milov

ограничения в рамках всей страны права перехода крестьян из селения в селение с последующим навечным прикреплением их к земле (а значит, и к владельцам земли). Решающую роль здесь сыграло государственное законодательство и создание грубых и жестоких механизмов изъятия налогов

иренты. Период XV-XVII вв. был временем становления крепостничества как наиболее реальной в условиях Восточной Европы формы функционирования феодальной собственности на землю, порожденного не только ситуативными моментами (хозяйственное разорение, борьба за рабочие руки и т.п.), но и фундаментальным фактором природноклиматических условий. При крайне сжатом рабочем периоде иного способа заставить крестьянина увеличить земледельческое производство до уровня, необходимого для более или менее оптимального развития социума, не было,

Всвою очередь, режим крепостничества стал возможен в России лишь при развитии деспотической формы государственной власти - российского самодержавия, имеющего глубокие исторические корни.

Экстенсивный характер земледелия обусловливал не только постоянное поглощение людских ресурсов агросферой, но с неизбежностью выдвигал проблему освоения все новых и новых территорий для увеличения валового продукта земледелия. Острая нужда общества в хлебе стимулировала этот процесс. К тому же основная территория России, видимо, уже не выдерживала чрезмерного увеличения плотности населения. Пути миграции русских, а отчасти и украинцев, были исторически определены: юг, юговосток и восток Евразийского континента, куда волны переселенцев двигались из века в век, плавно обходя, а иногда и вторгаясь на территории иных этносов. Миграционные процессы шли бок о бок с усилением самодержавного государства, способного контролировать и защищать огромные просторы страны. Длительное сосуществование и выживание многих народов в рамках единой российской государственности в немалой степени объясняется тем, что практически все они принадлежали к единому типу социумов с минимальным объемом совокупного прибавочного продукта.

Характерной особенностью российской государственности является необычайно сильное развитие ее хозяйственно-экономической функции. Ведь помимо изъятия прибавочного продукта и усиления эксплуатации земледельца, государственная машина была вынуждена форсировать процесс общественного разделения труда, прежде всего отделение промышленности от земледелия.

Отсюда необычайная активность государства в области создания так называемых всеобщих условий производства. Это строительство огромных оборонительных сооружений в виде засечных полос, рвов, валов, пограничных городков-крепостей, а несколько позднее - организация крупных металлургических производств, строительство водных каналов, сухопутных трактов, возведение фабрик и заводов, верфей, портовых сооружений и т. д. Без принудительного труда сотен тысяч государственных

ипомещичьих крестьян, без постоянных своего рода "депортаций" в те или

иные районы страны целых бригад мастеров - металлургов, оружейников, каменотесов, плотников, купцов, наконец, без обширного государственного сектора экономики создать все перечисленное было бы просто невозможно.

Осуществление указанных хозяйственных функций в земледельческой стране с ничтожной долей городского населения (а в 20-х годах ХVIII в. число городов с населением более 4 тыс. вовек не превышало трех десятков) феноменально само по себе, ибо чрезвычайно малый объем совокупного прибавочного продукта объективно создавал крайне неблагоприятные условия для формирования так называемой надстройки над элементами базисного характера. Господствующий класс и неподатное сословие в целом на протяжении всего ХVШ столетия составляли не более 6- 7% населения страны (к 1861 г. - около 12%). Основная часть данной группы являлась своего рода несущей конструкцией структуры самоорганизации общества, которая неизбежно носила упрощенный характер. Именно в силу этой упрощенности из публичных функций государства, помимо организационно-экономических, в начале XVIII в. и в более ранние эпохи, резче всего проявляли себя военная, карательно-охранительная и религиозная. В государственном управлении в качестве рычагов широко использовались многочисленные структуры общинного самоуправления города и деревни.

Выполнение управленческой функции укрепляло крестьянскую общину как господствовавшую форму землепользования, что сильно тормозило развитие частнособственнических отношений на селе. Другим не менее сильным тормозом были крайне неблагоприятные природноклиматические условия, одним из опосредованных конечных следствий которых явилось господство в земледелии полурабского труда: не земля, а количество крепостных душ, "крещеной собственности", было главным мерилом богатства феодалов. В итоге сложный и длительный процесс становления и укрепления феодальной собственности так и не завершился утверждением земельного владения дворянина в качестве полноправной частной собственности.

Напротив, участие государства в создании промышленности в стране способствовало гигантскому скачку в развитии производительных сил, хотя заимствование архаическим социумом в XVII-XVIII вв. "западных технологий" имело чудовищный социальный эффект: появилась масса рабочих, навсегда прикрепленных к фабрикам и заводам (так называемые "вечно отданные"), и это стимулировало сползание общества к рабству.

Шедший параллельно эволюционный процесс отделения промышленности от земледелия в российских природно-климатических условиях долгое время не способствовал развитию так называемых неадекватных форм капитала с присущим им сезонным характером производства, относительно высоким уровнем оплаты труда, господством поденной и краткосрочной форм найма и ничтожной возможностью капиталистического накопления. Однако в XVII - начале XVIII в. роль неадекватных форм капитала существенно возросла. Поэтому на протяжении

длительного исторического периода промышленная прибыль уступала по размерам торговой прибыли, а удачливые предприниматели-промышленники были, как правило, прежде всего, купцами. Только резкая активизация оптовой торговли, ставшей реальностью благодаря строительству системы каналов, а также ликвидация при Екатерине II монополии города на ремесленное и промышленное производство кардинально расширили участие крестьян в этом секторе хозяйства и удешевили за счет отхода крестьян на заработки рынок наемного труда. Результатом стало развитие в XVIII-ХIХ вв. уже вполне адекватных форм капитала в виде мануфактурного производства.

Когда же во второй половине XIX в. при активнейшем содействии государства в России стал быстро (по сравнению с прошлым) развиваться капитализм, мелкое производство так и не получило широкого распространения. В силу высокой стоимости инфраструктуры более эффективным оказывалось крупное капиталистическое производство, и к началу XX в. оно охватывало более 70% всех предприятий, более того, в экономике быстро начали нарастать процессы монополизации. Думается, что природно-географический фактор, в первую очередь необъятное пространство России, сыграл в данном случае далеко не последнюю роль.

И в новейший период своей истории, в эпоху механизации и химизации сельского хозяйства, внедрения современных агротехнологий и достижений генной инженерии, в области аграрного производства Россия остается в крайне невыгодной ситуации именно из-за краткости рабочего периода на полях. По той же причине российский крестьянин лишен свободы маневра, компенсировать которую может только мощная концентрация техники и рабочей силы, что, однако, с необходимостью ведет к удорожанию продукции.

В заключение следует подчеркнуть, что вследствие различных природно-климатических условий на западе и востоке Европы на протяжении тысяч лет одно и то же количество труда удовлетворяло не одинаковый объем естественных потребностей индивида. В Восточной Европе в силу более сурового климата совокупность базовых потребностей была существенно большей, чем на Западе, а условия их удовлетворения - гораздо менее благоприятными. Стало быть, меньшим оказывался и тот избыток труда, который мог идти на удовлетворение потребностей других индивидов, по сравнению с массой труда, необходимого для покрытия собственных потребностей. Следовательно, объем совокупного прибавочного продукта в Восточной Европе был всегда значительно меньше, а условия для его создания существенно труднее, чем в большинстве западноевропейских стран. В значительной мере такое положение сохраняется и поныне. Это объективная закономерность, которую человечество пока не в состоянии преодолеть.