Лекция 6,7 Принципы отечественного уголовного судопроизводства. Уголовное преследование
.pdf
негативных последствий ни в части признания его виновным, ни в части определения вида и меры наказания.
Что касается бремени доказывания, то доводы и утверждения обвиняемого (подозреваемого) должны быть тщательно проверены дознавателем, следователем
исудом. В отличие от обвиняемого, сторона обвинения не имеет права занимать пассивную позицию относительно доказывания.
Правило толкования неустранимых сомнений в пользу обвиняемого является логическим продолжением предыдущих положений. Не устранѐнные при расследовании или рассмотрении дела в суде сомнения в виновности обвиняемого оставляют предположение (презумпцию) о его невиновности неопровергнутым. Это значит, что позиция обвинения имеет свои слабые стороны, неразрешѐнные противоречия, которые невозможно устранить. Таким образом, не все сомнения должны толковаться в пользу обвиняемого, а только неустранимые.
Неустранимыми сомнения признаются в случаях, когда:
-собранные доказательства не позволяют сделать однозначный вывод о виновности обвиняемого;
-предоставленные законом средства и способы доказывания исчерпаны.
-когда при возможном существовании доказательств органы расследования
ипрокурор не принимают мер к их получению.32
Из этого следует правило обвинительного приговора. Обвинительный приговор не может быть основан на предположениях. Если существуют неустранѐнные сомнения в виновности обвиняемого, толковаться они должны как доказанная невиновность и влечь единственное законное решение – оправдательный приговор.
Обеспечение подозреваемому и обвиняемому права на защиту –
принцип, закреплѐнный в Конституции РФ, статья 48 которой гарантирует каждому обвиняемому право на квалифицированную юридическую помощь адвоката (защитника). Этот принцип схож по смыслу с принципом охраны прав и свобод человека и гражданина в уголовном судопроизводстве, рассмотренным выше. Он также предусматривает, с одной стороны, обязанность государственных органов защищать права обвиняемого (подозреваемого), а с другой стороны, даѐт ему возможность защищать свои права и интересы всеми способами, не запрещѐнными законом (ч.2 ст.16 УПК РФ). Однако, право обвиняемого (подозреваемого) на защиту имеет собственное содержание. Уголовнопроцессуальное право предусматривает два вида защиты от обвинения:
-защита от обвинения, осуществляемая подозреваемым и обвиняемым самостоятельно (лично) и
-защита от обвинения при помощи защитника и (или) законного представителя.
Обязанность дознавателя, следователя, прокурора и суда обеспечить обвиняемому (подозреваемому) возможность реализовать свои права выражается в том, что они должны:
32 См.: постановление Конституционного Суда от 20 апреля 1999 г. № 7-П по делу о проверке конституционности положений п.п. 1 и 3 ч.1 ст. 232, ч.1 ст. 248 и ч.1 ст.258 Уголовнопроцессуального кодекса РСФСР в связи с запросами Иркутского районного суда Иркутской области и Советского районного суда города Нижний Новгород // Вестник Конституционного Суда РФ. 1999. № 4.
-разъяснить ему права и обеспечить их реализацию;
-обеспечить участие защитника и (или) законного представителя обвиняемого (подозреваемого) в случаях, когда такое участие признано законом необходимым (обязательным).
Порядок осуществления практически всех процессуальных (следственных) действий предполагает реализацию права на защиту. Если такие действия проводятся с участием обвиняемого (подозреваемого) и его защитника, следователь, дознаватель, суд информируют их о дате, порядке и цели мероприятия, непосредственно знакомит с документами, касающимися данного действия и т.д. По окончании предварительного расследования обвиняемому и его защитнику должна быть предоставлена возможность ознакомиться со всеми доказательствами, содержащимися в уголовном деле. Это, в свою очередь, даѐт возможность подготовиться к защите в дальнейшем, при рассмотрении уголовного дела в суде по существу.
Необходимость участия защитника в производстве по делу решается в зависимости от волеизъявления обвиняемого (подозреваемого) или от его состояния. Органы предварительного расследования должны обеспечить участие защитника, если об этом заявил обвиняемый. Если он не может оплатить услугу адвоката, защитник ему предоставляется бесплатно (ч.4 ст.16 УПК РФ). Также участие защитника необходимо при возникновении определѐнных препятствий для осуществления личной защиты обвиняемого (например, болезнь), либо при усложнении порядка расследования, рассмотрения уголовного дела (например, соглашение о признании вины), а также в случае перспективы назначения наиболее жѐсткого уголовного наказания. Перечень случаев обязательного участия защитника содержится в ст.51 УПК РФ.
Необеспечение обвиняемому возможности лично отстаивать свои интересы в уголовном судопроизводстве всеми доступными средствами и способами или ограничение его возможности воспользоваться помощью адвоката (защитника) является существенным нарушением уголовно-процессуального закона, влекущим отмену приговора и признание недействительными иных решений и действий.
Литература для углубленного изучения:
1.Александров А.С. Принципы уголовного судопроизводства //Государство и право. 2008. №11.
2.Александрова Л.А. Публичность как основание уголовнопроцессуального права. М., 2007.
3.Аширбекова М.Т., Кудин Ф.М. Принцип публичности в российском досудебном производстве по уголовным делам (содержание и формы реализации). Волгоград, 2007.
4.Барабаш А.С. Публичное начало российского уголовного процесса. СПб., 2009.
5.Демидов И.Ф. Принципы советского уголовного процесса//Курс светского уголовного процесса: общая часть. М., 1989.
6.Добровольская Т.Н. Принципы советского уголовного процесса (вопросы теории и практики). М., 1971.
7.Ларин А.М., Мельникова Э.Б., Савицкий В.М. Уголовный процесс России. Лекции-очерки. М., 1997.
8.Михайловская И.Б. Цели, функции и принципы российского уголовного судопроизводства (уголовно-процессуальная форма). М.,
2003.
9.Мотовиловкер Я.О. Установление истины в советском уголовном процессе. Ярославль, 1974.
10.Панькина И.Ю. Презумпция невиновности: теория и практика реализации в российском уголовном процессе/Под ред. д.ю.н., проф. Т.С. Волчецкой. М., 2008.
11.Тертышник В., Щерба С. Концептуальная модель системы принципов уголовного процесса России и Украины в свете сравнительного правоведения //Уголовное право. 2001. № 4.
12.Томин В.Т. Уголовный процесс: актуальные проблемы теории и практики. М., 2009.
Уголовное преследование
§ 1. Философско-правовые воззрения на уголовное преследование: природа концепта, соотношение со смежными категориями, концепция
От искусства всякий получает лишь столько, сколько он вносит в него сам, но только в неразвитом виде... То же будет и с ...
философией, ибо она будет философия как искусство. Всякий будет понимать в ней лишь столько, сколько он сам стоит: поэтому в общем она на деле понравится немногим и будет достоянием paucorum hominum, и это будет для нее большой похвалой.
А. Шопенгауэр
Историко-философское объяснение природы концепта. Собственно концепция преследования зародилась издавна, так как тесно связана с возникновением публичной власти общества в лице государства. Именно становлению публичной власти государства преследование обязано своим зарождением, так как именно в государстве возникла необходимость исполнения всеобщей воли через принуждение, через процедуру привлечения к уголовной ответственности. Другой вопрос - каким образом она осуществлялось. Обращаясь к истории вопроса, можно ответить словами Ж. Сервана - Мысль о преступлении и мысль о наказании должны были быть тесно связаны и «следовать друг за другом без перерыва… Сформировав в сознании граждан цепочку мыслей, вы можете гордиться тем, что исполняете роль их вождей и хозяев. Глупый деспот приковывает рабов железными цепями истинный политик связывает их еще крепче цепью их собственных мыслей… На мягких волокнах мозга возводится мощный фундамент мощнейших империй»10.
Таким образом с философских позиций в самых общих чертах объясняется взаимосвязь и взаимообусловленность преступления и наказания и определения через эти категории ответственности, и, в свою очередь, самого преследования.
Вместе с тем, возникновение уголовной ответственности вслед за преступным деянием еще не равно ее фактическому осуществлению. Для того, чтобы уголовная ответственность была реализована, необходимо с соблюдением требуемых процессуальных гарантий раскрыть общественно опасное и противоправное деяние, точно установить вину лица и поставить его в такие условия, в которых оно независимо от своих субъективных намерений исполнило бы свои обязанности. Однако суть обозначенной концепции не в исследовании пути, который проходит индивид от преступления и далее, а в том, что, предлагая поставить новую цель и изменить масштаб, предлагая найти новые методы регулирования наказания и адаптации его последствий, установить принципы регуляции, совершенствования, обобщения и унификации искусства наказывать, сделать однородным его применение, предлагается соотнести преследование и ответственность через категории преступления и наказания.
10 Servan J. M. Discours sur l’administration de la justice criminelle. 17 7. P. 35.
Допустим, закон – это договор, и если гражданин его нарушил, то он враг всего общества, но при этом он участвует в применяемом к нему наказании, признает свои обязанности перед обществом, налагает их на себя. И тогда преступник оказывается существом, парадоксальным с юридической точки зрения, так как, с одной стороны, любое преступление направлено против всего общества, а с другой стороны, преступление – это сознательное нарушение права как права, и наказание поэтому является не только средством восстановления нарушенного права, но и правом самого преступника, заложенным уже в его деянии – поступке свободной личности33. А потому уголовное наказание есть обобщенная функция, сопряженная со всем телом общества и с каждым его элементом.
Совершение преступления противопоставляет индивида всему обществу; для того, чтобы наказать его, общество вправе подняться против него всем своим телом. В этой борьбе вся сила, все права – у одной стороны. И это обоснованно и справедливо ведь дело касается защиты каждого индивида. Таким образом возникает право общества (в лице государства) осуществлять процедуру привлечения к уголовной ответственности (уголовного преследования), ибо преступник становится общим врагом.
Вместе с тем, он хуже врага, поскольку наносит удары изнутри общества. «В такой ситуации сохранение государства несовместимо с сохранением жизни преступника; один из двух должен погибнуть; виновного предают смерти не столько как гражданина, сколько как врага»34. Право наказывать из мести превращается в защиту общества. Но оно снова включает в себя элементы столь сильные, что становится едва ли не еще более грозным. Преступник спасается от угрозы, которая по самой своей природе избыточна, но подвергается ничем не ограниченному наказанию. Налицо возврат к устрашающей чрезмерной власти. И отсюда возникает необходимость установить для власти рамки, обозначив пределы преследования, определить, насколько далеко может заходить власть, преследуя и наказывая преступника.
Отвечая на этот вопрос, приведем аполог о «крайнем преступлении» - пример предельного преступления. Представим себе чудовищное злодеяние, попирающее самые непреложные законы общества. Оно совершилось на самой грани возможного, в столь необычных условиях, в столь глубокой тайне, с такой безудержностью, что не могло бы не быть уникальным (во всяком случае, последним в своем роде) никто никогда не смог бы повторить его; никто не смог избрать его примером для себя или даже возмутиться им. Оно обречено на бесследное исчезновение.
Надо ли преследовать за такое преступление? Какова в таком случае мера наказания?
Казалось бы, преследование и назначение виновным справедливого наказания в той же мере отвечают целям охраны прав и свобод человека, что и отказ от преследования невиновных, освобождение их от наказания. Однако если оставить в стороне собственно материальный ущерб, который (даже когда он не возместим, например, в случае убийства) имеет малое значение для общества в целом, вред, причиняемый преступлением обществу, заключается в подаваемом
33Нерсесянц В. С. Философия права. М., 1997. С. 499 – 500.
34Руссо Ж.-Ж. Об общественном договоре, или принципы политического права. Кн. II, гл. V «О
праве жизни и смерти» Цитируется по Mougins de Roquefort. Discours a la Constituante, Archives parlamentaires, t. XXVI, P. 37.
примере, возможном желании повторить его, если оно не наказано, в возможности его широкого распространения. Наказание может быть полезным, а значит справедливым, если имеет целью последствия преступления, т.е. ряд событий, которые оно может инициировать. Соотношение между наказанием и характером преступления определяется влиянием нарушения договора на общественный порядок. Но влияние преступления не обязательно прямо пропорционально его жестокости преступление, поражающее своей жестокостью, часто влечет за собой меньше последствий, чем проступок, который все терпят и готовы повторить. Предельные преступления – редкость, однако всегда существует опасность, несомая и распространяемая обычными преступлениями35.
Концепция. Наказание за совершенное преступление должно быть искусством последствий, вместо того, чтобы противопоставлять чрезмерность наказания чрезмерности проступка, надлежит соразмерять друг с другом два следующих за преступлением ряда: его собственные следствия – начало преследования, и следствия наказания – претерпевание мер ответственности. Преступление, не имеющее последствий, не требует наказания; так же как и общество, находящееся на грани распада и исчезновения, не имеет права возводить эшафоты. Самое «предельное» из преступлений не может не остаться безнаказанным. Примерно ту же мысль о связи преступления и наказания, о зависимости меры наказания от общественной опасности преступления и лица, его совершившего, выразил К. Маркс: «Если понятие преступления предполагает наказание, то действительное преступление предполагает определенную степень наказания. Действительное преступление ограничено. Должно быть, поэтому ограничено и наказание, хотя бы для того уже, чтобы быть действительным, - оно должно быть ограничено принципом права, чтобы быть правомерным. Задача состоит в том, чтобы сделать наказание действительным следствием преступления. Наказание должно явиться в глазах преступника необходимым результатом его собственного деяния, - следовательно, его собственным деянием. Пределом его наказания должен быть предел его деяния»36.
Соотношение уголовного преследования со смежным категориями.
Вышеприведенное позволяет выстроить последовательную цепочку следующих умозаключений: всякое преступление, как и преступник, обладает своеобразием, неповторимостью. Но стержневым элементом всегда выступает деятель (преступник). Нет деятеля – нельзя вести речь и о преступлении. В связке «деятель - преступление» первое исходно, второе – результат. В свою очередь деяние, содержащее все признаки состава преступления, является единственным основанием уголовной ответственности. В паре «преступление» и «уголовная ответственность» ведущая роль отдается преступлению. Нет преступления – нет основания вести речь об уголовной ответственности. Далее, уголовная
35Суть этой опасности можно выразить словами Ш. Л. Монтескьѐ. «Есть два вида испорченности: один, когда народ совершенно не исполняет законов; второй, когда сами законы его портят; последнее зло неизлечимо, потому что оно заключается в самом лекарстве» (Montesquieu. ―De l’esprit des lois‖ Tome premier, livre sixieme, chapitre XII. P. 122).
36Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 1. С. 124. Ссылаясь на Г. Гегеля, подобным образом высказывается и Густав Радбрух. «Поскольку преступник уже самим своим фактом своего деяния считается желавшим совершить то, что он должен был совершить, то, употребляя выражение Гегеля, он почитается как разумное существо, а наказание рассматривается как его собственное право, содержащееся в его деянии» (Радбрух Г. Философия права. М., 2004. С. 178).
ответственность должна быть реализована путем индивидуального воздействия на преступника, которое достигается посредством уголовного преследования, поскольку одна из целей последнего – возложение на лицо, совершившее преступление, уголовной ответственности и обеспечение применения к нему заслуженного наказания. Схематически это можно представить следующим образом:
деятель преступление уголовное преследованиеуголовная ответственность наказание.
Таким образом, уголовное преследование имеет не только процессуальное, но и уголовно-правовое содержание. Уголовно-правовое в том смысле, что содержание уголовного преследования в значительной степени предопределяется содержанием уголовной ответственности. Например, юридическая конструкция состава преступления предопределяют юридическую конструкцию предмета доказывания; концепция вменяемости или невменяемости лица, привлекаемого к уголовной ответственности, существенно воздействует на порядок применения принудительных мер медицинского характера, несовершеннолетний возраст привлекаемого лица обуславливает применение принудительных мер воспитательного воздействия и т. д.
Из сказанного ясно, почему преступление и наказание выступают в качестве основных звеньев исследуемой концепции, а состав преступления играет роль связующего звена между ними. Однако здесь существует опасность свести весь дискурс в плоскость общественных отношений и отождествлению всех указанных категорий с последними. Вместе с тем, существуют вполне убедительные основания для отрицания данной точки зрения. Еще Г. Гегель утверждал, что сущность любого явления или предмета заключена не в них самих, а «находится» вовне, будучи опосредована той тотальной целостностью, моментами которой выступают изучаемые феномены.37 На этих же позициях стоит и современный системный анализ (только в его понятийном аппарате термин «тотальная целостность» заменен термином «система»). Но и в том, и в другом случае предмет исследования обнаруживает сущностные (системные) свойства, приданные ему целым (системой), частью (элементом) которой он является.
Право, преступление, наказание известны только в обществе, порождены и детерменированы той тотальностью (системой) общественных отношений, которая делает их социальными явлениями. Но если сущность и определяющая ее тотальность общественных отношений находятся вне каждого отдельного преступления (как, впрочем, и уголовно-правовой нормы, это преступление определяющей), то преступление, преступник и наказание в принципе не могут отождествляться с общественными отношениями. Это различные, не совпадающие друг с другом феномены. В противоположном случае сущность опосредствовала бы не явление, а саму себя, а наука, потеряв свой предмет, превратилась бы в искусство тавтологии.
Именно поэтому, изучая общественно опасное поведение, тем самым с определенной стороны познается и общественное отношение, в рамках которого оно совершается. В этом, как раз, проявляются две линии объективации
37 Гегель Г. В. Ф. Наука логики: В 2-х т. М., 1971. Т. 2. С. 7 - 9.
преступления и преступника. С одной стороны, преступник, рассматриваемый как общий враг, преследование которого отвечает общим интересам, выпадает из договора, дисквалифицирует себя как гражданина; он предстает негодяем, злочинцем, возможно – сумасшедшим и больным. В итоге он подвергается уголовному преследования и соответственно уголовной ответственности. С другой стороны, необходимость измерять изнутри воздействие государственного принуждения предписывает тактику воздействия на всех преступников, будь то действительных или возможных тактику, предполагающую организацию механизма уголовно-правового регулирования, установление пределов предмета доказывания, сообразовывание фактического и формального статуса лица, в отношении которого осуществляется преследование, - все это также ведет к объективации преступников и преступлений. В обоих случаях очевидно, что отношение публичной власти, лежащее в основе осуществления преследования, начинает дублироваться объектным отношением, которое вовлекает в себя не только преступление как факт, но и преступника как индивида.
Несколько иначе обстоит дело с уголовным преследованием и уголовной ответственностью. Эти категории, несомненно, находятся в плоскости отношений, правда, правовых. Однако, значение, например, уголовного правоотношения ограничивается здесь тем, что оно выполняет функцию способа реализации нормы уголовного права, всегда осуществляемой в определенной уголовнопроцессуальной форме. Вот почему в качестве основных элементов (звеньев) уголовно-правовой системы (механизма) и концепции в том числе, следует рассматривать нормы уголовного права как нормативную основу механизма, ответственность как цель, преследование как средство достижения указанной цели, уголовное правоотношение как способ реализации уголовно-правовых норм, а уголовный процесс как процессуальную форму реализации уголовно-правовых норм. Сказанное в рамках обозначенной концепции не мешает заявить:
«Фактически уголовная ответственность – это не что иное, как последствие совершения преступления в виде возможного наказания, а уголовное преследование
– последствие совершения преступления в виде совокупности действий, направленных на изобличение преступника».
Вот к чему эти два типа объективации преступления и преступника. Объективация преступника как человека вне закона, как естественного человека, - пока лишь возможность, линия горизонта. Придется долго ждать того момента, когда homo criminalis станет объектом ответственности. Напротив, объективация другого типа имеет намного более ранние и определенные результаты (такие, как установление события преступления, квалификация преступления и т. д.), поскольку она тесно связана с правом публичной власти наказывать. А также потому, что опирается на дискурс38, уже созданный идеологами39.
38 «Дискурс» здесь употребляется по М. Фуко: в смысле принятых способов видения и интерпретации окружающего мира. См.: Фуко М. Воля к истине. М., 1996. С. 427-428.
39 Об уголовном преследовании в том или ином ракурсе в свое время писали, например: Von Wright G.H. Explanation and Understanding, London, 1971. P. 183, etc., Флавий Иосиф. Иудейские древности. 1900. С. 48, 49 и др., Кессиди Ф. Х. От мифа к логосу (Становление греческой философии). М., «Мысль», 1972. С. 295 - 298, Кабанес О., Насс Л. Революционный невроз. Издательство Д. Ф. Коморского, СПб., 1906 г., С. 143., Режабек Е. Я. Капитализм: проблема самоорганизаций.— Ростов н/Д. Изд-во Рост. ун-та, 1993. С. 159-165, Лосский В. Н. Догматическое богословие. М., 1991. гл.19.
§ 2.Уголовное преследование и механизм уголовно-правового регулирования
Постановка проблемы. В процессе рефлексии юридической практики, теоретического моделирования уголовное преследование наиболее удобно рассматривать в рамках структуры механизма уголовно-правового регулирования. В таком случае, во-первых, уголовное преследование выступает концептуальным понятием - таким, которое представляет собой не описание действительности, а ее концептуализацию посредством существующих теоретических представлений и их синтез в рамках единой теоретической модели. Во-вторых, возникает возможность рассматривать уголовное преследование как юридическую конструкцию, модель, получившую свою «прописку» как в нормах права, так и в общественных отношениях, а значит и интерпретировать его в логике: «отношение» - «конструкция» - «норма»40.
Вместе с тем, следует учитывать: никакая теоретическая модель не может толковаться как непосредственное изображение реальности, «тот факт, что модель работает хорошо, сам по себе не означает, что реальность структурирована так же, как эта модель»41. Сказанное означает, уголовное преследование прежде всего необходимо рассматривать именно с этих позиций с «попутным» применением догматического анализа. Только подобным образом представляется возможным, наконец, разрешить многие возникающие коллизии в концепции уголовного преследования, заложенного в действующем законодательстве, и произвести надлежащую проработку теоретических конструкций, характеризующих отдельные звенья механизма уголовно-правового регулирования. К сожалению, каждая из них применительно ко многим упомянутым проблемам до сих пор так и остаются сугубо теоретическими. Отчасти поэтому «концепция уголовного преследования» на основе философско-правовой рефлексии позволяет утверждать о своей продуктивности при обращении к конструкции механизма уголовно-правового регулирования как пропедевтического фундамента, своеобразного «скелета».
В свою очередь, наука, создавая посредством догмы «скелет» теории, неизбежно приходит к выводу о том, что для нормального функционирования всей регулирующей системы одной «костной системы» явно недостаточно, для решения этих вопросов необходимо обращение к конкретным проблемам науки уголовного права и процесса. В нашем случае, в основу такого исследования положен анализ причин и закономерностей объективно существующей связи между общественными отношениями, образующими предметы регулирования материального и процессуального уголовного права, и их правовой формой с опосредованным применением юридических конструкций, что отчасти и было сделано в предыдущих главах учебника, например, при описании понятия и сущности основного уголовно-процессуального отношения.
Изучение механизма уголовно-правового регулирования в обозначенном ракурсе достойно того, чтобы связанные с ним вопросы заняли самостоятельное
40 По существу, предлагается заняться инженерией, особенность которой состоит в том, что данном случае превалирует не концепция идеальных построений, а эмпирически воспринимаемая реальность и мыслительное конструирование фрагментов этой реальности. Термин «инженерия» впервые был использован Роско Паундом в его «Введении в философию права» (R. Paund.
Introduction to the Philosophy of Law. 1922. P. 99; См. также: Поппер К. Открытое общество и его враги. М., 1992. Т. 1. С. 262).
41 Фейерабенд П. Галилей и тирания истины // Кентавр. 1999. № 19. С. 27.
место в науке уголовного права и процесса, вместе с тем, к сожалению, современной наукой уголовного процесса данная проблематика практически не изучена42.
В юридической науке существуют два направления разработки механизма уголовно-правового регулирования.
Первое – через изучение юридических средств, при помощи которых механизм уголовно-правового регулирования обеспечивает уголовно-правовое воздействие на общественные отношения, а следовательно, эффективность уголовного судопроизводства. В перечень указанных средств, как уже отмечалось, входят, прежде всего, взятые в соотношении и единстве своих признаков уголовное преследование и уголовная ответственность, выполняющие специфические функции в механизме уголовно-правового регулирования.
Второе – через изучение правовых (процессуальных) форм деятельности компетентных органов власти, в связи с которым существует механизм уголовноправового регулирования.
В определенном смысле оба направления научной разработки совпадают: правовые формы деятельности компетентных органов власти отражают отдельные звенья механизма, связаны с теми или иными средствами правового воздействия, выступающими в качестве инструментария любого юриста. А если рассматривать механизм с точки зрения обеспечения эффективности воздействия права на общественные отношения, то окажется неизбежным рассмотрение уголовного преследования в контексте реализации права, в частности, применения юридических норм.
Система элементов механизма уголовно-правового регулирования. С
учетом изложенного в качестве основных элементов (звеньев) механизма уголовноправового регулирования следует рассматривать нормы материального и процессуального уголовного права как нормативную основу механизма; уголовнопроцессуальное отношение, а также непосредственно связанное с ним уголовное правоотношение как способ реализации уголовно-правовых норм; деятельность компетентных органов власти как процессуальную форму реализации уголовноправовых норм; преступное деяние, наказание и иные меры уголовно-правового воздействия как юридические факты; приговор суда по уголовному делу или рапорт об обнаружении признаков преступления как акт применения права.
Приведенные элементы механизма регулирования находятся относительно друг друга в определенной последовательности. Схематично, в качестве общей формулы, ее можно представить следующим образом:
преступление уголовное преследование уголовная ответственность наказание
Вместе с тем, в реальной жизни все намного сложнее, поскольку уголовный закон выделяет несколько форм человеческого поведения, ему не безразличных, и не за каждое из них на лицо возлагается ответственность в виде наказания, а именно:
42 Пожалуй, только в одном учебном издании лишь косвенно затронута данная проблема. См., например: Уголовное право. Общая часть: Учебник для вузов / Под ред. И.Я. Козаченко, З.А. Незнамовой. М., 1999.