1331

Прошу довести эти соображения до сведения руководства Совета Министров Татарской АССР»468.

В1971 г. уполномоченный по ТАССР и чиновники других инстанций вынуждены были заниматься «делом» Хабибова Ирэке Гамиловича:

«№ 116 8 сентября 1971

Уполномоченному по делам религии при Совете Министров СССР по Татарской АССР тов. Михалеву И.А.

Всвязи с Вашим запросом, сообщаем в порядке информации, сведения

оХабибове Ирэке Гамиловиче.

Виюле 1968 г. по рекомендации парткома колхоза «Коммунар» Янаульского района и исполкома Кармановского сельского совета Башкирской АССР, на татарское режиссерское отделение был принят тов. Хабибов И.Г., 1949 г. рождения.

Виюле 1971 г. т. Хабибов закончил учебу и получил диплом по специальности режиссер татарского народного драматического театра. В 1971 г. дирекцией и общественными организациями училища были получены сигналы о том, что Хабибов занимается религиозной деятельностью: встречается с муллой, молится, приобретает религиозную литературу и готовит себя для поступления в религиозную семинарию. В результате беседы членов профкома и комитета ВЛКСМ с Хабибовым, последний категорически отрицал вышеуказанные сигналы и дал следующее письменное объяснение профкому и комитету ВЛКСМ.

Объяснительная записка Я, Хабибов Ирэк Гамилович, в связи с рядом вопросов о моих взглядах

иубеждениях, о моем отношении к религиозным учениям и верованиям имел беседу с завучем училища Смирновой Н.Ф.

Из данной записки кратко излагаю свои ответы. Еще учась в 10 классе, я стал интересоваться старым тюркским и арабским языками. В течение 4-х лет я изучил эти языки и стал читать книги на этих языках. Мною были прочитаны

Среди них были и книги на религиозные темы, читал Коран в переводе

иподлиннике (перевод Хатиб Чалоби 10 века). Приехав в Казань, я 3 раза посетил Мечеть. Мне было интересно узнать, как проходит служба.

Внастоящее время я в мечеть не хожу, религиозных взглядов не разделяю. Мой интерес ограничивался лишь желанием узнать подробнее историю развития религии.

14/1-71 г.

Подпись: И. Хабибов.

468 НА РТ. Ф. Р-873. Оп. 1. Д. 136. Л. 29.

131

В комсомольскую организацию Казанского театрального училища от Хабибова И.Г.

учащегося 3 курса режиссерского отделения. Объяснение

На вопросы члена комитета о моем отношении к мусульманской религии поясняю, что я интересовался Кораном и читал книги на религиозные темы, потому что меня это просто интересовало это познавательно. Я придерживался и придерживаюсь, и буду придерживаться устава ВЛКСМ и твердо стою на материалистических позициях. В бога не верю и религию тоже религиозной пропагандой не занимаюсь. И как атеист готов выступить на странице печати и перед любой аудиторией.

5/3-71 г.

Подпись: И. Хабибов.

Более того, т. Хабибов на страницах молодежной республиканской газеты «Татарстан яшьларе» 20 мая 1971 г. выступил с большой статьей на антирелигиозную тему. По завершению учебы т. Хабибов выразил желание работать артистом в Мензелинском театре Татарской АССР. Пробыв в театре один сезон, он привез письмо Министра культуры Башкирской АССР с просьбой направить его художественным руководителем в Бураевский народный театр БАССР.

На основании этого письма Министерство культуры ТАССР пересмотрело назначение Хабибова И.Г. и удовлетворило просьбу Министерства культуры БАССР»469.

Кроме того, в обязанности уполномоченного Совета по делам религиозных культов входили прием верующих и по возможности устранение возможных недоразумений. Следует отметить, что мусульмане отличались активностью в данном направлении; так, 1945 г. из 32 посетителей уполномоченного по Ульяновской области 11 являлись мусульманами; из 33 верующих, побывавших на приеме у уполномоченного по Пензенской области С.Д. Горбачева, за один квартал 1945 г., 15 человек были верующими ислама: «Беседы … носили справочный характер – об открытии молитвенных зданий, о порядке оформления регистрации религиозных обществ, исполнительного органа и ревизионных комиссий религиозных обществ, а также об оказании помощи в получении железнодорожных билетов (служители религиозных культов)»470.

Серьезное внимание уделяли уполномоченные исследованию проповеднической деятельности духовенства. Муллы Среднего Поволжья в связи с преклонным возрастом и низким уровнем образования проповеднической деятельностью занимались не особо активно, кроме того,

469НА РТ. Ф. Р-873. Оп. 1. Д. 136. Л. 39.

470ГАПО. Ф. 2392. Оп. 1. Д. 114. Л. 43.

132

изучение уполномоченными Совета содержания бесед мусульманского духовенства при чтении Корана на квартирах верующих было затруднено. Тем не менее, это направление являлось весьма серьезным, поскольку, как верно определял уполномоченный Совета по Пензенской области, проповеди духовенства в некоторой мере «тормозят процесс отмирания иллюзорных взглядов верующих на окружающий мир и понижают их активность в строительстве новой жизни»471.

На протяжении 1960-1970-х гг. для уполномоченных Совета в Среднем Поволжье актуальным продолжало оставаться направление работы, связанное с паломничеством к «святым местам». Основное количество «святых мест» мусульманского культа Среднего Поволжья было сосредоточено в Татарской АССР. На территории республики было зафиксировано 16 «святых мест» («святая могила», ключ, «святой камень» и т.д.) в 16 населенных пунктах472. В Куйбышевской области собственно в г. Куйбышеве развалины мечети почитались верующими как «святое место»; в пос. Благодаровке Сиделькинского района к могиле муллы В. Сабирова, где была установлена каменная плита с надписью из молитвы и слова «Шаиш» на арабском языке и самовольно построен мавзолей473, также стекались паломники, и не только местные, но и из Астраханской и Пензенской областей, Башкирской и Татарской республик, Казахстана, Узбекистана; в

с. Алькино привлекал к себе верующих водный источник «Святая вода», «Ключик» (зям-зям), «которая славилась не хуже, чем в Мекке»474. На

территории Пензенского региона было известно об одном мусульманском «святом месте» – могильнике в Головинщенском районе, где был похоронен мулла – ишан, где систематически собирались верующие не только из соседних селений, но и других городов, читали молитвы, совершали жертвоприношения475. В Ульяновской области «святым местом» считалось захоронение «святого» ишана Хабибуллы Хансевярова (с. Новые Зимницы Старокулаткинского района)476.

В регионах Среднего Поволжья в 1970-е гг. местными органами власти были проведены совещания по вопросу «О прекращении паломничества к так называемым «святым местам», на которых присутствовали, как правило, работники РК КПСС, представители управлений культуры, облоно и других организаций, обозначившие комплекс профилактических мероприятий. С того времени вопрос о предотвращении паломничества к

471ГАПО. Ф. 2392. Оп. 1. Д. 59. Л. 59.

472НА РТ. Ф. Р-873. Оп. 2. Д. 39. Л. 14.

473В 1956 г. по предписанию областного отдела по делам архитектуры мавзолей был снесен «как самовольно и незаконно построенное здание на колхозной земле», после чего паломничество значительно сократилось, доходы муллы уменьшились // ГАСО. Ф. Р-4089. Оп. 1. Д. 32. Л. 6.

474ГАСО. Ф. Р-4089. Оп. 1. Д. 24. Л. 19-20; Д. 32. Л. 6,13; НА РТ. Ф. Р-873. Оп. 2. Д. 39. Л. 15.

475ГАПО. Ф. 2392. Оп. 1. Д. 28. Л. 48.

476ГАУО. Ф. Р-3705. Оп. 1. Д. 164. Л. 72.

133

так называемым «святым местам больше не являлся актуальным для местных советских властей Среднего Поволжья.

Одним из видов деятельности уполномоченных на местах, на котором постоянно акцентировалось внимание в директивных документах из столицы, были инспекторские выезды в населенные пункты различных районов области с целью изучения религиозности проживавших там и разработки мер, направленных на ее снижение. Все уполномоченные Совета Среднего Поволжья были очень дисциплинированными в исполнении данного направления работы: в 1960 г. уполномоченный Совета Татарской АССР Ф.С. Мангуткин лично выезжал в Октябрьский район республики; только в течение 1980 г. аппарат уполномоченного Татарской АССР совершал проверочные выезды в г. Альметьевск, Бугульму, Зеленодольск, Лениногорск, Набережные Челны, р.п. Арск и т.д.477

Особым направлением работы уполномоченных Совета по делам религий на местах было осуществление контроля за финансовой деятельностью общин. Религиозное объединение, в том числе и мусульманское, представляло собой сложный социальный институт. Мусульманские общины Среднего Поволжья вели активную экономическую, просветительскую и другую деятельность, которая, хотя и принимала религиозную окраску, но не являлась собственно религиозной практикой. Обеспечение своего материального благополучия являлось одним из главных направлений деятельности местных исламских объединений.

Материальные доходы мечетей были весьма значительны, и складывались они из пожертвований собственно на содержание мечетей и духовенства и жертвоприношений скота; расход материальных средств осуществлялся по следующим направлениям – на содержание служителей культа, обслуживающего персонала, ремонт и содержание молитвенных зданий, отчисления в различные фонды и религиозным центрам и т.д.

Как правило, сбор денежных средств на содержание мечети проводился два раза в год, по праздникам «Ураза-байрам» и «Курбанбайрам», предусматривались обязательная милостыня (закят) и добровольное пожертвование (садака). До начала праздничного богослужения по случаю окончания месячного поста (ураза) верующими было принято раздавать бедным и нищим милостыню (закят аль-фитр; фитр саадака(сы) – милостыня по случаю праздника разговления). Но поскольку в социалистическом обществе нет бедных и богатых, все трудоспособные имеют работу, а престарелые и инвалиды обеспечены государственными пенсиями, главой Центрального Духовного управления мусульман были даны фетвы478, в которых указывалось, что милостыни должны вноситься только в кассы мечетей.

477НА РТ. Ф. Р-873. Оп. 1. Д. 99. Л. 87.

478Фетва – письменное заключение, мнение религиозного авторитета по важным богословско-юри- дическим вопросам; не носит обязательного характера для всех верующих.

134

Систематический учет доходов мечетей уполномоченные Совета на местах начали вести только с начала 1960-х гг., до этого времени данные весьма эпизодичны, тем не менее, их объем очень существенен. Так, в

мечети г. Ульяновска «фитр садака» в 1968 г. составил 697 руб., в 1979 г. - 1049 руб.479.

Доходы мечетей Среднего Поволжья были весьма значительны, по-

скольку верующие вносили большие суммы – около 10-20 руб. с каждого480 (в тыс. руб.)481:

В конце 1970-х гг. уполномоченные констатировали увеличение пожертвований, причем за счет «вновь зарегистрированных объединений и … роста индивидуальных пожертвований от верующих»482.

Кроме денежных средств, в мечети регулярно поступали от верующих одеяла, шкуры от забитого для жертвоприношения скота и т.д. Одеяла в мечетях использовали для постилок на полы, шкуры сдавались в заготконторы.

Как правило, за службу в мечетях получали денежную оплату мулла, муэдзин, исполнявший все религиозные обряды и требы среди населения,

исторожа. Так, в мечети с. Кочалейки Каменского района в 1970 г. «сидели» на окладе: мулла Рамазанов Зяид, 1888 г.р., образование – 10 классов, работавший белокузнецом, получавший помимо оклада в 20 руб., еще

ипенсию в 30 руб.; а также сторож Искандеров Ибрагим, 1901 г.р., без

образования, работавший чернорабочим, не получал пенсию, а лишь оклад в мечети – 10 руб.483. Но в отличие от православных церквей, платный обслуживающий персонал в большинстве мечетей имелся в минимальном количестве или отсутствовал вовсе (типичным было соотношение как, например, в Куйбышевской области, где в 1970 г. был зарегистрирован 51

479ГАУО. Ф. Р-3705. Оп. 1. Д. 96. Л. 3; Д. 133. Л. 17; ГАСО. Ф. Р-4089. Оп. 1. Д. 32. Л. 8, 13.

480ГАУО. Ф. Р-3705. Оп. 1. Д. 133. Л. 17.

481НА РТ. Ф. Р-873. Оп. 1. Д. 11. Л. 167; Д. 46. Л. 10; ГАПО. Ф. 148. Оп. 1. Д. 4714. Л. 45; Ф. 2392.

Оп. 1. Д. 66. Л. 72; Д. 101. Л. 3; Д. 1. Л. 163, 209; ГАУО. Ф. Р-3705. Оп. 1. Д. 96. Л. 142; Д. 106. Л. 83; Д. 133. Л. 32; Д. 117. Л. 32, 76; ГАСО. Ф. Р-4089. Оп. 1. Д. 2. Л. 10; Д. 3. Л. 24, 41; Д. 5. Л. 4, 32; Д. 7. Л. 12; Д. 9. Л. 6; Д. 11. Л. 6; Д. 15. Л. 27; Д. 19. Л. 25; Д. 33. Л. 4.

482НА РТ. Ф. Р-873. Оп. 1. Д. 99. Л. 76.

483ГАПО. Ф. 148. Оп. 1. Д. 1. Л. 6.

135

служитель православного культа и 197 человек обслуживающего персонала, тогда как на 14 служителей мусульманского культа приходилось 8 человек обслуживающего персонала)484. Средняя зарплата муллы составляла 20-35 руб.; муэдзины получали, как правило, 20-25 руб. в месяц485. Уже с конца 1950-х гг. начинается серьезное сокращение числа людей, работавших в церковной системе, на которых распространялось трудовое законодательство. Так, в соответствии с «Положением о порядке назначения и выплаты государственных пенсий» (1957 г.), инструкции Министерство социального обеспечения РСФСР «О ревизии правильности выплаты государственных пенсий и пособий (1965 г.), постановлением правительства № 995 от 31 декабря 1965 г., работники религиозных организаций были лишены права на льготный порядок выплаты пенсий, что затем нашло подтверждение в 1974 г. в инструктивном письме Минсоцобеспечения РСФСР № 1-47-7 «О нарушении порядка назначения и выплаты государственных пенсий»486. Мусульманское духовенство с

мест незамедлительно «откликнулось» на данное новшество жалобами во все инстанции487.

Совет по делам религиозных культов при Совете Министров СССР

своим письмом № 12/с от 5 сентября 1962 г. информировал уполномоченных Совета по Среднему Поволжью о создании Отдела международных связей мусульманских организаций СССР. По рекомендации Совета советские религиозные исламские организации призваны были активизировать свою внешнеполитическую деятельность в интересах социалистического государства. В связи с этим Совет «просил дать необходимые рекомендации мусульманским объединениям и мечетям об отчислении денег для финансирования Отдела международных связей»488. Однако, должной активности местные организации верующих не проявили: в адрес Отдела международных связей, или как его часто называли уполномоченные «отдел внешних отношений», мусульманскими объединениями мечетей Куйбышевской области в 1965 г. была перечислена не-

значительная сумма – 2000 руб., в 1966 г. – 1650 руб., в 1968 г. – 2300 руб., в 1970 г. – 3000 руб., в 1971 г. – 4100 руб., в 1973 г. – 5600 руб.489 и т.д. В

1975 г. Совет по делам религий при Совете Министров СССР направил уполномоченный на места, в том числе и в Среднее Поволжье, секретный документ о необходимости активизации международной деятельности советских мусульманских объединений: «В последние годы существенно расширились контакты мусульманских организаций СССР с мусуль-

484ГАСО. Ф. Р-4089. Оп. 1. Д. 11. Л. 6.

485ГАУО. Ф. Р-3705. Оп. 1. Д. 55. Л. 94; ГАПО. Ф. 148. Оп. 1. Д. 1. Л. 16, 29.

486НА РТ. Ф. Р-873. Оп. 2. Д. 67. Л. 90.

487НА РТ. Ф. Р-873. Оп. 2. Д. 67. Л. 91.

488ГАПО. Ф. 2392. Оп. 1. Д. 66. Л. 122.

489ГАСО. Ф. Р-4089. Оп. 1. Д. 2. Л. 10; Д. 3. Л. 24; Д. 7. Л. 42; Д. 11. Л. 48; Д. 15. Л. 27; Д. 19. Л. 25;

Д. 41. Л. 9, 68.

136

манскими организациями зарубежных стран, увеличился выпуск пропагандистской литературы и фильмов о жизни мусульман нашей страны, рассчитанных для распространения и демонстрации за рубежом. Ввиду важного значения названных мероприятий для показа преимуществ социализма перед капитализмом, разоблачения антисоветизма и антикоммунизма, для сплочения прогрессивных мусульманских деятелей зарубежных стран во имя борьбы за мир и социальный прогресс, директивными органами принято решение о дальнейшем усилении этой работы»490. Поскольку финансовые возможности Духовных управлений мусульман и Отдела международных связей мусульманских организаций

СССР сдерживали направление налаживания контактов и выпуска пропагандистских материалов, уполномоченным предписывалось принять меры для увеличения мечетями добровольных отчислений на счета ДУМ и Отдела международных связей. Тем не менее, значительного увеличения финансирования не произошло: куйбышевские мечети в 1977 г. перечислили 4900 руб.491; из Татарской АССР в 1979 г. было перечислено 50700 руб.492; в начале 1980-х гг. мечети Ульяновской области также делали минимальные денежные переводы493.

Кроме того, со стороны уполномоченного принимались активные меры по направлению церковных средств на общественно-полезные нужды – в «Фонд мира» и «Фонд охраны памятников». Идеологическим обоснованием для сотрудничества обеих сторон в плане направления средств в «Фонд мира» являлось утверждение самих же церковников, что конфессии являются миротворческими и объединяются во имя мира. По мнению уполномоченного Совета по Пензенской области С.С. Попова, «поступление … денежных средств в «Фонд мира» помимо экономической выгоды для государства имело немаловажное и политическое значение, так как в другом случае эти средства могли бы быть использованы на укрепление религиозных организаций»494. Подчеркивалась недопустимость использования религиозными обществами данного повода как предлога для дополнительных поборов.

Начиная с 1960-х гг. мусульманское духовенство, как и православное, стало систематически участвовать в сборе пожертвований в «Фонд мира». До 1961 г. взносы религиозных объединений были эпизодичными и незначительными. После тщательной разъяснительной работы уполномоченных Совета по делам религий мечети Татарской АССР внесли в «Фонд мира» в 1969 г. 16975 руб., 1970 г. – 23600 руб., 1973 г. – 27430; в Пен-

зенской области за период 1961-1969 гг. мечети перечислили 3102 руб.; в

490ГАСО. Ф. Р-4089. Оп. 1. Д. 20. Л. 20.

491ГАСО. Ф. Р-4089. Оп. 1. Д. 2. Л. 2.

492НА РТ. Ф. Р-873. Оп. 1. Д. 93. Л. 33.

493ГАУО. Ф. Р-3705. Оп. 1. Д. 154. Л. 83.

494ГАПО. Ф. 148. Оп. 1. Д. 5235. Л. 59; Ф. 148. Оп. 1. Д. 4914. Л. 7.

137

1972 г. – 2412 руб., в 1975 г. – 1684 руб.; куйбышевские мечети – по 250 руб.

в1963 г. и 1964 г., в 1965 г. – 500 руб., в 1968 г. – 900 руб., в 1969 г. – 850 руб.,

в1970 г. – 2000 руб., в 1971 г. – 3100 руб., в 1973 г. – 10500 руб.;

ульяновские мечети направили в 1970 г. 4500 руб., в 1973 г. – 7610 руб.495 Уполномоченный Совета по Пензенской области С.С. Попов считал, что данная «положительная и совершенно добровольная инициатива» религиозных общин должна была находить у светских властей всяческую поддержку. Однако в некоторых случаях местные советские органы не проявляли интереса к данному вопросу. Только этим С.С. Попов объясняет тот факт, что некоторые религиозные общества, несмотря на имевшиеся

материальные возможности, перечисляли в «Фонд мира» ничтожные суммы496. В свою очередь, заместитель председателя Пензенского исполкома облсовета А.Н. Власов обращал внимание, что «вся эта работа … должна проводиться с определенным тактом, без применения каких-либо мер принуждения. Нельзя также допускать, чтобы религиозные общества

использовали такие взносы в качестве предлога для проведения каких-либо дополнительных сборов средств среди верующих»497.

Сначала 1970-х гг. серьезное внимание уполномоченные регионов Среднего Поволжья уделяли поступлениям церковных взносов в «Фонд восстановления памятников истории и культуры». По мнению уполномоченного по Пензенской области С.С. Попова, «многие ценнейшие памятники истории и культуры нашей области до настоящего времени не взяты на учет и никем не охраняются, в них не проводится поддерживающий

ремонт, в результате чего часть из них приходит в ветхость и разрушается…»498. С.С. Попов, считал, что, «даже не прибегая к существенному сокращению взносов церквей в «Фонд мира», можно было бы обеспечить

ежегодно внесение религиозными организациями в «Фонд восстановления памятников истории и культуры» около 200 тысяч рублей денег»499, хотя реальные взносы были единичными и минимальными. Тем не менее, мусульманские религиозные общества проявляли в данном направлении гораздо меньшую активность, нежели православные. Так, в Ульяновской области в 1973 г. православные церкви перечислили 24 тыс. руб. в «Фонд

восстановления памятников истории и культуры», тогда как мусульманские мечети вообще отказались от взносов500. В Куйбышевской области, как православные, так и мусульманские религиозные объединения игнорировали призывы к пожертвованию средств в «Фонд восстановления

495НА РТ. Ф. Р-873. Оп. 1. Д. 46. Л. 10; ГАПО. Ф. 2392. Оп. 1. Д. 66. Л. 124; ГАСО. Ф. Р-4089. Оп. 1. Д. 2. Л. 10; Д. 7. Л. 12; Д. 9. Л. 6; Д. 11. Л. 6; Д. 15. Л. 27; Д. 19. Л. 25; Д. 41. Л. 25; ГАУО. Ф. Р-3705. Оп.

1.Д. 106. Л. 33; Д. 117. Л. 76.

496ГАПО. Ф. 2392. Оп. 1. Д. 70. Л. 194.

497ГАПО. Ф. 2392. Оп. 1. Д. 66. Л. 120.

498ГАПО. Ф. 2392. Оп. 1. Д. 70. Л. 192.

499ГАПО. Ф. 2392. Оп. 1. Д. 70. Л. 193.

500ГАУО. Ф. Р-3705. Оп. 1. Д. 117. Л. 76.

138

памятников истории и культуры», лишь в 1980 г. ими было перечислено

3000 руб.501.

Государственные органы также пытались иной раз «поживиться» за счет церквей. По мнению уполномоченных Совета Татарской АССР и Пензенской области, во второй половине 1960-х гг., участились случаи неправильного привлечения религиозных общин к различного рода работам по благоустройству населенных пунктов. В 1966 г. исполком утямышского сельсовета (Татарская АССР) требовал от мутавалиата финансирования благоустройства кладбища и других мест, что явно носило незаконный характер502; в Городищенском и Шемышейском районах Пензенской области мечети и верующие мусульмане участвовали

вограждении сельских кладбищ, что вовсе не вменялось государством им

вобязанность; руководители Самарского райкомхоза Ильичев и треста похоронного обслуживания Инзин принудили куйбышевских мусульман за счет собственных средств произвести озеленение на татарских кладбищах -

посадить 2000 деревьев и 5000 кустарников, для чего верующими было собрано 25 тыс. руб. на покупку посадочного материала503.

Сконца 1970-х гг. государство начало кампанию по выявлению и постановке на учет имущества и культурных ценностей религиозных объединений в СССР, упорядочению вывоза культурных ценностей за пределы СССР. Реализуя все это на практике, Пензенский облисполком принял специальное решение в 1980 г. № 746 «О наведении порядка в учете и хранении имущества и культурных ценностей, находящихся в

пользовании религиозных объединений»; в 1981 г. Ульяновский облисполком также принял соответствующую директиву № 395-р504. В регионах были проведены специальные совещания, образованы экспертные комиссии. В результате к середине 1980-х гг. в регионах Среднего Поволжья была полностью проведена работа по выявлению, оценке, паспортизации, учету и фотофиксации историко-художественных произведений, памятников литературы, искусства и других ценностей, находящихся в пользовании религиозных общин, сотрудниками Главного управления охраны, реставрации и использования памятников истории и культуры, Министерства культуры РСФСР. Были составлены описи, паспорта, фотоальбомы имевшихся в религиозных организациях и переданы в соответствующие инстанции. По поручению облисполкомов органы внутренних дел должны были изучить возможности взятия на учет культовых зданий вневедомственной охраной; были выделены лимиты для подключения на пульт централизованного наблюдения некоторых культовых зданий.

501ГАСО. Ф. Р-4089. Оп. 1. Д. 11. Л. 6; Д. 33. Л. 4.

502НА РТ. Ф. Р-873. Оп. 1. Д. 22. Л. 19.

503ГАСО. Ф. Р-4089. Оп. 1. Д. 33. Л. 33.

504ГАУО. Ф. Р-3705. Оп. 1. Д. 144. Л. 5.

139

Интересно, что в селах Среднего Поволжья со смешанным национальным составом уровень религиозности татарского населения значительно снижался, обряды совершали исключительно лица преклонного возраста.

Втаких селах татарское население хорошо владело русским языком, пользовалось книгами и газетами на русском языке; татарская молодежь активно посещала клуб, участвовала в художественной самодеятельности.

Вселах практически не было случаев, чтобы женщины или девушки по своим религиозным убеждениям уклонялись от посещений собраний, не ходили в кино или отказывались от участия в общественной жизни. Уполномоченный Совета по Куйбышевской области подчеркивал, что в его регионе в подобных населенных пунктах, «растворившись в общей массе других народностей и в силу социально-экономических условий, татары постепенно теряли старые национальные пережитки. Распространенными стали смешанные браки, женщины активно участвуют в

общественной жизни и на производстве, в некоторых татарских селах имеются свинофермы»505. Реальность доказывала, что снижение уровня религиозности происходило не только в результате проводимой государством антирелигиозной политики, но и в ходе объективных обстоятельств, поскольку в таких смешанных населенных пунктах, особенно в городах, по

критическому замечанию одного из уполномоченных Среднего Поволжья, «атеистическая работа по линии мусульман фактически не проводится»506.

Сначала 1950-х гг. в СССР прослеживалась четкая тенденция «русификации». Пензенские татары не столь кардинально, но также ощутили на себе политику «русификации» советского государства. В данном отношении типичным таким селом было с. Татарская Пенделка Пензенской области. Само оно было чисто татарским, но в 100-200 м находилось с. Русская Пенделка с исключительно русским населением. Кроме того, вокруг с. Татарская Пенделка Кузнецкого района располагались русские села Кряжим, Махалино и т.д. Секретарь сельского совета К.Х. Еникеев отмечал, что практически все мужчины, не старики, и значительное большинство женщин религиозный пост не соблюдают, «а

когда спросишь, почему тот или другой не соблюдает поста, ответит, что он работает, и поститься при работе трудно, вредно для здоровья»507. По мнению заведующего сельским клубом К.Я. Еникеева, «молодежь относится к религии не только безразлично, но даже враждебно, особенно молодежь учащаяся. Имея большое желание и стремление к учебе,

молодежь начинала делать попытки доказать старикам вред и никчемность религии, тем самым расшатывала вековые религиозные устои в семье»508. Сельчане, особенно молодого возраста, активно участвовали в созданных

505ГАСО. Ф. Р-4089. Оп. 1. Д. 13. Л. 34.

506ГАСО. Ф. Р-4089. Оп. 1. Д. 11. Л. 105.

507ГАПО. Ф. 2392. Оп. 1. Д. 1. Л. 417.

508ГАПО. Ф. 2392. Оп. 1. Д. . Л. 415.

140