20) Сделки с пороком содержания.

Сделки с пороками содержания характеризуются расхождением условий сделки и желаемого сторонами результата с требованиями закона и иных правовых актов.

Презумпция оспоримости незаконных по содержанию сделок исключает острую необходимость дополнительного нормативного напоминания о возможности признания их недействительными. Вместе с тем в п. 3 ст. 182 ГК РФ содержится специальное указание на оспоримость сделок, нарушающих запрет на совершение представителем сделок от имени представляемого в отношении себя лично, а также в отношении другого лица, представителем которого он одновременно является. Кроме того, ряд специальных норм об оспоримости сделок с порочным содержанием (подозрительные сделки и сделки, влекущие за собой оказание неправомерного предпочтения одному из кредиторов перед другими кредиторами) закреплено в ст. 61.2 и 61.3 Федерального закона от 26 октября 2002 г. N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)"*(438).

Среди сделок с пороком содержания в главе 9 ГК РФ особо выделены следующие ничтожные сделки:

1) сделки, совершенные с целью, заведомо противной основам правопорядка или нравственности (ст. 169 ГК РФ);

В теории такие сделки иногда именуют антисоциальными. Поскольку сделки этой категории тесно соприкасаются с административными, налоговыми и другими публичными отношениями, а также могут повлечь имущественные последствия конфискационного характера, с целью обеспечения единообразия судебных подходов к ним Пленум Верховного Суда РФ в п. 85 Постановления N 25 дал необходимые разъяснения. Для квалификации сделки по ст. 169 ГК РФ необходима совокупность двух условий.

Во-первых, сделка не просто не соответствует закону или иным правовым актам, а нарушает основополагающие начала российского правопорядка, принципы общественной, политической и экономической организации общества, его нравственные устои. К таким сделкам могут быть отнесены сделки, направленные на:

- производство и отчуждение ограниченных в гражданском обороте объектов (оружия, боеприпасов, наркотических средств, других товаров, обладающих опасными для жизни и здоровья граждан свойствами, и т.п.);

- изготовление и распространение литературы и иной продукции, пропагандирующей войну, национальную, расовую или религиозную вражду;

- изготовление или сбыт поддельных документов и ценных бумаг;

- нарушение основ отношений между родителями и детьми. Судам рекомендовано исходить из того, что нарушение стороной сделки закона или иного правового акта, в частности уклонение от уплаты налога, само по себе не означает, что сделка совершена с целью, заведомо противной основам правопорядка и нравственности.

Во-вторых, цель сделки, права и обязанности, которые стороны стремились установить при ее совершении, либо желаемое изменение или прекращение соответствующих прав и обязанностей противоречат основам правопорядка или нравственности заведомо. Этот признак антисоциальности сделки имеется только в том случае, если будет установлено наличие умысла хотя бы у одной из сторон.

2) сделки в отношении имущества, распоряжение которым запрещено или ограничено (п. 1 ст. 174.1 ГК РФ).

Правила новой ст. 174.1. ГК РФ дифференцируют последствия нарушения сделкой запрета или ограничения на распоряжение имуществом в зависимости от того, вытекает ли запрет (ограничение) непосредственно из закона, либо устанавливается в судебном и ином предусмотренном законом порядке.

В первом случае нарушение общего законного запрета (вытекающего, в частности, из законодательства о несостоятельности (банкротстве)), влечет ничтожность сделки в той части, в какой она предусматривает распоряжение соответствующим имуществом (п. 1 ст. 174.1 ГК РФ). Например, ничтожна сделка по отчуждению концессионером объекта концессионного соглашения вопреки норме п. 6 ст. 3 Федерального закона от 21 июля 2005 г. N 115-ФЗ "О концессионных соглашениях"*(439). При этом презумпция знания закона исключает необходимость доказывания осведомленности контрагента об установленных запретах (ограничениях).

Во втором случае нарушение запрета, адресно установленного судом (или административным органом) в отношении имущества конкретного должника в пользу кредитора или иного уполномоченного лица, не влечет недействительности сделки, но при недобросовестности контрагента не препятствует реализации прав указанного кредитора или иного управомоченного лица, которые обеспечивались запретом (п. 2 ст. 174.1. ГК РФ). К примеру, если по иску займодавца о взыскании суммы займа судом в порядке обеспечения иска (в целях возможного обращения взыскания) арестована вещь заемщика, но последний продал ее третьему лицу, займодавец сможет реализовать свои права, обеспеченные арестом, в том числе путем подачи иска об обращении взыскания на проданную третьему лицу вещь. По существу, речь идет о создании посредством п. 2 ст. 174.1 ГК РФ некоего судебного залогового права в отношении арестованного имущества (п. 5 ст. 334 ГК РФ). Важно подчеркнуть, что такое право может быть реализовано только в том случае, если будет доказано, что приобретатель имущества знал или должен был знать о запрете на распоряжение имуществом должника, в том числе не принял все разумные меры для выяснения правомочий должника на отчуждение имущества.

Во многих случаях в законе, предписывающем или запрещающем участникам гражданских правоотношений определенное поведение, содержится и указание на недействительность (ничтожность) сделок, совершенных вразрез с этим законом. Так, в силу ст. 793 ГК РФ соглашения транспортных организаций с пассажирами и грузовладельцами об ограничении или устранении установленной законом ответственности перевозчика недействительны, если возможность таких соглашений не предусмотрена транспортными уставами и кодексами. Согласно ст. 1045 ГК РФ отказ участника договора простого товарищества от права знакомиться со всей документацией по ведению дел или ограничение этого права, в том числе по соглашению товарищей, ничтожны. По прямому указанию закона к ничтожным сделкам с пороками содержания также относятся: заключенное заранее соглашение об устранении или ограничении ответственности за умышленное нарушение обязательства (п. 4 ст. 401 ГК РФ); договор, предусматривающий передачу дара одаряемому после смерти дарителя (п. 3 ст. 572 ГК РФ); договор, устанавливающий пожизненную ренту в пользу гражданина, который умер к моменту его заключения (п. 3 ст. 596 ГК РФ).

В п. 74 Постановления N 25 обращено внимание судов на возможность квалификации договора как ничтожного полностью или в части, даже если в законе не содержится прямого указания на его ничтожность, если условия такого договора противоречат существу законодательного регулирования соответствующего вида обязательства, например, ничтожно условие договора доверительного управления имуществом, предусматривающее переход имущества в собственность доверительного управляющего по истечении срока договора.