Образ автора
Поскольку лирика трубадуров полностью укладывалась в каноническую систему жанров, то она требовала не индивидуального, а жанрового образа автора. Меняя жанр, трубадур всякий раз как бы менял и тот облик, в котором он представал перед аудиторией. Если, к примеру, он сочинял стихотворение, где говорил о множестве своих добродетелей, то это вовсе не значило, что он действительно обладал всеми этими достоинствами. Это значило лишь то, что он упражнялся в жанре «похвальбы» (вариант жанра персональной сирвенты, в ней трубадуры обсуждали достоинства и недостатки друг друга и своих покровителей). Этот жанр требовал образа «хвастуна». Например, в стихотворении Пейре Видаля, автор себя характеризует без лишней скромности следующим образом:
Я рыцарство явил во всей красе,
Притом любви постигнул тайны все,
Я преданнейшим был ее слугой,
И как под крышей дома рады мне,
Так ужас я внушаю на войне,
Повсюду я предупрежден молвой (стр. 161).
А на самом деле трубадур всего лишь хочет получить коня в подарок от своего господина.
Конечно, в творчестве трубадуров отражались и их реальные пристрастия, вкусы и убеждения, реальный жизненный опыт и т. п., но все это неизбежно проецировалось на закрепленный в традиции изобразительный каркас. Трубадуры были уверены, что такая традиция выработала наилучшие средства для выражения любого состояния или движения души и задача состоит лишь в том, чтобы оживить искренним чувством готовые формы жанра.
Культурный код
Каков же «культурный код» этой поэзии? В эпосе идеал куртуазии складывался по преимуществу из понятий героизма, доблести, верности и щедрости. Любовь, как мы видели, например, в «Песни о Роланде», в этот идеал либо вовсе не входила, либо оказывалась на периферии. Новаторство трубадуров заключалось именно в том, что они не только выдвинули любовь на первый план, но и превратили ее в категорию, организующую всю систему куртуазных ценностей.
Типичная ситуация любовной песни трубадуров сводится к описанию сладостного и мучительного томления поэта по замужней Даме. Она, к тому же, намного выше его по социальному положению. Дама сурова и неприступна. Поэт смиренно молит о любви, и вечно колеблется между надеждой и отчаянием. «— Дама, молю хоть о капле тепла», – взывает к Даме Аймерик де Пегильян (стр. 167).
Поэт смеет рассчитывать лишь на приветливый взгляд или – высшая награда! – на невинный поцелуй. Как, например, Арнаут де Марейль (конец XII в.) в стихотворении «Нежным ветерка дыханьем…»
Где предел моим страданьям,
Май цветущий, отвечай!
Иль она, воздавши дань им,
Поцелует невзначай?.. (стр. 91)
Ситуация эта до бесконечности варьировалась из кансоны в кансону, переходила от трубадура к трубадуру. При это нужно учитывать, что по самой своей природе их творчество не было биографически-исповедальным. Воспеваемая ими любовь могла не иметь ничего общего с увлечениями, которые они испытывали в реальной жизни. Да и Прекрасная Дама – имела мало общего с теми конкретными женщинами, которые дарили (или не дарили) их своей благосклонностью.
Трубадуры воспевали не свою чувственность, но нечто совсем иное – любовь человека к Благу, Красоте и Совершенству. Новаторство трубадуров заключалось в том, что впервые в европейской словесности они решились отождествить это благо не с Богом и не с Девой Марией, а с идеализированной женственностью. Высшие духовные ценности персонифицировались в образе Дамы.
Эта идеализация имела двоякий смысл. С одной стороны, любовь к Даме мыслилась как отблеск и предвкушение любви небесной и потому принимала формы обожествления и религиозного поклонения. Возникала своего рода светская религия высшего круга провансальских феодалов. Поэты исключали элемент плотских отношений и тем самым акцентировали сугубо духовный характер воспеваемого ими чувства.
С другой стороны, сам факт выдвижения на первый план «земной», хотя и обожествляемой Дамы говорит о стремлении трубадуров закрепить высшие ценности не в чисто религиозной, а в «посюсторонней» сфере. Это означает, что, пользуясь мистическими смыслами и формулами, трубадуры тем не менее впервые в Европе создали светскую лирику.
Кроме того, нужно учитывать, что формируясь в феодальной среде, поэзия трубадуров осмысляла любовь к Даме в терминах феодальных отношений. Поклоняясь Даме как божеству, поэт в то же время был «верен» ей и «служил» как вассал своему сеньору, а Дама, со своей стороны, «покровительствовала» трубадуру, «защищала» его и награждала традиционными дарами (например, кольцом) или ритуальным поцелуем.
Красота Дамы толковалась как отражение божественной красоты и совершенства. Пейре Видалю даже кажется, что, глядя на даму он видит Бога. Еще один яркий пример стихотворение Арнаута де Марейля «Песня о радости любви»:
Краше она асфоделей,
Телом — Елены белей,
Искренна в слове и в деле —
Верх куртуазности в ней;
Рыжеволоса, пригожа,
Чисто и сердце и лик.