§ 5. Прибор и объект

Человек познает окружающий его мир с помощью естественно сформировавшихся органов чувств. Чем бо­лее сложным становится объект познания, тем все более недостаточными оказываются органы чувств человека. Поэтому человек помещает между органами чувств и объектом искусственные органы – приборы. Существу­ют, следовательно, два вида чувственного познания – не вооруженное и вооруженное приборами. На каждом этапе развития познания складывается определенное со­отношение этих видов чувственного познания, причем невооруженное чувственное созерцание всегда сохраняет существенную роль в познании уже потому, что входит в состав вооруженного наблюдения, которое является непосредственным дополнением человеческих чувств. По-видимому, невооруженное чувственное созерцание всег­да останется абсолютно преобладающим в художествен­ном познании мира.

Проблема прибора и объекта является одним из ко­ренных вопросов теории познания, тесно связанных с са­мой сущностью последнего.

Существуют два рода приборов. Приборы первого ро­да количественно усиливают органы чувств, сохраняя ка­чество воспринимаемых агентов (оптические телескопы, микроскопы и т. д.). Приборы второго рода воспринима­ют явления, непосредственно недоступные органам чувств в силу качественного отличия от чувственно постигаемых агентов. Роль этих приборов заключается в трансформа­ции качественно недоступных человеку явлений в доступ­ные (радиотелескопы, электронный микроскоп, камера Вильсона, счетчик Гейгера и т. д.). Природа чувственно­го познания, связанного с приборами второго рода, тре­бует специального рассмотрения.

Специфика познания, опосредованного приборами (особенно, второго рода) состоит в том, что предметы и явления познаются здесь не непосредственно, а через посредство чужой чувственной формы, которой облада­ют чувственно воспринимаемые предметы и явления. Вопрос о природе чувственного познания включает в се­бя, следовательно, два вопроса: 1) способен ли прибор второго рода, трансформируя внешнее воздействие, адек­ватно выразить, передать собственную природу (качест­во, сущность) этого агента и 2) способна ли чувственная форма непосредственно воспринимаемых агентов аде­кватно выражать, передавать специфику (природу) воз­действующих на прибор агентов.

Особенно большую остроту эти вопросы получили в связи с появлением квантовой механики, которая дает двойственное описание микрообъектов как корпускулы и волны, опираясь на принципиально различное поведе­ние микрообъектов в различных приборных ситуациях. Как известно, современные агностики утверждают, что прибор, давая принципиально различные характеристики микрообъекта, ставит непреодолимую преграду между микрообъектом и человеком, трансформирует неизвест­ные свойства микрообъекта в доступные человеку макроскопические свойства волны и корпускулы, делая собст­венную природу микрообъекта непознаваемой.

В советской философской и физической науке призна­но, что описание микрообъекта принципиально не может быть дано безотносительно к макроприбору, но посколь­ку макроприбор состоит из тех же микрообъектов, он спо­собен правильно передавать природу последних. Делая существенный шаг к решению вопроса о познаваемости собственной природы микрообъекта, эта точка зрения еще не разрешает главной трудности и является недостаточной. Макроприбор, несомненно, состоит из микро­объектов, однако он представляет собой новое качество и, следовательно, мы имеем дело с качеством не микро-, а макрообъекта. Ссылка на составной характер макроприбора, таким образом, не устраняет еще возможности агностицизма. Ключ к решению проблемы прибора и объекта находится в теории развития материи. Являясь более высокой ступенью развития, физический- макроприбор включает в себя качество микромира и получает, следовательно, более сложное и обобщенное качество, которое обладает поэтому достаточным содержанием, чтобы передавать качественную специфику микрообъек­та без искажения. Природа микрообъекта просвечивает через природу макроприбора. Таким образом, коренное условие познаваемости объекта посредством прибора заключается в том, что прибор, непосредственно связан­ный с человеческими чувствами, является столь же или более сложным, чем объект. Нетрудно понять, что при­бор, имеющий дело с принципиально более сложным, чем он сам, объектом, неизбежно упрощал бы этот объект, делая его специфику непознаваемой. Обладая меньшим богатством содержания, или, на языке математики, за­ключая в себе меньшее число «аксиом», чем объект, при­бор оказывался бы неспособным выразить содержание этого объекта.

Судьба человеческого познания определяется, таким образом, местом человека в иерархии форм материи. Че­ловек способен изучать все более удаленные от него фор­мы материи посредством приборов только потому, что он находится на верхней ступени этой иерархии и может, следовательно, создавать приборы, превосходящие (или соответствующие) по сложности любые объекты внешне­го мира.

Любопытно, что место человека в иерархии ступеней организации материи порождает двоякого рода слож­ность объектов для человека: объективную и субъектив­ную. Человек изучает, прежде всего, объективно существу­ющую последовательность форм материи (в известных нам пределах – от физической до социальной). Мы зна­ем поэтому, что социальная форма материи сложнее био­логической, биологическая – химической, а химиче­ская – физической. Однако благодаря реальному месту, занимаемому человеком в системе мира, непосредственно окружающие его предметы и явления макромира, прос­тейшие социальные явления и явления его сознания ока­зываются непосредственно доступными человеку и по­знаются им с большей легкостью, чем, например, объек­тивно более простые, но удаленные от человека явления микромира. Движение биллиардного шара непосредст­венно воспринимается человеком и кажется более прос­тым, чем движение микрочастиц, для восприятия кото­рых необходимы сложные, громоздкие и дорогостоящие приборы, хотя объективно микрочастицы и их движение проще биллиардного шара и его перемещений. Движение человеческого сознания в сторону все более простых уровней материи сопровождается ростом сложности по­знания, обусловленной именно большей простотой этих уровней. Субъективная сложность объекта для человека является выражением объективного места человека в иерархической системе материального мира и представ­ляет собой продукт развития материи.

Противоречие объективного и субъективного выража­ется, таким образом, в противоречии объективной и субъ­ективной сложности объектов для человека. В силу при­роды материи, ее. развития и их выражения к природе человека это противоречие не содержит в себе никаких пределов человеческому познанию и разрешается на каж­дом этапе развития познания.

Природа чувственных свойств или чувственного явле­ния, воспринимаемого человеком и служащего неустра­нимым посредником в познании внешнего мира, оказыва­ется, следовательно, отнюдь не столь простой, как это иногда представляют. Напротив, чувственный мир не­сравненно сложнее, например, микромира и обладает такой универсальностью, благодаря которой через этот мир просвечивает бесконечное многообразие материаль­ного мира. Принято считать, что «наглядные» свойства макромира намного проще «ненаглядных» свойств мик­ромира. Между тем «ненаглядность» вторых есть выра­жение их большей простоты по сравнению с первыми.