1Чо к*л 1аоашиь ашншк150гка е

.-V;',: ;•- --^

вушке из богатой флорентийской се- мьи Джемме Донати. Она родила ему четверых детей, но ни в одном из про- изведений Данте о ней не упоминает.

«Я _ САМ СЕБЕ ПАРТИЯ»

В 1295 г. началась политическая дея- тельность Данте. Он занимал различ- ные должности в оршнах городского самоуправления и даже некоторое время был одним из приоров (главных выборных лиц) Флоренции. Финал карьеры Данте-политика — его бегст- во в 1301 г. из Флоренции, когда власть в ней после раскола единой партии гвельфов — противников мо- нархии — захватили «чёрные гвель- фы». Они стали преследовать «белых гвельфов», к которым примкнул Дан- те. Позднее он признал бесплодность всякой политической борьбы и изрёк знаменитое: «Я — сам себе партия». Правители Флоренции объявили о его официальном изгнании: Данте

ПЛСТМ

сЯсгшраг «тоимШс исто сот &посо1ой Мспигакг 1ирисг( ипосоп

1ШОК1

' *

ипцосмо йиЛЫа йагюрс| КИШИ ожск&т рк>сойй

птоа1шис1сЬиз:лсЬси>а;исЬс. СопссаЧ ргк^ попе 1*пик Ьсйи а си» ймфпе се ип-.иткйпс Сели 1с_чш11 йищси {шпа ЫЫйпи сира пи! р.

Инициальная миниатюра из книги Данте «Божественная комедия». Издание 1481 г.

Аанте и Беатриче.

«новый сладостный стиль»

«Дольче стиль нуово» («новый сла- достный стиль») — так называли со- временники стихи, что писали поэ- ты Флорениии и Болоньи в коние XIII в. Суть этого стиля сформулиро- вал Ланте: «...Когда любовью я ды- шу, / То я внимателен; ей только на- до / Мне подсказать слова, и я пишу». Но это вовсе не манифест поэзии простой и непосредственной, как может показаться современно- му читателю. Поэты «нового сладо- стного стиля» писали стихи сложные и строгие. За словом «любовь» у них стояла целая философия.

Сначала она сложилась в творче- стве Гвило Гвинииелли (между 1230 и 1240—1276). Он рассуждал при- мерно так: «Подобное познаётся подобным. Нельзя постичь высшую красоту, не видя красоты земной; нельзя коснуться небесной любви, не полюбив». Любовь для Гвини- иелли сродни мистическому позна-

нию, поднимаюшему человека над обыденной реальностью, поэтому поэт — «философ и влюблённый». Земная возлюбленная была для него отражением Божества — она «сияет паче звёзд», «она была подобна со- зданьям ангельским обители небес- ной». Но при этом она — не аллего- рия, а живая женшина, и его любовь к ней не надуманная.

Во Флорениии вождём «нового сладостного стиля» стал «новый Гвидо» — гордеи и вольнодумец Гвило Кавальканти (около 1259— 1300). В его стихах Любовь — сти- хийная сила, безжалостный рок, влекушии человека к Смерти (по- итальянски эти слова созвучны: «Атоге — МоПе»). Но в то же вре- мя Любовь — высшее состояние из тех, что доступны человеку, и муки её сладостны. О своей возлюблен- ной он пишет: «Как перед небом меркнет всё земное, / Так всё, что видишь, меркнет перед ней». Если Гвинииелли любовь вела к мистиче- скому познанию, то Кавальканти

она это познание заменила. Стихи Кавальканти нужно не только пере- живать, в них нужно вдумываться, подчас даже расшифровывать — но, как и у Гвинииелли, рассудочная стихия не мешает искренности и до- стоверности чувства.

За Гвило новый Гвило высшей

чести Лостигнул в слове; может быть,

рожлён И тот, кто из гнезла спугнёт их

вместе.

Неизвестно, имел ли Ланте в ви- ду себя, когда писал эти строки, но случилось именно так. Огромная фигура Алигьери заслонила от позд- нейших читателей поэзию его учи- телей. Но философия любви, разра- ботанная ими, повлияла на всю европейскую поэзию, от Петрарки до Блока, который написал: «...толь- ко влюблённый имеет право на зва- ние человека». Поэты а"о1се $т.М пиоуо с этим бы согласились.

247

Литература западноевропейского Средневековья

&<]1кие йиеПС^Ж П71П1ЕНЧП1 |« «О 1&)1|02| Г\1ц1^и -

•твои

алпе 11\нй111о1>1<'|<:тс щчиИ.тги

(пш" !■> 1мйЬ.>пх11.1|1« л^1в»тЗяи'_;

1С МЛ!».'

ч*

Битва между гвельфами и гибеллинами. Фрагмент миниатюры XIII в.

_I

ПОЭТ-ИЗГНАННИК

Создатель «Божественной комедии» запечатлелся в памяти потомков и в столетиях европейской культуры как поэт-изгнанник:

Он и после смерти не вернулся В старую Флорениию свою. Этот, ухоля, не оглянулся, Этому я эту песнь пою. Факел, ночь, послелнее объятье, За порогом ликий вопль сульбы. Он из ала ей послал проклятье И в раю не мог её забыть, — Но босой, в рубахе покаянной, Со свечой зажжённой не прошёл По своей Флоренции желанной, Вероломной, низкой, лолгожланной...

Так писала о нём А. А. Ахматова в стихотворении «Данте». В 1315 г. Дан- те мог бы вернуться на родину, если бы согласился на публичное покая- ние. Гордый и непреклонный, он не пошёл на это унижение и вновь был заочно осуждён вместе со своими сыновьями на смерть.

Пустая гробница Данте. Уерковь Санта-Кроче. Флоренция.

было запрещено возвращаться в род- ной город под угрозой сожжения на костре.

Тоска по Флоренции, любовь-нена- висть к ней терзали поэта всю жизнь. Смирившаяся с новыми властями, Флоренция в глазах Данте выглядела поруганной и обесчещенной. Поэт был обречён на скитания, на зависи- мость от покровителей, непереноси- мую для его самолюбия, даже если это были люди благородные и дружески настроенные. В «Божественной коме- дии» он замечает:

...как горестен устам Чужой ломоть, как трудно на чужбине Сходить и восходить по ступеням.

Помимо Вероны, где Данте нашёл приют после бегства из Флоренции, и Равенны, с которой связаны последние годы его жизни и где он похоронен, поэт гостил во многих итальянских городах и замках. Приблизительно в 1307 г. Данте начал создавать свою «свящешгую поэму». Согласно преда- нию, значительную её часть он напи- сал в монастыре Санта-Кроче-ди-Фон- те Авеллано, а закончил «Комедию» в Равенне, незадолго до смерти.

ГРАНДИОЗНЫЙ ЗАМЫСЕЛ

В Средние века «комедией» называли любое сочинение со счастливой раз- вязкой. Поэма Данте заканчивается описанием Рая; очевидно, поэтому ав- тор и назвал её «Комедией». Эпитет «Божественная» добавил Боккаччо, один из первых комментаторов «Ко- медии», в знак сё высочайших досто- инств и в соответствии с её смыслом. Книга рассказывает о странствиях Данте по загробному миру. С точки зрения поэта и его первых читателей, в повествовании не было ничего нереального. В Евангелии апостол Павел сообщал о том, что знал хри- стианина, который «назад тому четыр- надцать лет... был восхищен в рай и слышал неизреченные слова, которых человеку нельзя пересказать» (2 Кор. 12.2; 12.4)- Эта история не вызывала сомнений. Столь же достоверным для

248

средневекового человека было и то, что в Страстную пятницу 1300 г. Дан- те, «земную жизнь пройдя до полови- ны» (дожив до 35 лет), во сне-видении «очутился в сумрачном лесу».

Этот лес — символический образ греховной жизни и самого поэта, и всего человечества, вступившего на дорогу, ведущую к вечной гибели. И по прошествии семи лет, отделя- ющих видение от начала работы над поэмой, Данте не может забыть ужас, охвативший его в чаще, куда не про- бивался ни единый луч света. «Утратив правый путь», человек оказывается лицом к лицу с ужасом небытия. При появлении первых солнечных лучей герой поэмы пытается подняться на холм, замыкающий долину. Однако путь к спасению ему преграждают три аллегорических зверя: рысь, лев и волчица. Они воплощают поро- ки, наиболее опасные для человека: рысь — ложь, предательство и сладо- страстие, лев — гордость и насилие,

Доменико ди Микелино. Данте и три царства (деталь). 1465 г.

КАРТИНА ВСЕЛЕННОЙ

В «БОЖЕСТВЕННОЙ КОМЕДИИ»

Опираясь на представления античного космографа Пто- лемея, который был авторитетом для всего Средневе- ковья, Данте рисует в свой поэме картину Вселенной. Это замкнутая система, в центре которой неподвижный шар — Земля, окружённая девятью врашаюшимися с разной скоростью небесами, расположенными друг над другом. Восьмое небо — звёздное — почти непо- движно. Последняя сфера — кристаллическое небо Перводвигателя, место пребывания ангелов. Выше на- ходится Эмпирей, в котором души праведников лику- ют в вечном созерцании Бога.

Птолемееву Вселенную Данте дополнил тремя расположенными в пределах Земли областями: Адом, Чистилищем, а также Земным Раем. Ад — воронка в Северном полушарии, доходящая до центра Земли. Она образована падением Люцифера (Сатаны) — ан- гела, восставшего против Бога. Вместе со своими при- спешниками-демонами Аюиифер был низвергнут Богом с высоты девятого неба и, пронзив собой Зем- лю, вмёрз в лёд озера Коцит на дне Ада. Часть суши, выдавленная на поверхность в Южном полушарии про- тив места падения Люцифера, образовала гору Чис- тилища, омываемую волнами прихлынувшего туда океана. На «срезанной» вершине Чистилища, как бы паря над ним, находится Земной Рай.

Литература западноевропейского Средневековья

Иллюстрация к книге Данте «Новая жизнь». Издание 1903 г. Турин.

«Представлять себе дантов- скую поэму вытянутым в одну линию рассказом или даже голосом — абсо- лютно неверно. Задолго до Баха, и а то время, когда ещё не строили больших монументальных органов, но лишь очень скромные эмбриональные прообразы будущего чудища, когда ве- дущим инструментом была ещё цитра, аккомпаниру- ющая голосу, Алигьери построил в словесном про- странстве бесконечно могу- чий орган и уже наслаждал- ся всеми его мыслимыми регистрами, и раздувал меха, и ревел, и ворковал во вес трубы».

О. Э. Мандельштам. «Разговор о Данте»

Данте. «Новая жизнь». Издание 1903 г. Турин.

1	п Ш
		1/п ~:л		\Ч«
	, ■ ^-* Ш)ш	Ж	ш	*иЯ		1
ш		1М				\
		щи			& ■

волчица — алчность и себялюбие.

Теснимый злобной волчицей, ге- рой начинает вновь свергаться «к до- лине тёмной», и в этот миг перед ним предстаёт таинственный муж — Вер- гилий. Его послала на помощь Данте пребывающая в Раю Беатриче. Верги- лий должен провести поэта через Ад — чтобы обрести путь наверх, ему предстоит спуститься вниз и собст- венными глазами увидеть, что ожида- ет грешников после смерти, а затем

пройти через Чистилище. Спуск в преисподнюю занял 24 часа. Именно столько проходит с конца Страстной пятницы до наступления Пасхально- го воскресенья (Христос, по преда- нию, спустился после своей крестной смерти в Ад и вывел из него души вет- хозаветных праведников). Пройдя тёмные провалы Ада, взобравшись по утёсам освещенного слабым рас- светным солнцем Чистилища и пре- одолев девять сияющих небес Рая, Данте возносится в обитель Бога — Эмпирей.

Автор словно переносит человече- ство в ситуацию конца света и Страш- ного суда и берёт на себя роль судьи, определяя каждому из умерших (а также некоторым из живых совре- менников) место в одном из трёх царств загробного мира... Этот замы- сел мог бы показаться дерзновен- ным, если бы Данте не считал, что его пером движет Божественный про- мысел и по ходатайству Беатриче он избран для постижения тайн иного мира и возвещения о них живым.

Поэма Данте делится на три части: «Ад», «Чистилище» и «Рай». Данте ве- рил в мистику чисел, и это запечат- лелось в строении «Комедии»: 3 — священное число, число Троицы, по- этому в каждой части по 33 песни. Если прибавить к ним вступительную песнь «Ада», получится 100 — квадрат «совершенного» числа 10. Каждая часть в соответствии с мистической философией света_заканчивается сло- вом 51е11а — в переводе с итальян- ского «звезда», «светило».

Охватить грандиозное здание «Ко- медии» столь же трудно, как объять взором величественный готический собор. Поначалу видны частности: взлёт шпилей, изгибы арочных сво- дов, сцены, запёчатлённые скульпто- ром на порталах, мозаичное разно- цветье витражей... Так же отдельные эпизоды «Божественной комедии» в первую очередь притягивают к себе читателей, привлекают иллюстрато- ров, вдохновляют музыкантов и дра- матургов. Незабываемы история тра- гической любви Паоло и Франчески, носимых адским вихрем, или леденя- щий кровь рассказ графа Уголино о

250

Данте

ПАОЛО И ФРАНЧЕСКА

Среди множества историй, которые Данте выслушивает от грешников и праведников, одна из самых волнующих — ис- тория Паоло и Франчески, рассказанная в пятой песни «Ада». Второй круг, с которого и начинается собственно Ад, у Данте отведён «сладострастникам» —тем, «кого зем- ная плоть звала, кто предал разум власти вожделений». Здесь несутся под ветром в бесконечном круговороте ду- ши влюблённых, которых так прославляли поэты разных ве- ков. Данте подзывает две души, которые не может разлу- чить даже вихрь. Это оказываются души Франчески да Римини и Паоло Малатесты, брата её мужа. Когда су- пруг Франчески узнал об измене, он убил обоих влюблён- ных (Данте встретит ревнивца в девятом круге).

На просьбу рассказать о себе Франческа отвечает:

Любовь, любить веляшая любимым, Меня к нему так властно привлекла, Что этот плен ты вилишь нерушимым. Любовь влвоём на гибель нас вела...

(Здесь и далее перевод М. Л. Лозинского.)

Признав, что говорить ей об этом трудно («Тот страж- дет высшей мукой, / Кто радостные помнит времена / В несчастии...»), Франческа рассказывает, как они с Пао- ло читали роман о Ланселоте — рыцаре, влюблённом в свою королеву. Дойдя до места, где Ланселот целует воз- любленную, Паоло поцеловал Франческу («Никто из нас не дочитал листа»). Данте потрясён рассказом:

Лух говорил, томимый страшным гнётом, Аругой рылал, и мука их серлеи Моё чело покрыла смертным потом; И я упал, как палает мертвей.

Александр Блок в стихотворении «Она пришла с моро- за...» (1908 г.) с лёгкой иронией вспоминает этот эпизод из «Божественной комедии». Герой стихотворения тоже чи- тает девушке книгу — «Макбета» Шекспира. Девушка смот- рит в окно. Проследив за её взглядом, поэт видит на кры- ше целующихся голубей: «Я рассердился больше всего на то, / Что целовались не мы, а голуби, / И что прошли вре- мена Паоло и Франчески».

У. Блеик. Паоло и Франческа. Иллюстраиия к поэме Данте «Божественная комедия».

том, как его враг архиепископ Руджи- ери обрёк его с сыновьями на мучи- тельную голодную смерть (в Аду Уго- лино яростно вгрызается в затылок архиепископа, тоже вмороженного в ледяное болото). Но отдельные сцены или образы не должны заслонять об- щих очертаний «священной поэмы».

ДЕВЯТЬ КРУГОВ АДА

Поэт О. Э. Мандельштам советовал для повторного чтения «Божествен- ной комедии» запастись «парой неиз- посимых швейцарских башмаков с гвоздями». Так он образно охаракте- ризовал душевный труд, необходи- мый, чтобы пройти вместе в Данте весь его путь и постичь смысл поэмы. Вот ведомый Вергилием Данте про- ходит врата Ада и приближается к бе-

регам Ахерона — одной из трёх рек подземного царсгва, — на которых ме- чутся сонмы грешных душ. Многим из них суждено навечно остаться «у вхо- да» в мучительном ожидании решения своей участи. «То горестный удел / Тех жалких душ, что прожили, не зная / Ни ошвы, ни позора смертных дел», — по- ясняет Вергилий. 2^го, быть может, более всего ненавистная Данте поро- да людей — «вовек не живший», «жал- кий люд», те, кто предпочитает укло- ниться от схватки. Слепни и осы тучами вьются над их нагими душами. Здесь читатель сталкивается с одним из многих парадоксов поэмы: души, т. е. бестелесные сущности, в Аду испы- тывают вполне плотские мучения. Да- же перестав быть людьми и превратив- шись в нечто иное, например в кусты и деревья (как самоубийцы из седь- мого крута Ада), они страдают от

«Какой-то избыток фонети- ческой энергии отличает его (Данте. - Прим.ред) от прочих итальянских и мировых поэтов, как буд- то он не только говорит, по и ест и пьёт, то подра- жая домашним животным, то писку и стрекоту насеко- мых, то блеющему старче- скому плачу, то крику пыта- емых на дыбе, то голосу женщин-плакальщиц, то ле- пету двухлетнего ребёнка».

О. Э. Мандельштам. «Разговор о Данте»

251

Литература западноевропейского Средневековья

.—*•■'

"■"■•'"'

Сандро Боттичелли. Иллюстрация к поэме Данте «Божественная комедия». «Ад», песнь 28.

У. Блейк.

Лес самоубийц.

Иллюстрация к поэме

Данте «Божественная

комедия».

физической боли. Когда Данте отло- мил сучок растущего на его пути тер- новника, «ствол воскликнул: „Не ло- май, мне больно!" В надломе кровью потемнел росток..». Эта двойствен- ность проявляется и в «Чистилище»: страдальцы наказуемы телесно (так, у завистливых глаза зашиты железной нитью), но, пытаясь обнять одну из встреченных «милых» теней, поэт на- талкивается на пустоту.

В оценке грехов Данте следует за греческим философом Аристотелем.

В верхнем Аду (первом — пятом его кругах) он помещает души грешников, наказуемых за невоздержанность — сладострастие, чревоугодие, скупость, расточительность, гневливость, т. е. за пороки не столь тяжкие; а в ниж- нем — души тех, кто караем за зло, совершённое сознательно и предна- меренно: насилие, обман и преда- тельство. Самого Аристотеля вместе с другими жившими до пришествия Христа мудрецами и поэтами древ- ности, а также средневековыми фило- софами-мусульманами Аверроэсом (Ибн Рушдом) и Авиценной (Ибн Си- ной) Данте помещает в первом круге Ада — Лимбе. Души Гомера, Горация, Овидия, Платона, Демокрита, Сенеки не претерпевают в Лимбе никаких му- чений, прогуливаясь по зелёному лу- гу внутри стен высокого замка. Они лишь печальны оттого, что пребыва- ют в вечной полутьме, лишенные све- та истинной веры.

Нижний Ад ограждают железные стены дьявольского города Дита. Внут- ри, в шестом круге, караются еретики, лежащие в огненных гробах. Среди них — один из самых известных по- литических деятелей Флоренции XIII в. Фарината дельи Уберти: он вос- стаёт навстречу Данте во всём своём несломленном величии.

В трёх поясах седьмого круга, кото- рый отделяется от шестого глубоким обрывом, Данте помещает богохуль- ников и насильников над ближними и собой (самоубийц). Тираны-убийцы варятся в алом кипятке под надзором кентавров; ветви деревьев, в которые превратились самоубийцы, клюют птицы-гарпии; богохульников сжига- ет пламя огненного дождя.

Ещё ужаснее мучения обитателей восьмого круга, состоящего из деся- ти Злых Щелей. Он находится в про- пасти, куда низвергается адская река Флегетон. Данте и Вергилий спуска- ются сюда на спине планирующего вниз Гериона — диковинного пёстро раскрашенного дракона с человече- ским лицом, воплощающего обман и коварство. В восьмом круге нака- зуются разного рода обманщики, сводники, обольстители, лживые про- рицатели, мздоимцы, лицемеры, воры.

252

Аанте

фальшивомонетчики, льстецы и кле- ветники. Среди них Данте поместил основателя ислама Магомета и мно- жество римских пап и монахов, исто- рических деятелей и даже литератур- ных персонажей.

Преодолев Злые Щели, путники приближаются к девятому кругу — са- мой бездне Ада, на дне которого за- стыло озеро-болото Коцит: на его поверхность Данте и Вергилия пере- носит в своей ладони гигант Антей. В лёд Коцита вморожены те, кто из- менил родным, отечеству, единомыш- ленникам, гостям и благодетелям. В центре Ада Данте видит вмёрзшего в лёд Люцифера: у него три пасти, и из каждой торчат терзаемые тела величайших в истории предателей: Иуды Искариота, Брута и Кассия. Уче- ник Иисуса Христа, выдавший его властям, и убийцы римского правите- ля Юлия Цезаря почти уравнены в их злодеяниях, так как Данте видел в Свя- щенной Римской империи (формаль- но она продолжала существовать и после крушения Рима) ту единствен- ную силу, которая могла бы положить конец постоянным распрям и раздо- рам внутри его родной Италии.

ПУТЬ К СПАСЕНИЮ ****•<•

Продажный Папа. _ „ Иллюстрация к поэме

В МОМеНТ лицезрения величайшего Данте «Божественная

Зла Данте оказывается на границе комедия». жизни и смерти: «Я не был мёртв, и жив я не был тоже...». Ритуал инициа- ции — получения высшего знания — предполагает прохождение испыту- емого через такую временную смерть. Вергилий приводит подопечного в чувство и приказываег ему обнять се- бя, а сам, улучив момент, вцепляется в шерсть на груди Люцифера и начина- ет спуск-подъём по телу исполина.

Достигнув середины туловища «червя», пронзившего собой Землю,

ТЕРЦИНЫ

«Божественная комедия» пронизана числовой символикой, и главное чис- ло — число Троицы. На верхнем уровне три части-кантики («Ад», «Чис- тилище» и «Рай»), 33 песни в каждой. А на нижнем — строфа из трёх строк — териина (ит. 1етпа от 1егга пта — «третья рифма»).

Обычная строфа, как правило, замкнута — все рифмы находят себе пару внутри неё. В терцине — иначе:

Земную жизнь пройля ло половины, Я очутился в сумрачном лесу, Утратив правый путь во тьме лолины.

(Здесь и далее перевод М. А. Лозинского.)

Терцина закончена, а слово «лесу» своей рифмы ешё не встретило — она звучит только в следуюшей строфе:

Каков он был, о, как произнесу, Тот ликий лес, лремучий и грозяший, Чей лавний ужас в памяти несу!

Теперь осталась без рифмы средняя строка — опять до следуюшей тер- цины. Так сцепляются строфы, как звенья цепи, — каждая одну рифму берёт у предыдущей, а другую передаёт следуюшей. Это создаёт эффект безостановочного неутомимого движения. Чтобы замкнуть цепь, в кон- це каждой песни Данте добавляет одну отдельно стоящую строку.

Символичны и другие, казалось бы, чисто формальные особенности поэмы. Так, имя Христа рифмуется лишь само с собой: никакое иное сло- во недостойно этого.

Терцины и прежде существовали в итальянской поэзии; они происхо- дят от народных припевок-трёхстиший. Но впечатление от «Комедии» было таково, что эта форма строфы «срослась» с темами и интонациями Аанте, и в дальнейшем она появлялась только в подражаниях и стилизациях (на- пример, у Пушкина в отрывках «В начале жизни школу помню я...», «И да- ле мы пошли — и страх обнял меня...»; у Брюсова — «Аанте в Венеции»).

253

Литература западноевропейского Средневековья

. -

"

Данте. «Божественная комедия». Разворот из рукописной книги с комментариями на полях. XV в. Венеция.

У. Блейк. Рай. Иллюстрация к поэме Данте «Божественная комедия».

в средоточии земного тяготения Дан- те и Вергилий переворачиваются го- ловами вниз и вновь оказываются в нормальном положении. Под их но- гами зияет бездна преисподней, а над головами простирается небо Южно- го полушария. Они выходят из подзе- мелья как раз у подножия Чистилища. В семи кругах Чистилища пережи- вают искупительные страдания души тех, для кого дорога в Рай не закры- та, кто не утратил веры в грядущее

блаженство. Грехи могут быть отпу- щены после того, как согрешивший познает высшую целесообразность бытия. Некоторые из пороков те же, за которые караются грешники в верхнем Аду: скупость и расточитель- ство, чревоугодие и сладострастие. Но порождены они не склонностью к злу, а любовью к «пустому благу». Ждут 'избавления и гордецы (Данте высказывает опасение, что его после смерти ожидает именно эта участь), завистники, гневливые, склонные к унынию. Среди тех, кого путники встречают в Чистилище, — компози- тор и певец Казелла; флорентийский мастер по лютням Белаква; латин- ский поэт Стаций; трубадур Арнаут Даниэль, которого Данте в трактате «О народном красноречии» ставил выше всех поэтов Прованса; создатель «нового сладостного стиля» Гвидо Гвиницелли и друг Данте поэт-сати- рик Форезе Донати. Все эти творцы небезгрешны, но автор поэмы не мо- жет обречь их на вечные муки.

Пройдя Чистилище, создатель «Бо- жественной комедии» оказывается из- бавленным от грехов и может вступать в Земной Рай. В очередном сне-виде- нии он созерцает пышную процессию. Описанию этого «видения в видении», «сна во сне» посвящены последние шесть песен «Чистилища». Перед Дан- те предстают старцы, танцующие ним- фы и влекущий колесницу Грифон — зверь с туловищем льва, орлиными крыльями и орлиной головой, симво- лизирующий Христа. Колесница пере- ливается золотом, манит белизной лилий и пурпуром роз. По одну сторо- ну от неё кружатся в танце три женщи- ны — алая, изумрудная и белая, симво- лизирующие веру, надежду и любовь, по другую — четыре нимфы в одеяни- ях пурпурного цвета, аллегории доб- родетелей. Когда шествие останавли- вается, перед глазами Данте предстаёт женщина на колеснице «в венке олив, под белым покрывалом... облачена в зелёный плащ и в платье огпе-алом».

Охваченный волнением, Данте по привычке ищет поддержки у Верги- лия, но его вожатый исчезает так же внезапно, как и появился. А с колес- ницы звучат вещие слова: «Взгляни

254

Джеффри Чосер

смелей! Да, да, я — Беатриче». Возлюб- ленная поэта оставила своё место в высшем сонме блаженных, чтобы стать проводницей Данте на послед- нем этапе его пути.

Рай — самая отвлечённая и вместе с тем наиболее лирическая часть «Ко- медии». При этом в ней немало эпизо- дов, прямо связанных с политиче- ской злободневностью, таких, как встреча Данте с его предком Качча- гвидой. Герой Крестовых походов не только рассказывает об истории родного города и всех флорентийских родов, о тех временах, когда «Флорен- ция, меж древних стен, бессменно жила спокойно, строго и смиренно». Он же предсказывает Данте его изгна- ние (надо помнить, что действие «Ко- медии» приурочено к весне 1300 г.). Натуралистическая пластичная живо- писность «Ада» и одухотворённая иг- ра красок «Чистилища» сменяются в «Рае» описаниями различных свето- вых эффектов. С их помощью Данте стремится изобразить неизобразимое: ликование душ праведников и собст- венное состояние, когда любовь воз- носит его за пределы сотворенного Богом мироздания:

...Я понял, что прилив каких-то сил Меня возносит, надо мной подъемля; Он новым зреньем взор мой озарил,

Таким, что выдержать могло бы око, Какой бы яркий пламень ни светил. И свет предстал мне в образе потока...

В ослепительно-огненном Эмпи- рее Данте созерцает Райскую розу, в лепестках которой сияют души пра- ведников, престол Девы Марии и, на- конец, предстаёт пред лицом Бога.

Приобщившись к Божественной люб- ви, поэт оказывается символически спасённым. Странствие Данте — это иносказательное изображение пути к спасению всего человечества, кото- рое, невзирая на грехопадение, на всё зло и все мерзости, которые твори- лись и творятся на земле, также спа- сено — силой Божественной любви.

Духовная мощь творения Данте при- влекала к нему взоры читателей на протяжении столетий. В их числе, ес- тественно, выделяются читатели-твор- цы. Пушкин первый из русских поэтов начал писать стихи дантовскими тер- цинами (трёхстишиями). Гоголь вы- страивал план «Мёртвых душ» с огляд- кой на композицию «Божественной комедии». Поэгу-символисту Вячесла- ву Иванову принадлежит лучший пе- ревод «Рая» на русский язык. Алек- сандр Блок говорил о себе образами Данте: «...я стою среди пожарищ, / Обожжённый языками / Преисподне- го огня». В поэзии Осипа Мандельшта- ма немало образов-отголосков из про- изведений Данте, ему принадлежит блистательное эссе «Разговор о Данте».

Джованни ди Паоло. Изгнание Данте из Флоренции. Иллюстрация к поэме Данте «Божественная комедия». 1445 г.

Памятник Данте во Флоренции.

ДЖЕФФРИ ЧОСЕР

(около 1340—1400)

Часто Джеффри Чосера называют «отцом английской литературы». Он был первым великим поэтом Англии, и его слава уступает разве только сла-

ве Уильяма Шекспира. Чосер заложил тот фундамент, на котором в даль- нейшем строилось здание англий- ской поэзии.

Н

255

Литература западноевропейского Средневековья

Джеффри Чосер.

«Кеитерберийскис

рассказы» Дж. Чосера.

Страница

из рукописной книги.

XV в.

э** Силлабо-тоническое стихосложение основано на упорядоченном чередо- вании ударных и безудар- ных слогов.

Чосер жил в эпоху позднего Сред- невековья — в мире, который никак не назовёшь стабиль- ным. Англия вела Столет- нюю войну с Францией. Эпидемия чумы не раз опустошала страну. Ко- ролевская власть опи- ралась скорее на силу, чем на право. Между различными группами придворных шла яро- стная борьба, приво- дившая к дворцовым переворотам. Пошат- нулся столетиями ка- завшийся незыблемым авторитет Римско-като- лической церкви — воз- никло движение за огра- ничение папской власти. В 1381 г. в Англии вспыхнуло крестьянское восстание. Несмотря на всю эту смуту, культу- ра добилась блистательных успехов. Словно предчувствуя близящийся за- кат, английское Средневековье щедро делилось с миром своими дарами.

=г

- оГи.йиЖвК

I

к±т^^к-1

п $; ДО- (V Й

■■■С.:.' ■\'^Г'К| «Л?.'!: 4*-и.Фг^.р»'..:- •

'■"'ЛИ' *?|м <№<&( Йи*фк?'

*,-•&*;. Л!,.,^*!*! -]Ч:«1* ^:и Г:; 11Й.ЛЙ ,■„?:(■,.«■*

Л М №■№«&$«! о&«п|К' Р!ЗД« Яри <№1|М *:Ь «Цен* к*-^ № & И" И 44 М5<ВЙ

«иКи*оА*»& «.Й»1&#-М«-1Й»'* 1*<5е1«м«йе-*Гви* "

В XIV в. народный язык (среднеанг- лийский) окончательно получил ста- тус государственного; на нём (вместо французского) теперь вели препо- давание в школах. Оксфорд стал од- ним из центров философской мысли в Европе. Живописцы эпохи создали талантливые портреты и фрески. Но самые значительные достижения при- ходятся на долю поэзии.

Джеффри Чосер родился в семье богатого лондонского виноторговца. Нет сведений о том, где учился буду- щий поэт, но, бесспорно, он был об- разованнейшим человеком эпохи, владельцем едва ли не лучшей в Анг- лии частной библиотеки. Это собра- ние включало манускрипты римских, средневековых французских и совре- менных Чосеру итальянских авторов.

Большая часть жизни поэта связа- на с королевским двором, одним из самых блестящих в Европе. Много пу- тешествуя по долгу службы, он имет дело с разными сословиями англий- ского общества и прекрасно знал быт, нравы и культурные традиции своей страны.

В молодости Чосер многому на- учился у модных тогда в двуязычной Англии французских поэтов XIII— XIV вв., а позже, во время поездок в Италию, у великих итальянцев Дан- те, Пеграрки и Боккаччо. В отличие от соотечественников, писавших не толь- ко по-английски, но также по-фран- цузски и по-латыни, Чосер всю жизнь писал на родном языке. Он первыу выбрал лондонский диалект, которые и стал с тех пор языком английской литературы.

По пути, проложенному Чосером. пошло английское стихосложение Он понял, что у аллитерационнс г стиха, талантливо, но всё же искусст- венно возрождённого его современ- никами, нет будущего, и отдал пред- почтение силлабо-тоническому.

Учась у французских поэтов I осваивая опыт народной английск > баллады, Чосер искал пригодные дл* себя размеры, строфы и рифмы. ::г спосабливая их к требованиям рода» го языка и собственным поэтичеог-■■> задачам. Так родились героичен. - двустишие (пятистопный ям'

256

Джеффри Чосер

смежной рифмой), которым до него английские поэты не пользовались, и королевская строфа — семь строк пятистопных ямбов, с рифмами по схеме: аЬаЬЬсс.

Большинство крупных произведе- ний поэта написано в жанре видения: •Книга о герцогине» (1369— 1372 гг.), «■Дом славы» (1378—1380 гг.), «Птичий парламент» (1380—1382 гг.), «Легенда о славных женщинах» (около 1387 г.). Повествование в них ведётся от лица человека, которому события явились во сне или как ниспосланное свыше откровение. Этот нравоучительный жанр был довольно распространён в Средние века. Отдавая дань тради- ции куртуазной любви, поэт в то же время обыгрывает её условности и вносит в свои поэмы изрядную долю юмора. Так, в «Птичьем парламенте» о достоинствах брака и отношениях полов горячий спор ведут пернатые.

В историю литературы Чосер во- шёл прежде всего как автор двух книг, созданных в зрелые годы, — «Троил и Крессида» (1382—1385 гг.) и «Кентерберийские рассказы» (нача- ты в конце 80-х гг.). История Троила, средневековое добавление к попу- лярной тогда легенде о гибели антич- ного города Трои, была хорошо зна- кома первым читателям Чосера. За полвека до него к этому же сюжету обратился Боккаччо. Знаменитый итальянец в поэме «Филострато» (1338 г.) отодвинул военные события на второй план и сосредоточил вни- мание на любви героя.

Тема любви стала главной и у Чо- сера, взявшего за основу сюжет поэ- мы Боккаччо. Герой «Троила и Крес- сиды» троянский царевич Троил (один из сыновей Приама) влюбляет- ся в молодую вдову Крессиду, дочь жреца Калхаса, сбежавшего в грече-

Заставка из издания произведений Джеффри Чосера. 1725 г. Лондон.

Ш Строфа получила назва- ние королевской, так как в подражание Чосеру ею пользовался в своих стихах английский король Яков I из династии Стюартов (1603-1625 гг.).

ский лагерь. Пандар, друг Троила и дядя героини, помогает ему добиться взаимности Крессиды. Но по настоя- нию Калхаса его дочь обменивают на попавшего в плен воина. Очутив- шись в стане греков, она изменяет Троилу с Диомедом, а безутешный ца- ревич гибнет от руки Ахилла.

Портрет

Джеффри Чосера из рукописной книги XV в.

Троил изображён Чосером как ис- тинно куртуазный влюблённый, гото- вый претерпеть любые муки ради сво- ей госпожи. Чувство возвышает его, наделяя подлинной рыцарской добле- стью. Поняв, что Крессида неверна ему, Троил отважно идёт навстречу смерти. В финале поэмы бог Гермес возносит душу Троила на небо, где та находит утешение, слушая музыку сфер. Такова награда герою за вер- ность, ибо любовь, как великая связу- ющая сила, правит всем космосом:

Царящая па море и па суша, Владеющая небом и землёй, Связующая дружеские души

ВТОРОЙ ПОЭТ АНГЛИИ

Когда Апрель, пролив ложли златые, Всю жажлу Марта утолил впервые И в кажлой жилке лвинул слалкий сок, Которым порожлается цветок; Котла Зефир лохнул — и, им согреты, Нежнейшие ростки пробились к свету, И мололое Солние, в знак Овна Вступив, в нём путь пролелало сполна; И спал в ночи с открытыми глазами Весь лес, звеняший птичек голосами —, Так горячил им кровь призыв весны, — Тогла...

(Перевод Т. Ю. Поповой.)

Так начал свои «Кентерберийские рассказы» невысокий, полнова- тый, большеглазый, приятной наружности человек — несомненно, образованный; возможно, с университетским дипломом; достаточ- но верный муж недостаточно верной жены; опора трона, кто бы на нём ни сидел; демократ по натуре; труженик, каких мало; зна- ток иностранных языков и литератур, изучавший их в основном на месте, а путешествовавший только по казённой надобности; с именем и фамилией, которые когда-то, были принесены к анг- лосаксам норманнами и, возможно, в его время произносились ешё на французский манер, — второй поэт Англии после Шекспи- ра, Джеффри Чосер.

257

Литература западноевропейского Средневековья

Ш Томас Бекет (около 1118-1170)-архиепи- скоп Кентербсрийский, выступивший против усиле- ния королевской власти в Англии. Был убит в Кен- терберийском соборе но приказу короля Генриха II. Впоследствии Римско- католическая церковь при- числила его к лику святых.

И целые народы меж собой, — Любовь! Закон единовластный твой Священ...

(Перевод М. Я. Бородицкой.)

Трагическое в поэме сочетается с комическим. С симпатией изображая благородство Троила, Чосер довольно юмористически показывает непри- способленность героя к практической жизни. Потому-то ему на помощь при- ходит Пандар, которому присущи де- ловитость, трезвая рассудительность и немного циничная ирония во взгляде на любовь. Здесь в силу вступает уже иная литературная традиция. Действия Пандара напоминают хитрости и уловки сводника из фаблио. Хотя изо- бретательность Пандара соединяет влюблённых, они бессильны сберечь своё чувство.

Сердобольная и вместе с тем на- ходчивая и весёлая, Крессида занима- ет как бы промежуточное положение между Троилом и Пандаром, поддер- живая куртуазные идеалы и практиче- ский здравый смысл в непрочном равновесии. Она искренне любит

Троила и счастлива с ним. Неверность Крессиды можно объяснить по-разно- му—её беззащитностью, чрезмерной боязливостью, слабостью характера. Чосер же с первых строк подчёркива- ет мотив рока; герои-язычники не в силах победить судьбу, подчинённую Божественному провидению.

Самое знаменитое произведение Чосера — «Кентерберийские расска- зы». Оно было задумано как широкое полотно, рисующее быт и нравы со- временной автору Англии. Эта книга соединяет в себе лучшие достижения английской средневековой литерату- ры. Развивая традиционный для эпо- хи жанр новеллы, Чосер поведал чи- тателям о паломничестве пёстрой и разношёрстной группы богомольцев, отправившихся из Лондона в Кентер- бери ко гробу Томаса Бекета. По до- роге, чтобы скоротать время, палом- ники рассказывают друг другу разные истории.

Книга открывается общим проло- гом, где даётся краткая, но очень ём- кая характеристика действующих лиц. Среди них — рыцарь и его оружено- сец, помещик, дворецкий, зажиточный крестьянин, мельник, врач, шкипер, оксфордский студент, богатая ткачи- ха, монахи и, наконец, сам Чосер.

Более 20 рассказов связаны проло- гами и обрамляющими новеллами- интермедиями, где изображается само путешествие и характеры раскрыва- ются в действии. Истории чрезвычай- но разнообразны по содержанию и манере повествования (от высокого слога рыцаря и патетики студента до грубого комизма положений, кото- рым изобилует история дворецкого- мажордома).

В «Кентерберийских рассказах» представлены практически все сред- невековые жанры — и поэтические, и прозаические. Каждый рассказчик выбирает жанр, соответствующий его общественному положению (ры- царь — рыцарский роман, мельник — фаблио, священник — проповедь и т.д.). В традиционных отступлениях автора речь идёт о различных сторо- нах жизни позднего Средневековья, что придаёт книге почти энциклопе- дический характер. Неотделимы от

258

Франсуа Виион

эпохи и яркие, колоритные персо- нажи. И наконец, само авторское ви- дение мира тоже типично средне- вековое. Чосер, при удивительной

точности и богатстве жизненного материала, отражённого в произведе- нии, всё же не столько описывает ре- альное паломничество в Кентербери, сколько использует мотив путешест- вия как характерную для позднего Средневековья метафору мира, где люди лишь странники и пришельцы. Чосер не успел исполнить свой за- мысел, его герои не добрались до Кен- тербери. Согласно первоначальному плану, каждый паломник должен был рассказать четыре истории, но расска- зал только одну. Точно не установле- на даже последовательность распо- ложения этих историй, и разные издатели группируют их по-разному. Но в любой редакции книга неизмен- но начинается «Рассказом рыцаря» и завершается «Рассказом священника». Долгом рыцаря было защищать отече- ство от врагов, а долгом священни- ка — бороться с силами зла, угрожа- ющими душе человека. Остальные паломники, помещённые в символи- ческое пространство между властью земной и властью небесной, представ- ляют всё человечество с его грехами и добродетелями — весь мир, на ко- торый Чосер глядит с доброй, слегка лукавой и всепонимающей улыбкой.

Портрет

Джеффри Чосера из рукописной книги «Кентерберийские рассказы». 1410 г.

ФРАНСУА ВИЙОН

(1431 — после 1463)

Величайший поэт средневековой Франции любил называть себя «бед- ным Вийоном». Основания для этого имелись. Жизнь его была весьма бур- ной, и он не раз вступал в конфликт с правосудием. Об этих злоключени- ях известно как из официальных до- кументов, так и из стихов самого Вийона.

Вийон учился в Сорбонне и при- надлежал к парижской студенческой богеме. Судя по всему, учёба не слиш- ком его привлекала. Зато во всех проказах и развлечениях школяров поэт принимал самое активное уча- стие. Видимо, уже в студенческий

период он свёл знакомство с воров- ским миром. В память об этом оста- лось 11 баллад, написанных на жар- гоне кокийаров (так называлась одна из банд). В конце XX в. было сдела- но несколько попыток перевести их на русский язык с использованием так называемой «фени» и ненорма- тивной лексики.

Блатная бражка, люд фартовый, Кого на лажу не купить, Умейте фраера любого За жабры иль хомут схватить...

(Перевод Ю. Б. Корнеева.) Франсуа Вийон.

259

Литература западноевропейского Средневековья

И Лэ (фр. Ы — «небольшая лирическая или эпическая поэма») — жанр средневе- ковой поэзии; писать лэ следовало перед краткой или долгой разлукой.

Сборник стихов Франсуа Вийона. Издание 1909 г. Париж.

Титульный лист сборника стихов Франсуа Вийона. Издание 1723 г. Париж.

1Н5

(ЕЙ V К Е 5

О Е

РКАМССН8

Соц&ТКШК', 1трппкиг- 1|ЬгапЕ 4с & Л. К. Мев&фгаг 1с 1Лк 4 ЗДсш*.

М. 1>С С X X I I I.

VI Ь ЬО N.

В 1456 г. Вийону пришлось бежать из Парижа из-за соучастия в грабеже. В том же году он написал небольшую шутливую поэму — лэ, которую уже при его жизни называли «Завещани- ем» или «Малым завещанием». Как и положено перед разлукой, поэт раз- даривает своё более чем сомнитель- ное «имущество» (пустой кошелёк, кружку пива, трактирную вывеску и т. п.) приятелям и недругам. Напри- мер, приёмному отцу Гийому Вийону (которого Франсуа уважал) он дарит свою репутацию — правда, уже тогда изрядно подмоченную. Тем же, кто его обидел, щедро жертвует содержи- мое ночного горшка.

В 1461 — 1462 гг. Вийон создаёт свой шедевр — поэму «Большое заве- щание». В неё вошли также многочис- ленные баллады и несколько стихо- творений, написанные в разное время и по разным поводам. В их числе «Бал- лада-молитва Богородице», которую Франсуа вложил в уста своей матери; «Баллада о парижских дамах», посвя- щенная бойким на язык горожанкам; «Баллада о дамах былых времён» с её знаменитым рефреном «Да где ж он, прошлогодний снег?». (Впрочем, у ав- тора этих названий нет, большинство из них придумал поэт Клеман Маро для издания 1533 г.)

За участие в уличной драке поэт был приговорён к смерти. О своём безрадостном будущем он поведал в шуточном четверостишии:

Я — Франсуа, чему не рад. Увы, ждёт смерть злодея, И сколько весит этот зад, Узнает скоро шея.

(Здесь и далее перевод И. Г. Эренбурга.)

Тогда же Вийон написал свою знаменитую «Балладу повешенных». 5 января 1463 г. после прошения о помиловании казнь была замене- на десятилетним изгнанием. С тех пор следы Франсуа Вийона теряют- ся навсегда.

По своей тематике и художествен- ным приёмам поэзия Вийона цели- ком остаётся в рамках средневековой традиции. Существовали определён-

4Ы

_{Вешйттсге.}

ные жанры (рондо, баллада, лэ и др.) с набором строгих формальных при- знаков и закреплённых за ними тем. Лирика не являлась исповедальной в современном смысле слова, хотя мог- ла отражать и личный опыт поэта. Кстати, Вийон по меньшей мере один раз использовал традицион- ную формулу для собственного оп- равдания: в «Малом завещании» он уверяет, будто уехал из Парижа, не выдержав мук неразделённой любви, тогда как на самом деле ему грозили крупные неприятности в связи с уча- стием в краже. Это одна из самых из- вестных легенд, которую Вийон про- должал развивать и в дальнейшем. Так, в «Эпитафии», помещённой в «Большом завещании», говорится:

В сей горнице стрелой ужасной, Любви стрелой навек сражён, Покойно спит школяр несчастный По имени Вийон.

Однако сразу вслед за «Эпитафией» идёт «Рондо», где поэт утверждает, что

260

к,

Франсуа Вийон

1ойи т'ог та \\апИе ^гапсфге фие ЫааШ т'аъоН охЪоппё

Саг а1ог5 п'^ой ^отте п$ Фт кш*1е гкп пе т'ене* Ьопп4, фиоу аи'й еп |и51'Ь«5 гсроп&Шее, Ш<П5 яие 1иу еиггс абстЬоппё Се аие ге^и5вп* {тапЬаШ?5.

Оба «Завещания» долгое время воспринимали как бесхитростную исповедь. На самом деле поэт созна- тельно принимал обличье того или иного лирического героя средневеко- вой поэзии. Вместе с тем сквозь кано- ны и формулы пробивается живой го- лос страдающего человека. Более всего Вийон раскрывается там, где го- ворит о своих реальных переживани- ях — прежде всего это страх смерти. Тленность всего сущего являлась од- ной из самых распространённых тем в средневековой поэзии, и Вийон здесь не был исключением. Целиком в русле традиции находится «Балла- да о дамах былых времён»:

Принц! грустно смерти платит дани С припевом вечным человек. Где скорбь разлук, восторг свиданий? Да где ж он, прошлогодний снег?

(Перевод С. А. Пинуса.)

В «Жалобах Прекрасной Оружей- ницы» тема развивается сходным

Страница

из сборника стихов

Франсуа Вийона.

Издание 1909 г.

Париж.

Ш «Дурацкие» песни — па- родийный «двойник» курту- азной лирики. В них Дама - предмет поклоне- ния и обожания - превра- щалась в особу лёгкого по- ведения, в содержательницу притона, в старую уродли- вую сводню и т. п. Это не было развенчанием идеала, напротив, «дурац- кие» песни подчеркивали силу и значительность кур- туазной модели любви. Вийон не знал себе равных в стихии передразнивания и «переворачивания» — у него есть даже стихотво- рение с очень характерным названием «Баллада истин наизнанку».

погиб от бедности и лишений. А в дру- гой вставной балладе той же поэмы «школяр несчастный» изображает се- бя как бесстыдного сутенёра толстухи Марго. Считалось, что это искреннее признание, которое нелегко далось поэту, — в действительности же ниче- го автобиографического здесь нет; баллада представляет собой один из лучших образцов «дурацкой» поэзии. Совершенно безупречной с точки зрения канона является «Баллада-мо- литва Богородице» («Баллада мате- ри»), хотя в ней обычно видели рас- каяние Вийона. Так возникла легенда о поэте — воре и убийце, который ищет спасения в материнской любви и христианской религии:

...Но ныне к Деве обращаю взгляды — Хочу в сей вере жить и умереть.

Кстати, подобный мотив и поныне является одним из самых устойчивых в «блатной» лирике: старушка мать возносит мольбу за сына, который сбился с пути.

ГЕРОЙ ЛЕГЕНД И АНЕКДОТОВ

Франсуа Вийон быстро стал фигурой легендарной, героем множества анекдотов. Две истории, связанные с ним, рассказывает Франсуа Рабле в романе «Гаргантюа и Пантагрюэль».

Изгнанник Вийон будто бы нашёл прибежище у английского короля, который показал поэту в отхожем месте изображение французского гер- ба. Вийон ответил на это оскорбление в типично «раблезианском» стиле: «...при одном взгляде на него на вас находит такой страх и такой неизъ- яснимый трепет, что в ту же минуту вы наваливаете столько, сколько во- семнадцать пеонийских бычков, вместе взятых... А если вам здесь нари- совать ешё и великую орифламму (знамя короля. — Прим. рел.) Франции, то стоило бы вам на неё взглянуть — и у вас бы кишки наружу полезли».

Вторая история связана с постановкой мистерии, которой якобы ру- ководил уже престарелый Вийон: он, «собираясь нарядить одного старо- го крестьянина Богом Отцом, попросил брата Этьена Пошеям, ризниче- го францисканского монастыря, выдать ему ризу и епитрахиль. Пошеям отказал на том основании, что местный монастырский устав строжайше воспрещает что-либо выдавать или представлять лицедеям». Месть поэ- та была ужасна: сначала выряженные чертями актёры прошлись по горо- ду «на потеху толпе и к великому ужасу малых ребят», а затем устроили засаду на ризничего. «Только Пошеям подъехал, как все эти страшилища выскочили на дорогу и принялись со всех сторон осыпать его и кобылу искрами, звенеть бубенцами и завывать, будто настоящие черти: „Го-го- го-го! У-лю-лю, у-лю-лю, у-лю-лю! У-у-у! Го-го-го! Что, брат Этьен, хоро- шо мы играем чертей?"».

Испуганная лошадь понесла, и Рабле с удовольствием описывает пла- чевную гибель жадного монаха.

261

Литература западноевропейского Средневековья

образом: некогда героиня была кра- савицей, а теперь влачит жалкое существование сморщенной старухи. Но в этой балладе уже возникает необычный нюанс. Само по себе превращение упругого молодого те- ла в высохшее и дряблое в литерату- ре той эпохи было общим местом — и именно поэтому не пугало. Вийон же вглядывается в эти изменения со страхом, который предвещает «Бал- ладу повешенных». За всеми масками «бедного школяра» скрывается под- линное лицо человека без положе- ния, изгоя, который привык доверять лишь собственному горькому опыту и ценит только реальную жизнь. В этом смысле Вийон является про- возвестником эпохи Возрождения. Объектом искусства отныне стано- вится индивидуальная личность в её земной, мирской ипостаси. Поэтому лейтмотив «Большого завещания»,

как и «Баллады повешенных», — ужас перед смертью, страх не загробного воздаяния за грехи, а превращения в тлен и прах:

Вот мы висим печальной чередой, Над нами воронья глумится стая, Плоть мёртвую па части раздирая, Рвут бороды, пьют гной из наших глаз... Не смейтесь, на повешенных взирая, А помолитесь Господу за нас!

«Баллада повешенных» (перевод Ф. Л. Мендельсона)

* * *

Значение Вийона не ограничивается тем, что он во многом предугадал пу- ти развития поэзии. В сущности, поэт писал в основном о судьбе «маленько- го человека» в жестоком мире. В этот вечный сюжет каждая эпоха вклады- вала своё понимание.