Дифференциальные признаки способов передачи чужой речи

Прямая речь	Косвенная речь	Несобственно-прямая речь
I. Характер соотношения передаваемой (чужой) и передающей (авторской) речи
1. Чужая речь передается с точки зрения говорящего (героя). 2. Типична буквальная передача содержания чужой речи.	1. Чужая речь передается с точки зрения автора. 2. Типична передача основного содержания чужой речи.	1. Точки зрения героя и автора совмещаются. 2. Типична буквальная передача содержания чужой речи.
II. Основные лингвистические признаки разных способов передачи чужой речи
1. Позволяет сохранить все лексико-фразеологические и синтаксические особенности передаваемой речи. 2. Наличие слов автора типично, но их может и не быть. 3. Интонация предложений прямой речи независимая. 4. Грамматические признаки: а) связь прямой речи и слов автора бессоюзная; б) употребление форм лица независимое (с точки зрения говорящего). 5. Прямая речь выделяется кавычками (или тире с абзаца).	1. Всех особенностей передаваемой речи сохранить не позволяет. 2. Наличие вводящих слов автора обязательно. 3. Интонация предложений косвенной речи зависимая. 4. Грамматические признаки: а) связь с помощью союзов или союзных слов (косвенная речь передается придаточным предложением); б) формы лица употребляются с точки зрения автора (зависимое употребление). 5. Косвенная речь кавычками не выделяется.	1. Позволяет сохранить все особенности передаваемой речи. 2. Наличие вводящих слов автора типично, но не обязательно. 3. Интонация предложений несобственно-прямой речи независимая. 4. Грамматические признаки: а) связь частей конструкции (несобственно-прямой речи и слов автора) бессоюзная. б) формы лица употребляются с точки зрения автора (зависимое употребление). 5. Кавычками или тире не выделяется (в остальном пунктуационное оформление, как у прямой речи).

Предлагаемый набор признаков не является исчерпывающим. Для способов передачи чужой речи релевантны возможность/невозможность использования повелительного наклонения и обращений: в прямой речи обращения и глаголы в повелительном наклонении употребляются, в косвенной речи – не употребляются; в несобственно-прямой речи обращения не употребляются, как в косвенной речи, а повелительное наклонение употребляется лишь в форме косвенного повеления (пусть он сделает); для конструкций с чужой речью характерны своеобразные соотношения видо-временных форм. Можно детализировать характеристику конструкций каждого из способов передачи чужой речи, рассмотреть вопрос о месте расположения слов автора в этих конструкциях, что связано с их пунктуационным оформлением. Интерес представляет также характер слов, требующих изъяснения (в составе вводящих слов автора), синтаксическая структура каждой из частей конструкции.

У тех разновидностей способов передачи чужой речи, которые расположены на шкале переходности между прямой речью и косвенной, наборы признаков будут несколько видоизменяться.

Системный подход к объектам исследования приводит к необходимости использовать понятие «парадигма» не только в морфологии, но и в синтаксисе. Парадигма рассматривается как «ряд противопоставленных языковых единиц, каждый член которого определяется отношениями к другим членам ряда»⁸. Обращение к понятию «парадигма» в синтаксисе обусловлено стремлением представить синтаксические конструкции не изолированно, а рядами, которые образуются в связи с меной синтаксических значений, коммуникативных заданий и т.д.⁹.

Итак, прямая речь, косвенная речь и несобственно-прямая речь образуют синтаксическую парадигму: «Кстати, – сказала она Юлии Дмитриевне, – я тоже немножко приду в себя и переоденусь, меня уже тошнит от крови, а белье от пота все мокрое». – Кстати, сказала она Юлии Дмитриевне, она тоже немножко придет в себя и переоденется, ее уже тошнит от крови, а белье от пота все мокрое. – Она сказала Юлии Дмитриевне, что она тоже немножко придет в себя и переоденется, что ее уже тошнит от крови, а белье от пота все мокрое.

Несобственно-прямая речь наряду с некоторыми другими приемами передачи чужой речи используется в таком типе повествования (в свободном косвенном дискурсе), который основан «на сложном согласовании голосов разных персонажей друг с другом и с голосом повествователя »¹⁰:

Лиза была в восхищении от успеха своей выдумки. Она обняла отца, обещалась ему подумать о его совете и побежала умилостивлять раздраженную мисс Жаксон, которая насилу согласилась отпереть ей свою дверь и выслушать ее оправдания. Лизе было совестно показаться перед незнакомцами такой чернавкою; она не смела просить... она была уверена, что добрая, милая мисс Жаксон простит ей... и проч. и проч. (А. Пушкин); Она вспоминала, как мучительно было венчание, когда казалось ей, что и священник, и гости, и все в церкви глядели на нее печально: зачем, зачем она, такая милая, хорошая, выходит за этого пожилого, неинтересного господина? (А. Чехов).

В примере из «Барышни-крестьянки» повествователь (автор) передает слова самой Лизы (персонажа), а в примере из «Анны на шее» повествователь (автор) преломляет чьи-то мнения через призму сознания Ани (персонажа произведения).

Особенно широко несобственно-прямая речь используется для передачи размышлений, причем это могут быть и отдельные мысли, и целые внутренние монологи:

И вдруг он вспомнил. Как же он ничего не сделал, чтобы найти Игоря? Очевидно, что-то можно было сделать. Позвонить по телефону. Написать заявление. Где-то похлопотать, кого-то попросить... Глупости, бред – куда звонить, где хлопотать, кого просить?.. Нет, нет. Что-то можно было сделать, безусловно. Просто он не умеет. Сонечка сумела бы. Он недогадливый, всегда был недогадлив в таких вещах. Сонечка догадалась бы, потому что она любила Игоря. Настоящая любовь обо всем догадывается и все умеет. Он мало любит Игоря, он всегда любил его слишком мало, он никчемный, незаботливый, неумелый отец. Он любил больше Лялю. А чем она лучше? Завитушки на уме, оперетка и флирт. Только что ластиться мастерица... (В. Панова).

Очень часто при передаче чужой речи или мыслей точки зрения автора и героя принципиально расходятся:

При известии об этом [о том, что его жена, Зиночка, ждет ребенка] Супругов испытал настоящий леденящий ужас.

Ребенок?! Тесть и теща немедленно спихнут его вместе с Зиночкой к Супругову, на его шесть с половиной метров. Это же черствые эгоисты. Его, Супругова, будущее их не интересует. С утра до ночи детский писк, горшки, пеленки... Он сойдет с ума.

А расходы на содержание ребенка. Придется бросить факультет и ехать фельдшером в деревню.

Он решил не сдаваться (В. Панова).

В отрывке, переданном несобственно-прямой речью, выражается одновременно и ужас эгоиста Супругова перед перспективой, которую он себе нарисовал, и осуждение супруговского эгоизма автором.

Иногда расщепление линий речи автора и героя происходит за счет того, что автор и читатель знают то, чего не знает герой:

Но, обойдя кругом палубу и не найдя Даши, Иван Ильич заволновался, стал заглядывать повсюду. Даши не было нигде. У него пересохло во рту. Очевидно, что-то случилось. И вдруг он прямо наткнулся на нее (А. Н. Толстой).

Слова очевидно, что-то случилось– несобственно-прямая речь, так как автор и читатель знают, что с Дашей ничего не случилось, а не знает этого Иван Ильич.

Бывают и такие случаи, что «не знает» чего-то из того, что передается в форме несобственно-прямой речи, другой герой:

– Ах, лампа? Она давно не работает, я ее засунула куда-то под диван. Давайте сначала напьемся чаю, я умираю пить!

(Невозможно же было сознаться, что лампа в полной исправности...)

<...>

Лампу починить не удалось. К концу чаепития Низвецкий вспомнил о цели своего прихода. Но Фаина сказала, что она хочет спать, и попросила Низвецкого прийти завтра вечером: в самом деле, надо же починить лампу, без лампы она, Фаина, как без рук... (В. Панова).

Но такого расхождения может и не быть, хотя совершенно очевидно, что вместе с голосом автора в повествовании начинает звучать и голос персонажа:

Она встала, сняла дорогое платье, в котором провожала его, и надела старую голубую майку, заштопанную на локтях. Ключ – управдому. Другой ключ – Кате Грязновой. И нечего тут сидеть. Только надо все убрать аккуратно: вдруг он вернется раньше нее? Она убрала, вышла из своего рая и отправилась в военкомат (В. Панова).

Если же другой речевой пласт, передаваемый формой несобственно-прямой речи, эмоционально не маркирован, отчетливо не расщеплен, обычно есть вводящие ее слова автора:

В таком случае, – продолжает Жюли все тем же длинным, длинным тоном официальных записок, – она отправит письмо на двух условиях... (Н. Чернышевский).

Этот способ создания многоплановости повествования иногда называют лексико-фразеологической разновидностью несобственно-прямой речи. Эта разновидность тесно соприкасается с принципиально другим явлением – с цитированием.

Цитата(от лат.cito– вызываю, привожу) – дословная выдержка из какого-либо текста или в точности приводимые чьи-либо слова.

Цитаты используются для подкрепления излагаемой мысли авторитетным высказыванием, для критики цитируемой мысли; в лингвистических исследованиях цитаты играют роль иллюстративного материала, а в словарях, грамматиках и других научных трудах приводятся как образцы литературной речи.

Цитироваться могут и слова обычных участников разговора: Одним из любимых мест в саду был «березовый круг». Так называли мы небольшую площадку в глубине сада...(М. Бекетова). Цитата, как правило, выделяется кавычками, ибо слова, приводимые без кавычек, могут не восприниматься как цитата.

Цитаты, которые используются в научных, научно-популярных работах, должны сопровождаться библиографической ссылкой, на основании которой можно быстро найти источник и цитируемое место. Если цитата приводится не полностью, то пропуск обозначается многоточием: В. В. Виноградов писал: «Язык обогащается вместе с развитием идей...»¹¹.

Глаголы, которыми вводятся цитаты, вычленяются из обширного класса глаголов речи (говорить,писать,цитировать,констатировать,излагать,отвечать,извещать,формулироватьи др.), но цитаты могут вводиться и некоторыми глаголами, не имеющими значения речи (сравнивать,сопоставлять,противопоставлять,различать,очерчиватьи др.). Часто глаголы, вводящие цитаты, дают вместе с тем и оценку цитируемого (смешивать,вещать,изрекать,упрекатьи др.).

Цитирование– это явление, которое сложно и многообразно пересекается с прямой, косвенной и несобственно-прямой речью, как с определенными синтаксическими шаблонами, а функционируя в авторском повествовании, принимает участие в формировании типа высказывания.

Так, в состав придаточного предложения косвенной речи могут включаться элементы прямой речи:

Князь, твердо державшийся в жизни различия состояний и редко допускавший к столу даже важных губернских чиновников, вдруг на архитекторе Михайле Ивановиче, сморкавшемся в углу в клетчатый платок, доказывал, что все люди равны, и не раз внушал своей дочери, что Михайло Иванович ничем не хуже нас с тобой (Л. Толстой).

Фактически это смешение признаков косвенной речи с признаками речи прямой, т.е. синкретичный способ передачи чужой речи. Для его обозначения иногда используется термин «полупрямая речь». Но если отвлечься от моментов формального характера и в основу квалификации этого явления положить обстоятельство, что таким образом буквально передается фрагмент речи другого лица, то такие случаи можно считать разновидностью цитирования, как это делается в лингвистических исследованиях последних лет.

Разновидностью цитирования считают такие случаи, когда в придаточное предложение косвенной речи включаются яркие образные слова и выражения (нередко это фразеологические обороты) из речи героев, не свойственные обычно косвенной речи. Но формальных признаков прямой речи, как, например, употребление местоимений, показывающих точку зрения тех лиц, чья речь передается, не имеется:

Ребята [мастеровые] подозревали во мне религиозного сектанта и добродушно подшучивали надо мной, говоря, что от меня даже родной отец отказался, и тут же рассказывали, что сами редко заглядывают в храм Божий и что многие из них по десяти лет на духу не бывали, и такое свое беспутство оправдывали тем, что маляр среди людей все равно, что галка среди птиц (А. Чехов); Она советовалась со своим мужем, с некоторыми соседями, и наконец все решили, что, видно, такова была судьба Марьи Гавриловны, что суженого конем не объедешь, что бедность не порок, что жить не с богатством, а с человеком, и тому подобное (А. Пушкин).

Эту разновидность передачи чужой речи иногда называют «художественной косвенной речью». В отличие от традиционных цитат элементы передаваемой чужой речи кавычками в ней не выделяются.

Такие же не выделенные кавычками слова и выражения из речи героев часто используются и в авторском повествовании:

Сереже страшно не хотелось слезать, он впился в велосипед руками и ногами и сказал:

– Я хочу еще! Это мой велисапед!

Но сейчас же Шурик его выругал, как и следовало ожидать:

– У, жадина!

А Лида добавила нарочито противным голосом:

– Жадина-говядина!

Быть жадиной-говядиной очень стыдно; Сережа молча слез и отошел (В. Панова).

В авторском повествовании слова жадина-говядина– цитата из речи Лиды.

Иногда такие слова из речи других лиц сам автор выделяет шрифтом, причем при них могут быть и прямые указания на то, что это цитируемые слова:

Мы уже сказывали, что, несмотря на ее холодность, Марья Гавриловна все по-прежнему окружена была искателями. Но все должны были отступить, когда явился в ее замке раненый гусарский полковник Бурмин, с Георгием в петлице и с интересной бледностию, как говорили тамошние барыни (А. Пушкин); Лизавета Ивановна взглянула на него, и слова Томского раздались в ее душе: у этого человека по крайней мере три злодейства на душе! (А. Пушкин); Ее резвость и поминутные проказы восхищали отца и приводили в отчаянье ее мадам, мисс Жаксон, сорокалетнюю чопорную девицу, которая белилась и сурмила себе брови, два раза в год перечитывала Памелу, получала за то две тысячи рублей и умирала со скуки в этой варварской России (А. Пушкин).

Если же такие инородные для авторского повествования слова и выражения в текст никакими указаниями не вводятся и не выделяются кавычками или шрифтом, формально цитирование смыкается с другим явлением – с так называемой лексико-фразеологической разновидностью несобственно-прямой речи. Но цитирование и несобственно-прямая речь в любой ее разновидности – явления, принципиально различные с той точки зрения, что при цитировании автор как бы передает свой голос герою, а при несобственно-прямой речи художественный эффект заключается в том, что голоса автора и героя звучат совместно. Это совместное звучание обнаруживается благодаря тому, что совершенно очевидно расхождение точек зрения автора и героя на то, о чем идет речь, характера восприятия ими одних и тех же событий: Кладовая помещалась, несомненно, за тридевять земель, в тридесятом царстве, потому что Вари не было целую вечность. Пока она пропадала, тот дядька успел купить гармонь, а Коростелев купил патефон(В.Панова).

В этом примере события, о которых пишет автор, преломляются через призму восприятия их ребенком, героем повести В. Пановой «Сережа».

Цитирование лежит в основе особого стилистического приема – мимезиса(от греч. – подражание, передразнивание). Мимезис используется и в повседневной разговорной речи, и в художественной литературе:Держиморда: Был по приказанию... Городничий: Чш!(Закрывает ему рот.)Эк каркнула ворона!(Дразнит его.)Был по приказанию!(Н. Гоголь). С цитированием связано также понятие сказа.Сказопределяется как такая форма авторской речи, при которой на протяжении всего произведения изложение осуществляется в духе языка и характера того лица, от имени которого ведется повествование. Таким образом, сказ представляет собой доведенное до предела цитирование: формально это речь повествователя, т.е. как бы автора, а по существу автор скрывается за сплошной цитатой. В манере сказа написаны многие рассказы Н. Лескова, например «Левша».

Может передаваться не сама чужая речь, а лишь ее тема. Тема чужой речи, ее предмет может быть выражен в простом предложении при помощи дополнений при глаголах со значением речи или мысли:Коростелев рассказал ему про войну(В. Панова). Но тема, предмет чужой речи может передаваться и в структуре сложного предложения:Сережа рассказал ребятам о своей болезни и о том, как Коростелев говорит о войне(В. Панова).

Нередко общий смысл или содержание чужой речи передается в предложениях с вводными словами, которые указывают на факт чужой речи, на ее источник: по словам(такого-то),как принято говорить,как говоритсяи др.:По словам тетки, Женю в ремесленное училище приняли(В. Панова).

Используются также частицы, свидетельствующие о субъективности передачи чужой речи или ее темы: мол,де,дескатьи некоторые другие:Дороги, мол, он не знал(В. Панова).

Диалог(от греч.dialógos) – беседа, разговор двух или нескольких лиц¹².

Основная сфера функционирования диалога – устная речь в любых условиях, и прежде всего бытовая разговорная речь. При непосредственном общении диалог осуществляется в форме прямой речи:

1-е л. – Сейчас я отдала деньги на холодильник.

2-е л. – Сколько ты отдала?

3-е л. – 210.

Условия, в которых протекает спонтанная диалогическая речь (ситуация, жесты, мимика, интонация), определяют ее особенности и прежде всего тенденцию к экономии речевых средств. Так, ответные реплики диалога чаще всего представляют собой неполные предложения, которые содержат лишь «новое»; говорящие часто не договаривают предложений, перебивают друг друга:

1-е л. – На рыбалку собираетесь? Нет?

2-е л. – Обязательно.

1-е л. – Когда?

2-е л. – Ну когда это-о... вот...

1-е л. – Нет, я спрашиваю так просто. Потому что сейчас я уезжаю. Мы уезжаем...

2-е л. – Вообще?

1-е л. – ...отдохнуть.

1-е л. – Поедем, возможно, сюда же, куда мы ездили, на этот самый, на остров.

В диалогах отдельные реплики бывают очень обширными, так что отграничение диалогов от монологов часто весьма условно. В художественных произведениях для передачи диалогов в основном также используется форма прямой речи, причем реплики диалога могут вводиться словами автора, но слов автора может и не быть:

– Мы, что ли, все умрем?

Они смутились так, будто он спросил что-то неприличное. А он смотрел и ждал ответа.

Коростелев ответил:

– Нет. Мы не умрем. Тетя Тося как себе хочет, а мы не умрем, и в частности ты, я тебе гарантирую.

– Никогда не умру?– спросил Сережа.

– Никогда! – твердо и торжественно пообещал Коростелев (В. Панова).

Но способы передачи диалогов в художественных произведениях очень многообразны. Так, иногда некоторые реплики диалога опускаются:

– Я не чувствую себя способным сделать ее счастье.

– Не твое горе – ее счастье. Что? Так-то ты почитаешь волю родительскую? Добро!

– Как вам угодно, я не хочу жениться и не женюсь (А. Пушкин).

Бывают случаи, когда вообще передаются лишь одни реплики-стимулы или реплики-реакции, причем для передачи диалогов используется не только форма прямой речи, но и формы косвенной и несобственно-прямой речи полностью или в разных сочетаниях:

Корсаков осыпал Ибрагима вопросами, кто в Петербурге первая красавица? кто славится первым танцовщиком? какой танец нынче в моде? Ибрагим весьма неохотно удовлетворял его любопытству (А. Пушкин);

Прохор вытащил из чемодана образцы пород со своих владений. Инженер Протасов внимательно рассматривал. Это медный колчедан, это, кажется, метис-лазурь, чудесно, это янтарь – ого-го! А это золотоносный песок. Из какого количества по объему? Процентное содержание? Прохор не знает. Жаль. Во всяком случае – это богатство. Ага, золотой самородок! Великолепно. У, да у Прохора Петровича масса образцов!..

– Я их исследую, – сказал инженер (В. Шишков).

Часто в художественных произведениях передаются внутренние диалогизированные монологигероев, в том числе и с самим собой:

Ничего не видя, она вернулась домой. В комнате стояли и валялись вещи... Ничего не нужно, когда его нет. Сколько продолжится война? Года два, сказал он. Два года! Когда ни одна минута, прожитая без него, не имеет цены. Она умрет от тоски. Чем жить? Можно задохнуться (В. Панова).

В художественной прозе речь автора при передаче диалогов тесно переплетается с передаваемой им речью героев. Иногда автор произведения включает в свое повествование диалоги с воображаемым читателем:

– «Содержание повести – любовь, главное лицо – женщина, – это хорошо, хотя бы сама повесть и была плоха», – говорит читательница.

– Это правда, – говорю я.

Читатель не ограничивается такими легкими заключениями, – ведь у мужчины мыслительная способность и от природы сильнее, да и развита гораздо больше, чем у женщины; он говорит, – читательница тоже, вероятно, думает это, но не считает нужным говорить, и по тому я не имею основания спорить с нею, – читатель говорит: «я знаю, что этот застрелившийся господин не застрелился». Я хватаюсь за слово «знаю» и говорю: ты этого не знаешь, потому что этого тебе еще не сказано, а ты знаешь только то, что тебе скажут; сам ты ничего не знаешь, не знаешь даже того, что тем, как я начал повесть, я оскорбил, унизил тебя. Ведь ты не знал этого, – правда? – ну, так знай же (Н. Чернышевский).

Таким образом, используются разнообразные приемы диалогизации авторского текста, в том числе и публицистического. См., например, критическую статью Н. Г.Чернышевского о комедии А. Островского «Бедность не порок»:

Читатели теперь видят, что почти вся пьеса состоит из ряда несвязных и ненужных эпизодов, монологов и повествований... Чем это объяснить? Во-первых, пренебрежением автора к требованиям искусства...

Конечно, скажете вы, пламенный Митя сейчас же прочитал решение своей судьбы? А. Островский не считает этого нужным...

Почему же, спросит нас автор, недовольны вы таким намерением? Не об намерении теперь мы говорим, а об исполнении.

Таблица 3