статья литра источники / file_1455951069_4427

ности комфорта и потребления вытеснили из современной жизни благород-

ство, отвагу, пассионарность, подчеркивала Сычева. Как полагала автор, куль-

тура постмодернизма обречена на исчезновение – вместе с носителями этой культуры. Их вытеснят более молодые восточные цивилизации, не утратив-

шие природных инстинктов. Россия оказалась в промежуточном положении между Европой и Азией и представляет собой «территорию борьбы традиции и постмодернизма, смысла и симулякра»380, отметила Сычева. От выбора со-

отечественников зависит их будущее, поэтому читателям рекомендованы тра-

диционные ценности. «Чтобы выжить в эру постмодернизма, надо иметь креп-

кую голову и большую семью. Ценности безусловные. В тяжелую годину их поддержит апологет любой философской доктрины»381, – заключила писатель-

ница.

Табл. 11. Постмодернизм: концепция Л. А. Сычевой

Определение: Постмодернизм – «концентрированное выражение женственности нынешней европейской цивилизации», логичный продукт Нового времени, связанный с потерей человеком своего физиологического основания

Прогноз – поисковый + нормативный: Постмодернизм падет под натиском молодых восточных цивилизаций, не утративших физиологического начала. У России, находящейся в промежуточном положении между постмодерном и традиционным обществом, есть шанс выжить, если она выберет традиционные ценности

Окончание эпохи постмодернизма, таким образом, казалось предопреде-

ленным и неизбежным – в этом Л. В. Пирогов и Л. А. Сычева сошлись. Но ко-

гда и как произойдет это событие? – здесь согласия уже не наблюдалось. Еще меньше ясности обнаруживалось в вопросе о перспективах общества, которое возникнет после постмодернизма. В качестве альтернативы постмодернизму Л. А. Сычева, однако, предложила традиционные ценности.

380Там же.

381Там же.

131

Дискуссия-2012. Прогностический аспект выступлений усилился в

2012 г., когда «Литературная газета» провела дискуссию «Постмодернизм: 20

лет спустя». Инициировавший прения отдел литературы «ЛГ» призывал кол-

лег к «спокойному общефилософскому анализу феномена постмодер-

низма»382. Издание выражало готовность дать слово всем заинтересованным сторонам, чтобы сделать разговор максимально плодотворным. На разборе данной дискуссии мы остановимся подробнее.

Она длилась с января по сентябрь 2012 г. и собрала 23 выступления, 20

из которых можно маркировать как философскую публицистику. Авторами статей стали литературные критики, философы, журналисты, ученые, поэты и писатели из разных регионов России, порой печатавшиеся в «Литературной газете» впервые. Большинство из них объединило скептическое отношение к постмодерну. Все эпитеты, адресованные постмодернизму, перечислять не бу-

дем – это не входит в задачу исследования. Для характеристики эмоциональ-

ной стороны спора отметим только, что обозреватель «ЛГ» В. И. Шемшученко назвал постмодерн «дурилкой картонной»383, журналист В. И. Рокотов – «ути-

лем» и «творчеством обезьян»384.

Пост-культуре вменяли в вину стремление к популярности, отсутствие смысла, смакование сцен, связанных с насилием. В качестве центральной черты постмодернизма публицисты отметили хаотичность. По наблюдениям профессора Иркутского государственного лингвистического университета В. П. Даниленко, «сущность постмодернизма очень проста. Она состоит в ха-

отизации представлений о мире. Главный критерий здесь один: есть хаос – есть постмодернизм, нет хаоса – нет постмодернизма»385.

Размышления о хаосе встречались более чем в десяти сочинениях, при-

чем именно отношение к нему, по нашему мнению, во многом определило точки зрения участников спора на будущее постмодерна. Среди диспутантов

382Отдел литературы. Средь отвергнутых могил // Лит. газета. 2012. № 1-2. С. 5.

383Шемшученко Владимир. Дурилка картонная // Лит. газета. 2012. № 4. С. 5.

384Рокотов Валерий. Чапаев и простота // Лит. газета. 2012. №. 29. С. 5.

385Даниленко Валерий. Есть хаос – есть постмодернизм // Лит. газета. 2012. № 5. С. 5.

132

можно выделить четыре группы: члены первой выражали абсолютную него-

товность принять хаос; участники второй солидаризировались с первыми, но полагали постмодернистский период оконченным; третьи верили, что хаотич-

ность постмодерна при определенных условиях может принести пользу; нако-

нец, четвертые безусловно принимали постмодернизм как естественный этап развития человеческой культуры.

Неприятие. В составе первой группы (условно назовем ее «не принима-

ющие хаос») выступили В. П. Даниленко, С. Г. Замлелова, В. Г. Куприянов,

А. Медведев, А. М. Мелихов, Л. В. Пирогов, И. И. Рейдерман, В. И. Рокотов,

В. И. Шемшученко. Они продемонстрировали абсолютную неготовность при-

мириться с постмодернизмом, признать даже отдельные его достижения и по-

ложительные черты.

Постмодерн отличается от классической литературы неумением ясно распределить свет и тени, полагали эти авторы: из оппозиции «свет – тьма» современность полностью исключает свет. Нынешние писатели насаждают бе-

зальтернативные «абсурд, нонсенс, ненормальность»386, приводил примеры журналист А. Медведев. Таким образом, они отказываются от решения налич-

ных жизненных проблем, что приводит к ограничению душевных сил и ра-

зума, предупреждал автор. Писательница почвенной ориентации С. Г. Замле-

лова сетовала, что из современной литературы исчез героизм: вместо героев писатели-постмодернисты предпочитают описывать предателей. Это связано с серьезными антропологическими изменениями, произошедшими в конце XX

– начале XXI вв.: на смену традиционному для Европы фаустовскому чело-

веку387 пришел новый, «иудин»388 человек: «Человечество не хочет более по-

стижения сущего, с него довольно немудреных удовольствий. /.../ Предложен-

ной свободе, связанной с мучительным восхождением в Царство Небесное,

Иуда предпочел привычные и понятные радости»389, – отмечала публицистика.

386Медведев Александр. Дай мне Бог сойти с ума! // Лит. газета. 2012. № 18. С. 5.

387Подробнее о нем см.: Шпенглер О. Закат Европы. Т. 1. М., 1998. С. 345-351.

388Замлелова С. Прометей – Иоанн – Иуда, или Утрата бытия // Лит. газета. 2012. №. 31 С. 5.

389Там же.

133

Примечательно, что предсказание из большинства работ авторов данной группы было исключено. Публицисты прямо или косвенно давали понять, что не способны предположить, когда окончится эпоха постмодерна. В этом плане новейшее течение сравнивали с реализмом и романтизмом, создавшими спе-

цифические культурные ситуации, то обостряющиеся, то уходящие в тень с течением времени, но не исчезающие. «Постмодернизм, однажды возникнув,

будет теперь жить долго»390, – прорисовывал горизонты возможного Л. В. Пи-

рогов в статье «Мальчик был, есть и хочет есть». С ним солидаризировался поэт И. И. Рейдерман. «Ситуация постмодерна, в которой все мы живем, ни-

куда не исчезла. Она диктует “игру на понижение” как универсальную страте-

гию, как главный мировоззренческий принцип»391, – отмечал он.

Публицисты первой группы, однако, высказывали и некоторые основа-

ния для оптимизма. Хотя ситуацию постмодерна невозможно отменить, ее можно значительно ослабить, надеялись они. Для этого необходимо восстано-

вить традиционные ценности, и, прежде всего, простоту, советовали публици-

сты. Под простотой понималось умение с открытым забралом защищать тра-

диционные моральные ценности, противостоять формалистическим поискам новой литературы, отдавать предпочтение общественным интересам перед ин-

дивидуальными. «А чем его (постмодернизм. – Прим. авт.) извести? Да все тем же самым: “наивностью”, “звериной серьезностью”, “пошлостью” – всем тем, от чего положено сегодня нос воротить»392, – советовал Л. В. Пирогов.

Таким образом, первая группа авторов, используя поисковый прогноз,

предрекла обществу постмодерна необозримо долгую жизнь. Вместе с тем,

они рассчитывали ослабить ситуацию постмодернизма с помощью традицион-

ных ценностей, в частности, «простоты», и в данном случае применяли про-

гноз нормативный.

390Пирогов Лев. Мальчик был, есть и хочет есть // Лит. газета. 2012. № 6. С. 5.

391Рейдерман Илья. Хитиновый покров постлитературы // Лит. газета. 2012. № 19-20. С. 5.

392Пирогов Лев. Мальчик был, есть и хочет есть. С. 5.

134

Полунеприятие. Близкие, но отнюдь не аналогичные убеждения транс-

лировало небольшое объединение литературных критиков (С. А. Баталов,

Е. А. Ермолин), не одобрявших эстетики постмодернизма, однако полагав-

ших: под влиянием новых жизненных реалий она уже сходит на нет, пережи-

вает последнюю стадию разложения, чтобы вскоре исчезнуть. Такие прогнозы основывались на включении постмодерна в политический контекст – его вос-

принимали как выражение разрухи 1990-х гг. или как продолжение не под-

крепленного духовным ростом экономического благополучия 2000-х.

Так, Е. А. Ермолин объявил в статье «Поминки по постмодернизму», что

«постмодернизм в России скорее мертв, чем жив. Как спетая песня: больше не зажигает»393. По соображениям публициста, черту под этим течением подвели политические протесты декабря 2011-го, поддержанные новым литературным движением трансавангарда. С. А. Шаргунов, Е. Н. Георгиевская и другие мо-

лодые прозаики сформулировали истину, опираясь на «идеалы новой серьез-

ности, пафос ответственности и ангажемента, долга и миссии»394, указал Ер-

молин. «Мы угадываем здесь – может быть, не всегда уверенно – наличие не-

достижимого, непостижимого, но несомненного Неба. Неба души. Угадываем серьезность вопроса, обращенного не столько вверх (иерархии ныне не в че-

сти), сколько вглубь»395, – подчеркнул Е. А. Ермолин.

С. А. Баталов также провел демаркационную линию между постмодер-

низмом и пост-постмодернистской литературой по критериям «смысл» – «от-

сутствие смысла», «безыдеальность» – «поиски новых идеалов». Он отметил,

постмодернизм актуализировался в России в конце 1990-х гг., когда гражда-

нам требовался отдых от идеологических штампов. В начале 2000-х, однако,

настало «время мучительного осознания большой страной самой себя», «время больших идей, время публицистики и дискуссий в интернет-блогах»396,

393Ермолин Евгений. Поминки по постмодернизму // Лит. газета. 2012. № 3. С. 5.

394Там же.

395Там же.

396Баталов Сергей. «Нулевые» и обнуление // Лит. газета. 2012. №. 27. С. 5.

135

– резюмировал критик. Постмодернизм будет находиться в тени, как мини-

мум, до тех пор, пока в обществе не возникнет согласия по поводу основопо-

лагающих ценностей, прогнозировал Баталов.

Полуприятие. Рассмотрим, о чем писала третья группа мыслителей

(В. Г. Бондаренко, А. Зенкин, А. Мамукина, А. В. Татаринов), которую мы условно назовем «почти принимающие хаос». Их отношение к постмодерну,

пожалуй, точнее всего можно описать словами Гете о Мефистофеле: он – часть той силы, что без числа творит добро, всему желая зла. Или метким выраже-

нием читателя «ЛГ» Г. Руколадова, рассудившего: «Со всякой нивы можно со-

брать урожай, если сочетать традиционное земледелие с новыми методами по-

вышения плодородия почв»397.

Публицисты третьей группы уверены: в слабостях постмодерна может крыться его сила, в раздражающих хаотичности и бессмысленности при жела-

нии можно найти почву для поиска идеалов и установления порядка. При этом особые надежды возлагались на постмодернистскую эстетику. Именно она, по мнению выступавших, призвана стать главным инструментом борьбы с пост-

модернистской практикой, «систематизировать творящийся в стране хаос»398.

Здесь можно выделить несколько мнений. Так, доктор филологических наук, заведующий кафедрой зарубежной литературы Кубанского государ-

ственного университета А. В. Татаринов уповал, что постмодернизм начнет вместе с реализмом бороться с массовой культурой, «патологически бессло-

весной» и «агрессивной по отношению к любому искусству»399. В частности,

«В постмодернизме /…/ много глупости, пошлости и абсурда – не худо-

397Руколадов Геннадий. Где ж вы, где ж вы, очи карие? // Лит. газета. 2012. № 5. С. 5.

398Бондаренко Владимир. Жрецы русского постмодерна // Лит. газета. 2012. № 36. С. 4.

399Татаринов Алексей. Что страшнее постмодернизма // Лит. газета. 2012. № 7. С. 5.

136

жественного, а самого обыкновенного, низового. Он виноват в серьезной за-

висимости от секса, ненормативной лексики, идиотского смеха, – рассуждал Татаринов. – Но это не значит, что так всегда и у всех. В самых сильных об-

разцах русский постмодернизм не перестает быть особой – ледяной – метафи-

зикой, в рамках которой решаются и религиозные, и историософские про-

блемы»400. Татаринов предлагал коллегам не мифологизировать постмодерн и не превращать его в «удобного дьявола»401, ответственного за любые пораже-

ния в культурной и политической жизни.

Иные основания для жизнеутверждающих выводов отыскали философ А. Зенкин и литературный критик, заместитель главного редактора газеты

«Завтра» В. Г. Бондаренко. В их понимании, постмодернизм является необхо-

димой и спасительной реакцией на разрушение Советского Союза и оскудение классических традиций российской и западной литературы. Постмодернисты способствовали сохранению старой культуры, предполагали публицисты.

Обыгрывая моменты из минувшей жизни, забавляясь с литературными и ис-

торическими реминисценциями, постмодернистские писатели становились своего рода «собирателями камней». «Не связано ли возникновение русского постмодерна с попытками вытащить из перестроечного хаоса хоть осколки,

частицы уцелевшей советской культуры? Из груды обломков постмодернисты достают кто бессмертного комдива Чапаева, кто “хорошего Сталина”, кто че-

кистов, кто ту же самую женщину с веслом»402, – описывал В. Г. Бондаренко. «Модернизм и постмодернизм, противореча и внутренне противостоя клас-

сике, на самом деле продолжают попытку развития ее задач. И это нетрудно понять, ибо цели классики, вообще культуры, глобальные, общечеловече-

ские»403, – отмечал А. Зенкин.

Оба выступающих делали оговорку: постмодерн бывает разный – «хо-

роший» (кропотливо изучает опыт предшественников) и «плохой» (проявляет

400Там же.

401Там же.

402Бондаренко Владимир. Указ. соч. С. 4.

403Зенкин Александр. Создание текста и созидание текстом // Лит. газета. 2012. № 17. С. 5.

137

жажду популярности, насаждает протестные настроения), национально окра-

шенный (Ю. М. Поляков, А. А. Проханов) или либеральный (Д. Л. Быков,

В. О. Пелевин, В. Г. Сорокин, М. П. Шишкин). Однако в целом явление имеет потенциал для того, чтобы вместо падения оказаться передышкой перед но-

вым взлетом404, вместо отдыха от культуры – «культурой отдыха перед следу-

ющим грандиозным этапом созидания гармоничного мира»405. «Из постмо-

дерна мы рано или поздно выйдем, как старые революционеры, ставшие стро-

ителями и охранителями, потеряв надежду на старые истины, но обретя в конце концов новые»406, – прокламировал В. Г. Бондаренко. Публицист обе-

щал, что средствами постмодерна можно построить «Дивный новый мир».

Третью точку зрения в рамках «полуприятия» постмодерна развивала журналистка и поэтесса А. Мамукина. Ее концепция основана на ницшеанской философии культуры. Современность проявляет признаки темного дионисий-

ского, а не возвышенного аполлонического начала, но это не повод заниматься ее тотальной критикой, предписывала автор «ЛГ». «На пике счастья может раздаться крик ужаса. Но тогда справедливо и обратное: только спустившись по всем кругам ада, можно оказаться на небесах. /…/ И во мраке, в самом ма-

реве дионисийского культурного периода, может возникнуть свет»407, – заяв-

ляла Мамукина.

Преобладание дионисийского начала не может длиться вечно, и когда-

нибудь аполлонические свойства культуры вновь восторжествуют, прогнози-

ровала журналистка. Однако до этого времени необходимо достойно дожить.

Для этого требуется «возвышение не только над пороками и страстями, но и над самими собой»408, выдвигала идею автор статьи. Таким образом, она до-

бавляла к поисковому прогнозу (постмодернизм просуществует, сколько необ-

ходимо, чтобы завершить его историческую программу и вновь перейти к

404Бондаренко Владимир. Указ. соч.

405Зенкин Александр. Указ. соч.

406Бондаренко Владимир. Указ. соч.

407Мамукина Анна. Дионис или Аполлон? // Лит. газета. 2012. №. 22. С. 5.

408Там же.

138

аполлоническому витку культуры) нормативный (нужно усовершенствовать себя, а не менять сложившуюся общественную парадигму).

Приятие. Последняя группа участников дискуссии (Ф. Вотинцев, В. Мо-

жегов, Г. Г. Муриков) поддерживала необходимость принять постмодернизм на любых условиях – без косметических улучшений или глобальной пере-

стройки. Постмодерн в данном случае рассматривался как неизбежный этап человеческого развития, наполненный не только недостатками, но и суще-

ственными достоинствами. Спокойно жить внутри своего отрезка времени, не претендуя на преобразование универсума, – примерно такую программу реко-

мендовали читателям авторы газеты.

Так, литературный критик Г. Г. Муриков утверждал, что постмодернизм в широком понимании этого слова – это стиль и образ жизни в современную эпоху: «Постмодернизм – /…/ это то, в чем и как мы существуем. Игра слов,

игра понятий, жизнь как игра»409, – подчеркивал критик. Читатель «ЛГ» Ф. Во-

тинцев предлагал понять, что постмодернизм не так опасен, как это представ-

ляют себе многие современники. «Говоря о вневременье, многие часто забы-

вают об этой двойной формуле, о том, что оно может быть двух видов: во-

первых, приближенным к религиозному ощущению вечности /…/, во-вторых,

когда она ничего, кроме сиюминутного, “современного”, не воспринимает.

Постмодернизм вроде бы предполагает именно прорыв временных рамок и уход от “моды”»410, – замечал Вотинцев. Публицист добавлял, что сверхзада-

чей автора, изображающего хаос, является привести этот хаос в гармонию:

«Портрет энтропии всегда содержит усилие ей противостоять – независимо от субъективных устремлений художника»411. Ф. Вотинцев заключал, что пост-

модерну не суждено скоро сойти с исторической сцены. Хотя бы в соответ-

ствии с народным поверьем: кого заживо хоронят, тот долго живет.

409Муриков Геннадий. Что наша жизнь? – Игра // Лит. газета. 2012. № 16. С. 5.

410Вотинцев Федор. За дискурс отвечаете? // Лит. газета. 2012. № 8. С. 5.

411Там же.

139

В качестве апологета постмодернизма также выступил журналист, сце-

нарист, постоянный автор журнала «Континент» и аспирант Института фило-

софии РАН В. Можегов. В его понимании, постмодернизм – кризис, разразив-

шийся в буржуазной рационалистической Европе; он знаменует окончание ис-

торической эпохи Нового времени.

Общество постмодернизма только начинает формироваться и просуще-

ствует не одно поколение, пророчил автор. Главным признаком этого этапа станет отказ от скомпрометировавших себя рационалистических практик в пользу погружения в «глубины подсознания»412. «Энергия /…/ станет языком постмодернистского мира. Квантовая теория детерминированного хаоса – его математической основой. Экзистенциализм (постструктурализм?) – его фило-

софией»413, – указывал Можегов. Эти внеразумные, эмоциональные подходы позволят собрать воедино пеструю мозаику идеологий, дадут общий язык раз-

личным слоям и группам населения постмодернистского общества, прогнози-

ровал публицист. «Пусть Вася Штырь из 2-го подъезда носит красно-белые цвета клуба “Спартак”, компьютерный гений Боб – значок “легалайз канабис” на майке с Че Геварой. /…/ Постмодерн проглотит нас всех, полюбив такими,

как мы есть»414, – размышлял автор статьи.

Впрочем, рано или поздно за стеной постмодерна начнут проступать контуры нового общества, прогнозировал В. Можегов. Уточнений о том, ка-

ким оно может быть, в статье не приводилось. Однако журналист не исключал,

что особенную роль в создании такого социума сыграет русская интеллекту-

альная и творческая элита. «Ведь мы всегда ощущали себя созданными для решения именно последних, эсхатологических вопросов. И, может быть, стать в каком-то смысле /…/ “Ковчегом спасения” для целого мира и есть наша ме-

тафизическая судьба? Венедикт Ерофеев, Андрей Тарковский, Иосиф Брод-

ский, Егор Летов – вот имена, открывающие русский космос постмодерна, его

412Можегов Владимир. Чайник надежды // Лит. газета. 2012. 18 января. № 1-2. С. 5.

413Там же.

414Там же.

140