44. Конфликт личных неимущественных прав: теоретические и практические проблемы разрешения.

Под конфликтом (столкновением) прав понимается ситуации, когда субъективные гражданские права, принадлежащие разным лицам, не могут быть осуществлены ими в полном объеме. Причина кроется в том, что осуществление одного из этих прав приводит к прекращению другого субъективного права или препятствует его осуществлению полностью или в части. Исследованием данного вопроса занимались такие ученые как Ю. Г. Гамбаров, Д. Д. Гримм, Е. В. Васьковский, Д. И. Мейер и другие.

Под конфликтом личных неимущественных прав понимается ситуация когда осуществление одним лицом неимущественного права может привести к прекращению или существенному ограничению права другого лица, т. е. перед правоприменителем возникает необходимость выбора: какое из конкурирующих личных неимущественных прав подлежит приоритетной защите. По данному вопросу в современной России имеют место работы профессора Богдановой Е. А. 113 В чем суть данного конфликта разберем на примерах, приведенных Богдановой Е. Е. : «Супруга имеет право на материнство, в то время как ее супруг не желает иметь детей, и наоборот. Налицо конфликт между членами семьи, который может закончиться расторжением брака. Конфликт представляет собой взаимодействие двух или более субъектов, имеющих взаимоисключающие цели и реализующие их один в ущерб другому (или один за счет другого). В рассматриваемых отношениях субъекты, имея разные цели, обладают субъективными правами, которые желают осуществить одно в ущерб другому. При разрешении конфликтов прав законодатель и суды вынуждены обеспечивать защиту личных неимущественных прав одной стороны преимущественно по сравнению с правами другой. Очень важно, чтобы эти приоритеты были бы не только обоснованны, но и безупречны с моральной точки зрения.

Одной из достаточно спорных попыток решить подобный конфликт считают определение Конституционного суда РФ от 04. 12. 2003 N 459-О116 . Суть дела состояла в следующем. Решением районного суда г. Саратова было отказано в удовлетворении иска гражданки Ж. к Саратовской областной больнице о взыскании морального вреда. Свои требования истица обосновывала тем, что из акта судебно-медицинского исследования тела ее сына, скончавшегося в данной больнице, ей стало известно, что сотрудниками больницы у него в целях трансплантации были изъяты обе почки; о соответствующем намерении врачей она не была поставлена в известность, и изъятие произведено без ее согласия. В решении суда указывалось, что ст. 8 Закона РФ от 22 декабря 1992 г. N 4180-1 «О трансплантации органов и (или) тканей человека», подлежащей применению при рассмотрении данного дела, закрепляется презумпция согласия гражданина или его близких родственников (представителей) на изъятие после смерти его органов для трансплантации. В связи с этим Саратовский областной суд обратился с запросом в Конституционный Суд РФ. По мнению заявителя, указанная норма лишает гражданина или его близких родственников (представителей) права на волеизъявление о согласии или несогласии на изъятие органов и (или) тканей из его тела после смерти, поскольку не устанавливает обязанность учреждений здравоохранения выяснять прижизненную волю умершего либо волю его близких родственников (представителей) в отношении такого изъятия. Кроме того, поскольку ею не определяется учреждение здравоохранения, обязанное вести учет граждан, несогласных на изъятие органов, и не предусмотрено создание банка соответствующих данных, граждане лишены возможности предварительно зафиксировать факт своего несогласия.

Конституционный суд РФ отказал в принятии к рассмотрению запроса Саратовского областного суда, указав при этом на следующее. «.. Законодатель в данном случае избрал модель презумпции согласия на изъятие органов и (или) тканей человека после его смерти ("неиспрошенное согласие" или "предполагаемое согласие"), трактующую невыражение самим лицом, его близкими родственниками или законными представителями своей воли либо отсутствие соответствующих документов, фиксирующих ту или иную волю, как наличие положительного волеизъявления на осуществление такого изъятия – при том, что никто после смерти не может быть подвергнут данной процедуре, если известно об отрицательном отношении к этому самого лица, его близких родственников, законных представителей. Презумпция согласия базируется, с одной стороны, на признании негуманным задавать родственникам практически одновременно с сообщением о смерти близкого человека либо непосредственно перед операцией или иными мероприятиями лечебного характера вопрос об изъятии его органов (тканей), а с другой стороны – на предположении, обоснованном фактическим состоянием медицины в стране, что на современном этапе развития трансплантологии невозможно обеспечить выяснение воли указанных лиц после кончины человека в сроки, обеспечивающие сохранность трансплантата».

Как отмечала по поводу этого Богданова Е. Е. : «В ситуации конфликта таких личных неимущественных прав, как право на уважение своего тела после смерти и право на жизнь, очевидный приоритет права на жизнь тем не менее осуществляется за счет полной ликвидации права на уважение тела гражданина после смерти и определения его судьбы, что, безусловно, неприемлемо для цивилизованного общества. В решении данной проблемы представляет интерес подход Европейского союза, объединяющего множество стран с различной правовой системой. В частности, в ст. 17 Дополнительного протокола к Конвенции о правах человека и биомедицине относительно трансплантации органов и тканей человеческого происхождения (ETS N 186) от 24 января 2002 г. предусматривается, что недопустимо изымать органы и ткани умершего лица, пока не получено согласие или требуемые законодательством разрешения. Изъятие органов умершего лица не производится, если установлено, что оно возражало против этого».

В отношении того как же решить данный конфликт Р. Алекси, выдвинул концепцию которая основывается на определенной иерархии ценностей и применении при разрешении конфликта принципа пропорциональности. Суть концепции состоит в том, что принимаемое решение должно быть разумным и взвешенным (на основе сопоставления и анализа преимуществ и возможного ущерба (потерь) вследствие его принятия). Причем способы воздействия, применяемые в ситуации конфликта прав, должны быть соразмерными, приемлемыми и отвечать требованию наименьшего ограничения прав человека. Данные меры должны применяться только тогда, когда подобный результат не может быть достигнут более мягкими способами. Если ожидаемые выгоды высоки, но в то же время и воздействие на личные права ожидается также высоким, это может быть признано приемлемым в соответствии с принципом пропорциональности119 . Применение данного метода, по мнению Р. Алекси, необходимо тогда, когда важность реализации одного права оправдывает ущерб, причиненный неосуществлением другого права. Этим обеспечивается баланс прав сторон – участников конфликта120 . Указанная позиция была подвергнута критике Ю. Хабермасом, который отмечает, что подход поиска баланса лишает фундаментальные (основные) права их нормативной силы. "Если нормы сами по себе не определяют того, как они должны исполняться, то их применение делает необходимым определение ценности предусмотренных в них прав. Потому что нет права (ценности), которое может претендовать на безусловный приоритет над другими правами. Эта операция по оценке прав превращает толкование закона в занятие по реализации таких ценностей, лишь очерчивая рамки этой оценки в отношении конкретных случаев".

Примеры из судебной практики показывают, что конфликт личных неимущественных прав (или, как его называют в европейских странах, конфликт основных прав) очень часто возникает тогда, когда нормы позитивного закона, обеспечивающие правовую стабильность и целесообразность, не способны обеспечить достижения самой главной ценности в праве – справедливости. Когда личное неимущественное право одного лица осуществляться за счет другого лица, высока вероятность причинение одному из участников нравственных или даже физических страданий вследствие отказа в осуществлении или защите своего права. Одним из вариантов решения проблемы конфликта личных неимущественных прав могла бы стать компенсация морального вреда в пользу гражданина, которому было отказано в осуществлении или защите его личного неимущественного права за счет стороны, чье право получило приоритет.