62. Бойскаутский принцип

Второй ключ к тому, как стать хорошим оратором, — это следование девизу бойскаутов «Будь готов!». Если вы, как я только что посоветовал, выступаете на хорошо знакомую тему, подготовка самой речи не составит труда.

Вам будет легче выстроить ваши мысли, и это получится более эффективно, если вы будете следовать данной простой структуре для речей:

1. Скажите им, о чем вы собираетесь сказать.

2. Скажите им это.

3. Скажите им, о чем вы только что говорили.

Если вы в самом начале разъясните аудитории, к чему вы клоните, это облегчит слушателям следование за вашей мыслью в основной части речи. В заключение попытайтесь обобщить ее наиважнейшие идеи несколько иными словами, нежели использованные в начале.

63. Подготовка

Мне повезло: я достаточно часто произношу речи, и мне не требуется много времени на их подготовку. Сейчас, когда меня приглашают где-нибудь выступить, слушателям, как правило, желательно узнать что-нибудь о том, с чем я знаком, — рост влияния ток-шоу на политику, о Клинтоне, Буше, Перо и других кандидатах в президенты, которые выступали на моем шоу; подробности о дебатах Гора и Перо; о влиянии радио и телевидения на бумажную прессу и его значение для прошлого и будущего; а также, возможно, о команде Brooklyn Dodgers. Так что для подготовки к выступлению мне не требуется больших изысканий. И все же, если только вы не произносите речь на тему, по которой уже выступали раньше, не готовиться нельзя. Как именно готовиться, зависит от того, какой способ вам больше подходит.

Можно написать всю вашу речь слово в слово и потом зачитать ее с трибуны. Многие ораторы поступают именно так. Если вы следуете этому методу, обязательно отрепетируйте, как будете произносить вашу речь, чтобы вы могли почаще бросать взгляд на слушателей и не читать всю речь, не отрывая глаз от бумаги.

Некоторые предпочитают выступать по тезисам, напечатанным на стандартном листе машинописной бумаги форматом 8, 5 на 11 дюймов. Другие считают, что удобнее писать тезисы на каталожных карточках. Преимущество тезисов в том, что вы говорите непринужденнее и не оказываетесь зависимыми от написанного на бумаге текста. Однако манера произносить речи — это то же самое, что манера жестикулировать или одеваться: выбирайте то, что вам удобнее.

Во время репетиций целесообразно засекать время. Ваша речь может занять гораздо больше или гораздо меньше времени, чем кажется вам, когда вы ее пишете. Следует заблаговременно узнать, в какой регламент вы должны уложиться в своем выступлении, и во время репетиции откорректировать его соответственно этому времени.

64. Случаи из практики

Заранее отрепетировать вашу речь никогда не помешает. Не плохо и запомнить ее тему, в чем я убедился в молодости, когда только начал выступать на публике. Я так любил поболтать, что поначалу приходил всюду, куда меня звали. Я так страстно желал стать оратором, что ничего не требовал от тех, кто меня приглашал: платите, сколько сможете. У вас нет денег? Я готов говорить бесплатно. Только скажите, где и когда, и я приду.

Однажды, когда я был на радиостанции, зазвонил телефон. Это был председатель Ротари-клуба Майами. Он приглашал меня выступить на ежегодном заседании своего клуба в июне. На дворе был январь. Я согласился, и председатель назвал мне время, дату и место. А потом он спросил:

— Какова будет ваша тема? Я ответил:

— У меня нет темы. Я просто говорю. Я развлекаю публику — вот и все.

Дело было, кажется, в последний год правления Эйзенхауэра. Мой собеседник заявил:

— У нас не что-нибудь, а Ротари-клуб. Даже если бы мы приглашали Эйзенхауэра, я бы потребовал у него назвать тему.

Я ответил:

— Ну так позвоните ему. На том разговор закончился.

Несколько дней спустя я прихожу на станцию и готовлюсь начать свою передачу. За минуту до выхода в эфир звонит телефон. Продюсер кричит мне:

— Ларри, тебя срочно к телефону!

Я хватаю трубку. В ней слышен ритмичный стук. На этом фоне тот тип из Ротари-клуба говорит:

— Я в типографии. Мы печатаем приглашения на ежегодное заседание, и мне необходимо знать тему вашего выступления.

Это было больше тридцати лет назад, но я до сих пор не знаю, почему ответил именно так. Как бы то ни было, я многозначительно сказал:

— Моя тема — будущее американского торгового флота. К моему великому удивлению, он сказал, что эта тема его необычайно заинтриговала и члены Ротари-клуба будут от нее в восторге. Затем он мне напомнил: 10 июня, 8 часов вечера, Ротари-клуб Майами.

Шесть месяцев спустя я прибываю в назначенный час на назначенное место и вижу, что парковка забита до отказа. Выходя из машины, я замечаю над входом огромную надпись:

СЕГОДНЯ! БУДУЩЕЕ АМЕРИКАНСКОГО ТОРГОВОГО ФЛОТА!

Я думаю про себя: «Черт возьми! У них сегодня — два докладчика!» К тому моменту у меня совершенно вылетело из головы, что на эту тему должен выступать я.

Председатель — тот самый тип, который мне звонил по телефону, — выскакивает из дверей клуба и с необычайным воодушевлением приветствует меня следующим образом:

— Ларри! Все так взволнованы, что не могут вас дождаться. Благодаря вашей теме мы побили все рекорды явки членов клуба!

И он сказал, что ведущего заседание тема настолько заинтересовала, что он взял выходной день, пошел в библиотеку и изучил данный вопрос, чтобы, произнося вступительное слово, иметь о ней представление.

И вот ведущий произносит вступительное слово: он говорит о водоизмещении, площади акватории портов, количестве и снаряжении судов и прочих вещах, о которых я не знаю и знать не хочу. Изложив историю торгового флота, он представляет меня и говорит публике:

— А теперь с будущим торгового флота нас познакомит Ларри Кинг.

Я говорил полчаса. Я решил: о том, чего не знаешь, лучше умолчать, и поэтому ни разу не упомянул торговый флот. Когда я закончил, аплодисментов не было; не было вообще ничего. Я тут же вышел, сел в машину и решил: больше меня не пригласят. Мне никогда не быть оратором. Но может, оно и к лучшему. Мне этого и не нужно.

Обливаясь потом, я нервно завожу машину, и тут подбегает ведущий и начинает колотить в окно. Я нажимаю на кнопку, стекло опускается, и он засовывает голову в салон. Я вдруг ощутил громадный прилив сил: одно нажатие этой кнопки — и я его гильотинирую! Он вопит мне в лицо:

— Мы известили наших членов, что вы будете говорить о будущем торгового флота! Я изучил его историю, а вы даже не упомянули о будущем нашего торгового флота!

В ответ я сказал: «У него его нет». И уехал.

Я ощутил легкое чувство вины. Не так чтобы слишком, а слегка — парню в возрасте чуть больше двадцати лет не всегда хватает чувства ответственности, но я решил, что я дал им то, чего они желали, — развлекательную речь. Через несколько дней я узнал, что членам Ротари-клуба мое выступление понравилось, а не аплодировали они лишь потому, что не понимали, в чем дело: ведь им сказали, что я должен говорить о будущем американского торгового флота. И все же я бы мог немного облегчить себе задачу, если бы запомнил предмет, о котором вызвался говорить.

В Майами со мной случилась и другая история — совершенно противоположного толка. Тем, кто меня приглашал, было все равно, о чем я буду говорить, они хотели только, чтобы я пришел — и кое-что еще.

Все началось с очередного телефонного звонка на радиостанцию. Один из моих сослуживцев поднимает трубку и говорит:

— Ларри, тебя по линии номер два.

Я беру трубку и говорю: «Алло». Это было последнее слово, которое я успел сказать.

Голос на другом конце провода говорит:

— Кинг? Бум-Бум Джорно. Третье ноября. Зал памяти жертв войны, форт Лодердейл. Благотворительный ужин. Выступает Серджио Франчи. Ты конферансье. Черный галстук. Восемь часов. Ждем.

Когда я приехал несколько месяцев спустя, Бум-Бум встретил меня ослепительной улыбкой и сказал:

— Мы очень рады, что ты пришел. А я подумал: «Кто это — вы?»

За кулисами я налетел на Серджио и спросил его:

— Серджио, как они до тебя добрались? Он отвечает:

— Мне позвонил какой-то тип по имени Бум-Бум Джорно. Затем Бум-Бум дает мне дополнительные инструкции:

— Ладно, парень. Выходи на сцену. Откалывай свои штучки-дрючки и вообще делай что хочешь. У тебя двадцать минут. Потом вызовешь Серджио. И не включай свет в зале.

— А зачем мне включать свет в зале?

— Не включай свет, понятно? В публике много конкурентов.

— Каких еще конкурентов?

— Там сидят люди, которые торгуют оливковым маслом. А еще люди, которые торгуют макаронами. А еще агенты ФБР. В зале должно быть темно.

Я отбыл свои двадцать минут, выжал из публики в нужных местах смех, объявил Серджио и сел. В конце вечера, когда я направляюсь к машине, меня нагоняет Бум-Бум; он в полном экстазе.

— Эй, парень, — говорит он, — ты был просто великолепен!

Я отвечаю:

— Спасибо, Бум-Бум. Он повторяет:

— Эй, парень, кроме шуток, ты и в самом деле был великолепен!

Я еще раз его поблагодарил. А он на это говорит:

— Слушай, парень, мы перед тобой в долгу.

— Да нет, вы мне ничем не обязаны. Я был рад перед вами выступить.

И тогда Бум-Бум произнес шесть слов, которых я ни от кого не слышал ни до этого, ни после. Это был вопрос, который до сих пор призрачным эхом отдается у меня в ушах. Мне запомнилось даже, где в тот миг на небосклоне над океаном стояла луна. Мне запомнились прохлада осеннего воздуха и холодок, пробежавший у меня по спине, когда Бум-Бум спросил:

— Есть кто-нибудь, кого ты не любишь?

Если бы кто-нибудь задал подобный вопрос вам, я могу с гарантией угадать, какова была бы ваша реакция: вы бы стали перебирать в памяти имена. Так поступил и я. Но потом ощутил угрызения совести и решил не заказывать ничьего убийства. Менеджер четвертого телевизионного канала так и остался в блаженном неведении, что в тот вечер я спас ему жизнь. Вместо этого я сказал:

— Нет, Бум-Бум, спасибо. Я так не могу. Тогда он задал другой вопрос:

— Ты скачки любишь?

— Ага, конечно.

— Мы с тобой созвонимся.

Три недели спустя телефон снова зазвонил. На другом конце провода сказали только: «Яблонька в третьем заезде на Хайали» — и повесили трубку.

На моем банковском счете было восемьсот долларов. Я взял в долг еще пятьсот и поставил всю тысячу триста баксов на Яблоньку — все на выигрыш. Я не собирался валять дурака и делать ставку на то, что эта лошадь займет какое-то место или покажет такой-то результат, — я шел ва-банк. Смотря первые два заезда, я твердил про себя: «В жизни есть три вещи, которых не избежать: смерть, налоги — и то, что Яблонька сегодня выиграет третий заезд».

Я отнюдь не исключал, что пять остальных жокеев «случайно» упадут с лошадей перед самым финишем, но заезд прошел без каких-либо эксцессов. И вот что удивительно — Яблонька выиграла! Ставки были приличные, так что я выиграл почти восемь тысяч долларов. Теперь Бум-Бум мог успокоиться. Он больше ничем не был мне обязан.