ВП / Alexandrova_M

Возраст, годы	США	Великобритания	Дания
65-66	51	49	76
67-69	42	37	52
70-74	29	24	31
75-79	19	15	18
80	15	10	15

Данные, представленные Е. Фриизом, и их обсуждение представляют большой интерес в связи с тем, что, во-первых, они подтверждают демографический анализ, касающийся постаре­ния производительной части населения; во-вторых, эти дан­ные свидетельствуют о том, что независимо от субъективного стремления тех или иных предпринимателей признать или Дискриминировать старых рабочих они вынуждены считаться с потребностью капиталистического производства и прини­мать на работу людей любых возрастов, если это выгодно. 3. Отвечая на третий поставленный в исследовании во­прос, Е.Фрииз вынужден признать, что старые люди в Дании живут лучше, чем в США и Великобритании. Он отмечает, что обследуемые им старые люди не представляют собой однородной по разным показателям, в том числе и по доходам, группы следовательно, вряд ли можно говорить о старых людях как единой социальной группе вообще. Причем обращает на себя внимание и то, что эта неоднородность имеет место в значи­тельно большей мере в США, чем в двух других индустриаль­ных странах. Кроме того, при организации обследования не учитывалось, в каком материальном положении находились старые люди в их зрелые годы, т. е. ухудшилось или улучши­лось это положение. Данные опросника свидетельствуют, что 17% старых людей в Дании, 51% в Великобритании и 34% в США считают, что они живут не хуже, чем тогда, когда им было 55-60 лет. Е.Фрииз не случайно подчеркнул неоднород­ность групп старых людей, которые отличаются друг от друга прежде всего степенью дохода. Доходу, необходимому для под­держания старых людей, уделяли внимание также Аллегер (Alleger, 1964), Крепс (Kreps, 1968), Тиббиттс (Tibbitts, 1963) и другие. К социологическим проблемам старения относится соци­альная адаптация старых людей. Под социальной адаптацией понимается то, как старые люди, получившие новые качества в силу своего возраста, приспосабливаются к обществу и как общество приспосабливает старых людей к себе. Некоторые авторы называют старость «возрастом плохой адаптации», ко­торая происходит вследствие различных соматических и пси­хических изменений личности, а также в связи с переменами в семейной жизни и окружающей социальной среде (Pollak, 1948). Вопрос о социальном обеспечении престарелых и пенсио­неров является одним из основных вопросов прикладной соци­альной геронтологии (Ross, 1968; Knowles, 1965). Зарубежные социологи ставят перед собой другой вопрос: может ли обще­ство выработать систему оценок, которая установит стандарт для работы и ухода на пенсию, учитывающий не только кален­дарный возраст рабочего, но и его физическое состояние (Szevshuk, 1966). Особое внимание в последние годы привлекает проблема жилищного строительства и устройства жизни по­жилых людей (Carp, 1966; Geitly, 1968), а также проблема институциализации лиц, нуждающихся в уходе и медицинском обслуживании (Hefferin, 1968), и многое другое. По мнению социальных геронтологов, одним из основных факторов успешной социальной адаптации пожилых людей считается вовлечение их в производство. Этот вопрос выходит за рамки геронтологии и решается с учетом целого ряда обсто­ятельств. Прежде всего, это вопрос, который ставят предпри­ниматели перед своими служащими: в какой степени могут быть старые люди пригодны к новым условиям производства, можно ли их обучать? В связи с этим экономические компа­нии, акционерные общества и т. п. привлекают ученых для ре­шения вопроса о возможности обучать и переучивать старых рабочих, например с целью оставить зарплату на более низком уровне, чем, если бы пришлось нанимать молодых, которые потребуют более высоких расценок. Проблема привлечения старых рабочих к труду самым тес­ным образом связана с исследованиями по психогеронтологии. Американский социолог Шевчук (Szevshuk, 1966) обобщил данные, касающиеся тех условий, в которых могут успешно ра­ботать старые люди с учетом специфики их психофизиологи­ческих возможностей. Было выяснено, к каким условиям про­изводства может привыкнуть старый человек и какие условия желательно создать, чтобы труд старых рабочих был продук­тивен. Датский социолог С. Форсман (Forssman, 1962) опубли­ковал большую статью, касающуюся исследования возможнос­тей привлечения старых людей к производству с учетом труд­ностей, встречающихся на пути практического решения этого вопроса. Первая трудность — психологического порядка, свя­занная с субъективной самооценкой старых людей, не видя­щих перспективы своей деятельности. Вторая — финансового, ибо старым рабочим предприниматели могут платить меньше. Третья трудность — социально-демографическая, связанная с постарением населения, что вызывает конкуренцию с молоды­ми рабочими. Четвертая — геронтофобия, предубеждение нани­мателей против старых людей. Американский социолог П.Мильхоль (Milhol, 1965) говорит о том, что к трудностям адаптации относится нежелание старых рабочих менять свою высокую квалификацию, в результате чего они предпочитают лучше остаться вне производственной деятельности, чем терять преж­нюю квалификацию, приобретая новую. К проблеме адаптации старых людей примыкает и такой вопрос, как передвиже­ние сроков пенсионного возраста (трудовая мобильность), имногие другие. Поскольку социальная геронтология за рубежом, особенно социологический ее аспект, есть часть буржуазной социоло­гии, на ней лежит печать всех присущих последней черт: ее огра­ниченность, направленность на утверждение целесообразности буржуазного общества, попытка разрешить социально-эконо­мические противоречия буржуазного общества в рамках капи­тализма. Одним из наиболее слабых мест социальной геронтологии является решение проблемы дохода старых людей. Доход опре­деляет положение состарившегося человека в буржуазном об­ществе. Известный американский прогрессивный писатель и публицист Э.Колдуэлл (1966) подверг острой критике рас­суждения социальных геронтологов относительно дохода. Эта критика обращена ко всей капиталистической системе. Свою книгу «Вдоль и поперек Америки», очерк «Финикс, Аризона» Э. Колдуэлл посвящает именно этому вопросу. Он пишет: «Ста­рость в Америке наших дней того и гляди станет привилегией совершенно новой социальной группы... Есть достаточные и даже подкрепленные доказательствами факты, что застрель­щиками в борьбе за повышение общественного статуса стари­ков явились неугомонные агенты по продаже недвижимости... Современный, полностью электрифицированный домик для дво­их в городе-саде, выбранном по вашему усмотрению, обойдется вам в десять-пятнадцать тысяч долларов. Далеко же мы ушли от богаделен, сельских работных домов и других форм обществен­ного призрения престарелых» (Колдуэлл, 1966, с. 116-119). Кто может жить в городах-садах? Те, кто имеет доход — капитал. А кто закончит свой жизненный путь в богадельне? Те, кто его не имеет. Глубокое противоречие буржуазной сис­темы — неравенство членов общества; разделение на бедных и богатых, белых и цветных находит свое отражение и в зарубеж­ной социальной геронтологии. Мы изложили содержание некоторых наиболее существен­ных социологических проблем, которые пытаются поставить и разрешить зарубежные социальные геронтологи. Социально-психологический аспект Мы кратко охарактеризовали проблемы социологии старения, которая является существенной составной частью зарубежной социальной геронтологии. Другой ее частью является соци­альная психология старения. Здесь центральное место занима­ет проблема личности старого человека. В рассмотрение старо­го человека как личности входит очень большой круг вопросов, в том числе гигиена, психическое здоровье, обучаемость и при­годность к труду и многое другое, что сближает социальную ге­ронтологию с психологией, педагогикой и медициной. Важное место среди проблем этого направления занимает теория разобществления (disengagement), выдвинутая Дж. Розеном и Б.Нойгартен (Rosen, Neugarten, 1960), Е. Камминг и В. Генри (Cumming, Henry, 1962). Эта теория предполагает «раз­рыв между личностью и обществом, уменьшение энергии лич­ности и ухудшение качества оставшихся связей». Разобществление, по мнению Генри, представляет собой психосоциальное явление, объясняющееся как природными изменениями пси­хологии стареющей личности, так и воздействием на нее соци­альной среды. Наиболее отчетливо этот процесс проявляется у людей в пенсионном или предпенсионном возрасте. Кроме прекращения трудовой деятельности и вследствие этого ухуд­шения материального состояния и падения социального пре­стижа человек на этой стадии жизненного пути часто теряет родных и близких, отделяется от приобретших самостоятель­ность детей. Эта утрата прежних социальных ролей в совокуп­ности с ухудшением состояния здоровья и спадом умственной деятельности ведет к нарушению сложившегося динамическо­го стереотипа личности, к изменению ее мировоззрения и по­ведения. Явление разобществления выражается в изменении мотивации, сужении круга интересов и сосредоточении их на своем внутреннем мире (Cameron, 1967), в спаде коммуника­бельности (Cumming, Henry, 1961) и др. Социологи и социальные психологи направляют свои уси­лия на изучение семьи. К. Тиббиттс, Е. Фрииз, Д. Бромлей (Bromley, 1968) и многие другие рассматривают современную семью с точки зрения взаимоотношений генераций, обращая внимание на то, что традиционная патриархальная семья рас­падается, что старики — отцы семейства уже не играют преж­ней роли, что молодое поколение не нуждается в поддержке старого, а старое вовсе отходит от семьи, не выполняя роли дедушек и бабушек. Этот вопрос К. Тиббиттс (1963) специаль­но выделил в своей статье «Социальные аспекты старения». Эмпирические данные, представленные Е. Фриизом 6-му Меж­дународному конгрессу социологов, также говорят об отделе­нии старых людей от детей и внуков. Процесс разобществления как раз и начинается с этого от­деления. В социальных и психологических явлениях распада традиционной семьи заложены и «обратные связи» между ста­рением личности и ее социальными характеристиками, о ко­торых говорилось выше. Когда человек стареет, общество и в данном случае семья как общественная единица не предъявля­ет к нему никаких требований, отвергает его, тем самым лишает определенной роли, меняет статус. Человек, лишенный прежне­го статуса, теряет активность, и процесс старения ускоряется. Это отвержение старых людей, которое исходит из потребности молодого поколения, служит одним из источников разобще­ствления. Вторым источником является сам старый человек, который теряет коммуникабельность. Потеряв старые обще­ственные связи, например родственные, дружественные и дру­гие, он уже не в силах завязать новые. И третьим самым глав­ным источником становится уход от дел, выход на пенсию. Работая по найму, человек бывает связан так или иначе с дру­гими людьми: начальник — подчиненный, напарник — сосед по станку, исполнитель — заказчик, продавец — покупатель и т. п. Теряя привычные деловые коммуникации, человек становит­ся некоммуникабельным. Тяжело отражается на психическом здоровье человека не только уход от дел, но и переход на дру­гой вид деятельности. Содержанием жизни человека, особен­но пожилого, всегда бывает его семья и его окружающие. Люди чаще всего говорят друг с другом о семейных или трудовых делах; если нет семьи, нет места работы, человек некоторое время по инерции продолжает поддерживать старые связи, ин­тересуется тем, что происходит с детьми, родственниками, что происходит на работе, потом эти связи становятся уже искусственными и постепенно прерываются. Количество поступаю­щей к человеку информации уменьшается, круг его интересов сужается, падает и активность, в связи с чем ускоряется про­цесс старения. Теория разобществления зародилась в США, эмпиричес­кие данные, характеризующие явление разобществления, по­лучены в США главным образом Розеном, Хэвайюрстом и Ньюгартен, теоретический анализ этих и других данных принадле­жит Камминг, Генри и другим. В 1963 г. В. Генри, психолог из Чикагского университета, сделал доклад на заседании Американского психологического общества. Этот доклад выражает позиции автора и других со­циальных психологов относительно занятости и незанятости старых людей. Незанятость людей, вышедших на пенсию, са­мым непосредственным образом связана с разобществлением и рассматривается как особая и очень важная проблема. До­клад В. Генри (Henry, 1963) заслуживает особого внимания. В нем обсуждаются такие понятия, как досуг (свободное вре­мя) и занятость. Генри говорит, что часто ошибочно предпола­гают, будто мудрость и перспективы старых людей будут обус­ловлены досугом, в котором они нуждаются. Под досугом под­разумевается, говорит Генри, ссылаясь на словарь Вебстера, «свобода от занятий или обязанностей». Если зрелый человек совершает полезное для общества дело, он должен быть занят. Следовательно, люди накладывают на себя определенные обя­занности. Незанятость, по мнению Генри, появляется у старых людей в результате уменьшения жизненной активности и энергии. Незанятость рассматривается как совокупный процесс, психосоциальное явление, которое объясняется как психологией данного индивидуума, так и воздействием на него общества, включающего или выключающего его из социальной жизни. Общество может возложить на старого человека обязанности. Но оказывается, что если общество не накладывает на старого человека обязанностей, то он не может, тем не менее, освобо­диться от обязанностей по отношению к самому себе. В связи с этим внешние социальные факторы поведения и его мотивы. У старого человека отходят на второй план, а на первый план выходят внутренние его потребности. Старый человек, таким образом, интровертируется и начинает более всего любить себя остается привязанным к самому себе. У старого человека, как рассуждает В. Генри, меняется мо­тивация трудовой деятельности. Человек стремится к труду в послепенсионные годы уже не с целью содержать себя, а ради труда, который приобретает эмоциональную окраску. Старый человек анализирует свою работу только по отношению к са­мому себе, а не к общественной деятельности, как способность выполнять работу, как самооценку. В. Генри отмечает далее тот факт, что старые люди делятся на три группы в зависимости от количества имеющейся у них пси­хической энергии. Первая группа включает в себя тех, кто, чув­ствуя себя достаточно бодрым и энергичным, продолжает тру­диться, выполняя определенные обязанности перед обществом, оставаясь на том же месте работы, где были в зрелые годы, — они заняты. Вторая группа включает тех, кто не работает по найму, не выполняет общественных обязанностей, а наслаждается своим собственным делом, которое называют хобби. Эти люди имеют достаточно энергии, чтобы тоже быть занятыми. И третья груп­па включает людей со слабой психической энергией, действи­тельно не занятых или занятых главным образом собой. Эмпирические исследования Ньюгартен (Neugatten, 1964), проведенные в Канзас-Сити, обнаружили, что «занятость» не есть привилегия лишь зрелых людей, а «незанятость» не есть привилегия старых. В заключение Генри делает такой вывод: занятость и неза­нятость представляют собой общие формы динамики психоло­гии личности (например, свойственный подросткам эгоизм связан с незанятостью). «Освобождение» от занятости явля­ется внутренним процессом, и этот процесс в конечном счете становится неизбежным. По мнению многих, освобождение осуществляется во всех случаях жизни. Процесс освобожде­ния зависит не от старости, говорит далее Генри, а от жизнен­ного опыта, всего перенесенного в ранние этапы жизни, и не является признаком старости как таковой. В. Генри пытается свой теоретический анализ эмпиричес­ких данных, которые он, к сожалению, не приводит, ввести в практику. Проблема занятости и незанятости поднята зару­бежными социальными геронтологами, среди которых есть со­циологи, психологи и врачи, до уровня теории. Действитель­но, эта проблема заслуживает большого внимания и может рассматриваться с разных позиций. Таким образом, В. Генри 1) раскрыл психологическое со­держание самого понятия занятости; 2) показал специфику за­нятости старого человека с психологической точки зрения, особо выделив мотивацию занятости; 3) указал на общевозраст­ные черты этого явления; 4) выдвинул проблему занятости в ряд практических задач социологии. Теория разобществления нашла сторонников и исследова­телей среди психологов и социологов других зарубежных стран. В частности, много места отводит ей английский ученый Д. Бромлей (Bromley, 1966). В своей книге «Психология старения че­ловека» он обсуждает вопросы, связанные с разобществлением. Вторая глава этой книги начинается высказыванием аме­риканского социального геронтолога Р. Хэвайюрста, которого можно считать одним из основоположников теории разобще­ствления, Р. Хэвайюрст пишет: «Говоря о личной и обществен­ной приспособляемости, мы говорим о целях жизни в разном возрасте. Личное приспособление является своего рода внут­ренней гармонией, а общественное приспособление — гармони­ей с окружающим миром. Проблема геронтологии как науки состоит в том, чтобы понять эти гармонии, описать их объектив­но, измерить их, если это возможно, и установить их взаимоот­ношения и отношение к другим сторонам жизни человека». Связь с обществом в жизни человека, его направленность вовне — экстравертированность, переходит в его внутренний план — интровертируется, поэтому-то поддержание общественных свя­зей и их утрата — разобществление — стали предметом изуче­ния психологии личности вообще и ее возрастного аспекта в особенности. Д. Бромлей ищет параллели между возрастом старения и возрастом юности: «Период жизни, связанный с ранним ста­рением, разобществлением, с уходом со службы, можно срав­нить с периодом наступления половой зрелости и юностью» (Bromley, 1968, с. 67). В эти периоды происходят глубокие биологические изменения (обычно более быстрые в юности) и та­кие же глубокие перемены в отношениях между индивидом и обществом. Д. Бромлей, давая характеристики каждому перио­ду жизненного цикла человека, выделяет, наряду с физиологи­ческими и психологическими сторонами, и сугубо социальные Предпенсинный возраст от 55 до 60 лет он характеризует как вершину некоторых социальных достижений и авторитета и в то же время частичное разобществление от профессиональных ролей и общественных обязанностей. Возраст 70 лет он счита­ет тем возрастом, когда возникает «зависимость, полное разоб­ществление...» (Bromley, 1966). Наряду с общей характеристикой возраста Д. Бромлей, по­добно В.Генри, указывает на индивидуальные различия в разобществлении. Некоторые старые люди упрямо сопротивля­ются давлению, ограничивающему их жизненное простран­ство. Некоторые из них отказываются уходить на пенсию до тех пор, пока их не заставляет это сделать плохое здоровье. Не­которые умирают такими, какими они жили, активными и дея­тельными. Некоторые отказываются принять совет, даже когда он дается из лучших побуждений и согласуется с их собствен­ными интересами, если этот совет означает отказ от деятельно­сти, которая занимает центральное место в их жизни, и т. п. Нельзя не отметить тот факт, что выдающийся румынский биолог, эндокринолог и геронтолог К. Пархон (1959), рассмат­ривая типы высшей нервной деятельности стариков, наряду с физиологическими характеристиками (ослабление возбуди­тельного и тормозного процессов, нарушение подвижности и др.) дает чисто социальные характеристики этим типам. На­пример, как указывает К. Пархон, сильный уравновешенный тип характеризует стремление создавать эффективные обще­ственные связи, следовательно, имеется тенденция, направ­ленная против разобществления. Признаком силы является наличие коммуникабельности. Сильный же неуравновешен­ный тип благодаря вспыльчивости, сварливости, отсутствию самообладания делает общение с ним затруднительным для других людей, и потому образуется разобществление. Большое значение Д. Бромлей придает половым различиям в протекании старения человека, он указывает на специфику процесса разобществления у женщин и у мужчин. Это пред­ставляет безусловный интерес, тем более что такого подхода к разобществлению и занятости у В.Генри мы не обнаружили. Д.Бромлей говорит, что у женщины разобществление тоже имеет место. Однако ее задача может быть проще, так как она, даже будучи одинокой, должна приспосабливаться к неожи­данному уходу на пенсию. Женщина в разное время выполня­ет роль дочери, матери, бабушки, жены или родственника. Ее положение существенно зависит от структуры семьи, для муж­чины же более существенны перемены в положении на служ­бе и финансовом обеспечении, в статусе и др. (Bromley, 1966). Д. Бромлей подробно останавливается на жизненной позиции одиноких и семейных женщин, работавших прежде или заня­тых только семьей. Так же как и американские социальные геронтологи, он уделяет внимание специфике семейных отно­шений как источнику разобществления. Уход на пенсию рассматривается Д. Бромлеем специаль­но. Прежде всего указывается на то, что оплаченная работа играет большую роль в жизни человека, определяет его соци­альную роль. Он обращает внимание на то, что человек гото­вится к уходу на пенсию заранее, обдумывает, как он будет адаптироваться к новым условиям своего существования. Та­ким образом, Д. Бромлей, так же как и американские соци­альные геронтологи, выдвигает проблему адаптации старых людей как одну из важнейших социологических и социаль­но-психологических проблем. Адаптация, очевидно, как го-. ворит Р. Хэвайюрст, связана с восстановлением нарушенной внутренней гармонии из-за нарушения взаимосвязей лично­сти с внешней социальной средой. Очень важно для старого человека, не раз говорит Д. Бромлей, чтобы уход на пенсию не был резким, неожиданным. Резкое изменение социально­го статуса человека, лишение прежних общественных ролей, авторитета, лидерства может привести к нарушению психи­ческого здоровья. Подобного рода перемена в жизни стано­вится стрессовой ситуацией, способной вызвать тяжелое пси­хическое расстройство. Понятно поэтому, что в этом случае гериатрия смыкается с социальной геронтологией, входя в нее как составная часть. Старческие психозы рассматриваются Е.С.Авербухом (1969) как психические заболевания, которые возникают не только в результате сердечно-сосудистой недостаточности, свойственной старости, но и не в меньшей мере в результате изменения в соци­альной жизни старого человека: в семье, на работе и т. п. Вопрос о старческих психозах должен быть предметом для специально­го рассмотрения, здесь мы его касаться не будем. Этот вопрос тес­но связан с социальной гигиеной, от которой в соединении с ге­риатрией выделялась новая научная область под названием герогигиена. За рубежом герогигиена разрабатывается в комплексе с социальной геронтологией. К проблеме занятости и связанной с ней проблеме разобществления примыкает и проблема досуга старых людей, которая рассматривается в качестве самостоятельной. В связи с уходом от дел, выходом в отставку у старых людей возникает большой резерв свободного времени — досуг. Они могут быть заняты се­мейными и общественными делами, сохранять в какой-то сте­пени свой прежний социальный статус, но у них есть свой до­суг, который должен быть заполнен приятными, интересными делами. Небезынтересным является тот факт, что многие люди современного буржуазного общества считают работу ради рабо­ты чем-то зазорным, лишающим их свободы. Такой взгляд мож­но проиллюстрировать высказыванием уже упомянутого нами американского социального психолога и геронтолога Р. Хэвайюрста (Havighurst, 1964), считающего, что человек во всех циви­лизованных странах живет под властью работы как необходи­мости, которая лежит на нем как железное ярмо. Достоинством XX века Хэвайюрст считает технику, высвобождающую для человека все больше свободного времени. В связи с этим встает вопрос о наиболее продуктивном использовании свободного времени. Он считает, что формула детство — учеба, взрослость — работа, старость — покой должна быть пересмотрена так, чтобы эти три вида деятельности имели место в любом возрасте. Люди не знают этого искусства, пишет Р. Хэвайюрст, выйдя в отстав­ку они вместо того, чтобы заняться учебой и игрой, ищут себе новую работу. В заключение он пишет, что от умения использо­вать свободное время будет зависеть, полезна или бесполезна жизнь старого человека, приятна она или неприятна. Подобный взгляд на досуг осуждает английский писатель С.Моэм (1874-1965 гг.). Герой его новеллы «Праздный меч­татель» говорит: «Досуг! Если бы люди понимали, что это та­кое! Это самое ценное, что может иметь человек. Но люди так глупы... Они работают ради работы. У них не хватает ума по­нять, что единственной целью всякой работы является досуг». Для укрепления своего кредо Т.Уилсон, герой новеллы, обра­щается к мифу о двух городах — Сибарисе, где люди, не тру­дясь, наслаждались жизнью, и Кротоне, где жили смелые и трудолюбивые люди. Воины из Кротона уничтожили Сибарис и его жителей, воины из другого города уничтожили Кротон и кротинян. По мнению Т. Уилсона, результат был одинаков, и это укрепило его желание жить среди прекрасной природы Капри без труда. Автор новеллы С. Моэм так ее построил, чтобы наказать своего героя за стремление 25 лет своего зрелого возра­ста жить праздно, расслабляя свою волю. Несчастный Т. Уилсон, герой новеллы, последние годы своей жизни, не имея силы воли покончить с собой, оставшись без средств, походит ско­рее на животное, чем на человека: он сходит с ума. Проблема досуга — значительная социальная проблема, поэтому она нашла свое отражение в художественном произ­ведении большого мастера слова. Советскому читателю полез­но ознакомиться со взглядами на досуг прогрессивных писате­лей и общественных деятелей, а также и тех, кто не разделяет их взгляды, т. е занимает чуждую нам идеологическую позицию. Интересно то обстоятельство, что герой новеллы С. Моэма и крупный американский психолог Р.Хэвайюрст говорят одно и то же. Общественно значимый труд они считают бременем, в то время как не только марксисты, но и не являющиеся марк­систами прогрессивные ученые и общественные деятели видят в труде основную потребность человека, в которой он в пер­вую очередь черпает радость.