2. Тира – греческий город-колония
Греческая колонизация западных и северных берегов Чёрного моря приходится на вторую половину VII – VI в. до н. э., то есть на тот период, когда развитие ремесленного производство торговли и денежного хозяйства уже охватило ведущие центры метрополии. Милетяне прокладывают путь к устьям двух великих рек Дунай и Днепр и возводят опорные пункты. Первопоселенцы располагались в обоих случаях на островах и полуостровах в местностях малопригодных для сельскохозяйственного производства, но зато безопасных и создавших благоприятные условия для рыболовства. Не удивительно, что за первыми поселенцами закрепились «греческие» имена - Истра и Борисфенида. По античной традиции основание Истрии относится к 657–656 гг. до н.э., а Борисфениды – к 645-644 г. до н.э26.
Первые опорные пункты ионян27 были, по все вероятности, не торговыми факториями или земледельческими посёлками, а рыболовецкими, в самом начале, быть может, сезонными станциями. Их население при наличии на месте сырья и пригодных для обработки земель постепенно обращалась к ремесленному производству или к земледелию, не пренебрегая связей с кочевыми или оседлыми племенами более или менее отдалённых районов. В каком соотношении сочетались эти занятия в среде жителей конкретных поселений, зависело в каждом случае от конкретных условий.
С середины VI в. до н. э. начинает функционировать ряд небольших греческих поселений на всем побережье от устья Буга до Березанско-Сосицкого лимана. Эти поселения характеризуются ярко выраженным аграрным типом хозяйства; они просуществовали до первой четверти V в. до н. э28.
Общая картина колонизации Западного и Северо-Западного Причерноморья является необходимым фоном истории возникновения греческих поселений Нижнего Поднестровья. По-видимому, накануне и в эпоху колонизации степные просторы между нижним Дунаем и Днестром не имели постоянного оседлого населения, хотя фракийские поселенцы уже проникли на левый берег Дуная29.
Непосредственно на берегах нижнего Днестра, Днестровского лимана и на морском побережье ранние памятники местного населения не выявлены30. Можно полагать, что ионийские поселенцы оказались здесь первыми постоянными жителями. Вместе с тем в основанные греками населённые пункты Нижнего Поднестровья уже в VI в. до н. э. проникли скифские и фракийские этнические элементы, так что вряд ли можно думать об абсолютном отсутствии местного населения вблизи от греческих поселений.
Между Тилигулом (Асиаком) и Днестром (Тирасом) Мела и Плиний помещают племена асиаков, а между Днестром и Дунаем – истриан. Если археологические памятники Никония позволяют относить возникновения этого центра ко второй половине VI в. до н.э., то в Тире не открыты следы строительства этого времени, а сообщения в научной литературе о находках сосудов и терракот VII в. до н.э. не поддаются проверке, что не даёт возможность аргументировать высказанную ещё до начала археологических раскопок догадку об основании Тиры в VII в. до н. э. Нельзя согласиться и с утверждением, что Тира возникла в V в. до н. э. Высказывалось даже предположение будто этот город был основан беглецами «из разорённых персами ионийских городов и, особенно, Милета», иными словами , что он возник в конце первого десятилетия V в. до н. э.
Если оставить в стороне оба предположения, возникновение Тиры как милетской апойкии во второй половине или в конце VI в. до н. э. представляется наиболее вероятным.
Слабая изученность ранней истории Нижнего Поднестровья влечёт за собой и другие предположения. Высказывались догадки о последующем переселение «греческих обитателей острова» на коренной берег; вновь основанное поселение получило название реки. В последние годы это гипотеза была уточнена – переселение состоялось якобы «в организованном порядке», так что «на новом месте продолжала существование та же городская община, те же органы самоуправления», и именно это «дало основание источникам Плиния и Стефана Византийкого свидетельствовать, что город Тира раньше назывался Офиуссой». Многие центры античного Причерноморья носили, наряду с официальным именем, ещё и другое, применявшееся преимущественно в метрополии и весьма вероятно, что ранее название Офиусса существовало в течение продолжительного времени параллельно с именем Тира.
Имеющееся источники не дают возможности определись социальный состав первых поколений населения Тиры, но она подобна другим античным центрам, сформировалась как рабовладельческий полис, в котором «различия классов фиксировалось в сословном деление населения, сопровождалось установление особого юридического места в государстве для каждого класса». Особенности общественно-политического устройства Тиры в VI-V вв. до н. э. неизвестны, но, поскольку в других милетских регионах вначале их существования власть находилась в руках олигархов и гражданскими правами пользовались, по словам Аристотеля, «лишь очень не многие», следует считать вероятным, что и в Тире с её аграрным профилем хозяйства долго сохранялись олигархические порядки.
Конкретные события политической жизни Тиры в VI-V вв. до н. э. могут быть намечены только предположительно, и о том, к примеру, какова была судьбы города во время похода Дария против скифов нет данных31. Высказывались, правда, соображения о том, что в результате похода, который относится к предпоследнему десятилетию VI в. до н. э., греки Западного и Северо-Западного Причерноморья были вынуждены признать власть Персии и оставались в зависимости от неё до афинских побед в годы греко-персидских войск, и даже были сформулированы догадки и том, что в борьбе скифов против персидского нашествия роль организаторов принадлежали причерноморским грекам, а сам поход был направлен против античных городов Причерноморья, но достоверность таких гипотез не более убедительна, чем предположение о разрушении Истрии при скифском нашествии, последовавшим вслед за поражением Дария. По-видимому, единственное, что можно утверждать, это то, что при любом маршруте персов Тира находилась в зоне военных действий, а значит, вероятно, была вынуждена признать в конце VI в. до н. э. зависимость от власти «великого царя царей», которая, впрочем, вряд ли была прочной и продолжительной. Согласно Геродоту, после поражения Дария скифы пытались заключить союз со Спартой и около середины 90-х годов V в. до н. э. или даже раньше32 перешли Дунай и дошли до Галлиполийского полуострова33.
Следует понимать, что Тира в силу своего географического положения взаимодействовала с двумя варварскими мирами – фракийским и скифским, так как находилась в пограничном для этих двух варварских массивов регионе. Это создавало не только дополнительные сложности для греков, но и дополнительные возможности экономического, политического и культурного плана. Не вызывает никакого сомнения сам факт существования системы «греки – варвары», без которой жизнь греческих полисов была просто невозможной.