Интерпретация текста и его грамматических моделей

Практикум

крикнул. — Там другое найдешь!’’ Ехать было далеко, да и дело уже к весне поворачивало, постоял ординарец с худым ведром, вздохнул — и опустил его у входа.

И все засмеялись.

Стех пор и бревна с блиндажа содрали, и нары изнутри, и столик —

ахудое верное ведро так и осталось у своего блиндажа.

Стою над ним, нахлынуло. Ребята чистые, друзья фронтовые! Чем были живы мы и на что надеялись, и самая дружба наша бескорыстная — прошло все дымом, и никогда уж больше не служить этому ржавому, забытому…

“На родине Есенина”

Четыре деревни одна за другой однообразно вытянуты вдоль улицы. Пыль. Садов нет. Нет близко и леса. Хилые палисаднички. Кой-где грубо — яркие цветные наличники. Свинья зачуханная посреди улицы чешется о водопроводную колонку. Мерная вереница гусей разом обертывается вслед промчавшейся велосипедной тени и шлет ей дружный воинственный клич. Деятельные куры раскапывают улицу и зады, ища себе корму.

На хилый курятник похожа и магазинная будка села Константинова. Селедка. Всех сортов водка. Конфеты-подушечки слипшиеся, каких уже пятнадцать лет нигде не едят. Черных буханок булыги, увесистей вдвое, чем в городе, не ножу, а топору под стать.

В избе Есениных — убогие перегородки не до потолка, чуланчики, клетушки, даже комнатой не назовешь ни одну. В огороде — слепой сарайчик, да банька стояла прежде, сюда в темень забирался Сергей и складывал первые стихи. За пряслами — обыкновенное польце.

Я иду по деревне этой, каких много и много, где и сейчас все живущие заняты хлебом, наживой и честолюбием перед соседями, — и волнуюсь: небесный огонь опалил однажды эту окрестность, и еще сегодня обжигает мне щеки здесь. Я выхожу на окский косогор, смотрю вдаль и дивлюсь: неужели об этой далекой темной полоске хворостовского леса можно было так загадочно сказать: На бору со звонами плачут глухари ... ? И об этих луговых петлях спокойной Оки: Скирды солнца в водах лонных ... ?

Какой же слиток таланта метнул творец сюда, в эту избу, в это сердце деревенского драчливого парня, чтобы тот, потрясенный, нашел столько для красоты — у печи, в хлеву, на гумне, за околицей — красоты, которую тысячу лет топчут и не замечают?..

181

Практикум

Новелла

НЕТЕРПЕНИЕ СЕРДЦА (Стефан Цвейг)

…Есть два рода сострадания. Одно — малодушное и сентиментальное, оно, в сущности, не что иное, как нетерпение сердца, спешащего поскорее избавиться от тягостного ощущения при виде чужого несчастья; это не сострадание, а лишь инстинктивное желание оградить свой покой от страданий ближнего. Но есть и другое сострадание — истинное, которое требуетдействий,анесантиментов,онознает,чегохочет,иполно решимости, страдая и сострадая, сделать все, что в человеческих силах и даже свыше их.

«Нетерпение сердца»

«Ибо кто имеет, тому дано будет» — каждый писатель может с легким сердцем признать справедливость этих слов из Книги Мудрости, применив их к себе: кто много рассказывал, тому многое расскажется. Ничто так не далеко от истины, как слишком укоренившееся мнение, будто писатель только и делает, что сочиняет всевозможные истории и происшествия, снова и снова черпая их из неиссякаемого источника собственной фантазии. В действительности же, вместо того чтобы придумывать образы к события, ему достаточно лишь выйти им навстречу, и они, неустанно разыскивающие своего рассказчика, сами найдут его, если только он не утратил дара (наблюдать и прислушиваться. Тому, кто не раз пытался толковать человеческие судьбы, многие готовы поведать о своей судьбе.

Эту историю мне тоже рассказали, причем совершенно неожиданно, и я передаю ее почти без изменений.

В мой последний приезд в Вену, как-то вечером, уставший от множества дел, я отыскал один пригородный ресторан, полагая, что он давно вышел из моды и вряд ли многолюден. Однако едва я вошел в зал, как мне пришлось раскаяться в своем заблуждении. Из-за первого же столика поднялся знакомый и, проявляя все признаки искренней радости, которой я отнюдь не разделял, предложил подсесть к нему. Было бы неверно утверждать, что этот суетливый господин сам по себе несносный или неприятный человек: он лишь принадлежал к тому сорту назойливых людей, что коллекционируют знакомства с таким же усердием, как дети — почтовые марки, чрезвычайно гордясь каждым экземпляром своей коллекции.

182

Практикум

Для этого чудака — между прочим, дельного и знающего архивариуса — весь смысл жизни, казалось, заключался в чувстве скромного удовлетворения, которое он испытывал, если при упоминании какоголибо имени, время от времени мелькавшего в газетах, мог небрежно обронить: «Это мой близкий друг», или: «Да я его только вчера видел», или: «Мой друг А. говорит, а мой приятель Б. полагает», — и так до конца алфавита. Знакомые актеры всегда могли рассчитывать на его аплодисменты, знакомым актрисам он звонил утром после премьеры, торопясь поздравить их; не бывало случая, чтобы он позабыл чейнибудь день рождения; пристально следя за рецензиями, он оставлял без внимания малоприятные, хвалебные же вырезал из газет и от чистого сердца посылал друзьям. В общем, это был неплохой малый, ибо в своем усердии он руководствовался самыми добрыми намерениями и почитал за счастье, если кто-либо из его именитых друзей обращался к нему с пустячной просьбой или же пополнял его коллекцию новым экземпляром.

Нет нужды подробней описывать нашего друга «при ком-то» — как в насмешку окрестили венцы этих добродушных прилипал из многоликой породы снобов, — любой из нас встречал их и знает, что только грубостью можно отделаться от их безобидного, но назойливого внимания. Итак, покорившись судьбе, я подсел к нему. Не проболтали мы и четверти часа, как в ресторан вошел рослый господин с моложавым румяным лицом и сединой на висках; по выправке в нем сразу угадывался бывший военный. Поспешно привстав с места, мой сосед с присущим ему усердием поклонился вошедшему, на что тот ответил скорее безразлично, нежели учтиво.

Анекдот

Тип текста «анекдот» представлен историческими анекдотом А. С. Пушкина.

Суворов наблюдал посты. Потемкин однажды скачал ему смеясь: “Видно, граф, хотите вы въехать в рай верхом на осетре’’. Эта шутка, разумеется, принята была с восторгом придворными светлейшего. Несколько дней после один из самых низких угодников Потемкина, прозванный им Сенькою-бандуристом, вздумал повторить самому Суворову: “Правда ли, ваше сиятельство, что вы хотите въехать в рай на осетре? “ Суворов обратился к забавнику и сказал ему холодно: “Знайте, что Суворов иногда делает вопросы, а никогда не отвечает».

183

Практикум

Сказка

Легенда /сказание

Текст легенды взят из романа киргизского писателя Ч. Айтматова “И дольше века длится день...”. Это известная легенда о манкуртах.

Сюда и приближалась в тот день странная, сопровождаемая собакой верблюдо-тракторная похоронная процессия с железнодорожного разъезда Боранлы-Буранный...

Укладбища Ана-Бейит была своя история. Предание начиналось

стого, что жуаньжуаны, захватившие сарозеки в прошлые века, исключительно жестоко обращались с пленными воинами. При случае они продавали их в рабство в соседние края, и это считалось счастливым исходом для пленного, ибо раб рано или поздно мог бежать на родину. Чудовищная участь ждала тех, кого жуаньжуаны оставляли у себя в рабстве. Они уничтожали память раба страшной пыткой — надеванием на голову жертвы шири. ... После надевания шири каждого обреченного заковывали деревянной шейной колодой, чтобы испытуемый не мог прикоснуться головой к земле. ... Пытка длилась несколько суток. ...

Брошенные в поле на мучительную пытку в большинстве своем погибали под сарозекским солнцем. В живых оставались один или два манкурта из пяти-шести. ... Если заставали в живых хотя бы одного из замученных, то считалось, что цель достигнута. Такого поили водой, освобождали от оков и со временем возвращали ему силу, поднимали на ноги. Это и был раб-манкурт, насильно лишенный памяти и потому весьма ценный, стоивший десяти здоровых невольников. ...

Манкурт не знал, кто он, откуда родом-племенем, не ведал своего имени, не помнил детства, отца и матери — одним словом, манкурт не осознавал себя человеческим существом. Лишенный понимания собственного “я”, манкурт с хозяйственной точки зрения обладал целым рядом преимуществ. ... Манкурт был единственным в своем роде исключением — ему в корне чужды были побуждения к бунту, неповиновению.

Притча

Здесь приводятся притчи Р. Гамзатова, известного дагестанского поэта. Его притчи написаны в прозе и являются частью его книги “Мой Дагестан”.

184

Практикум

Притча о двух горцах, ходивших в лес

“Два горца пошли из аула в лес, чтобы найти и срезать палки для ярма. Старые, как видно, износились. Первый горец сразу же нашел подходящее дерево, срезал два великолепных сухих сучка. Однако его товарищу все казалось, что следующее дерево будет лучше, а следующее еще лучше. Так целый день бродил он по лесу, не имея сил остановиться и выбрать то, что нужно. В конце концов, он срезал два сучка гораздо хуже тех, что попадались вначале. Домой он вернулся к вечеру, когда первый горец ехал с поля, вспахав его при помощи нового ярма.

Эту притчу мне рассказал Абуталиб по случаю того, что один дагестанский поэт вернулся из далекой командировки и привез два плохих cmихотворения.

— Песне, которой не научился в родном дому, не научишься вдалеке от родного дома, — заключил старый поэт свое поучение, а потом добавил: — Поэты иногда подобны горцу, который целый день искал папаху, в то время как она спокойно пребывала на его дурной голове.”

Интересно, что в современной литературе тип текста ‘‘притча’’ встречается нечасто. Вместе с тем притча приобретает нередко и новые формы. Возьмем фрагмент произведения Ч. Айтматова “Пегий пес, бегущий краем моря”, жанр которого определен автором как роман-притча.

Так наступило утро. Потом взошло солнце над морем. Кириск обрадовался и испугался. Обрадовался солнцу и испугался неоглядности моря. Переливаясь зыбкой синевой под солнцем, море было почти черным и необозримо пустынным. Мальчик судорожно держался за рулевое весло, пытаясь плыть по памяти, не сбиваясь с ветра. Это было утомительно...

Он помнил, как у него закружилась голова и все поплыло перед глазами...

Лодка шла теперь своим ходом...

Солнце уже передвинулось на другой край неба, когда мальчик пришел в себя. Подтягиваясь и опираясь на трясущиеся руки, он с трудом вылез на корму и замер с закрытыми глазами, пережидая головокружение. Потом он открыл глаза. Лодка плыла по волнам. И море все так же рябилось, насколько хватало глаз, бесчисленными бликами живой, колышущейся воды. Кириск глянул перед собой, протер глаза и обомлел. Прямо на него из-за темно-зеленой горбины моря выплывал Пегий пес. Пегий пес бежал навстречу! Великий Пегий пес!

185

Практикум

Берег был уже виден на краю моря серо-голубой гористой полосой. Но Пегий пес, белоухий и белопахий, вздымался выше всех сопок, и уже различима была кипящая кайма вечного прибоя у подножия Пегого пса. Уже слышны были в воздухе голоса прибрежных чаек. Чайки первыми приметили его. А над сопкой витал голубой дымок угасающего на круче сигнального костра...

Пегий пес, бегущий краем моря, Я к тебе возвращаюсь один — Без аткыхча Органа, Без отца Эмрайина, Без аки-Мылгуна.

Где они, ты спроси у меня, Но сначала дай мне напиться воды...

Кириск понял, что это и есть начальные слова его именной песни, с которой ему жить до конца его дней...

Басня

Басня И.А. Крылова “Стрекоза и Муравей” обнаруживает характерные черты этого типа поэтического текста.

Стрекоза и Муравей

Попрыгунья Стрекоза Лето красное пропела; Оглянуться не успела, Как зима катит в глаза. Помертвело чисто поле;

Нет уж дней тех светлых боле, Как под каждым ей листком Был готов и стол и дом.

Все прошло: с зимой холодной Нужда, голод настает; Стрекоза уж не поет:

И кому же в ум пойдет На желудок петь голодный! Злой тоской удручена, К Муравью ползет она:

“Не оставь меня, кум милый! Дай ты мне собраться с силой И до вешних только дней

186

Практикум

Прокорми и обогрей!” — ‘‘Кумушка, мне странно это: Да работала ль ты в лето!” — Говорит ей Муравей “До того ль, голубчик было?

В мягких муравах у нас Песни, резвость всякий час, Так что голову вскружило’’. “А, так ты...” — “Я без души Лето целое все пела’’. — “Ты все пела? Это дело:

Так поди же попляши!’’

Следующий текст басни первого адыгейского баснописца У. X. Берсея — в прозе.

Зайцы и лисы

Орлы и зайцы рассорились между собой и должны были идти войной друг на друга. Зайцы явились к лисам и предложили породниться и помочь им в войне с орлами”. Если бы могли не знать, кто вы такие, и если бы мы не были достаточно знакомы с теми, с кем вы решили враждовать, то мы не отказали бы вам в вашей просьбе’’, — ответили хитрые лисы.

Детектив

Кристиан Геерманн

Из следственной практики Скотланд–Ярда

Страницы архива

Бочка с кислотой

«Я пил кровь!»

Отель «Тихий уголок» в Южном Кенсингтоне выгодно отличается несуетностью и уютом. Суматохи, которая возникает в связи с приездом и отъездом гостей, здесь не бывает. Отель заселяют постоянные клиенты, живущие в своих номерах по нескольку месяцев или даже лет.

187

Практикум

Среди людей, поселившихся здесь вскоре после открытия отеля в послевоенный год и проживших до 1949 года, был мистер Джон Джордж Хэй. В книге приезжих он записался как директор акционерного общества «Хэрстли продакт» в Кроули, небольшом городке южнее Лондона.

Он производил впечатление чудака. Своим соседям по столу он беспрестанно рассказывал об изобретениях, которые он только что закончил или над которыми работает. Его изобретения нельзя было назвать глобальными, мистер Хэй обращал свое внимание на такие вещи, как патентованные металлические пуговицы для спортивных курток, сумки на колесиках для принадлежностей игры в гольф или музыкальная шкатулка — таков был диапазон творческих амбиций директора.

14 февраля 1949 года мистер Хэй и миссис Олив Дюран Дикен, вдова шестидесяти пяти лет, подружившаяся с ним, заговорили на излюбленную тему об изобретениях. В то время в Англии вошли в моду придуманные в США бледнорозовые искусственные ногти, которые молодые дамы могли приклеивать и тем скрывать природные изъяны. Миссис Дюран Дикен была в восторге от этого косметического украшения и уговаривала мистера Хэя заняться на своем предприятии изготовлением искусственных ногтей. Она предлагала финансовую помощь.

—Я подумаю над этим, — ответил мистер Хэй. — Сейчас я работаю над усовершенствованием моего музыкального ящика, но ногти — здесь можно хорошо заработать. Давайте съездим в Кроули и на месте обсудим наши возможности.

Они условились встретиться 18 февраля в 14 часов у Морского арсенала и вместе поехать в Кроуяи.

В день, следующий за тем, когда они собирались ехать, мистер Хэй спросил за ленчем другую свою соседку — миссис Лейн, не знает ли она, что случилось с миссис Дюран Дикен.

—Мы договорились с ней о встрече у Морского арсенала. Я ждал

еепочти до четырех часов и уехал в Кроули один.

Миссис Лейн ответила, что она не видела вдову с полудня вчерашнего. Поскольку миссис Дюран Дикен не появилась я 20 февраля, мистер Хэй и миссис Лейн решили подать заявление о розыске пропавшей. Они вместе пошли в полицейский участок Челси, где Хэй рассказал о несостоявшейся 18 февраля встрече, а миссис Лейн подтвердила, что видела вдову уходящей из отеля в тот же день за два часа до назначен-

ного времени.

Подобные заявления поступали полицейским часто, и большинство случаев разрешалось само собой через несколько дней. И по пово-

188

Практикум

ду миссис Дюран Дикен они не стали особенно беспокоиться и начали выяснять обстоятельства ее исчезновения по инструкции. Ассистентка Ламбур получила задание навести кое-какие справки. Она осмотрела гостиничный номер пропавшей, но не заметила ничего настораживающего. Опросила нескольких постояльцев и побеседовала в заключение

смиссис Лейн и мистером Хэем, не узнав из бесед ничего нового.

Вучастке ассистентка доложила о безрезультатности своих дей-

ствий.

— Все же мне это не нравится, — сказала она. — Пожилая женщина, ведущая размеренный образ жизни, не исчезает из отеля на несколько дней. Я говорила с сестрой пропавшей. Для нее исчезновение вдовы тоже загадка.

Скотланд-Ярд направил тогда в уголовную полицию Западного Сассекса просьбу ознакомиться в Кроули с предприятием Хэя на Леопольдроуд и собрать информацию о нем самом. «Хэрстли продакт» произвело на полицейских самое унылое впечатление. Они обнаружили за въездными воротами, на которых красовалась помпезная вывеска, маленький грязный двор и сарай. Дверь сарая была незаперта. Внутри царило полное запустение, не обнаружилось никаких следов производственной деятельности. На территории не было ни души. Полицейский зафиксировал наличие трех ванн, наполненных, по всей видимости, кислотой. В углу он заметил шляпную коробку, довольно неожиданную в таком помещении.

Открыв коробку, сержант увидел револьвер и боеприпасы к нему. Кроме того, здесь лежала целая пачка удостоверений и продуктовых карточек на имя нескольких человек: доктора Арчибальда Гендерсона, миссис Розалии Мэри Гендерсон, Уильяма Дональда Максвена, Дональда Максвена и Анны Максвен. Еще обнаружилась квитанция лондонской химчистки на сданную 19 февраля каракулевую шубу.

Сержант забрал находки с собой, а затем власти Западного Сассекса отправили оружие и документы в Скотланд-Ярд. В баллистической лаборатории револьвер подвергли экспертизе. Выяснилось, что из него недавно стреляли.

Двое служащих, взглянув на квитанцию химчистки, вспомнили, что шубу сдал мужчина. Шуба тоже была отправлена в лабораторию Метрополитен полис. Ее мех сравнили с клочками меха, найденными в комнате миссис ДюранДикен, – они оказались одинаковыми. Миссис Лейн, подписавшая заявление об исчезновении вдовы вместе с Хэем, вспомнила, что видела вдову 18 февраля именно в этой шубе.

189

Практикум

Некоторые газеты сообщили о случившемся и упомянули о том, что при повторном, более тщательном осмотре комнаты Дюран Дикен обнаружилась пропажа коекаких дорогих украшений. После публикации в Скотланд-Ярд пришел владелец ломбарда из лондонского района Хорзхэм. 19 февраля, сообщил он, один мужчина принес ему в заклад драгоценности — пять колец, цепочку, серьги, булавку для галстука с опалом, зажим для галстука с камнем-подделкой, изумрудную и бриллиантовую пряжки. Он получил за все это сто фунтов. Мужчина назвался мистером Пирсоном, но, возможно, имя он придумал. Владелец ломбарда помнит этого человека еще по 1948 году, когда тот обращался к нему под именем Хэя.

Переписка

Тип текста “переписка” представлен письмом Н.В. Гоголя А.С. Пушкину.

А. С. Пушкину Октября 7. 1835. СПб. Решаюсь писать к вам сам; просил прежде Наталью Николаевну, но до сих пор не получил известия. Пришлите, прошу вас убедитель-

но, если вы взяли с собою мою комедию, которой в вашем кабинете не находится и которую я принес вам для замечаний. Я сижу без денег

ирешительно безо всяких средств, мне нужно давать ее актерам на разыграние, что обыкновенно делается, по крайней мере, за два месяца прежде. Сделайте милость, пришлите скорее и сделайте наскоро хотя сколько-нибудь главных замечаний. Начал писать “Мертвых душ”. Сюжет растянулся на предлинный роман и, кажется, будет сильно смешон. Но теперь остановил его на третьей главе. Ищу хорошего ябедника, с которым бы можно коротко сойтиться. Мне хочется в этом романе показать хотя с одного боку всю Русь.

Сделайте милость, дайте какой-нибудь сюжет, хоть какойнибудь смешной или не смешной, но русский чисто анекдот. Рука дрожит написать тем временем комедию. Если ж сего не случится, то у меня пропадет даром время, и я не знаю, что делать тогда с моими обстоятельствами. Я, кроме моего скверного жалованья университетского 600 рублей, никаких не имею теперь мест. Сделайте милость, дайте сюжет, духом будет комедия из пяти актов, и, клянусь, будет смешнее черта. Ради бога. Ум

ижелудок мой оба голодают. И пришлите “Женитьбу”. Обнимаю вас и целую и желаю обнять скорее лично.

Ваш Гоголь.

190