§ 2. Соотношение биологического и социального

В советской философской литературе концепция био­социальной природы человека⁶⁶, как уже отмечалось, дается с рядом поправок. Важнейшая из них заключа­ется в том, что социальное рассматривается в качестве главной стороны человека как единого целого. Однако эта поправка не меняет существа дела, ибо социальное и биологическое оказываются все же двумя сторонами (главной и неглавной) единого целого, которое (целое) или имеет некую не известную нам третью природу или не имеет единой природы вообще. Социальное и биоло­гическое остаются, таким образом, рядоположенными и соединенными внешним образом. Между тем каждый сформировавшийся объект обладает определенной, т. е. единой природой.

С позиций диалектико-материалистической филосо­фии, человек представляет собой сложное интегральное образование, включающее в себя биологический и соб­ственно социальный уровни. При этом высший, социаль­ный уровень подчиняет себе биологический и определя­ет целостную, интегральную природу человека. Человек, таким образом, имеет не двойственную биологическую и социальную, но интегральную социальную природу, включающую в себя, в подчиненном виде, свою биологиче­скую основу. Марксистская концепция человека преодо­левает крайности как механистической концепции со­циально-биологической природы человека, по существу уравнивающей биологическую и социальную «стороны» человека, так и концепции, абсолютизирующей различия между человеком и его биологической основой.

Концепция интегральной социальной природы чело­века опирается на диалектико-материалистическую тео­рию развития, согласно которой каждая ступень разви­тия материи (физическая, химическая, биологическая, социальная) возникает на основе низшей ступени, вклю­чает и подчиняет себе эту основу.

Концепция интегральной социальной природы чело­века дает общее теоретическое обоснование необходимо­сти применения понятий и методов биологии для изуче­ния человека. Только с позиций этой концепции можно избежать ошибочных крайностей как биологизации при­роды человека, так и чрезмерной ее «социализации», состоящей в игнорировании биологической стороны че­ловека и человеческой деятельности.

Природа человека, таким образом, характеризуется многосторонними взаимосвязями и взаимодействиями ее различных уровней и, на этой основе, единством, ко­торое есть социальность.

* * *

Живое есть качественно специфический субстрат, обладающий специфическими функциями и находящий­ся в специфических отношениях к среде. Обладает ли следующая, социальная ступень развития материи сво­им специфическим субстратом?

В литературе широко распространено представление, согласно которому человек и человеческое общество не имеют своего качественно определенного субстрата и являются лишь «совокупностью общественных отноше­ний».

С точки зрения Г. Е. Векуа, биологическое, «как и всякое материальное, – это, прежде всего единство вещ­ности и отношений». «Социальная сущность человека – это, прежде всего совокупность производственных, об­щественных отношений. Человек как социальное сущест­во в процессе труда создает материальные и духовные ценности и активно приспосабливается к природе, что -не проходит бесследно и для его телесной организации. Человек становится как бы носителем двух видов законо­мерностей – биологических и социальных, которые, взаимопроникаясь и переплетаясь, вместе с тем сохраняют относительную самостоятельность»⁶⁷. По мнению Г. И. Царегородцева и А. Ф. Полис, «переход от биоло­гической формы движения к социальной – суть переход не столько к новому виду или состоянию самой материи, сколько переход к новому типу связей и отношений ме­жду материальными объектами уже существующих ви­дов материи. Природа и общество – реальности, но раз­личные по своей структуре. Природа представляет собой систему самих материальных объектов, а общество – это в первую очередь качественно определенная система со­циальных отношений».

Переход от животных к формирующимся людям, как полагают авторы, «не столько появление качественно нового состояния материи, сколько становление качест­венно новых отношений как между членами сообщества (производственные отношения), так и между обществом и средой (отношения преобразования, «подчинения» сре­ды)». «Сущность, внутреннее содержание социальных явлений – это общественные отношения». «Биологиче­ская сущность человека в нем самом, а социальная же сущность вне его – в той системе общественных отно­шений, членом которой он является как субъект труда и общения»⁶⁸.

В основе диалектико-материалистической теории ле­жит понятие материи как субстанции или субстрата, об­ладающего определенными свойствами или функциями. Каждая ступень развития материи есть форма (вид) материи, т. е. определенный субстрат, обладающий со­ответствующими ему свойствами и отношениями. Соглас­но логике материализма, определенные реальности есть предметы, обладающие определенными свойствами и находящиеся в определенных отношениях. Эта логика материализма целиком распространяется на высшую, социальную ступень развития материи.

Лишая человека и общество специфического матери­ального субстрата, неминуемо приходят к одному из двух следствий: либо общество и человек (как его эле­мент) представляют собой «чистый процесс», не связан­ный ни с каким специфическим материальным носите­лем (субстратом); либо материальным субстратом об­щественной жизни является биологическая телесная ор­ганизация человека. Первый из этих взглядов оказыва­ется заведомо идеалистическим, второй приводит к не менее странным выводам.

С позиций концепции биологических индивидуумов и социальных отношений, социальная деятельность (труд и мышление) и социальные отношения осуществля­ются биологическими субстратами, т. е. выражают при­роду биологических субстратов. Сколько бы ни подчер­кивалась при этом социальная природа общественных отношений, в сущности своей они оказываются биологи­ческими, ибо, согласно диалектике вещи, свойства и от­ношения. свойства и отношения выражают природу вещи и, следовательно, биологический субстрат может иметь только биологические свойства и отношения. Отноше­ния не могут находиться на целый порядок сложности выше, чем их носители или субстраты. Концепция разви­тия материи как усложнения при неизменности относя­щихся субстратов или «отставания» роста сложности субстратов от роста сложности отношений выглядит но меньшей мере странной.

Идя дальше, нельзя не заметить, что утверждение о биологическом субстрате социальных отношений, представляющее, в сущности, определенно биологизаторскую концепцию общества, приводит к неожиданному заклю­чению: если субстрат является заведомо более простым, чем отношения, то для объяснения последних необходи­мо ввести некий нематериальный фактор, восполняю­щий недостающую степень сложности. «Разрыв» в сте­пени сложности субстрата и его свойств и отношений неизбежно приводит к идеалистическому истолкованию человека и общества. Эта возможность уже давно поня­та и использована идеализмом и дуализмом. Как ут­верждают, например, представители современной «фи­лософской антропологии» (М. Шелер, Г. Плесснер, А. Гелен, Э. Ротхакер и др.), поскольку биология чело­века ни в коей мере не объясняет сущности человека, объяснение последней необходимо искать в принципе духа⁶⁹. Разрыв функции и материального субстрата ха­рактерен также для распространенной в литературе концепции сознания как свойства или проявления физи­ологических процессов, или, иначе говоря, мозга, описы­ваемого всецело в терминах физиологии. С этой точки зрения оказывается, что сложное (психика, сознание) есть свойство, функция, продукт, проявление простого (физиологии), социальное (человеческое сознание) – свойство, функция, продукт проявление биологического (высшей нервной деятельности, т. е. физиологии). Такой способ решения проблемы мозга и психики содержит идеализм или дуализм в самом исходном сопоставле­нии – поскольку мозг, описанный всецело в терминах физиологии, оказывается принципиально более прос­тым, чем психика (а это бесспорно, ибо психическое сложнее физиологического), он не может рассматри­ваться как орган мысли, и для объяснения последней необходимо ввести некий надмозговой нематериальный фактор – душу, возмещающую тот недостаток сложности, который разделяет мозг, описанный физиологиче­ски, и психику. Так, согласно взглядам отца современ­ного дуализма в психофизиологии – Ч. Шеррингтона, сложность человеческого сознания не может быть объ­яснена его мозгом и поэтому необходимо признать су­ществование духа, который осуществляет психическую функцию. «...Кора есть тот отдел, где встречаются мозг и дух», мозг есть орган «связи между энергией и ду­хом»⁷⁰. На таких же в сущности позициях стоят Е. Д. Эдриан, Дж. Экклс, Ф. М. Р. Уолш, Ж. Лермит. Г. Куленбек и другие⁷¹.

Отрицание специфического социального субстрата привело его авторов к парадоксальному утверждению о том, что биологическая сущность человека «заключе­на в нем самом, а социальная же сущность вне его», в системе внешних ему общественных отношений. Это ут­верждение неверно уже в том, что любой предмет может существовать только в отношениях. Так, электрон нель­зя объяснить вне его связи с системой внутриатомных или межатомных отношений. Животный организм не является биологическим «робинзоном» и находится в еще более глубоких и сложных отношениях со средой, не может быть понят вне популяционных, внутривидовых и т. д. отношений, вне связи с внешней ему биологиче­ской и абиотической средой. Более того, человек облада­ет большей самостоятельностью по отношению к среде, чем животное, т. е. большей индивидуальностью. В пол­ное описание живого организма необходимо включает­ся указание на его глубокую связь с внешней средой. Следовательно, по логике «бессубстратной» концепции, любой материальный объект, поскольку он существует только в единстве со средой, имеет свою сущность «вне себя». Представление об «атомизме» природы в проти­воположность обществу является явным анахронизмом и противоречит элементарным положениям популяционной, экологической, эволюционной и т. д. биологии.

Развитие от животного к человеку заключается от­нюдь не в том, что внешние связи становятся определя­ющими за счет «перехода» сущности «во вне», а в том, что внешнее и внутреннее но отношению к человеку, как социальному индивидууму, и обществу, как целому, при­обретают качественно новое, более сложное содержание, чем в неживой и живой природе. Концепция «внешней сущности» человека находится, очевидно, в полном про­тиворечии с диалектикой и материализмом и приводит к ошибочным выводам в области социологии, этики, эс­тетики, психологии и других наук о человеке и об­ществе. Прежде всего, с позиций этой концепции, в раз­витии материи возникают объекты, не имеющие внут­ренней сущности и, следовательно, внутренних импуль­сов развития, внутренней жизни и т. д., т. е. происходит своеобразный выход развития «на поверхность». Надо признать, далее, что происходит некое обесценение внут­реннего содержания индивидуальной жизни за счет раз­вития внешних отношений – мысль, которая является гибельной для психологии, этики, эстетики, социологии. Живая человеческая личность превращается в «фено­мен» внешней ему «общественной сущности». Между тем каждая человеческая личность есть индивидуальная об­щественная сущность, органически связанная с сущно­стью общества.

Внутреннее человека носит специфический социаль­ный характер и может быть понято только посредством ряда философских абстракций, включенных в систему понятий диалектического и исторического материализма. «Феноменологическая» концепция человека имеет еще одно любопытное выражение, обнаруживающее ее внут­реннюю тенденцию. Как полагает В. П. Петленко, в че­ловеке как индивидууме социальным является лишь со­знание, в то время как материальные отношения соци­ального уровня оказываются внешними для человека. «Биологическое в человеке – это все, связанное с орга­низмом и его функционированием. Социальное в челове­ке – это все, связанное с его психической функцией, сознанием. Поэтому в широком плане биосоциальная проблема в патологии есть проблема психосоматическая. Но социальное не равно психическому: их равенство ограничено лишь рамками конкретной личности, вне личности – это межлюдские отношения, включающие в себя не только духовные, но и материальные отноше­ния»⁷².

Таким образом, во-первых, социальное, но своей при­роде сознание осуществляется биологическим субстра­том, во-вторых, человек (личность), имеющий только духовную социальную природу, способен осуществлять ма­териальную трудовую деятельность и вступать в материальные экономические отношения. Нетрудно заметить, что, вопреки намерениям автора, материальная деятель­ность и отношения оказываются продуктом сознания или, в лучшем случае, сознания и биологии человека. Чело­век, следовательно, есть духовная единица общества, имеющая биологический субстрат.

Источником рассмотренной концепции человека яв­ляется одностороннее истолкование известного положе­ния Маркса, что «сущность человека не есть абстракт, присущий отдельному индивиду. В своей действитель­ности она есть совокупность всех общественных отно­шений»⁷³.

Замечательная мысль Маркса заключалась в том, что человек, как социальное существо, не может быть понят вне общественных отношений, что его сущность не есть нечто независимое от общества и деятельности че­ловека в обществе (не есть «абстракт»). Как и любые другие теоретические положения, взятые сами по себе, вне связи с другими, изложенный тезис Маркса содер­жит элемент условности, ибо утверждение: «сущность человека есть совокупность общественных отношений», характерное для диалектических заключений о тождест­ве каких-либо моментов, предполагающее также их раз­личие, не имеет буквального характера, т. е. сохраняет различие (человека и совокупности отношений). «Фено­менологическая» концепция человека основана на бук­вальном и непосредственном прочтении Маркса, не учи­тывает диалектической относительности тождества, упу­скает различие, заложенное в тождестве. Человек как социальное существо, как «живая историческая личность» формируется в зависимости от системы общественных от­ношений, от того специфического места, которое он в этой системе занимает. Человеческие личности – это со­циальные сущности, представляющие собой элементы об­щества, но отнюдь не пустые феномены, не имеющие в себе никаких индивидуальных сущностей. «Феноменологическая» концепция не учитывает, да­лее, того, что рассматриваемое марксово определение сущности человека не является исчерпывающим. В из­вестном тезисе о Фейербахе Маркс раскрыл лишь одну из сторон человека, связанную с планом социальных отношений. Но это «релятивное» определение человека не раскрывает специально и непосредственно сущности человека как деятельного существа, как субъекта труда. Труд есть материальный процесс преобразования приро­ды, включающий в себя отношения между людьми, но далеко не тождественный этим отношениям. Более то­го, наиболее важной и определяющей стороной труда являются не отношения между людьми по поводу про­изводства материальных благ, а творческое преобразо­вание природы, т. е. процесс производства в собствен­ном смысле слова. Поэтому полная концепция человека должна включать в себя прежде всего определение че­ловека как социального существа, способного к творче­скому преобразованию мира. Наконец, глубокая ошибка «феноменологической» концепции заключается в забве­нии того обстоятельства, что «внешние человеку» обще­ственные отношения в такой же мере определяют сущ­ность людей, в какой эти люди определяют обществен­ные отношения. Как известно, в отличие от просветите­лей прошлого, Маркс рассматривал «живые человече­ские личности» не только как продукт социальной сре­ды, но и как ее создателей. Эта действенная, активная сторона человека явно ускользает от концепции феноме­нов, лишенных внутренней индивидуальной сущности и «сущностных сил».

Всесторонняя марксистская концепция человека бы­ла изложена в совокупности трудов Маркса, Энгельса и Ленина. Эта концепция включает в себя прежде все­го понятие о человеке как «живом человеческом инди­виде» («Немецкая идеология»), обладающем способно­стью к труду и мышлению. «Живой человеческий инди­вид» является «субстратным» и «функциональным» эле­ментом общества и имеет социальную сущность, облада­ет «сущностными силами». Относительная самостоя­тельность человека как сущностного существа с полной определенностью выражена также во многих других определениях человека и общества. «Как само общест­во производит человека как человека, так и он произво­дит общество»⁷⁴. «Индивид есть общественное существо. Поэтому всякое проявление его жизни – даже если оно и не выступает в непосредственной форме коллективного, совершаемого совместно с другими, проявления жиз­ни, является проявлением и утверждением общественной жизни»⁷⁵. «Социолог-материалист, делающий пред­метом своего изучения определенные отношения людей, тем самым уже изучает и реальных личностей, из дейст­вий которых и слагаются эти отношения»⁷⁶.

Какова природа социального субстрата? Субстрат со­циальной жизни есть особая форма материи, способ объ­ективно-реального существования которой является бо­лее сложным, чем предшествующих ступеней развития материи, и возникает на основе их обобщения. Этот субстрат не может быть «схвачен» эмпирическим созерцани­ем, подобно тому как мы созерцаем определенные физи­ческие и химические субстраты. Впрочем, уже существо­вание биологического субстрата может быть установлено только посредством вывода, так как для его восприятия нет никаких специальных органов чувств⁷⁷. Природа со­циального субстрата может быть изучена через посред­ство тех специфических свойств и отношений, в которых она полностью проявляется. Основными свойствами че­ловека и человеческого общества являются способности к материальному труду и мышлению. Эти способности принадлежат каждому человеческому существу как тако­вому (индивидуальный труд и мышление)-и человеческо­му обществу как целому (коллективный труд и мышле­ние). Признак социальности относится как к человечес­кому обществу в целом, так и к отдельным человеческим существам.

Человек является, следовательно, единицей социаль­ного субстрата, т. е. социальным материальным сущест­вом, обладающим относительно самостоятельным суще­ствованием. Человек есть материальное существо, обладающее индивидуальным сознанием.

Определение природы социального субстрата человека и общества встречается с серьезными терминологическими и теоретическими трудностями, связанными с поисками теоретических способов определения специфи­чески социального содержания человека как субстрата. Мы имеем термин, обозначающий человека как биологи­ческий субстрат – «тело», «организм», но не располага­ем общепризнанным термином для обозначения челове­ка как социального субстрата.

Индивидуальное материальное бытие человека но­сит социальный характер и проявляется через индивиду­альную материальную трудовую деятельность. Способ­ность к материальному творчеству выражает несомнен­но большую сложность социального субстрата человека по сравнению с биологическим субстратом, т. е. орга­низмом. Материальное содержание человека как соци­ального существа выражается также в его сознании как духовной деятельности. Определяя человека как мысля­щее существо, мы тем самым раскрываем внутреннюю сложность материального содержания человека, посколь­ку последнее оказывается способным к наисложнейшей и универсальной форме отражения действительности и самой себя. Диалектика человека как материального су­щества, обладающего сознанием, заключается, следова­тельно, в том, что человек есть такая материя, которая способна к осознанию самой себя.

Общество является целостным материальным субст­ратом, элементами последнего выступают отдельные реальные человеческие личности. Природа целостного об­щественного материального субстрата выражается в целостных процессах труда и познания, которые получают определенную общественную структуру и историческую форму развития. Человеческое общество есть не сово­купность биологических индивидуумов и не «совокуп­ность отношений», а целостная совокупность людей, на­ходящихся в отношениях.