статья литра источники / discourse2014

Перенасыщенное деталями описание остатков могучей культуры свидетельствует о том, что Н. Королева сама принимала участие в раскопках: “Здесь хранятся неоцененные остатки великой могучей культуры, истлевшие папирусы, потемневшие золотые изделия, источенные червями образцы резчицкого искусства, артистические изделия ювелиров, художников, скульпторов и достопримечательности мудрецов, что сумели бороться с безжалостным дыха-

нием могущественного времени...”.1 Когда в в 2007 году автор этой статьи попала в Египет в Луксор и увидела воочию Долину смерти царей и гробницу Тутанхамона – то была удивлена, насколько точно Н. Королева описала ее.

Трагизм гибели древней цивилизации сочетается в стиле Н.Королевой с возвышенным пафосом-гордостью за достижения древних, автор склоняется перед умелостью и незаурядными талантами древних египтян, отдает им должное от имени современников:

Упоминание о Геродота в этом очерке звучит несколько в необычном до сих пор ракурсе – “первый историк Украины”. А большое вкрапление чужого языка – пространная цитата – свидетельствует о том, что очеркистка имела в своем распоряжении его труды, однако не была его поклонницей. Дальнейшие описания культуры, обычаев, одежды древних египтян указывают на добросовестное изучение Н.Королевой трудов, посвященных этой цивилизации, а с другой – все величие Египта женщина-археолог могла воочию познать через раскопки. Стиль подачи материала противопоставляет древних историков, в частности Геродота, современным специалистам-археологам, причем автор подчеркивает превосходстве последних: “Но мы сегодня уже не так удивляе м-

ся ей [цивилизации – уточнение мое, К.Д.], как когда-то удивлялся Геродот. Ведь он знал Египет только как турист, который осматривает край, не зная ни языка, ни обычаев, слушает и верит веру всему, что рассказывают ему те люди, что с ними он случайно пообщается. Мы же знаем о Египте далеко больше, даром что собственными глазами не видели его жизни. Мы познали ту страну из папирусов, кусков высеченных камней, из тех вещей, что скрыла в себе Долина смерти”2.

С другой стороны, автор делает акцент на превосходстве достижений древнего народа над современниками-потомками, в частности рассказывая о

“рецептах зеленых румян, благодаря которым становились розоволицыми только цари и которых не может изготовить сегодняшняя химия” 3 или “о спасательной мази на глаза, что оберегала тогдашних Египтян от глазных болезней, которыми так болеют нынешние жители пылкого Египта, потому что нынешняя фармакология не может изобрести такого определенного профилактического средства от вредного деяния яркого африканского солнца”.4

Значительную часть очерка занимает чрезмерно перенасыщеное деталями описание поиска и раскапывания могилы фараона Тут-Анх-Амона. К этому до-

1 Королівська-Королева Н. Фарао Тут-Анх-Амон: З приводу розкопання його могили в лютому 1923 року//

Нова Україна. – 1924. – Ч.1-3. – С. 181

2 Там само. – С.182

3 Там само. – С.182

4 Там само. – С.182-183

211

бавляется огромное перечисления всех вещей, что были найдены в его могиле, отмечая при этом, что полный реестр составить трудно, “потому что вещей там столько, что даже их не перечесть”1. Однако, главное внимание сосредоточено на описании “социального и политического уклада жизни во времена господства Тут-Анх-Амона”2. Подаются факты из жизни ХVІІІ. династии фараонов, подробно объясняются пути усвоения имен фараонами, прослеживается их родословнуя, анализируются пути попадания на престол и возможности отравления, титулы и имена фараонов, их распорядок дня, необходимые путе-

шествия. Отдельно отмечается, что “фактическим господином Египта были сами жрецы. Они накапливали в своих руках несметные сокровища, они же держали концы всех больших, меньших и наименьших интриг”3.

Итак, можно говорить о том, что в этом очерке соединены эл ементы нескольких его разновидностей: путевого (описание места события) – в начале, документального (история раскопок) – в середине, и портретного (описание жизни Тут-Анх-Амона) – в конце произведения.

Очерк “Помпейское воспоминание”, посвященный обретению в Помпеях фрески прекрасной “Венус Помпеяны” – покровительницы города, удостоверяющий пантеистичность мировоззрения автора, ведь в ее воображении переплетаются языческие и христианские верования. Проанализируем описание в очерке “Помпейское воспоминание”: “На троне сидела молодая, красивая мать, держа на коленях голенького маленького мальчика, обвитого гирляндами роз...

Над головой задержался в лету белый голубь.

Под ногами извивался огненный гад. Одета была эта женская фигура в светло голубую длинную тунику, усеянную золотыми звездами” 4.

На первый взгляд, это – описание традиционных христианских мадонн, которые мы привыкли видеть на полотнах Сандро Ботичелли, Леонардо да Винчи, Рафаэля Санти т.д. Именно так восприняли фреску изображенные очеркисткой обычные люди в начале ХХ века, что работали на раскопках, и начали ей молиться. Однако, благодаря дальнейшему объяснению понимаем, что все эти образы более древнего, античного происхождения:

-женщина – “патронка Помпеи “Венус Помпеяна”,

-“голенький мальчик – Эрос!”

-“Огненный гад – это Везувианская лава, от которой Венус Помпеяна оберегает город”,

-“Голубь над головой – это Гимерос, бог любовных желаний!” 5.

Впоследствии профессор, главное действующее лицо произведения, вы-

сказывает мнение о том, что это – “не Венус Помпеяна... а Афродита-Урания.

1 Там само. – С.185

2 Там само. – С.186

3 Там само. – С.191

4 Королева Н. Помпейська згадка // Korolivova Natalena/ Pompejska zhadka. – Praha: Památník Národního Písemníctví. – 73/66. – № 7. – 15 ll.

5 Королева Н. Помпейська згадка // Korolivova Natalena/ Pompejska zhadka. – Praha: Památník Národního Písemníctví. – 73/66. – № 7. – 15 ll.

212

Об этом свидетельствуют заря и цвет одежды”1. Однако, главной мыслью этого очерка является убежденность автора в вечности существования божества. Это подтверждается и словами священной книги, на которую ссылается Наталена Королева: “С самого начала я уже была, еще перед началом веков. И не перестану существовать вплоть до конца веков”2. Автор проводит мысль о том, что образ красивой одухотворенной женщины-матери во все времена был, есть и будет символом красоты и вечности человеческого духа, связующим звеном с последующими поколениями.

В жанре путевых очерков написаны произведения – “La Monacella” (Ко-

локола, 1938), “Madonnа Рompeіana” (Колокола, 1939), “Помпейское воспоми-

нание” (Пражский архив), посвященные путешествиям Италией (в частности ее посещение Неаполя) и другим раскопкам – легендарных Помпей, погребенных под лавой вулкана Везувия. Фиксируются впечатления от природы: “Из окон открывался на полную свою ширь весь лазурный пейзаж серпом вырезанной залива, что его множество раз воспели и нарисовали поэты и художники всех стран и всех народов”3. Чтобы так написать, надо, с одной стороны, уметь мыслить образно, метафорически, с другой – нужно быть знакомым с мировым культурным наследием, видеть воочию много произведений искусства, посвященные Неапольскому заливу, – все это указывает на высокий уровень образованности автора. Другой отрывок показывает, что “лазурный пейзаж” выступает художественной деталью-лейтмотивом: “Шли последние дни рождествен-

ского поста. Шли смутные, потому лазурную феерию пейзажа затянула густая завеса серебряного дождя”4.

Н. Королева подает меткие характеристики главных персонажей: “ – ви-

дите, синьора, ту башню?.. – словно начал он [патер Сальваторе – уточнение мое, К.Д.] проповедь с драматическим жестом руки. И, закругляя предложения, подбитые звонкой латыни, начал вспоминать”5. Уделяется внимание каж-

дой мелочи: нюансам в цветовой гамме, движениям, жестам отражает другой талант публицистки – ее талант к рисованию, безупречное владение красками и чувство человеческого тела в пространстве, ведь она училась в Петербургской академии искусств, как в свое время и Т. Шевченко.

Другой путевой очерк – “Ани (Из воспоминаний): Из посмертного насле-

дия” (Женский мир = Woman's World, 1983), рассказывает о путешествии на Восток, отражает впечатление об Армении и ее маленький городок Ани – и также представляет сведения о раскопках. Замечание самой публицистки в начале произведения указывает на то, что был еще предыдущий очерк: “В

предыдущем воспоминании я назвала малоизвестный среди украинцев древний армянский город Ани, что лежит в треугольнике между реками Ахурян и Аладжи! Когда именно он был заложен, тяжело было во времена моей молодо-

1 Там само. – С. 9-10 2 Там само . – С. 11

3 Королева Н. La Monacella // Дзвони . – 1938. - № 12. – С. 501. 4 Там само. – С. 501 5 Там само. – С. 503

213

сти установить. А сегодняшних материалов я не имею...” 1. Однако самого очерка найдено не было, поэтому это – еще одно указание на разобщенность и неопубликованость всего наследия писательницы.

Поскольку в своей жизни Н. Королева много интересовалась бытом разных стран, а затем использовала свой опыт во время написания сочинений, то с размышлениями и разведками об оригинальных моментах из истории того или иного народа можем ознакомиться в ее последующих произведениях. Вторую группу составляют очерков так называемые бытовые очерки и зарисовки:

“Счастливые и несчастливые дни” (Молодая Украина, 1925) [Про разные верования и предрассудки]; “Отзывы” (Литературно-научный вестник, 1926); “Хлеб наш насущный...” (Жизнь и знания, 1929); “Врачи и шептухи” (Жизнь и знания, 1930); “Уютный дом” (Новая хата, 1930), “Декоративные полочки” (Новая хата, 1930), “Обувь” (Жизнь и знания, 1930/1931).

Так, об элементах различных верований и предрассудков рассказывает нам автор в очерке “Счастливые и несчастливые дни”2, о быте украинского народа пишет в сочинении “Хлеб наш насущный...”3. Будучи медсестрой во время Первой мировой войны, она много внимания уделяет вопросам медицины и в своих последующих произведениях, в частности в разведке-очерке

“Врачи и шептухи”4.

Широкую панораму истории обуви у разных народов вместе с большим иллюстративным материалом можно увидеть в статистически-бытовом очерке “Обувь”. Автор начинает исследования от Древнего Египта: “Обычай носить обувь восстал очень и очень давно. За 15 веков до рождения Христа шитья обуви было всем известной вещью, как это видно из древнеегипетского образка, что рисует способ изготовления сандалий”5, используя данные из археоло-

гических раскопок. Внимание уделено Древней Греции и Рима, отмечая, что “В

Риме сапожники дошли уже до настоящего искусства... Поэтому было так же “регламентованное” употребление обуви. Сенаторы носили на сандалиях украшательную застежку в виде серебряного полумесяца и никто другой не смел иметь подобного на своей обуви, пока не становился сенатором”6. На протяжении материала упоминаются “древние славяне и германские народы”,

эпоха Византии, Средняя Европа, Восток (в частности Персия и Мидия), китайский обычай – “мучительская обувь” китайских женщин “нищих кругов”. Особое внимание уделяется тенденциям моды на обувь в Испании и Франции.

Рядом с историей самой обуви отмечаются украинские, отечественные народные обычаи, которые подчеркивают важность этого атрибута в жизни людей: “Не раз и не два наши рыцари – отчаянные запорожцы лишались своих буйных голов, пытаясь отнять красные башмачки у какой-то из султанских женщин, подарить их своим любимым в Приднепровских пространствах. По-

1 Королева Н. Ані (Зі згадок): Із посмертної спадщини// Жіночий світ =Woman’s World. – 1983. – Ч.11-12. –

С.17-18.

2 Королева Наталія. Щасливі і нещасливі дні// Молода Україна. – 1925. –Ч. 12. – С. 321-322. 3Королева Н. “Хліб наш щоденний…”// Життя і знання. – 1929. – Ч. 2. – С. 39-42.

4 Королева Н. Лікарки та шептухи // Життя і знання. – 1930. – Ч. 6. – С. 169-173. 5 Королева Н. Взуття // Життя і знання. – 1930/1931. – Ч. 3. – С. 87.

6 Королева Н. Взуття // Життя і знання. – 1930/1931. – Ч. 3. – С. 88.

214

тому что наше женщины с удивительно хорошей, сухой и маленькой ножкой издавна любили и хвасталось изящной обувью”1. Наконец в конце произведения идет рассказ о современных для писательницы условиях выработки обуви: “Се-

годня крупнейшей фабрикой механической обуви есть фабрика чешского предпринимателя Томаша Бати в Злине на Мораве”2, причем пример Чехии не слу-

чаен, ведь в то время писательница жила в Праге.

Еще одну большую группу произведений составляют очерки-портреты, к

которым относим “Матия Батистини: Воспоминание” (Литературно-научный вестник, 1928); “Наш не наш (Памяти Ильи Репина)” (Литературно-научный вестник, 1930); “Действительно счастливая женщина современности” (Элен Келлер) (Жизни и знания, 1930); “На могилу учителю” (Воспоминания о Лысенко, по поводу 20-й годовщины со дня смерти) (Колокола, 1932); “Mater Regum (“Мать королей)” (Новая хата, 1936), “Фирдуси [Разведка]” (Жизнь и знания, 1937); “Обкраденные [Из воспоминаний о Василии Тарнавском]” (Наши дни, 1943); “Гимн“ (“О генерале, которого убил украинский гимн“) (Юноша, 1971) (упоминание о дирижере и хормейстере Александре Кошице); “Силуэт” (об Александре Олесе) (Вселенная, 1994); “Бессмертный талант“ (Киевский отдел рукописных фондов и текстологии Института литературы имени Тараса Шевченко НАН Украины); “Турецкая неволя“, “Бессмертный талант“ (Праж-

ский литературный архив “Památník Národního Písemníctví”).

Проблема национального самоопределения народа, комплекс вопросов морально-этического характера и система сложного духовно-философского познания Бога, Вселенной и человека тесно связаны между собой в произведениях Н. Королевой. Все эти проблемы объединяются в единую систему стержнями самых общих сквозных проблем по принципу своеобразной взаимоиерархии извне, а внутри, в пределах каждого отдельно взятого круга, выступают как структурные факторы, указывая на то общее, что объединяет произведения. На уровне общей системы философско-мировоззренческий аспект в ее произведениях содержит в себе морально-этическое, что в свою очередь включает в себя национальное. С другой стороны, влюбленность в историю автора приводит к наличию в произведениях как художественных, так и публицистических известных исторических личностей, в частности Летиции Бонапарте (матери Наполеона) – очерк “Mater Regum (“Мать королей)”, Маттиа Батистини (знаменитый оперный певец того времени).

Многочисленные путешествия по миру заставляют очеркистку серьезно размышлять над человеческими судьбами, придают произведениям философичности и насыщенности, усиливают психологизм восприятия. Много в ее наследстве посвящено известным людям ее времени, с которыми она неоднократно встречалась, вела разговоры, спорила, дружила. Так, героями ее очерков выступают профессор теологии Василий Тарнавский (“Обкраденные [Из воспоминаний о Василии Тарнавском”]), писатель Александр Олесь (“Силуэт”), дирижер и хормейстер Александр Кошиць “Гимн“ (“О генерале, которого убил

1 Там же. – С. 91

2 Там же . – С.92

215

украинский гимн“) (Юноша, 1971); генерал-губернатор Киева М.Драгомиров (“Бессмертный талант”); ее любимые учителя – композитор Николай Витальевич Лысенко (“На могилу учителю” (Воспоминания о Лысенко, по поводу 20-й годовщины со дня смерти) и художник Илья Ефимович Репин (“Наш не наш (Памяти Ильи Репина)” и “Бессмертный талант” ).

Моментами ретроспекции, собственными воспоминаниями о знакомстве с ними Н. Королева усиливает суггестию произведений, их влияние на читателя, создавая атмосферу интимной доверительности и непринужденности: “Не мо-

гу, при этом не вспомнить, почему именно написала “Илья Ефимович” Репин. Как-то так, при мне, – потому что я имела ту честь, которая была какое-то время ученицей Репина, – кто-то из товарищей студентов Академии, обращаясь к Репина, назвал его: “господин профессор”.

Репин поправил его:

– Профессоров, дорогой мой, много. И в Академии – и вне Академии... А “Илья Ефимович” один! Поэтому так его и называйте”1.

Упоминание о И. Репине приводит к саморефлексии, к вкраплению в произведение экскурса в анналы собственной памяти, – это свидетельствует о том, что этот человек является очень дорогим ее сердцу.

Как результат – небольшое замедление темпа произведения, что придает ему большую выразительность и более глубокую достоверность, усиливая тем самым апеллирование к чувствам читателей.

Тематико-жанровый аспект публицистического наследия Н. Королевой не исчерпывает возможностей дальнейшего анализа этих произведений, поэтому можно отметить перспективность дальнейших исследований в этой области. Тематика публицистики является разнообразной, автора можно назвать «человековедом», ибо подавляющее большинство произведений посвящена воссозданию тех или иных эпизодов из жизни известных людей. Анализ быта свидетельствует о внимании к каждой детали, что позволяет Наталене Королевой правдиво и достоверно воспроизводить необходимый колорит эпохи. Стоит отметить, что стиль Наталены Королевы является изысканным и легким для восприятия, несмотря на то, что приходит она к написанию произведений на украинском языке уже в зрелом возрасте под влиянием мужа – Василия КороливаСтарого. Все произведения написаны украинским литературным языком, хотя вкрапления-оказионализмы из других языков не позволяют забывать, что она владела девятью европейскими и восточными языками и была одной из самых высокообразованных женщин эпохи первой половины ХХ века.

1 Королева Н. Наш не наш (Памяті Іллі Репина)// Літературно-науковий вістник. – 1930. – Т. 101-104. – Кн. 11. –

С. 1002.

216

В.М. Журахов

ТАЙНА ГИБЕЛИ ГЕНЕРАЛА ВАТУТИНА (ОПЫТ ЖУРНАЛИСТСКОГО РАССЛЕДОВАНИЯ)

12 июля 2013 года в городе Белгороде состоялась презентация книги Василия Журахова «Генерал Ватутин: тайна гибели».

Дата и место были определены не случайно.

Во-первых, Белгородская область - малая родина Николая Федоровича Ватутина.

Во-вторых, именно в этот день 70 лет назад, в 1943 году, под Прохоровкой, в знаменитом танковом сражении войска Воронежского фронта под командованием генерала Ватутина одержали победу над войсками немецкофашистского вермахта. Тогда на Курской дуге, сломав хребет Германской военной машине, Красная Армия перешла в решительное наступление.

В одном из номеров фронтовой газеты того времени есть статья под названием «От Прохоровки до Днепра». Это означает, что, победив под Прохоровкой, войска под командованием Ватутина успешно форсировали Днепр и 6 ноября 1943 года освободили столицу Украины город Киев.

Так же символично, что в дальнейшем Воронежский фронт был переименован в 1-й Украинский.

29 февраля 1944 г., в преддверии запланированного советским командованием наступления, намеченного на 4 марта 1944 года, генерал армии Н.Ф. Ватутин совершал объезд войск. Примерно в 19.00 часов на окраине села Милятын Острогского района Ровенской области кортеж командующего был обстрелян боевиками УПА. В ходе боя Николай Федорович был тяжело ранен в бедро.

Органы НКВД и контрразведка «Смерш» проводили расследование по факту этого бандитского нападения. Однако во всех официальных исторических источниках о самом нападении и результатах его расследования имеется очень скупая информация. К примеру, в Краткой истории Великой Отечественной войны всего несколько строк: «При подготовке операции 29 февраля был смертельно ранен бандитами - украинскими буржуазными националистами командующий фронтом генерал Н.Ф. Ватутин. 15 апреля он скончался». Как видите, в вышеуказанном издании, да и в других авторитетных исторических изданиях, таких, как «История Второй мировой войны 1939-1945 гг.», мемуарах Маршала Советского Союза Г.К. Жукова «Воспоминания и размышления», мемуарах Маршала Советского Союза А.М. Василевского «Дело всей жизни», нет даже упоминания о том, кто же виноват в случившемся и понесли ли суровое наказание бандеровцы, ранившие командующего фронтом.

И ещё правомерно возникает вопрос: а был ли кто-то задержан по этому громкому делу и предан суду?

Исходя из этого, в начале журналистского расследования мною были обозначены следующие вопросы:

217

1.Кем и почему был выбран именно этот маршрут следования кортежа автомашин командующего фронтом от г.Ровно до г.Славуты?

2.Является ли нападение на него боевиков УПА случайным или это спланированная немецкой разведкой диверсионно-террористическая акция?

3.Как из эпицентра боестолкновения проходила эвакуация раненного генерала Ватутина?

4.Были ли установлены и привлечены к уголовной ответственности организаторы и участники нападения на командующего фронтом?

5.Правильно ли осуществлялось его лечение военными врачами? Ответ на первый вопрос был получен из рассекреченных документов ор-

ганов НКВД и контрразведки «Смерш». В них указано, что маршрутов движения кортежа было 3 (три):

1.Ровно-Здолбунов-Острог-Славута.

2.Ровно-станция Анежин-Славута.

3.Ровно-Гоща-Милятын-Вельбовки-Славута.

По последнему маршруту Военный совет фронта утром 29 февраля 1944 года прибыл в 13-ю армию к генералу Пухову.

При возвращении обратно 29 февраля охраной был предложен более безопасный маршрут. По результатам проведенной разведки офицером штаба майором Белошицким в Славуту должны были ехать через Здолбунов и Острог. Поэтому взвод бойцов во главе с лейтенантом Щербаковым на автомашине «студебеккер» выдвинулся в Здолбунов. Там им было приказано ожидать кортеж. Но, по совету генералов Пухова и Козлова, командующий фронтом принял решение изменить маршрут движения. В 16 часов 30 минут выехали старым маршрутом, то есть через Гощу и Милятын.

Несомненно, это было очень рискованно, ведь существует неписанный закон: «На войне по одной дороге дважды не ходят!». В результате в 18 часов 50 минут кортеж Военного совета фронта подвергся обстрелу боевиков УПА. Итог известен: командующий 1-м Украинским фронтом был ранен.

Также следует отметить, что отдел контрразведки «Смерш» 13-й армии о приезде Ватутина в известность поставлен не был. Почему армейские генералы этого не сделали, остаётся не выясненным.

Ответ на второй вопрос частично удалось получить в Центральном архиве министерства обороны РФ. Обнаруженные там документы косвенно подтверждают причастность немецкой разведки к нападению боевиков УПА на кортеж Военного совета 1-го Украинского фронта.

1.Распоряжение бригаденфюрера СС Бреннера от 12 февраля 1944 года, свидетельствующее о наличии деловой связи между Германским командованием и оуновскими бандами.

То есть в середине февраля оуновцы уже тесно сотрудничали с немецкими спецслужбами, а значит получали от них соответствующие указания.

2.Докладная записка от 19 февраля 1944 года и.о. начальника УШПД Соколова командующему 1-м Украинским фронтом генералу армии Н.Ф. Ватутину о достигнутом соглашении и передаче немцами оружия представителям УПА.

218

Однозначно, немцы после передачи оружия бандам УПА рассчитывали на активизацию ими террористической деятельности.

3. Боевое донесение №60 из штаба 13-й армии начальнику штаба 1-го Украинского фронта от 29 февраля 1944 г. об активности разведывательной авиации противника в районе Ровно. Примечательно, что ни в предыдущий день, ни в последующий активности разведывательной авиации противника не наблюдалось.

Банды УПА вели непримиримую борьбу с большевиками. Главной формой этой борьбы был террор в отношении советских военнослужащих с целью ослабления боеспособности частей Красной Армии, сражавшихся с немецкофашистским вермахтом. Оуновцы, снабжаемые Абвером оружием, боеприпасами и продовольствием, усердно выслуживались перед своими хозяевами и потому стремились совершать громкие террористические акты.

Возможно, что один из таких терактов, если не по заданию, то в угоду немецкой разведке, и был осуществлен 29 февраля 1944 года в селе Милятын?!

Далее, в поисках ответа на третий вопрос было установлено, что эвакуацией раненного генерала Ватутина руководил его порученец полковник Семиков. Он, в тот момент, когда бойцы охраны отражали нападение, отдал приказ водителям разворачивать автомашины. Некоторые из них из-за распутицы застряли в грязи. Но всё же им удалось вырваться из засады и доставить генерала в ближайший 506-й госпиталь в город Ровно. Затем Ватутина через двое суток перевезли в город Киев, где и продолжили его лечение.

Чтобы получить ответ на четвертый вопрос, пришлось изучить уголовные дела по обвинению бандеровцев, а также архивные документы органов НКВД и МГБ, хранящиеся в СБУ и в Центральном государственном архиве общественных объединений Украины. Из них следует: многие главари оуновских бандгрупп в своих отчетах докладывали вышестоящим командирам о ранении Ватутина, ставя себе это в заслугу.

Да и потом, более десятка арестованных по делу Ватутина бандеровцев во время допросов в органах НКВД и НКГБ признавались в причастности к нападению на кортеж командующего фронтом. Кто-то из них говорил правду, пытаясь помочь следствию, а кто-то, допрошенный с пристрастием, просто оговаривал себя. К сожалению, было и такое.

Однако, согласно докладу народного комиссара внутренних дел СССР

Л.П. Берии на имя И.В. Сталина, установлено, что теракт в отношении генерала Ватутина осуществили бандитская группа «Олег» совместно с бандой «Черноморец», ликвидированные в марте 1944 года в ходе чекистско-войсковой операции.

Из оперативных сводок следует:

«9 марта 1944 года в районе села Иванне Ровенской области пограничники обнаружили банду «Черноморец» численностью до 100 человек. В ожесточенной схватке 50 бандитов были убиты. 10 - захвачено живыми, остальным удалось уйти. Однако, через три дня они были настигнуты у деревни Плоска и уничтожены.

219

22 марта оперативные группы 16-го погранотряда разгромили бандгруппу «Олег», свирепствовавшую в Острогском районе Ровенской области».

Правдивость этой версии подтверждается обнаруженными дневниковыми записями главаря банды «Олег», докладной запиской Л.П. Берии и черновыми записями генерала Осетрова, начальника управления «Смерш» 1-го Украинского фронта.

В этих документах фигурирует «Черноморец» и упоминается карта, которая была захвачена бандитами во время боя. Все остальные утверждения, в частности, о том, что шинель Ватутина попала в руки боевиков и в ней потом щеголял какой-то боец УПА, объективного подтверждения в ходе журналистского расследования не нашли.

Отдельно хочется отметить, что пограничные войска не только отомстили за гибель Н.Ф. Ватутина, но и, освободив территорию Украины, взяли под охрану границу СССР, продолжив при этом вести борьбу с оуновскими бандами.

Отвечая на пятый, заключительный вопрос, пришлось ознакомиться не только архивными документами органов «Смерш», но и с архивными документами Военно-медицинского музея Министерства обороны РФ. Из них следует: в Москву для лечения генерала армии Н.Ф. Ватутина, как на этом настаивали врачи, сразу же не отправили. Первый секретарь ЦК КП (б) Украины Н.С. Хрущёв убедил И.В. Сталина в том, что создаст все необходимые условия и поставит на ноги своего боевого друга.

Но считал ли Хрущёв на самом деле Ватутина своим другом? Никита Сергеевич, являясь членом Военного совета Воронежского фронта, а затем и 1- го Украинского, был тогда на вторых ролях, и все лавры побед на Курской дуге и при освобождении Киева заслуженно достались Ватутину. В послужном списке Никиты Сергеевича были только провальные боевые операции, одна из которых – позорный Харьковский котёл (1942 года), который окончился поражением для советских войск и считается одним из самых кровопролитных сражений Великой Отечественной войны.

С этим Хрущёв, видимо, смириться не мог. И когда жизнь Ватутина ок а- залась в его руках, он решил «восстановить справедливость», так как тщеславие не давало ему покоя…

Раненого генерала он почему-то вместо госпиталя разместил в с воем особняке и окружил медицинским персоналом из числа врачей среднего звена. Они осуществляли обычные процедуры: мерили температуру, давали таблетки, делали уколы и т.п. Таким образом, врачи применяли стандартное лечение согласно сложившейся практике. В результате, спустя три недели после ранения, состояние Ватутина резко ухудшилось. Хрущев, видимо, опасаясь гнева И.В. Сталина, начал бить во все колокола. 24 марта 1944 года он передал в Москву телефонограмму с просьбой срочно выслать квалифицированных врачей. Не правда ли, странно, почему этого он не сделал раньше?

5 апреля 1944 года в 14.00 часов, академик Н.Н. Бурденко, приехавший по поручению И.В. Сталина в Киев, провёл операцию Ватутину по ампутации бедра. Ранбольной перенес её удовлетворительно и к концу дня постепенно

220