфликт глазами «русских» израильтян	291

КНИГИ, ИЗДАННЫЕ ИНСТИТУТОМ ИЗУЧЕНИЯ ИЗРАИЛЯ И БЛИЖНЕГО ВОСТОКА