статья литра источники / file_1455951069_4427

1. Н. Л. Елисеев (литературный критик, автор сборников статей и пуб-

ликаций в толстых журналах).

2.К. А. Крылов (выпускник факультета философии МГУ, популярный блогер, главный редактор «Агентства политических новостей»).

3.В. И. Рокотов (сценарист и режиссер документальных фильмов, кино-

критик, автор «Литературной газеты»).

4. А. К. Секацкий (доцент философского факультета СПбГУ, автор сбор-

ников статей и эссе).

5. Г. Л. Тульчинский (доктор философских наук, профессор Высшей школы экономики в Петербурге, автор публикаций в «Знамени» и «Неве»).

6. К. Г. Фрумкин (кандидат культурологии, заместитель главного редак-

тора журнала «Компания», координатор Ассоциации футурологов России, ав-

тор публикаций в «Знамени», «Неве», «Новом мире», «Дружбе народов»).

Естественно, что такая выборка не может полностью отразить самосо-

знание философской публицистики, однако может показать общие принципы,

по которым оно функционирует, и общие проблемы, с которыми оно сталки-

вается. Экспертные интервью, кроме того, позволят расширить и дополнить научные представления о философской публицистике. Это требуется сделать,

так как понятия способны изменяться87, и часто эти изменения отражаются в профессиональной и общественной практике быстрее, чем в научных и сло-

варных статьях88.

В ходе экспертных интервью выяснилось, что некоторые собеседники обладают достаточно отрефлексированным представлением о философской публицистике (Г. Л. Тульчинский, К. А. Крылов). В то же время, другие осмысливали данное явление и меняли представление о нем непосредственно в процессе беседы (К. Г. Фрумкин, В. И. Рокотов). На главный вопрос – «Су-

87Арсеньев А. С., Библер В. С., Кедров Б. М. Анализ развивающегося понятия. М., 1967. С. 217, 227.

88Так, например, в XIX в. произошло с понятиями «публицист» и «публицистика». (Березина В. Г. Указ. соч.

С. 81-86).

31

ществует ли философская публицистика? Используете ли вы такой тер-

мин?» – 5 из 6 респондентов ответили положительно.

Единственный отрицательный ответ принадлежал А. К. Секацкому.

Несмотря на то, что на него, как на автора философской публицистики, чаще всего ссылались другие участники бесед, сам доцент СПбГУ указал, что такого понятия не признает и не употребляет. Союз между философией и публицистикой, с его точки зрения, может заключаться только «случайным»89 образом. Более пригодна для публичной репрезентации философии, с его точки зрения, «философская эссеистика».

Под философской эссеистикой Секацкий подразумевал небольшие философские тексты, провокативные, не перегруженные ссылками, изложенные простым, но одновременно искусным языком. Эссеистика «может претендовать на тот же срок жизни, что и “Критика чистого разума”»90, считает философ.

Публицистика, отметил Секацкий, ограничена задачей – соответствовать медийной повестке дня, перечню острых социально-политических вопросов, таких, как: «Доколе можно так учить детей?», «Что нам делать с бездомными животными?», «Должны ли родители называться папой и мамой или родитель № 1 и родитель № 2?». Эссе менее скованно в выборе тем. «Если, например, философа беспокоит вопрос: “А чем сны в состоянии невесомости

89Приложение. С. 216.

90Там же. С. 213.

32

отличаются от снов в обычной кровати, с хорошим отоплением”, он чрезвы-

чайно взволнован этой мыслью, и, в конце концов, не выдерживает и пишет текст, полагая, что они отличаются тем-то, и тем-то, это будет полноценная философская эссеистика. Но она публицистикой не будет, потому что она непосредственно не касается ни одного медийного вопроса»91, – подчеркнул философ.

Слово «эссеистика» присутствовало еще в трех интервью. Так, по мне-

нию Г. Л. Тульчинского, философская публицистика и философская эссеи-

стика есть приблизительно одно и то же. Н. Л. Елисеев заявил, что выводить словосочетание «философская эссеистика» в отдельное понятие – значит

«нарушать принцип бритвы Оккама, умножать сущности»92. Хотя существо-

вание философской публицистики интервьюируемый не отрицал: «Все же Гефтер не публицист или не просто публицист. И Розанов /…/ не просто фи-

лософ. Здесь мы прилагательное разрешим»93. К. Г. Фрумкин в процессе бе-

седы изменил свое мнение. Отталкиваясь от полной синонимизации указан-

ных вербально концептов, он впоследствии развел их следующим образом: «Публицистика больше связана с политической пропагандой. Эссеистика бо-

лее лирична. Эссеистика идет к литературным журналам, а публицистика – к

ежедневной прессе, именно к газетам»94. Себя Фрумкин в результате отнес,

скорее, к эссеистам, чем к публицистам: «потому что я мало пишу о текущих делах, все мои философские публикации – журнальные и довольно большие по объему»95.

С точки зрения Г. Л. Тульчинского, философская публицистика – один из «способов философствования»96. Другие способы, которые выделил уче-

ный, – систематическая философия (ярчайшие представители – Г. Гегель,

91Там же. С. 216.

92Там же. С. 256.

93Там же. С. 257.

94Там же. С. 242.

95Там же.

96Там же. С. 223.

33

И. Фихте); философствование в виде афоризмов (М. Монтень, Б. Паскаль; рас-

пространено в буддистских философских практиках); басенная форма фило-

софствования; романный способ, создающий развернутый литературный текст (Л. Н. Толстой, Ф. М. Достоевский).

«Философствовать могут и сами философы, и журналисты, и писатели,

и вообще более или менее задумчивые люди. Они ставят перед собой вопросы о каких-то важных, если не сказать предельных, проблемах человеческого су-

ществования: жизни и смерти, отношении к самому себе, к обществу, любви,

дружбе, заботе, надежде. Философствуют все, даже сантехники. Но положить на бумагу, выразить свои мысли может не каждый. То есть нужна некая куль-

тура письма и, может быть, мысли»97, – отметил Тульчинский.

Философская публицистика, по мнению Тульчинского, – «контекст фи-

лософской культуры», «общественно-политический бульон, из которого что-

то выпадает в осадок (в качестве идей. – Прим авт.)». Этот способ философ-

ствования «демонстративно публичен», «это месседж, адресованный широ-

кому кругу людей»98.

К. Г. Фрумкин воспринимает философскую публицистику как двухос-

новное явление. Она, с одной стороны, включает в себя «философски экипи-

рованную политическую публицистику»99. С другой – «философствование, но более облегченным литературным способом», «не обременяющее себя биб-

лиографическим аппаратом»100. По его мнению, общественная потребность в философской публицистике никогда не была сильной. Подобные тексты воз-

никали по инициативе людей с оригинальной биографией – таких, как «Бер-

дяев, который нигде никогда не работал; Розанов, который был в душе фило-

софом, но кормился журналистикой»101. Это было предложение, «возникаю-

97Там же.

98Там же. С. 223, 227.

99Там же. С. 243.

100Там же.

101Там же. С. 244.

34

щее без спроса», «существующее милостью редакторов, больше чем читателей»102.

«Философская публицистика есть специально приготовленное блюдо,

довольно искусственное. Оно незаконное, потому что пресса не предназначена для публикации философии, – заявил Фрумкин. – Пресса должна быть попу-

лярной, философия не может быть слишком популярной, пресса должна быть массовой, философия не может быть массовой»103. Неестественный и необыч-

ный синтез между мирами периодической печати и философии поддержива-

ется благодаря одной из особенностей современной культуры: «Наша куль-

тура такова, что в ней все смешивается со всем. И два любых сегмента обяза-

тельно имеют буферную зону, где происходит плодотворение. Даже если для этого нет никаких оснований»104, – отметил Фрумкин.

К. А. Крылов связал философскую публицистику с творчеством «пуб-

личных интеллектуалов». Деятельность ее авторов – Н. Чомски, Б. Анри-Леви,

Ж. -П. Сартра, В. В. Розанова, В. Г. Белинского, Л. Н. Толстого – также можно описать с помощью термина «социогуманитарный мыслитель» или русского выражения «властитель дум». Публичные интеллектуалы, в представлении Крылова, работают с «общественным мнением»105. «Философия здесь превра-

щается в инструмент политической ангажированности, – подчеркнул Крылов.

– Она становится вторичной. Ты пытаешься продвинуть определенное отно-

шение к вещам: не научить, не прийти к истине, хотя ты и можешь считать свою точку зрения правильной. Но к ней не применимо понятие истины, по-

тому что это слито с понятием должного. Используется аппарат философии,

но здесь она является /…/ служанкой политических взглядов»106.

Н. Л. Елисеев предпочел перечислить несколько ключевых особенно-

стей философской публицистики. Первой чертой он назвал «популярщину» –

102Там же. С. 247.

103Там же. С. 244.

104Там же. С. 247.

105Там же. С. 232.

106Там же. С. 235.

35

«философ пытается объяснить довольно сложные вещи довольно простым языком на простых житейских примерах»107. Второй чертой стала «обращен-

ность к современности, к неким современным проблемам, прежде людям не-

известным»108. В качестве третьего свойства были упомянуты «действенность,

агитационность, злободневность, мелкость повода, полемичность и актуаль-

ность»: «Прочтя ее (философскую публицистику – прим. авт.), ты должен по-

думать, но, подумав, обязательно что-то сделать, как-то поступить, принять чью-то сторону»109, отметил литературный критик. Четвертым свойством фи-

лософской публицистики для респондента стал жанр – «философская публи-

цистика – то, что печатает философ не в специальных журналах и не в моно-

графиях, а в периодических изданиях»110.

В результате Н. Л. Елисеев пришел к следующему выводу: философская публицистика представляет собой мост между вечностью и современностью,

она является «попыткой взглянуть на быстро меняющиеся явления современ-

ности с точки зрения вечности»111. По мнению литературного критика, потреб-

ность и возможность для написания таких текстов появились благодаря хри-

стианству и демократии. В обоих случаях обычные люди получили право на диалог с бесконечным, предельным. «Каждый может рассуждать не только о ценах на урожай или нефть, но и о цене жизни и смерти, о добре и зле, об устройстве Вселенной»112, – отметил Елисеев.

Наиболее размытым оказалось представление о философской публици-

стике В. И. Рокотова. В его понимании, подобные тексты – это «слово фило-

софа, откровение»113. В таком качестве, к примеру, можно рассматривать

«Миф о Сизифе» Ж.-П. Сартра, предположил драматург. В современной рос-

сийской действительности В. И. Рокотов, по его признанию, философской

107Там же. С. 253.

108Там же.

109Там же. С. 254.

110Там же. С. 253.

111Там же.

112Там же. С. 258.

113Там же. С. 261.

36

публицистики не встречал. «Мне встречалась гражданская публицистика. А

еще шизофрения и пропаганда, облеченные в похожую форму»114, – отметил автор «Литературной газеты». Свои тексты Рокотов также отнес к граждан-

ской публицистике и описал их следующим образом: «Моя публицистика но-

сит восходящий характер. Она адресуется к сложности. Но доберется она до ступени, где ее назовут философской, или нет... – кто знает? /…/ Философская публицистика – это светлое будущее публицистики, которая пока пребывает во мраке»115.

Как философскую, так и гражданскую публицистику Рокотов связывал с насущной потребностью общества в самопознании, самопреображении, са-

моизлечении от кризисов. К примеру, свое обращение к печатному слову В. И. Рокотов объяснял шоком от перестройки: «Моя публицистика – резуль-

тат пережитой трагедии. Обрушилась огромная страна. Под обломками по-

гибли миллионы людей»116. В результате возникла и индивидуальная, и обще-

народная необходимость минимизировать последствия катастрофы, настроить мысли соотечественников на более созидательный лад, привести «коллектив-

ный разум в движение», сделать социальную структуру «менее уязвимой». И

это побудило автора писать. «Общество можно уничтожить, но его можно и воссоздать»117, – заявил респондент.

Подведем предварительные итоги. Мы обнаружили, что среди собесед-

ников есть разночтения, связанные с применением терминов «философская публицистика» и «философская эссеистика». Как показывают ответы респон-

дентов, не сложилось у них и однозначного мнения и о вопросе, разделившем пополам научное сообщество: к какой системе отнести философскую публи-

цистику – к философии или публицистике? Так, например, К. А. Крылов од-

нозначно утверждал, что философия в данном случае является «служанкой»

114Там же. С. 258.

115Там же.

116Там же. С. 259.

117Там же. С. 260.

37

Табл. 3. Результаты экспертного интервью. Критерий языка и изложения

Говоря о политической позиции и целях автора философской публици-

стики, интервьюируемые сослались на такие (в принципе, свойственные для многих публицистических текстов) критерии, как «ангажированность», «оп-

позиционность» (К. А. Крылов), «агитационность» (Н. Л. Елисеев), «дей-

ственность» (Н. Л. Елисеев, В. И. Рокотов).

Табл. 4. Результаты экспертного интервью. Критерий политической позиции и целей автора

Особенности мышления в философско-публицистическом тексте были определены как «сложность» (К. А. Крылов, В. И. Рокотов), «глубина»

(В. И. Рокотов). А. К. Секацкий отметил в отношении философской эссеи-

стики, что она должна быть «провокативной», активизируя работу сознания читателей.

Табл. 5. Результаты экспертного интервью. Критерий качества мысли

39

Еще одним важным для понимания философской публицистики момен-

том могут стать конкретные имена и тексты, которые назывались в качестве образцовых. Разброс мнений здесь оказался чрезвычайно широк – респон-

денты ссылались на Ксенофонта и Платона, Л. Д. Троцкого и Н. И. Бухарина,

и даже на Иисуса Христа.

Некоторые имена звучали чаще других и представляли пока не сформу-

лированный, еще не переложенный на язык науки, однако действенный кон-

цепт «философской публицистики», существующий в общественном созна-

нии. Так, среди зарубежных авторов чаще всего упоминались Ж.-П. Сартр (3

раза), К. Маркс (2 раза) и А. Грамши (2 раза). Думается, вместе с ними подра-

зумевались целые философские направления и школы, потому что в беседах также упоминались имена других представителей экзистенциализма (С. де Бо-

вуар), марксизма (Ф. Энгельс, В. И. Ленин и др.), неомарксизма (В. Беньямин,

Г. Лукач).

Среди отечественных публицистов XIX – начала XX в. четырежды был упомянут философ и фельетонист «Нового времени» В. В. Розанов, трижды –

40