Срыв переговоров.

31 января лорд Керзон вручил туркам от имени Англии, Франции и Италии ультимативное предложение подписать выработанный проект соглашения о проливах.

Для ответа на ультиматум туркам был дан пятидневный срок.

Для дополнительного нажима на турок по вопросу о Мосуле лорд Керзон выдвинул на сцену Ирак. В день вручения туркам ультиматума король Гуссейн обратился к Лозаннской конференции с нотой. В ней подчёркивалось, что Ирак до сих пор воздерживался от участия в конференции; теперь, однако, в связи с требованиями турок, король категорически заявляет, что Мосул является неотъемлемой частью арабского государства Ирака.

Лорд Керзон предложил снять вопрос о Мосуле с обсуждения и передать его в Лигу наций.

1 февраля при обсуждении предложения Керзона советская делегация выступила с декларацией, в которой подчеркнула своё резкое несогласие с проектом договора: вопрос о проливах не может быть решён без участия России, Украины и Грузии.

В сущности, Керзон добился своей цели: ему удалось, отстранив Турцию от Советского Союза, навязать ей свой план «нейтрализации» проливов и создать этим угрозу Советской стране. Сумел он добиться некоторого успеха и в деле закрепления за Англией Мосула. Оставалось только поссорить Францию с Турцией. Кервон достиг и этого. Разбив Лозаннскую конференцию на ряд комиссий, он выделил и более или менее урегулировал те вопросы, которые интересовали Англию, — проливы, Мосул; нерешёнными, таким образом, остались финансовый и экономический вопросы, в которых как раз особенно были заинтересованы французы, Франция вложила в Турцию более 4 миллиарда франков, что составляло свыше 50% всех иностранных вложений; ей принадлежало более 60% оттоманского долга. Франция выжидала со своими требованиями. Она надеялась, что турки не примут английских условий, и тогда она сможет выступить в роли примирителя. Когда французские делегаты поняли, что Керзон их обошёл, было уже поздно. Французская печать стала яростно нападать на Керзона; она злорадствовала по поводу того, что в поединке Чичерина и Керзона «рапира Чичерина оказалась длиннее, острее и быстрее». Некоторые газеты открыто заявляли, что Керзон — «злейший враг Турции».

Французы попытались исправить положение. Французский делегат Бомпар вступил в частные переговоры с Исмет-пашой. Он дал ему понять, что единого фронта, от имени которого лорд Керзон предъявил туркам ультимативные требования, на самом деле не существует. Бомпар заверял, что французская делегация стоит за ведение переговоров с турками не языком ультиматумов, а самым дружественным образом. Вслед за этим французская делегация предложила: 1) чтобы процент с турецких долгов уплачивался золотом, 2) чтобы турки предоставили Франции концессии преимущественно в районе Багдадской железной дороги.

На конференции произошло как раз то, что подготовлял Керзон: самым острым разногласием с турками в Лозанне стал французский спор. Турки наотрез отказались удовлетворить требования французов. Исмет-паша спрашивал французов: а вы платите золотом проценты по своим долгам? На это последовал вызывающий ответ, что право Франции вытекает из её победы; оно не может быть сопоставляемо с положением побеждённой Турции.

Сепаратные переговоры Франции с турками срывались, Узнав об этом, лорд Керзон задержал свой отъезд из Лозанны. Тем временем из Парижа прибыл курьер с новым предложением: вопрос об экономических требованиях отложить, как это сделано по отношению к Мосулу. За это Турция принимает финансовые требования Франции. Турки не согласились.

Отказавшись удовлетворить требования французов, Исмет-паша на том же заседании предложил снять вопрос о Мосуле с повестки дня конференции и в течение года обсудить его между Англией и Турцией. Выступление Исмет-паши подтвердило предположение, что Турция, оставленная ходом Керзона без поддержки американцев, вынуждена пойти на уступки Англии.

Правда, уступая английским требованиям, Турция продолжала отстаивать основные условия, связанные с обеспечением её государственной независимости: отмену Севрского договора, уничтожение режима капитуляций, сохранение основных турецких территорий и т. д. Настойчивость турок в защите этих позиций объяснялась тем, что за собой, несмотря на все свои зигзаги, они чувствовали мощную поддержку Советского государства.

4 февраля истекал срок представления турками ответа на ультиматум. С утра союзники в присутствии большого числа экспертов собрались в комнатах Керзона. К вечеру турки всей делегацией прибыли в отель. По городу распространились слухи, что они приехали подписывать договор. В отель нахлынули корреспонденты газет, фотографы, члены делегаций.

После 7 часов турки покинули отель. Внимание всех было напряжено. Вдруг раздался чей-то резкий голос: «Нет, я только что был там. Турки не подпишут, и Керзон уезжает в 9 часов». Сверху по лестнице стали спускаться из комнат Керзона делегаты конференции.

«Они казались испуганными, подобно людям, оставлявшим место, где происходило убийство, — писал американский посол Чайльд. — В комнате Керзона царил большой беспорядок... Сам Керзон, очень усталый, вышел ко мне навстречу и остановился посредине комнаты.

— Я должен поблагодарить вас за всё, что вы сделали, — сказал он.

— Можем ли мы ещё что-либо предпринять? Можем ли мы ещё раз увидеть Исмета?

— Я думаю, что это бесполезно, — сказал он, — но если вы полагаете, что это не так, то он может приехать на вокзал. Я задержу поезд на полчаса, если вы считаете, что это поможет.

Мы взяли такси. В Палас-отеле Исмет впервые показался нам очень расстроенным. Он говорил о капитуляциях, создающих особенные трудности; мы обсуждали этот вопрос. Бомпар и Монтанья находились в другой комнате. Минуты летели. Исмет то выбегал из комнаты, то вновь появлялся. Все говорили бессвязно, перебивая друг друга. Царило полнейшее смятение, и ни один человек не мог установить порядка...

Мы сели в такси и поехали на вокзал, но поезд Керзона уже ушёл.

Все были сильно озабочены. Завтра во всём мире люди прочтут, что Лозаннская конференция провалилась, а затем будут продолжать пить свой утренний кофе. Но здесь царит атмосфера безысходности, трагизма и безнадёжности».

4 февраля англичане и французы покинули Лозанну. Внимание всей Европы было приковано к рурскому конфликту. 7 февраля оставила Лозанну и советская делегация. Она предупредила секретариат конференции, что сообщения о месте и дне продолжения конференции следует направлять в Рим советскому представителю т. Воровскому.

Перейти к началу страницы Перейти к содержанию книги Смотреть карты