18. Постановление Европейского Суда по правам человека от 10 июня 2010 г. Дело "Религиозная община Свидетелей Иеговы в г. Москве" против Российской Федерации (жалоба n 302/02) (Первая секция)

Тема и правовые категории в решении Суда

Тема: Конституционно-правовые основы институтов гражданского общества

Субъект обращения

жалоба общественно-политической организации "Балтийская республиканская партия"

Предмет рассмотрения (оспариваемое или тол­куемое положение нор­мативного правового акта)

Статьи 9 и 11 Конвенции

Позиция субъекта обращения

Позиция субъекта обращения Отсутствуют доказательства того, что «Свидетели Иеговы» принуждали свои членов к действиям определенного рода, литература печаталась в одном месте и распространялась на 200 государств, однако никто не был осужден на основании этой литературы в России или любой другой стране. Ликвидация общины не была предусмотрена законом, поскольку положения Закона о религии были неточны и непредсказуемы при их применении. Ликвидация не преследовала законной цели и не отвечала неотложной общественной необходимости, а отвечала интересам Русской православной церкви и комитета спасения. Запрещение общины имело так же много негатива для ее членов — побои, собрания в лесу (аренду им не давали) и проч.

Позиция противоположной стороны Российские суды пришли к обоснованному выводу, ибо община-заявитель нарушала основные права и свободы граждан, ее деятельность была направлена на распад семей и связана с призывами к отказу от военной/альтернативной службы. Негативно влияла на психологическое здоровье лиц, рекомендовала им работать неполный день и запрещала отмечать государственные праздники и дни рождения. Несовершеннолетние привлекались без согласия второго родителя и без учетов их собственных взглядов. Отказ от переливания крови давал серьезные ухудшения здоровья и невозможность оказания мед.помощи врачами. Литература подрывала уважение к другим религиям. Ликвидация «Свидетелей Иеговы» была оправдана и преследовала законную цель (со ссылкой на позицию Европейского Суда в Постановлении от 26.09.1996 по делу «Мануссакис и другие против Греции»)

Решение Суда

1) РФ обязано в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу, в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить заявителям совместно следующие суммы, подлежащие переводу в рубли по курсу, который будет установлен на день выплаты: (i) 20 000 евро (двадцать тысяч евро) в качестве компенсации морального вреда, а также любые налоги, подлежащие начислению на указанную сумму; и (ii) 50 000 евро (пятьдесят тысяч евро) в качестве компенсации судебных расходов и издержек, а также любые налоги, обязанность уплаты которых может быть возложена на заявителей в связи с этой суммой;

2) что с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на эти суммы должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента;

3) отклонил оставшуюся часть требований заявителей о справедливой компенсации.

Мотивировка КС РФ

Европейский суд по правам человека признал, что отказ по религиозным мотивам от медицинского лечения, которое, возможно, спасет жизнь пациенту, является проблемой значительного уровня юридической сложности, связанной с конфликтом между интересами государства по защите жизни и здоровья своих граждан и правом граждан на личную автономию в сфере физической неприкосновенности и религиозных убеждений. Однако доводы ответчика были расценены как необоснованные.

По мнению Европейского суда по правам человека, "возможность вести такой образ жизни, какой гражданин избрал по собственной воле, включает в себя и возможность осуществлять деятельность, которая воспринимается как вредная или опасная для физического состояния данного гражданина. При оказании медицинской помощи, даже в тех случаях, когда отказ от конкретного метода лечения может привести к летальному исходу, принудительное медицинское лечение без согласия дееспособного, совершеннолетнего пациента является вмешательством в его/ее право на физическую неприкосновенность и посягательством на права, гарантированные статьей 8 Европейской конвенции". В своем решении Европейский суд по правам человека также приводит судебную практику Канады, Великобритании, выдержки из законодательных актов США, смысл которых состоит в следующем: совершеннолетний гражданин обладает правом и способностью принимать решение о том, согласиться ли ему на медицинское лечение или нет, даже если отказ от лечения сопряжен с риском причинения непоправимого вреда его здоровью или может привести к преждевременной смерти.

Тема и правовые категории в решении КС РФ

Тема: Конституционно-правовые основы институтов гражданского общества

Субъект обращения

гражданин С.А. Катков

Основание рассмотре­ния

обнаружившаяся неопределенность в вопросе о том, соответствуют ли Конституции Российской Федерации оспариваемые заявителем законоположения.

Повод к рассмотрению

жалоба гражданина С.А. Каткова

Предмет рассмотрения (оспариваемое или тол­куемое положение нор­мативного правового акта)

Согласно части второй статьи 20.2 КоАП Российской Федерации нарушение установленного порядка проведения собрания, митинга, демонстрации, шествия или пикетирования влечет наложение административного штрафа на организаторов в размере от одной тысячи до двух тысяч рублей; на участников - от пятисот до одной тысячи рублей.

В соответствии с Федеральным законом от 19 июня 2004 года N 54-ФЗ "О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях" организатор публичного мероприятия обязан обеспечивать соблюдение условий проведения публичного мероприятия, указанных в уведомлении о проведении публичного мероприятия или измененных в результате согласования с органом исполнительной власти субъекта Российской Федерации или органом местного самоуправления (пункт 3 части 4 статьи 5); в уведомлении о проведении публичного мероприятия указывается предполагаемое количество участников публичного мероприятия (пункт 5 части 3 статьи 7).

Позиция субъекта обращения

По мнению С.А.Каткова, примененные судами в его деле положения КоАП и ФЗ «О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях» – именно потому, что они позволяют привлекать организатора публичного мероприятия к административной ответственности в случае, если фактическое количество участников данного публичного мероприятия превысило заявленное в уведомлении о его проведении, –нарушают его права и свободы, гарантированные Конституцией РФ, и не соответствуют ее ст. 2, 4 (ч. 2), 6 (ч. 2), 15 (ч. 1 и 4), 17 (ч. 1), 18, 21 (ч. 1), 31, 45 (ч. 1), 54 (ч. 2), 55, 71 (п. «а», «в»), 72 (п.ы «б», «к» ч. 1) и 76 (ч. 1 и 2)

Решение КС РФ

Признать взаимосвязанные положения ч. 2 ст. 20.2 КоАП РФ, п.а 3 ч. 4 ст. 5 и п.а 5 ч. 3 ст. 7 ФЗ «О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях» не противоречащими Конституции РФ

Мотивировка КС РФ

Согласно статье 31 Конституции РФ граждане РФ имеют право собираться мирно, без оружия, проводить собрания, митинги и демонстрации, шествия и пикетирования. Это право является одним из основополагающих и неотъемлемых элементов правового статуса личности в РФ как демократическом и правовом государстве, на котором лежит обязанность обеспечивать защиту, в том числе судебную, прав и свобод человека и гражданина (ст. 1 и 64; ст. 45, ч. 1; ст. 46 Конституции РФ). Данное право не является абсолютным и может быть ограничено федеральным законом в конституционно значимых целях. Соответственно, такой ФЗ должен обеспечивать возможность реализации данного права и одновременно – соблюдение надлежащего общественного порядка и безопасности без ущерба для граждан, путем введения мер предупреждения правонарушений, а также установление публично-правовой ответственности.

В рамках организации публичного мероприятия (митинга, шествия, пикетирования) по инициативе граждан РФ, предусматривается ряд процедур для безопасного проведения мероприятия, для поддержания прав участников мероприятия и тех, кто не участвует. Поэтому на организатора возлагается обязанность подать в ОИВ субъекта или орган местного самоуправления предварительное уведомление о планируемом мероприятии.

ФЗ «О собраниях, митингах…» обязывает ОИВ субъекта выделить уполномоченного представителя для содействия организатору, в том числе для организации безопасности, и в случае необходимости, оказания неотложной мед.помощи.

То есть, уведомлении ОИВ субъекта, в том числе и о количестве участников, имеет цель реализации конституционного права граждан на мирное проведение собраний, митингов… в условиях порядка и безопасности.

Законодатель может в силу своей дискреции сам конструировать составы административных правонарушений в рамках КоАП и ФЗ. По сути, привлечение к адм.ответсвенности происходит за то, что создает реальную угрозу причинения охраняемому объекту.

Диспозиция ч. 2 ст. 20.2 КоАП РФ не предусматривает в качестве обязательного объективного признака состава предусмотренного ею правонарушения наступление каких-либо последствий. Участие в публичном мероприятии большего, чем было заявлено его организатором в уведомлении, количества участников само по себе еще не является достаточным основанием для привлечения его к административной ответственности, равно как и само по себе превышение нормы предельной заполняемости территории (помещения) в месте проведения публичного мероприятия.

Административная ответственность может наступить в данном случае, только если превышающее количество участников создает угрозу безопасности, и если организатор не принял меры, которые должен был принять, по устранению этой угрозы в соответствии с ФЗ «О собраниях…»

Отсутствие вины по КоАП исключает производство по делу. То есть, привлечение организатора к адм.ответсвенности за нарушение порядка проведения собрания/митинга, в случае участия в этом публичном мероприятии большего количества участников, чем было указано в уведомлении, возможно только при наличии вины организатора. Иначе, это бы противоречило принципу невиновности.

Таким образом, взаимосвязанные положения ч. 2 ст. 20.2 КоАП РФ, п.а 3 ч. 4 ст. 5 и п.а 5 ч. 3 ст. 7 ФЗ «О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях» не противоречат Конституции РФ, поскольку по своему конституционно-правовому смыслу в системе действующего правового регулирования они позволяют рассматривать несоответствие реального количества участников публичного мероприятия предполагаемому их количеству, указанному в уведомлении о проведении данного публичного мероприятия, в качестве основания привлечения его организатора к административной ответственности за нарушение установленного порядка проведения публичного мероприятия только в том случае, если будет установлено, что именно это несоответствие, возникшее по вине организатора публичного мероприятия, создало реальную угрозу для общественного порядка и (или) общественной безопасности, безопасности участников данного публичного мероприятия, равно как и лиц, в нем не участвовавших, причинения ущерба имуществу физических и юридических лиц.

Тема и правовые категории в решении КС РФ

Тема: Конституционно-правовые основы институтов гражданского общества

Субъект обращения

Уполномоченный по правам человека в Российской Федерации

Основание рассмотре­ния

обнаружившаяся неопределенность в вопросе о том, соответствуют ли Конституции Российской Федерации оспариваемые в жалобе законоположения.

Повод к рассмотрению

жалоба Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации

Предмет рассмотрения (оспариваемое или тол­куемое положение нор­мативного правового акта)

Согласно пункту 5 статьи 16 Федерального закона от 26 сентября 1997 года N 125-ФЗ "О свободе совести и о религиозных объединениях" публичные богослужения, другие религиозные обряды и церемонии, проводимые вне культовых зданий и сооружений и относящихся к ним территорий, иных мест, предоставленных религиозным организациям для этих целей, вне мест паломничества, учреждений и предприятий религиозных организаций, кладбищ и крематориев, а также жилых помещений, осуществляются в порядке, установленном для проведения митингов, шествий и демонстраций.

Пунктом 5 статьи 19 Закона Республики Татарстан от 14 июля 1999 года N 2279 "О свободе совести и о религиозных объединениях" предусматривается, что публичные богослужения, другие религиозные обряды и церемонии, проводимые вне культовых зданий и сооружений и относящихся к ним территорий, иных мест, предоставленных религиозным организациям для этих целей, вне мест религиозного почитания, учреждений и предприятий религиозных организаций, кладбищ и крематориев, а также жилых помещений, осуществляются в порядке, установленном для проведения митингов, шествий и демонстраций (в редакции, действовавшей до вступления в силу Закона Республики Татарстан от 4 августа 2012 года N 64-ЗРТ, - в порядке, установленном для массовых мероприятий на территории Республики Татарстан).

Позиция субъекта обращения

По мнению заявителя, пункт 5 статьи 16 Федерального закона "О свободе совести и о религиозных объединениях" и пункт 5 статьи 19 Закона Республики Татарстан "О свободе совести и о религиозных объединениях", как содержащие императивное предписание о проведении публичных богослужений, других религиозных обрядов и церемоний в по-ядке, установленном для проведения митингов, шествий и демонстраций, и тем самым возлагающие на организаторов публичного религиозного мероприятия, в том числе молитвенного или религиозного собрания, безусловную обязанность предварительно уведомлять уполномоченные органы о его проведении, представляют собой излишнее вмешательство государства в реализацию гражданами прав на свободу вероисповедания и свободу собираться мирно и без оружия, а потому противоречат статьям 28 и 31 Конституции Российской Федерации.

Решение КС РФ

Признать положения пункта 5 статьи 16 Федерального закона "О свободе совести и о религиозных объединениях" и пункта 5 статьи 19 Закона Республики Татарстан "О свободе совести и о религиозных объединениях" не противоречащими Конституции Российской Федерации в той мере, в какой ими вводится в качестве общего правила уведомительный порядок проведения молитвенных и религиозных собраний как разновидности публичных религиозных мероприятий в иных, помимо указанных в пунктах 1 - 4 статьи 16 названного Федерального закона (пунктах 1 - 4 статьи 19 названного Закона Республики Татарстан), местах.

Признать положения пункта 5 статьи 16 Федерального закона "О свободе совести и о религиозных объединениях" и пункта 5 статьи 19 Закона Республики Татарстан "О свободе совести и о религиозных объединениях" не соответствующими Конституции Российской Федерации, ее статьям 17 (часть 3), 18, 19 (части 1 и 2), 28, 31 и 55 (часть 3), в той мере, в какой он распространяет на такие публичные религиозные мероприятия, как молитвенные и религиозные собрания, проводимые в иных, помимо указанных в пунктах 1 - 4 статьи 16 названного Федерального закона (пунктах 1 - 4 статьи 19 названного Закона Республики Татарстан), местах, порядок проведения митингов, демонстраций и шествий, установленный статьей 7 Федерального закона "О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях", без учета различий между теми молитвенными и религиозными собраниями, проведение которых может потребовать от органов публичной власти принятия мер, направленных на обеспечение общественного порядка и безопасности как самих участников религиозного мероприятия, так и других граждан, и теми, проведение которых не сопряжено с такой необходимостью.

Федеральному законодателю - исходя из требований Конституции Российской Федерации и с учетом настоящего Постановления - надлежит внести необходимые изменения в регулирование порядка проведения публичных богослужений, других религиозных обрядов и церемоний, включая молитвенные и религиозные собрания, в иных, помимо указанных в пунктах 1 - 4 статьи 16 Федерального закона "О свободе совести и о религиозных объединениях", местах, которые позволили бы учитывать содержательные характеристики конкретных видов таких публичных религиозных мероприятий, исходя из того, что не все они требуют от органов публичной власти принятия мер, направленных на обеспечение общественного порядка и безопасности как самих участников публичного религиозного мероприятия, так и других граждан.

Законодателю Республики Татарстан после внесения необходимых изменений в федеральное законодательство надлежит привести в соответствие с ними положения Закона Республики Татарстан "О свободе совести и о религиозных объединениях".

Мотивировка КС РФ

1. Согласно пункту 5 статьи 16 Федерального закона от 26 сентября 1997 года N 125-ФЗ «О свободе совести и о религиозных объединениях»; публичные богослужения, другие религиозные обряды и церемонии, проводимые вне культовых зданий и сооружений и относящихся к ним территорий, иных мест, предоставленных религиозным организациям для этих целей, вне мест паломничества, учреждений и предприятий религиозных организаций, кладбищ и крематориев, а также жилых помещений, осуществляются в порядке, установленном для проведения митингов, шествий и демонстраций.

2. Пунктом 5 статьи 19 Закона Республики Татарстан от 14 июля 1999 года N 2279 «О свободе совести и о религиозных объединениях»; предусматривается, что публичные богослужения, другие религиозные обряды и церемонии, проводимые вне культовых зданий и сооружений и относящихся к ним территорий, иных мест, предоставленных религиозным организациям для этих целей, вне мест религиозного почитания, учреждений и предприятий религиозных организаций, кладбищ и крематориев, а также жи-ых помещений, осуществляются в порядке, установленном для проведения митингов, шествий и демонстраций (в редакции, действовавшей до вступления в силу Закона Республики Татарстан от 4 августа 2012 года N 64-ЗРТ, - в порядке, установленном для массовых мероприятий на территории Республики Татарстан).

П.Э. Айриян и А.И. Щендрыгин судом общей юрисдикции были привлечены к административной ответственности за то, что провели свои религиозные собрания как Свидетели Иеговы в помещении, не относящемся к числу культовых зданий или сооружений и специально для этого не отведенном. Законность и обоснованность данных решений СОЮ были подтверждены ВС республики Татарстан и постановлением ВС РФ.

Верховный Суд Российской Федерации в постановлении исходил из того, что на публичные богослужения, другие религиозные обряды и церемонии распространяется порядок проведения таких публичных мероприятий, как митинги, шествия и демонстрации, который - в отличие от порядка проведения собраний, исключенных из содержащегося в пункте 5 статьи 16 Федерального закона "О свободе совести и о религиозных объединениях" перечня публичных мероприятий, - требует предварительного письменного уведомления.

Уполномоченный по правам человека в Российской Федерации, обратившийся в Конституционный Суд Российской Федерации в защиту конституционных прав граждан П.Э. Айрияна и А.И. Щендрыгина, полагает, что организованные ими публичные богослужения нельзя отнести к митингам, шествиям или демонстрациям, для которых характерно проведение на территориях общего пользования (площадях, улицах, парках и т.д.), - по сути, они представляли собой собрания членов религиозных организаций, которые проводились в арендованных для этих целей помещениях и не обладали какими-либо особенностями, отличающими их от иных форм собраний (нерелигиозных).

Принимая во внимание сочетание в религиозной свободе индивидуальных (личных) и коллективных, а также частных и публичных начал, нормативный порядок реализации права на свободу совести и свободу вероисповедания, гарантированного каждому статьей 28 Конституции Российской Федерации, - исходя из предписаний Конституции Российской Федерации, согласно которым права и свободы человека и гражданина определяют смысл, содержание и применение законов, деятельность публичной власти и обеспечиваются правосудием, а их осуществление не должно нарушать права и свободы других лиц (статья 17, часть 3; статья 18), - требует соотнесения с порядком реализации иных конституционных прав, в том числе в социально-политической сфере, и обязывает как законодателя, так и правоприменителя, включая суд, обеспечивать разумный баланс интересов верующих и религиозных объединений, с одной стороны, и светских политических и государственных институтов - с другой, не посягая при этом на само существо данного права и не создавая препятствий для его реализации. Также считает ЕСПЧ.

3. Федеральный закон «О свободе совести и о религиозных объединениях», который, согласно его статье 1, регулирует правоотношения в области прав человека и гражданина на свободу совести и свободу вероисповедания, а также правовое положение религиозных объединений, в статье 16 закрепляет право религиозных организаций основывать и содержать культовые здания и сооружения, иные места и объекты, специально предназначенные для богослужений, молитвенных и религиозных собраний, религиозного почитания (паломничества), и беспрепятственно совершать там, а также в местах, предоставленных религиозным организациям для этих целей, в учреждениях и на предприятиях религиозных организаций, на кладбищах, в крематориях и в жилых помещениях богослужения и другие религиозные обряды и церемонии (пункты 1 и 2) кроме того, религиозные организации вправе проводить религиозные обряды в других местах, специально для этого не отведенных, - лечебно-профилактических и больничных учреждениях, детских домах, домах-интернатах для престарелых и инвалидов, учреждениях, исполняющих уголовные наказания в виде лишения свободы, по просьбам находящихся в них граждан в помещениях, специально выделяемых администрацией для этих целей, и с соблюдением требований законодательства (пункт 3); командование воинских частей с учетом требований воинских уставов не препятствует участию военнослужащих в богослужениях, других религиозных обрядах и церемониях (пункт 4).

Тема и правовые категории в решении КС РФ

Тема: Конституционно-правовые основы институтов гражданского общества

Повод к рассмотрению

жалоба гражданина И.И. Дадина

(ЧТО ПРОИЗОШЛО:

И. И. Дадин изначально был привлечен трижды к административной ответственности и на третий раз суд, рассматривая дело об административном правонарушении, усмотрел в его деяниях состав преступления (более 2 раз в течение 180 дней привлекался к административной ответственности по 20.2 КоАП — состав 212.1 УК РФ).

Затем, Дадин вновь поучаствовал в несанкционированном митинге (+ еще 1 раз), и его снова привлекли к уголовной ответственности.

В итоге, Дадин привлечен к уголовной ответственности по двум уголовным делам, по одной и той же статье. (Одно дело позже прекратили в связи с отсутствием состава преступления). Дадин получил 3 года лишения свободы в колонии общего режима.

Апелляция оставила приговор без изменения, Верховный Суд отказал в пересмотре.)

Предмет рассмотрения (оспариваемое или тол­куемое положение нор­мативного правового акта)

В соответствии со статьей 212.1 УК Российской Федерации нарушение установленного порядка организации либо проведения собрания, митинга, демонстрации, шествия или пикетирования, если это деяние совершено неоднократно, наказывается штрафом в размере от шестисот тысяч до одного миллиона рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период от двух до трех лет, либо обязательными работами на срок до четырехсот восьмидесяти часов, либо исправительными работами на срок от одного года до двух лет, либо принудительными работами на срок до пяти лет, либо лишением свободы на тот же срок. При этом нарушением установленного порядка организации либо проведения собрания, митинга, демонстрации, шествия или пикетирования, совершенным лицом неоднократно, признается, согласно примечанию к данной статье, нарушение установленного порядка организации либо проведения собрания, митинга, демонстрации, шествия или пикетирования, если это лицо ранее привлекалось к административной ответственности за совершение административных правонарушений, предусмотренных статьей 20.2 КоАП Российской Федерации, более двух раз в течение ста восьмидесяти дней.

Позиция субъекта обращения

Нарушение статьей 212.1 УК Российской Федерации своих прав, гарантированных статьями 1 (часть 1), 15 (часть 4), 17 (часть 1), 18, 19 (часть 1), 29 (части 1 и 3), 31, 48, 49 (часть 1), 50 (части 1 и 2) и 55 (часть 3) Конституции Российской Федерации, гражданин И.И. Дадин усматривает в том, что ее положения:

- предполагают привлечение лица к уголовной ответственности за нарушения установленного порядка организации либо проведения публичных мероприятий, имеющих мирный характер, исключительно на основании неоднократности таких нарушений;

- допускают возможность назначения лицу уголовного наказания в виде лишения свободы за действия, не повлекшие причинения вреда здоровью человека или имуществу и не создавшие угрозу безопасности населения и окружающей среде, а также не устанавливают дифференцированный подход к назначению уголовного наказания сообразно степени общественной опасности деяния и неблагоприятных последствий его совершения;

- позволяют использовать в качестве доказательств по уголовному делу в отношении лица, привлекаемого к уголовной ответственности, материалы дел об административных правонарушениях, полученные без участия защитника;

- допускают возбуждение уголовного дела за неоднократное нарушение лицом порядка организации либо проведения публичных мероприятий до вступления в законную силу всех вынесенных в отношении этого лица судебных актов, которыми он был признан виновным в совершении административных правонарушений, предусмотренных статьей 20.2 КоАП Российской Федерации.

ЕСЛИ КОРОТКО: то Дадин считает, что его привлекли за административное правонарушение к уголовной ответственности и не согласен, что за его деяние должно назначаться именно лишение свободы (т. к. его деяния не причинили никому вреда, наказание должно быть мягче).

Решение КС РФ

Конституционный Суд РФ проверил ст. 212.1 УК РФ. Она предусматривает уголовную ответственность за неоднократное нарушение порядка организации либо проведения собрания, митинга, демонстрации, шествия или пикетирования.

В итоге был выявлен конституционно-правовой смысл этой нормы, который заключается в следующем.

Привлечь к ответственности по ст. 212.1 УК РФ можно только в случае, когда нарушение порядка организации либо проведения публичного мероприятия повлекло причинение или реальную угрозу причинения вреда здоровью граждан, имуществу, окружающей среде, общественному порядку, безопасности или иным конституционно охраняемым ценностям. Еще одно условие - такое деяние было умышленным.

Уголовная ответственность исключается, если на момент совершения инкриминируемого деяния отсутствовали вступившие в законную силу судебные акты о привлечении не менее 3 раз в течение 180 дней к административной ответственности за нарушение порядка организации либо проведения публичных акций.

Обстоятельства, установленные вступившими в законную силу судебными актами по делам об административных правонарушениях, не предопределяют выводы суда о виновности лица в преступлении.

Лишение свободы по ст. 212.1 УК РФ назначается лишь при условии, что деяние повлекло за собой утрату публичным мероприятием мирного характера или причинение либо реальную угрозу причинения существенного вреда конституционно охраняемым ценностям.

Мотивировка КС РФ

Находящееся под защитой Конституции Российской Федерации и названных международно-правовых актов, являющихся в силу ее статьи 15 (часть 4) составной частью правовой системы России, право граждан Российской Федерации собираться мирно, без оружия, проводить собрания, митинги и демонстрации, шествия и пикетирование не обладает абсолютным характером и может быть ограничено федеральным законом в целях охраны конституционно значимых ценностей при обязательном соблюдении принципов необходимости, пропорциональности и соразмерности, с тем чтобы вводимые ограничения не посягали на само существо данного конституционного права и не препятствовали открытому и свободному выражению гражданами своих взглядов, мнений и требований посредством цивилизованной организации и проведения мирных публичных акций. Соответственно, такой федеральный закон должен обеспечивать возможность полноценной реализации права на свободу мирных собраний и одновременно - соблюдение надлежащего общественного порядка и безопасности без ущерба для здоровья и нравственности граждан на основе баланса интересов организаторов и участников публичных мероприятий, с одной стороны, и третьих лиц - с другой, исходя из необходимости государственной защиты прав и свобод всех лиц (как участвующих, так и не участвующих в публичном мероприятии), в том числе путем введения адекватных мер предупреждения и предотвращения нарушений общественного порядка и безопасности, прав и свобод граждан, а также установления эффективной публично-правовой ответственности за действия, их нарушающие или создающие реальную угрозу их нарушения.

(В том числе, законодатель вправе устанавливать и меры уголовного принуждения для защиты конституционных ценностей.)

Конституционные требования справедливости и гуманизма предопределяют необходимость дифференциации юридической ответственности в зависимости от существенных обстоятельств, влияющих на выбор той или иной меры государственного принуждения, а потому, предусматривая для совершивших правонарушение лиц конкретный вид юридической ответственности, федеральный законодатель обязан соотносить его с характером правонарушения, опасностью для находящихся под охраной закона ценностей, личностью и степенью вины правонарушителя, гарантируя тем самым адекватность порождаемых последствий тому вреду, который причинен в результате правонарушения, не допуская избыточного государственного принуждения и обеспечивая баланс прав привлекаемого к ответственности гражданина и публичного интереса, состоящего в защите личности, общества и государства от противоправных посягательств.

При анализе ст. 212.1 УК РФ, КС РФ отметил, что общественная опасность деяния может быть обусловлена кумулятивным эффектом противоправного посягательства на охраняемые общественные отношения (объект преступления), временем, местом, способом его совершения и наступившими последствиями, в том числе их масштабом (объективная сторона преступления), формой вины, мотивами и целями противоправных действий, бездействия (субъективная сторона преступления). - что как раз говорит о том, что за неоднократность административных правонарушений можно привлекать к уголовной ответственности. - административная преюдиция.

Введение уголовной ответственности за неоднократное нарушение установленного порядка организации либо проведения собрания, митинга, демонстрации, шествия или пикетирования допустимо - если она эквивалентна характеру и степени общественной опасности подпадающего под нее деяния, не влечет избыточного уголовного принуждения и не приводит к отступлению от принципов равенства, соразмерности и справедливости, - а потому с конституционно-правовой точки зрения не может рассматриваться как выходящее за рамки дискреционных полномочий федерального законодателя.

КС РФ указал, что само по себе неоднократное совершение административного правонарушения не может свидетельствовать об уголовной наказуемости данного деяния. Важно учитывать степень общественной опасности, которая была достигнута при совершении конкретного деяния (нескольких деяний — вспоминаем про кумулятивный эффект).

Также, КС РФ указал, что административная преюдиция может быть установлена только на основании вступивших в силу актов суда.

Тема и правовые категории в решении КС РФ

Тема: Конституционно-правовые основы институтов гражданского общества

Основание рассмотре­ния

обнаружившаяся неопределенность в вопросе о том, соответствуют ли Конституции Российской Федерации оспариваемые заявителями законоположения.

Повод к рассмотрению

жалобы граждан М.С. Седовой и В.П. Терешонковой

Предмет рассмотрения (оспариваемое или тол­куемое положение нор­мативного правового акта)

Закон Коми признает местами, в которых проведение собраний, митингов, шествий, демонстраций в Республике Коми запрещается, - Стефановская площадь в городе Сыктывкаре (пункт 1), а также здания, занимаемые органами государственной власти Республики Коми, государственными органами Республики Коми, органами местного самоуправления в Республике Коми, государственными учреждениями Республики Коми, и места в радиусе 50 метров от входа на данные объекты.

Позиция субъекта обращения

ЧТО ПРОИЗОШЛО:

Люди захотели провести мероприятие в этих местах, местная администрация им отказала. При обжаловании отказа в суде, их жалобу оставили без удовлетворения, ровно как и апелляция и Верховный Суд.

По мнению заявителя, пункт 1 статьи 5 Закона Республики Коми "О некоторых вопросах проведения публичных мероприятий в Республике Коми" не соответствует Конституции Российской Федерации, ее статьям 18, 28, 31 и 55 (часть 3), поскольку предусмотренный этой нормой абсолютный, в том числе в выходные дни, запрет на проведение публичных мероприятий (кроме пикетирований) на Стефановской площади в городе Сыктывкаре - принимая во внимание фундаментальный характер свободы мирных собраний в демократическом обществе, а также учитывая тот факт, что данная площадь является, по сути, единственным местом в центре города, позволяющим проводить массовые публичные мероприятия, и к тому же имеет особое религиозное значение для жителей Республики Коми, - необоснованно препятствует организации на ней публичных мероприятий, включая поминальные и праздничные богослужения, очевидно уместные на этой площади, противоречит свободе распространять религиозные убеждения и действовать в соответствии с ними, в том числе посредством организации и проведения религиозных публичных мероприятий.

Аналогично со вторым заявителем, только она не ссылалась на религиозные убеждения. Второй заявитель также считает, что содержащийся в пункте 6 статьи 5 Закона Республики Коми "О некоторых вопросах проведения публичных мероприятий в Республике Коми" общий, касающийся в том числе выходных дней, запрет проведения любых публичных мероприятий, кроме пикетирований, на территориях, находящихся в радиусе 50 метров от входов в здания, занимаемые органами государственной власти Республики Коми, государственными органами Республики Коми, органами местного самоуправления в Республике Коми и государственными учреждениями Республики Коми, имея главным своим предназначением воспрепятствование адресной публичной критике региональных и местных чиновников со стороны граждан и их объединений, не отвечает конституционно допустимым условиям ограничения свободы мирных собраний и свободы выражения мнения и тем самым не соответствует Конституции Российской Федерации, ее статьям 18, 29 (часть 1), 31 и 55 (часть 3).

Решение КС РФ

1. Признать пункт 1 статьи 5 Закона Республики Коми "О некоторых вопросах проведения публичных мероприятий в Республике Коми" не соответствующим Конституции Российской Федерации, ее статьям 15 (часть 4), 17 (часть 1), 31 и 55 (часть 3), в той мере, в какой установленный им общий запрет проведения на Стефановской площади в городе Сыктывкаре собраний, митингов, шествий и демонстраций распространяется на все без исключения указанные публичные мероприятия без учета того, создает ли конкретное публичное мероприятие исходя из его целей и вида (характера), предполагаемого количества участников, планируемого времени (даты) проведения, а также иных обстоятельств действительную угрозу правам и свободам человека и гражданина, законности, правопорядку, общественной безопасности, в том числе функционированию объектов жизнеобеспечения, транспортной или социальной инфраструктуры, связи, движению пешеходов и (или) транспортных средств либо доступу граждан к жилым помещениям или объектам транспортной или социальной инфраструктуры, и без разрешения вопроса о соразмерности запрета его проведения степени такой угрозы.

2. Признать пункт 6 статьи 5 Закона Республики Коми "О некоторых вопросах проведения публичных мероприятий в Республике Коми" не соответствующим Конституции Российской Федерации, ее статьям 31, 55 (часть 3), 72 (пункт "б" части 1) и 76 (часть 2), постольку, поскольку установленный им общий запрет проведения собраний, митингов, шествий и демонстраций в местах, находящихся в радиусе 50 метров от входа в здания, занимаемые органами государственной власти Республики Коми, государственными органами Республики Коми, органами местного самоуправления в Республике Коми, государственными учреждениями Республики Коми, выходит за конституционные пределы законодательных полномочий субъектов Российской Федерации.

3. Законодателю Республики Коми надлежит - исходя из требований Конституции Российской Федерации и с учетом правовых позиций, выраженных Конституционным Судом Российской в настоящем Постановлении, - внести в действующее правовое регулирование необходимые изменения.

Впредь до внесения в Закон Республики Коми "О некоторых вопросах проведения публичных мероприятий в Республике Коми" соответствующих изменений отказ в согласовании проведения собраний, митингов, шествий и демонстраций на Стефановской площади в городе Сыктывкаре во всяком случае не может оправдываться формальными ссылками на пункт 1 статьи 5 Закона Республики Коми "О некоторых вопросах проведения публичных мероприятий в Республике Коми" и в обязательном порядке должен содержать обоснование того, почему с учетом заявленных параметров конкретного публичного мероприятия его проведение вызовет реальную и неустранимую иным образом угрозу правам и свободам человека и гражданина, обеспечению законности, правопорядка и общественной безопасности, в том числе повлечет нарушение функционирования объектов жизнеобеспечения, транспортной или социальной инфраструктуры, связи, создаст помехи движению пешеходов и (или) транспортных средств либо доступу граждан к жилым помещениям или объектам транспортной или социальной инфраструктуры.

4. Правоприменительные решения, принятые по делам заявителей - граждан Седовой Марины Сергеевны и Терешонковой Веры Петровны, основанные на положениях пунктов 1 и 6 статьи 5 Закона Республики Коми "О некоторых вопросах проведения публичных мероприятий в Республике Коми", признанных настоящим Постановлением не соответствующими Конституции Российской Федерации, подлежат пересмотру в установленном порядке.

Этим для заявителей не исключается возможность использовать для защиты своих нарушенных конституционных прав компенсаторные механизмы, предусмотренные действующим законодательством, в соответствии со статьей 53 Конституции Российской Федерации, гарантирующей каждому право на возмещение вреда, причиненного незаконными действиями (или бездействием) органов государственной власти или их должностных лиц.

Мотивировка КС РФ

Природой гарантированного статьей 31 Конституции Российской Федерации права, заложенными в нем политическими и публично-правовыми началами обусловливается вытекающая из ее статей 2, 18 и 71 (пункт "в") обязанность государства осуществлять регулирующее воздействие на отношения, связанные с организацией и проведением мирных собраний, с тем чтобы на основе баланса частных и публичных интересов обеспечить гражданам реальную возможность через организацию и проведение публичных мероприятий отстаивать свою позицию и заявлять требования по значимым, с их точки зрения, общественно-политическим вопросам, чем оказывать влияние на деятельность органов государственной и муниципальной власти как непосредственно, так и посредством формирования общественного мнения в целях привлечения внимания к различным проблемам и обсуждения предпочтительных способов своевременного и результативного их разрешения со стороны публично-властных институтов.

Общий запрет может быть установлен, лишь когда он является более целесообразным средством предупреждения серьезного нарушения обычной жизни граждан, чем рассмотрение каждого случая организации публичного мероприятия в отдельности с учетом возможности сведения к минимуму соответствующих издержек (например, путем организации временных объездных маршрутов транспорта или принятия иных подобных мер) при одновременном уважении законных интересов организаторов в проведении публичного мероприятия в выбранном ими месте. Общий запрет на проведение собраний, митингов, шествий и демонстраций на Стефановской площади в городе Сыктывкаре, который не ограничен во времени и применяется ко всем публичным мероприятиям независимо от количества участников или возможности серьезных нарушений обычной жизни граждан, не сформулирован таким образом, чтобы избежать конкретного риска таких нарушений с минимальным ограничением права на свободу собраний. - короче говоря, Закон Коми требует конкретизации, потому что не всякое публичное мероприятие создаст угрозу для жизни граждан, не участвующих в мероприятии — не должно быть ОБЩЕГО запрета.

Тем более, если говорить о религиозных мероприятиях, КС РФ считает, что они существенно отличаются от иных публичных мероприятий и ввиду своей специфики не всегда и не все требуют от органов государственной и муниципальной власти принятия мер, направленных на обеспечение общественного порядка и безопасности как самих участников публичного религиозного мероприятия, так и других лиц

Пункт 1 статьи 5 Закона Республики Коми "О некоторых вопросах проведения публичных мероприятий в Республике Коми" не соответствует Конституции Российской Федерации, ее статьям 15 (часть 4), 17 (часть 1), 31 и 55 (часть 3), в той мере, в какой установленный им общий запрет проведения на Стефановской площади в городе Сыктывкаре собраний, митингов, шествий и демонстраций распространяется на все без исключения указанные публичные мероприятия без учета того, создает ли конкретное публичное мероприятие исходя из его целей и вида (характера), предполагаемого количества участников, планируемого времени (дня) проведения, а также иных обстоятельств действительную угрозу правам и свободам человека и гражданина, законности, правопорядку и общественной безопасности, в том числе функционированию объектов жизнеобеспечения, транспортной или социальной инфраструктуры, связи, движению пешеходов и (или) транспортных средств либо доступу граждан к жилым помещениям, объектам транспортной или социальной инфраструктуры, и без разрешения вопроса о соразмерности запрета его проведения степени такой угрозы.

Что же касается запрета проводить публичные мероприятия в радиусе 50 метров от зданий ОГВ и ОМС — то КС РФ сказал, что это абстрактный запрет и не попадает под законодательное регулирование субъектов — нарушение ст. 72 и 76, а также ст. 31 и 55 Конституции — поэтому п. 6 ст. 5 Закона Коми также противоречит Конституции.

ЕСЛИ ОООООЧЕНЬ КРАТКО:

Граждане оспаривали в Конституционном Суде РФ запрет на проведение в Республике Коми публичных мероприятий на Стефановской площади г. Сыктывкара, а также ближе 50 метров от зданий органов власти. Запрет был общим, то есть не зависел от количества участников и характера мероприятия.

КС признал оспариваемые положения неконституционными. В каждом конкретном случае проведения мероприятия на указанной площади следует оценивать угрозу общественному порядку и безопасности исходя из целей мероприятия, его характера, предполагаемого количества участников, планируемого времени (даты) проведения. Запрет мероприятий в радиусе 50 метров от зданий органов власти выходит за пределы законодательных полномочий регионов.

Законодатель Республики Коми должен внести в региональный закон необходимые изменения. Это касается и других регионов, чьи законы содержат аналогичные положения. До внесения изменений нельзя ссылаться на оспоренные положения. Суды должны пересмотреть дела заявителей.

Тема и правовые категории в решении КС РФ

Тема: Конституционный статус личности.

Основание рассмотре­ния

обнаружившаяся неопределенность в вопросе о том, соответствуют ли Конституции Российской Федерации примененные в деле заявителя положения части первой и пункта "г" части второй статьи 118 УИК Российской Федерации, в силу которых запрещаются свидания осужденным к лишению свободы, водворенным в штрафной изолятор исправительных учреждений, а осужденным, переведенным в порядке взыскания в помещение камерного типа, позволяется иметь с разрешения администрации исправительного учреждения только одно краткосрочное свидание в течение шести месяцев.

Повод к рассмотрению

жалоба гражданина Грузии З.Р.Шенгелая на нарушение его конституционных прав положениями частей первой и второй статьи 118 УИК Российской Федерации

Предмет рассмотрения (оспариваемое или тол­куемое положение нор­мативного правового акта)

положения части первой и пункта "г" части второй статьи 118 УИК Российской Федерации, в силу которых запрещаются свидания осужденным к лишению свободы, водворенным в штрафной изолятор исправительных учреждений, а осужденным, переведенным в порядке взыскания в помещение камерного типа, позволяется иметь с разрешения администрации исправительного учреждения только одно краткосрочное свидание в течение шести месяцев.

Решение КС РФ

Признать положения части первой и пункта "г" части второй статьи 118 Уголовно-исполнительного кодекса Российской Федерации не противоречащими Конституции Российской Федерации, поскольку по своему конституционно-правовому смыслу во взаимосвязи со статьей 89 данного Кодекса эти положения не предполагают, что установленные ими ограничения распространяются на свидания осужденных, находящихся в штрафных изоляторах и помещениях камерного типа, с адвокатами и иными лицами, имеющими право на оказание юридической помощи, и тем самым не препятствуют получению ими квалифицированной юридической помощи.

Мотивировка КС РФ

ЧТО ПРОИЗОШЛО:

З.Р.Шенгелая, осужденный за совершение разбоя (пункты "а", "б" части третьей статьи 162 УК Российской Федерации) к двенадцати годам лишения свободы и отбывавший наказание в колонии общего режима, по постановлению суда был переведен на три года на тюремный режим отбывания наказания. Как в период нахождения в колонии, так и в период нахождения в тюрьме за злостные нарушения установленного порядка отбывания наказания он подвергался дисциплинарным взысканиям в виде перевода в помещение камерного типа и водворения в штрафной изолятор. При этом администрация названных учреждений со ссылкой на положения статьи 118 УИК Российской Федерации отказывала адвокату, приглашавшемуся по просьбе З.Р.Шенгелая для оказания помощи в подготовке жалоб на приговор, другие судебные решения и на решения администрации исправительных учреждений о наложении дисциплинарных взысканий, в предоставлении свиданий с клиентом.

Суть: у нас есть два понятия свидания для осужденных: свидания с адвокатом и иными лицами, оказывающими квалифицированную юридическую помощь, а также свидания с родными и близкими (для сохранения социальных связей).

Так вот, свидания с родными и близкими как раз ограничиваются 118 УИК РФ, а свидания с адвокатами ограничивать нельзя ни при каких случаях — это лишает осужденного права на квалифицированную юридическую помощь, закрепленное Конституцией РФ.

Тема и правовые категории в решении КС РФ

Тема: Гражданство.

Основание рассмотре­ния

обнаружившаяся неопределенность в вопросе о том, соответствуют ли Конституции Российской Федерации оспариваемые заявителями законоположения.

Повод к рассмотрению

жалоба А.Б.Смирнова на нарушение его конституционных прав статьей 18 Закона Российской Федерации "О гражданстве Российской Федерации", регулирующей вопросы приобретения гражданства в порядке регистрации, пункт "г" которой был применен при разрешении исковых требований заявителя.

Предмет рассмотрения (оспариваемое или тол­куемое положение нор­мативного правового акта)

статья 18 Закона Российской Федерации "О гражданстве Российской Федерации", регулирующей вопросы приобретения гражданства в порядке регистрации, пункт "г" которой был применен при разрешении исковых требований заявителя.

Позиция субъекта обращения

По его мнению, данная норма, согласно которой граждане бывшего СССР, проживающие на территориях государств, входивших в состав бывшего СССР, а также прибывшие для проживания на территорию Российской Федерации после 6 февраля 1992 года, приобретают гражданство Российской Федерации в порядке регистрации, не соответствует статьям 6 (часть 3), 17 (часть 2) и 55 (часть 2) Конституции Российской Федерации.

Решение КС РФ

Признать не соответствующим Конституции Российской Федерации, ее статьям 6 (часть 3), 19 (части 1 и 2), 21 (часть 1), 55 (часть 2), пункт "г" статьи 18 Закона Российской Федерации "О гражданстве Российской Федерации" в части, распространяющей правило о приобретении гражданства Российской Федерации путем регистрации на лиц, которые:

- родились на территории, входившей на момент их рождения в состав территории Российской Федерации;

- являлись гражданами бывшего СССР,

- не изъявляли свободно своего желания прекратить принадлежность к гражданству Российской Федерации;

- выехали ранее на постоянное жительство за пределы Российской Федерации, но в пределах бывшего СССР;

- не являются гражданами других государств (входивших в состав бывшего СССР);

- и впоследствии вернулись на постоянное жительство в пределы Российской Федерации.

Пункт "г" статьи 18 Закона Российской Федерации "О гражданстве Российской Федерации" противоречит в указанной части Конституции Российской Федерации, поскольку неопределенность содержания данной нормы и ее понимание в правоприменительной практике не исключают распространение процедуры приобретения российского гражданства в порядке регистрации на лиц, состоявших в силу части 2 статьи 13 данного Закона в гражданстве Российской Федерации по рождению.

Мотивировка КС РФ

ЧТО ПРОИЗОШЛО:

А.Б.Смирнов родился 9 декабря 1950 года на территории РСФСР - в деревне Клинники Пушкинского района Московской области и до 1979 года проживал в городе Химки Московской области. В 1979 году в связи с регистрацией брака он выехал в Литву на постоянное жительство. В 1992 году А.Б.Смирнов расторг брак и 8 декабря того же года вновь прописался в городе Химки Московской области.

Паспортный отдел ГУВД Администрации Московской области отказал А.Б.Смирнову в выдаче вкладыша к паспорту гражданина СССР, свидетельствующего о принадлежности к гражданству Российской Федерации. Басманный районный народный суд города Москвы, куда А.Б.Смирнов обратился с жалобой на действия ГУВД Администрации Московской области, отказал ему в удовлетворении исковых требований. Московским городским судом и Верховным Судом Российской Федерации кассационная и надзорные жалобы А.Б.Смирнова оставлены без удовлетворения. В судебных решениях и ответах на надзорные жалобы со ссылкой на часть первую статьи 13 Закона Российской Федерации "О гражданстве Российской Федерации" указывается, что А.Б.Смирнов не может быть признан гражданином Российской Федерации поскольку на день вступления названного Закона в силу (6 февраля 1992 года) он проживал за пределами Российской Федерации, но имеет право на приобретение российского гражданства путем регистрации как состоящий в гражданстве Российской Федерации по рождению (часть вторая статьи 13 Закона).

СУТЬ:

Наш Смирнов, до вступления в силу закона о гражданстве выехал в Литву, а вернулся после вступления его в силу. И, даже не смотря на то, что он родителя на территории России, был гражданином СССР и не отказывался от гражданства, ему отказывают в ПРИЗНАНИИ гражданства, а говорят, что он должен получить его в регистрационном порядке.

Факт нахождения гражданина бывшего СССР за пределами Российской Федерации в момент вступления в силу Закона Российской Федерации о гражданстве Российской Федерации" может рассматриваться как одно из условий для приобретения гражданства Российской Федерации в порядке регистрации только в отношении лиц, которые не считаются состоявшими в гражданстве Российской Федерации по рождению. Иное понимание не соответствует статье 27 Конституции Российской Федерации, согласно которой гражданин Российской Федерации имеет право свободно выезжать за пределы Российской Федерации, не утрачивая гражданства, и беспрепятственно возвращаться в Российскую Федерацию.

Регистрация, предусмотренная пунктом "г" статьи 18 Закона как особый временный порядок приобретения гражданства, сама по себе не противоречит Конституции Российской Федерации, не нарушает конституционного положения, согласно которому российское гражданство является единым и равным независимо от оснований приобретения (статья 6, часть 1). Однако такая регистрация неприменима в отношении имеющих гражданство по рождению. Вместе с тем определенные формы уведомления гражданином государства необходимы для подтверждения того, что гражданин бывшего СССР прибыл на территорию Российской Федерации именно для постоянного проживания, что он не изъявил желания прекратить принадлежность к российскому гражданству по рождению, а также что он не принадлежит к гражданству другого государства, входившего в состав бывшего СССР.

Тема и правовые категории в решении КС РФ

Тема: Гражданство.

Повод к рассмотрению

жалоба в Конституционный Суд Российской Федерации граждане Украины С.В. Бондарькова, А.В. Золин и В.С. Золин

Предмет рассмотрения (оспариваемое или тол­куемое положение нор­мативного правового акта)

положения Федерального закона от 31 мая 2002 года N 62-ФЗ "О гражданстве Российской Федерации":

пункта "а" статьи 5, согласно которому гражданами Российской Федерации являются лица, имеющие гражданство Российской Федерации на день вступления в силу данного Федерального закона;

статьи 6, согласно которой гражданин Российской Федерации, имеющий также иное гражданство, рассматривается Российской Федерацией только как гражданин Российской Федерации, за исключением случаев, предусмотренных международным договором Российской Федерации или федеральным законом (часть первая); приобретение гражданином Российской Федерации иного гражданства не влечет за собой прекращение гражданства Российской Федерации (часть вторая);

части первой статьи 12, определяющей правила приобретения ребенком гражданства Российской Федерации по рождению.

Позиция субъекта обращения

ЧТО ПРОИЗОШЛО:

Как следует из представленных материалов, С.В. Бондарькова родилась в 1969 году на территории РСФСР, В.С. Золин - в 1958 году на территории Украинской ССР (его родители родились на территории РСФСР после 1922 года, сведений о том, оформлялось ли ими гражданство Российской Федерации, не представлено), а их сын А.В. Золин - в 1992 году на территории Украины. С.В. Бондарькова и В.С. Золин в зарегистрированном браке не состоят.

С 1996 года заявители проживают в Российской Федерации. В 2007 году они обратились в отдел УФМС по городу Москве с заявлениями о признании их гражданами Российской Федерации по рождению, в чем им было отказано и разъяснено, что до обращения с ходатайством о приеме в гражданство Российской Федерации им, как иностранным гражданам, необходимо получить разрешение на временное проживание в Российской Федерации, что С.В. Бондарькова и А.В. Золин в силу пункта 3 статьи 6 Федерального закона от 25 июля 2002 года N 115-ФЗ "О правовом положении иностранных граждан в Российской Федерации" вправе получить разрешение на временное проживание в Российской Федерации без учета квоты, а В.С. Золин - в пределах квоты.

Решениями суда общей юрисдикции, оставленными без изменения судом кассационной инстанции, С.В. Бондарьковой и В.С. Золину, обращавшемуся в своих интересах, а также в интересах несовершеннолетнего сына А.В. Золина, отказано в удовлетворении заявлений о признании действия (бездействия) должностных лиц отдела УФМС по городу Москве незаконными и об обязании оформить гражданство Российской Федерации по рождению. В передаче надзорных жалоб для рассмотрения в судебном заседании суда надзорной инстанции также отказано. При этом суды указали, что на момент обращения заявителей с заявлениями об оформлении российского гражданства по рождению и выдаче им паспортов граждан Российской Федерации (22 января 2007 года) основания и порядок приобретения гражданства Российской Федерации определялись Федеральным законом "О гражданстве Российской Федерации", которым возможность признания гражданства Российской Федерации не предусмотрена.

Согласно представленным в Конституционный Суд Российской Федерации документам, С.В. Бондарькова получила разрешение на временное проживание в Российской Федерации с 19 июня 2009 года по 19 июня 2012 года. В отношении остальных заявителей сведения о получении разрешения на временное проживание не представлены, равно как не представлены материалы, свидетельствующие о том, что заявители обращались с заявлениями о приеме в гражданство Российской Федерации в упрощенном порядке.

По мнению заявителей, оспариваемые законоположения не соответствуют статьям 2, 6, 15 (части 1, 2 и 4), 17, 18, 19 (часть 2), 21 (часть 1), 27 (часть 2), 38 (часть 1), 45 (часть 1), 55 и 62 (часть 2) Конституции Российской Федерации, поскольку препятствуют признанию их гражданами Российской Федерации по рождению.

СУТЬ:

заявители хотят получить гражданство по рождению.

Однако, пропустили все сроки, не подавали документов, не предоставляли доказательств и хотят, чтобы их признали гражданами РФ.

При этом все вышеперечисленное относится к ведению судов общей юрисдикции и иных органов, но никак не КС РФ, поэтому жалобу и отклонили.

Решение КС РФ

1. Отказать в принятии к рассмотрению жалобы граждан Украины Бондарьковой Светланы Владимировны, Золина Алексея Васильевича и Золина Василия Сергеевича, поскольку она не отвечает требованиям Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", в соответствии с которыми жалоба в Конституционный Суд Российской Федерации признается допустимой.

Мотивировка КС РФ

1) Право на приобретение российского гражданства по какомулибо основанию, в том числе принципу "права крови", не носит абсолютного и безусловного характера и подлежит осуществлению в установленном федеральном законом порядке. Таким законом является ФЗ "О гражданстве Российской Федерации". Данным ФЗ со дня его вступления в силу был признан утратившим силу Закон РФ "О гражданстве Российской Федерации", за исключением отдельных его положений, предусматривающих более льготный порядок приобретения или прекращения гражданства РФ лицами, заявления которых по вопросам гражданства РФ приняты к рассмотрению до вступления в силу указанного ФЗ.

2) В сохраняющем свою силу Постановлении от 16 мая 1996 года N 12-П КС РФ указал, что согласно Закона РФ "О гражданстве Российской Федерации" лица, родившиеся 30 декабря 1922 года и позднее и утратившие гражданство бывшего СССР, считаются состоявшими в гражданстве РФ по рождению, если они родились на территории РФ; из этого положения вытекает, что такие лица состоят в российском гражданстве с момента рождения и в силу статьи 6 (часть 3) Конституции РФ не могут считаться лишившимися этого гражданства, если только не утратили его по собственному свободному волеизъявлению. В связи с этим КС РФ пришел к выводу, что положение пункта "а" части первой статьи 12 ФЗ "О гражданстве Российской Федерации" о приобретении ребенком гражданства РФ по рождению распространяется также на лицо, оба родителя которого или единственный его родитель признаны гражданами Российской Федерации по рождению, независимо от места рождения данного лица на территории бывшего СССР, при условии, что оно являлось гражданином бывшего СССР, не изъявило свободно своего желания прекратить принадлежность к гражданству РФ, не является гражданином другого государства и прибыло на постоянное жительство в пределы РФ.

3) 2.3. С момента вступления в силу Закона РФ "О гражданстве Российской Федерации" прошел значительный период времени, в течение которого лица, ранее имевшие гражданство СССР, могли воспользоваться установленными данным Законом РФ льготными основаниями для оформления гражданства РФ. В связи с этим законодатель в ФЗ "О гражданстве Российской Федерации", не отказываясь от использования института признания гражданства, установил новое правовое регулирование в виде упрощенного порядка приема в гражданство РФ, который, в частности, распространяется на иностранных граждан и лиц без гражданства, имевших гражданство СССР. Согласно пункту "а" части второй статьи 14 ФЗ "О гражданстве Российской Федерации" иностранные граждане и лица без гражданства, проживающие на территории Российской Федерации, вправе обратиться с заявлениями о приеме в гражданство Российской Федерации в упрощенном порядке без соблюдения условия о сроке проживания, если указанные граждане и лица родились на территории РСФСР и имели гражданство бывшего СССР.

Тема и правовые категории в решении КС РФ

Тема: Конституционно-правовой статус иностранных граждан, лиц без гражданства, беженцев, вынужденных переселенцев.

Повод к рассмотрению

жалоба лица без гражданства Яхья Дашти Гафура на нарушение его конституционного права на свободу и личную неприкосновенность положением, содержащимся в части второй статьи 31 Закона СССР "О правовом положении иностранных граждан в СССР".

Предмет рассмотрения (оспариваемое или тол­куемое положение нор­мативного правового акта)

ЧТО ПРОИЗОШЛО:

Лицо без гражданства Яхья Дашти Гафур, пребывавший в Российской Федерации, 18 февраля 1997 года был подвергнут задержанию на основании санкционированного прокурором города Москвы постановления УВИР ГУВД города Москвы о выдворении из Российской Федерации под конвоем. Более двух месяцев он содержался под стражей в Центре социальной реабилитации N 1 ГУВД города Москвы и 29 апреля 1997 года был принудительно выдворен в Швецию.

Постановление о выдворении Яхья Дашти Гафура из Российской Федерации было вынесено на основании части второй статьи 31 Закона СССР "О правовом положении иностранных граждан в СССР", в соответствии с которой иностранный гражданин или лицо без гражданства обязаны покинуть страну в срок, указанный в решении о выдворении; уклоняющийся от выезда в таких случаях подлежит с санкции прокурора задержанию и выдворению в принудительном порядке; задержание допускается при этом на срок, необходимый для выдворения.

Позиция субъекта обращения

Заявитель оспаривает положение именно в той части, в какой норма позволяет задержать его на неопределенный срок — ограничивает

Решение КС РФ

Признать положение части второй статьи 31 Закона СССР "О правовом положении иностранных граждан в СССР", согласно которому иностранный гражданин или лицо без гражданства, в отношении которого принято решение о выдворении из пределов Российской Федерации, в случае уклонения от выезда подлежит с санкции прокурора задержанию на срок, необходимый для выдворения, не соответствующим Конституции Российской Федерации, ее статьям 22 и 46, в той мере, в какой оно допускает продление срока задержания указанных лиц сверх 48 часов без вынесения судебного решения.

Мотивировка КС РФ

По смыслу данной нормы в ее взаимосвязи со статьями 46, 17 (часть 2), 62 (часть 3) и 125 (часть 4) Конституции Российской Федерации, возможность защиты прав и свобод посредством конституционного правосудия должна быть обеспечена каждому, в том числе иностранным гражданам и лицам без гражданства, если законом нарушены их права и свободы, гарантированные Конституцией Российской Федерации. Следовательно, лицо без гражданства Яхья Дашти Гафур имеет право на обращение в Конституционный Суд Российской Федерации и является в данном случае надлежащим заявителем. Поскольку оспариваемое положение Закона затрагивает конституционное право заявителя и применено в конкретном деле, его жалоба отвечает критериям допустимости, установленным статьей 97 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации".

То есть, то, что Гафур — лицо без гражданства — находящееся на территории РФ, означает, что он пользуется теми же правами, что и граждане РФ.

В соответствии со статьей 22 Конституции Российской Федерации каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность (часть 1); арест, заключение под стражу и содержание под стражей допускаются только по судебному решению; до судебного решения лицо не может быть подвергнуто задержанию на срок более 48 часов.

Права каждого человека, независимо от наличия у него гражданства, на свободу и личную неприкосновенность, а также на судебную защиту в случае задержания относятся к общепризнанным принципам и нормам международного права, которые в соответствии со статьей 15 (часть 4) Конституции Российской Федерации являются составной частью правовой системы Российской Федерации.

СУТЬ:

Гафур пользуется теми же правами, что и гражданин РФ, согласно международным общепризнанным принципам, а также некоторым статьям Конституции РФ. Его задержали на 2 месяца, а должны были — не более 48 часов.

Заявитель

Государственное Собрание Республики Саха и Совет Республики Государственного Совета-Хасэ Республики Адыгея

Основание рассмотрения

Поводом к рассмотрению дела явились запросы Государственного Собрания (Ил Тумэн) Республики Саха (Якутия) и Совета Республики Государственного Совета - Хасэ Республики Адыгея, в которых оспаривается конституционность положений абзаца шестого пункта 3 статьи 5, подпункта "г" пункта 1, пунктов 2 и 4 статьи 9, подпунктов "б" и "г" пункта 1, пунктов 2, 3, 4, 5, 6 и 7 статьи 19 и статьи 29.1 названного Федерального закона. Основанием к рассмотрению дела явилась обнаружившаяся неопределенность в вопросе о том, вытекает ли содержащееся в указанных положениях непосредственно не предусмотренное в Конституции Российской Федерации регулирование из ее содержания и в связи с этим - может ли такое регулирование устанавливаться федеральным законодателем.

Позиция заявителя

Заявитель ставит под сомнение возможность регулирования соответствующих отношений на уровне федерального закона, поскольку данное регулирование отсутствует в Конституции Российской Федерации, и считает, что указанные положения противоречат ее статьям 72, 73, 76 и 77. В запросе Совета Республики Государственного Совета - Хасэ Республики Адыгея оспариваются положения абзаца шестого пункта 3 статьи 5, пункта 2 статьи 9, подпункта "б" пункта 1, пунктов 2, 3, 4 и 5 статьи 19 Федерального закона "Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации", предусматривающие возможность досрочного прекращения полномочий законодательного (представительного) органа государственной власти субъекта Российской Федерации по решению высшего должностного лица (руководителя высшего исполнительного органа государственной власти) субъекта Российской Федерации и отставки высшего должностного лица (руководителя высшего исполнительного органа государственной власти) субъекта Российской Федерации в связи с выражением ему недоверия законодательным (представительным) органом государственной власти субъекта Российской Федерации, а также возможность принятия законодательным (представительным) органом государственной власти решения о недоверии (доверии) руководителям органов исполнительной власти субъекта Российской Федерации, в назначении которых на должность законодательный (представительный) орган государственной власти субъекта Российской Федерации принимал участие в соответствии с конституцией (уставом) субъекта Российской Федерации. По мнению заявителя, указанные положения нарушают принцип разделения государственной власти на законодательную, исполнительную и судебную и противоречат статьям 11, 73 и 77 Конституции Российской Федерации, поскольку осуществляют регулирование, не относящееся к общим принципам организации органов государственной власти субъектов Российской Федерации, и препятствуют субъектам Российской Федерации самостоятельно устанавливать взаимоотношения этих органов.

Позиция КС РФ

По смыслу указанных положений Конституции Российской Федерации, осуществление Российской Федерацией принадлежащих ей полномочий по защите Конституции Российской Федерации и контролю за ее соблюдением, а также за соблюдением федеральных законов не может не предполагать наступления для органов государственной власти субъектов Российской Федерации - в случае невыполнения ими указанной конституционной обязанности - негативных правовых последствий, включая применение мер федерального воздействия. Соответствующие меры в отношении федеральных органов государственной власти

не являются предметом рассмотрения в настоящем деле. В силу прямого указания Конституции Российской Федерации Конституционный Суд Российской Федерации выступает в качестве судебной инстанции, уполномоченной окончательно разрешать публично - правовые споры о соответствии Конституции Российской Федерации и федеральным законам нормативных актов субъектов Российской Федерации, в том числе устанавливая, что акты, которыми определяется их конституционный статус, противоречат федеральному закону (Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 11 апреля 2000 года по делу о проверке конституционности отдельных положений статей 1, 21 и 22 Федерального закона "О прокуратуре Российской Федерации" и Определение от 19 апреля 2001 года по ходатайству об официальном разъяснении Определения от 27 июня 2000 года N 92-О). Это обусловлено тем, что оценка соответствия акта субъекта Российской Федерации федеральному акту всегда конституционно обоснована закрепленным в Конституции Российской Федерации разграничением предметов ведения между Российской Федерацией и ее субъектами (статьи 71, 72, 73 и 76 Конституции Российской Федерации). Оспариваемые положения Федерального закона "Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации" направлены, таким образом, на обеспечение исполнения решений федеральных судов, вынесенных в связи с принятием органами государственной власти субъектов Российской Федерации нормативных актов, противоречащих Конституции Российской Федерации и федеральным законам. Судебными же решениями устанавливаются и основания для применения мер федерального воздействия. Следовательно, их наличие является обязательным, что тем более очевидно в случаях, когда речь идет о неустранении установленного судом противоречия, т.е. о неисполнении судебного решения. Судебное решение во всяком случае также может быть востребовано органом (должностным лицом) субъекта Российской Федерации - на любом этапе процедуры применения мер федерального воздействия - путем обращения в соответствующий суд, в том числе Конституционный Суд Российской Федерации, для защиты своих прав и законных интересов в споре с Российской Федерацией, что подтверждено, в частности, в правовых позициях Конституционного Суда Российской Федерации, изложенных в названных решениях. Таким образом, рассматриваемая мера федерального воздействия применяется, если судебным решением признан неправомерный характер акта субъекта Российской Федерации, а затем другим судебным решением установлен факт его неисполнения. Это означает, что законодательный (представительный) орган государственной власти субъекта Российской Федерации вопреки судебному решению, носящему окончательный характер и вынесенному именем Российской Федерации в порядке осуществления ее конституционных полномочий, исходит из того, что принятый им акт действует, подлежит дальнейшему применению как составная часть правовой системы Российской Федерации. Наличие применительно к досрочному прекращению полномочий законодательного (представительного) органа государственной власти субъекта Российской Федерации как минимум двух обязательных процедур судебного рассмотрения, в первой из которых выявляются противоречия в правовом регулировании, а во второй подтверждаются уклонение от исполнения первоначального судебного акта и необходимость федерального воздействия в целях его исполнения, призвано обеспечить обоснованность и соразмерность федерального воздействия в отношении законодательного (представительного) органа государственной власти субъекта Российской Федерации в связи с неисполнением судебных решений о признании его актов нарушающими Конституцию Российской Федерации и федеральные законы. Таким образом, исключается применение такой меры федерального воздействия, как роспуск законодательного (представительного) органа государственной власти субъекта Российской Федерации, в связи лишь с формальным противоречием принятого им нормативного акта федеральному нормативному правовому акту и гарантируется использование федерального воздействия соразмерно негативным социальным последствиям нормативного решения органа государственной власти субъекта Российской Федерации. Следовательно, с точки зрения разграничения предметов ведения и полномочий Российской Федерации и ее субъектов положения абзаца шестого пункта 3 статьи 5, пункта 2 статьи 9, подпункта "б" пункта 1, пунктов 2, 3, 4 и 5 статьи 19 Федерального закона "Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации" не противоречат Конституции Российской Федерации, что, однако, не препятствует конкретизации регулирования соответствующих отношений в конституциях, уставах и законах субъектов Российской Федерации.

Решение КС РФ

1. Признать не противоречащими Конституции Российской Федерации положения подпункта "г" пункта 1 и пункта 4 статьи 9 Федерального закона "Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации" о досрочном прекращении полномочий (роспуске) законодательного (представительного) органа государственной власти субъекта Российской Федерации, поскольку, по смыслу этих положений, исходя из их места в системе федеральных законодательных актов, предполагается, что процедура реализации данной меры федерального воздействия, завершающаяся принятием федерального закона, включает в себя в качестве обязательных элементов решение суда о признании нормативного акта субъекта Российской Федерации не соответствующим Конституции Российской Федерации и федеральным законам, а также решение суда, которым подтверждается уклонение от исполнения первоначального судебного акта и признается необходимость федерального воздействия в целях его исполнения; при этом данная мера федерального воздействия не может быть реализована в связи лишь с формальным противоречием нормативного акта субъекта Российской Федерации федеральному регулированию, поскольку ее применение обусловлено обязательностью подтверждения в судебном порядке того, что неправомерный нормативный акт и его несвоевременное устранение из правовой системы Российской Федерации повлекли массовые и грубые нарушения прав и свобод человека и гражданина, угрозу единству, территориальной целостности, национальной безопасности, обороноспособности, единству правового и экономического пространства Российской Федерации.

2. Признать не противоречащими Конституции Российской Федерации положения подпункта "г" пункта 1 статьи 19 и пунктов 2 и 3 статьи 29.1 Федерального закона "Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации" о порядке отрешения высшего должностного лица субъекта Российской Федерации (руководителя высшего исполнительного органа государственной власти субъекта Российской Федерации) от должности, поскольку, по смыслу этих положений, исходя из их места в системе федеральных законодательных актов, предполагается, что процедура применения данной меры федерального воздействия, завершающаяся изданием указа Президента Российской Федерации, включает в себя в качестве обязательных элементов решение суда о признании нормативного акта субъекта Российской Федерации не соответствующим Конституции Российской Федерации и федеральным законам, а также решение суда, которым подтверждаются уклонение от исполнения первоначального судебного акта и необходимость федерального воздействия в целях обеспечения его исполнения; при этом указанная мера не может быть применена в связи лишь с формальным противоречием нормативного акта высшего должностного лица субъекта Российской Федерации (руководителя высшего исполнительного органа субъекта Российской Федерации) либо исполнительного органа государственной власти субъекта Российской Федерации федеральному нормативному акту, так как ее применение обусловливается подтверждением в судебном порядке того, что неправомерный нормативный акт повлек массовые и грубые нарушения прав и свобод человека и гражданина, угрозу единству, территориальной целостности, национальной безопасности, обороноспособности, единству правового и экономического пространства Российской Федерации.

3. Признать не противоречащими Конституции Российской Федерации положения пунктов 6 и 7 статьи 19 Федерального закона "Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации" об отставке высшего исполнительного органа государственной власти субъекта Российской Федерации в связи с отрешением Президентом Российской Федерации высшего должностного лица (руководителя высшего исполнительного органа государственной власти) субъекта Российской Федерации от должности, поскольку эти положения во взаимосвязи с пунктом 2 статьи 17 и подпунктом "в" пункта 7 статьи 18 того же Федерального закона направлены на беспрепятственное осуществление вновь избранным высшим должностным лицом (руководителем высшего исполнительного органа государственной власти) субъекта Российской Федерации полномочия самостоятельно формировать возглавляемый им орган.

4. Признать не противоречащими Конституции Российской Федерации положения пункта 4 статьи 29.1 Федерального закона "Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации" о временном отстранении Президентом Российской Федерации по мотивированному представлению Генерального прокурора Российской Федерации высшего должностного лица (руководителя высшего исполнительного органа государственной власти) субъекта Российской Федерации от исполнения обязанностей в случае предъявления ему обвинения в совершении тяжкого или особо тяжкого преступления. При этом не исключается обжалование указа Президента Российской Федерации в Верховный Суд Российской Федерации в процедуре уголовного судопроизводства.

5. Признать не противоречащими Конституции Российской Федерации положения абзаца шестого пункта 3 статьи 5, пункта 2 статьи 9, подпункта "б" пункта 1, пунктов 2, 3, 4 и 5 статьи 19 Федерального закона "Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации" о возможности досрочного прекращения полномочий законодательного (представительного) органа государственной власти субъекта Российской Федерации по решению высшего должностного лица (руководителя высшего исполнительного органа государственной власти) субъекта Российской Федерации и отставки высшего должностного лица (руководителя высшего исполнительного органа государственной власти) субъекта Российской Федерации в связи с выражением ему недоверия законодательным (представительным) органом государственной власти субъекта Российской Федерации, а также о возможности принятия законодательным (представительным) органом государственной власти решения о недоверии (доверии) руководителям органов исполнительной власти субъекта Российской Федерации, в назначении которых на должность законодательный (представительный) орган государственной власти субъекта Российской Федерации принимал участие в соответствии с конституцией, уставом субъекта Российской Федерации. Признание названных положений не противоречащими Конституции Российской Федерации не препятствует конкретизации регулирования соответствующих отношений в конституциях, уставах и законах субъектов Российской Федерации.

Заявитель

А.Х. Дитц и О.А. Шумахер

Основание рассмотрения

Поводом к рассмотрению дела явилась жалоба граждан А.Х. Дитца и О.А. Шумахер, в которых оспаривается конституционность части третьей статьи 5 Федерального закона "О национально-культурной автономии". Основанием к рассмотрению дела явилась обнаружившаяся неопределенность в вопросе о том, соответствует ли Конституции Российской Федерации оспариваемое заявителями законоположение.

Позиция заявителя

предметом рассмотрения по настоящему делу является положение части третьей статьи 5 Федерального закона "О национально-культурной автономии" (с учетом редакционных изменений, внесенных Федеральным законом от 10 ноября 2003 года "О внесении изменений в Федеральный закон "О национально-культурной автономии"), которым в нормативном единстве с положениями частей третьей и седьмой статьи 6 того же Федерального закона устанавливается, что местные национально-культурные автономии граждан Российской Федерации, относящих себя к определенной этнической общности, могут образовывать региональную национально-культурную автономию граждан Российской Федерации, относящих себя к определенной этнической общности, подлежащую государственной регистрации в установленном законодательством Российской Федерации порядке.

Позиция КС РФ

действующее правовое регулирование национально-культурной автономии в Российской Федерации - как допускаемого Конституцией Российской Федерации, соответствующего международно-правовым обязательствам Российской Федерации и установленного федеральным законодателем способа и организационно-правовой формы защиты прав национальных меньшинств - призвано определять правовые основы национально-культурной автономии, способствующие созданию условий взаимодействия государства и общества для защиты интересов граждан Российской Федерации в процессе выбора ими путей и форм своего национально-культурного развития, включая меры государственной поддержки самостоятельного решения вопросов самобытности, развития языка, образования, национальной культуры.

Этими целями обусловливаются закрепленные Федеральным законом "О национально-культурной автономии" права национально-культурной автономии и соответствующие им обязанности органов государственной власти и органов местного самоуправления. В частности, им устанавливается, что Российская Федерация обеспечивает социальную, экономическую и правовую защиту национальных (родных) языков на территории Российской Федерации, конкретизируются права граждан на сохранение и развитие национального (родного) языка, свободу выбора и использования языка общения, воспитания и обучения, на сохранение и развитие национальной культуры и определяются коллективные формы их реализации (статья 4, части первая и вторая статьи 8, статьи 11 и 13), а также определяются корреспондирующие этим правам обязанности органов государственной власти Российской Федерации и органов государственной власти субъектов Российской Федерации (статьи 9, 12, 14 и 15). Устанавливая финансово-экономические основы национально-культурной автономии, названный Федеральный закон предусматривает обязанности федеральных органов законодательной и исполнительной власти, органов законодательной (представительной) и исполнительной власти субъектов Российской Федерации, органов местного самоуправления по оказанию финансовой поддержки национально-культурных автономий со стороны государства и местного самоуправления и определяет условия такой поддержки (статьи 19 и 20).

Из этого следует, что национально-культурная автономия как способ самоопределения этнической общности в целях обеспечения ее этнокультурных прав и интересов является такой формой самоорганизации, через которую осуществляется государственная поддержка национальных меньшинств в целях сохранения их самобытности, развития языка, образования, национальной культуры; этим обусловливается значение регистрации национально-культурной автономии в порядке, предусмотренном законодательством Российской Федерации, в результате которой соответствующая национально-культурная автономия приобретает не только права юридического лица, но и иные гарантированные Федеральным законом "О национально-культурной автономии" публичные права, которым корреспондируют перечисленные в данном Федеральном законе обязанности органов государственной власти и органов местного самоуправления.

Решение КС РФ

Признать не противоречащей Конституции Российской Федерации часть третью статьи 5 Федерального закона "О национально-культурной автономии", которая по своему конституционно-правовому смыслу в нормативном единстве с положениями частей третьей и седьмой статьи 6 данного Федерального закона означает, что в пределах субъекта Российской Федерации местными национально-культурными автономиями может быть образовано не более одной подлежащей государственной регистрации в установленном законодательством Российской Федерации порядке региональной национально-культурной автономии граждан Российской Федерации, относящих себя к определенной этнической общности, находящейся в ситуации национального меньшинства на соответствующей территории, поскольку такая автономия не препятствует деятельности не вошедших в нее местных национально-культурных автономий или созданию и деятельности иных содействующих сохранению самобытности, развитию языка, образования, национальной культуры объединений граждан Российской Федерации, относящих себя к той же этнической общности.

Конституционно-правовой смысл указанного положения, выявленный Конституционным Судом Российской Федерации в настоящем Постановлении, является общеобязательным и исключает любое иное его истолкование в правоприменительной практике.

Основание рассмотрения

В Конституционный Суд Российской Федерации посту-пил запрос Президента Российской Федерации о проверке конституционности не вступившего в силу международного договора между Российской Федерацией и Республикой Крым о принятии в Российскую Федерацию Республики Крым и образовании в составе Российской Федерации новых субъектов, который был подписан от имени Российской Федерации, Республики Крым и города Севастополя 18 марта 2014 года.

Позиция заявителя

Презюмируется, что Президент Российской Федерации, поскольку он в порядке реализации возложенного на него полномочия подписал международный договор о принятии в Российскую Федерацию и образовании в ее составе нового субъекта Российской Федерации, не усматривает в нем несоответствие Конституции Российской Федерации, что подтверждается и текстом запроса. К тому же в такого рода делах другая сторона, утверждающая противоположное, как это имеет место в соответствии с частью первой статьи 53 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации», отсутствует.

Позиция КС РФ

Со стороны Российской Федерации рассматриваемый Договор подписан Президентом Российской Федерации, который наделен полномочием определять в соответствии с Конституцией Российской Федерации и федеральными законами основные направления внутренней и внешней политики государства, как глава государства представляет Российскую Федерацию внутри страны и в международных отношениях, а также осуществляет руководство внешней политикой Российской Федерации, ведет переговоры и подписывает международные договоры Российской Федерации (статья 80, части 3 и 4; статья 86, пункты «а», «б», Конституции Российской Федерации). Исходя из этого подписаниерассматриваемого Договора Президентом Российской Федерации соответствует Конституции Российской Федерации.

Не противоречит рассматриваемый Договор Конституции Российской Федерации и с точки зрения установленного ею разделения государственной власти на законодательную, исполнительную и судебную и разграничения компетенции между федеральными органами государственной власти, поскольку в соответствии со статьей 8 Федерального конституционного закона «О порядке принятия в Российскую Федерацию и образования в ее составе нового субъекта Российской Федерации» вопрос о его ратификацииразрешается Федеральным Собранием. Поскольку Конституция Российской Федерации относит заключение международных договоров Российской Федерации к ведению Российской Федерации (статья 71, пункт «к»), подписание рассматриваемого Договора не может вызывать сомнения и с точки зрения установленного Конституцией Российской Федерации разграничения предметов ведения и полномочий между органами государственной власти Российской Федерации и органами государственной власти субъектов Российской Федерации.

Статья 1 рассматриваемого Договора устанавливает, что Республика Крым считается принятой в состав Российской Федерации с даты подписания данного Договора (пункт 1); принятие Республики Крым в Российскую Федерацию осуществляется в соответствии с Конституцией Российской Федерации, данным Договором, Федеральным конституционным законом «О порядке принятия в Российскую Федерацию и образования в ее составе нового субъекта Российской Федерации» и федеральным конституционным законом о принятии в Российскую Федерацию Республики Крым (пункт 2).

При этом рассматриваемый Договор, как следует из его статьи 10, временно применяется с даты подписания и вступает в силу с даты ратификации. Таким образом, фактически принятие Республики Крым в состав Российской Федерации предусматривается как элемент применения рассматриваемого Договора до его ратификации, обусловливающей в соответствии с правом международных договоров введение договоров в действие. В то же время возможность применения международного договора до его вступления в силу, если это предусмотрено в договоре или если об этом была достигнута договоренность со сторонами, подписавшими договор, вытекает из пункта 1 статьи 25 Венской конвенции о праве международных договоров от 23 мая 1969 года, участником которой является Российская Федерации, который, по существу, воспроизведен в статье 23 Федерального закона от 15 июля 1995 года № 101-ФЗ «О международных договорах Российской Федерации». Допустимость такой правовой конструкции подтверждена Конституционным Судом Российской Федерации в Постановлении от 27 марта 2012 года № 8-П, в котором, в частности, указано, что временное применение международного договора используется Российской Федерацией в практике межгосударственного общения, как правило, в случаях, когда предмет договора представляет особый интерес для его участников, вследствие чего они заинтересованы в том, чтобы ввести его в действие, не дожидаясь ратификации и вступления в силу.

Применительно к рассматриваемому Договору использование допускаемой российским и международным правом возможности применения международного договора до его вступления в силу означает также, что с момента подписания рассматриваемого Договора, как следует из его статей 2 и 5 во взаимосвязи со статьей 67 (часть 1) Конституции Российской Федерации, Республика Крым и город федерального значения Севастополь находятся в составе Российской Федерации в качестве ее субъектов. Указание же статьи 1 рассматриваемого Договора на то, что с даты его подписания Республика Крым считается принятой в Российскую Федерацию, носит, по существу, характер принципиального политического волеизъявления, предполагающего в дальнейшем использование процедуры оформления принятия в состав Российской Федерации и образования на основе территории Республики Крым новых субъектов Российской Федерации – Республики Крым и города федерального значения Севастополя.

Таким образом, рассматриваемый Договор не может считаться нарушающим Конституцию Российской Федерации в части предусмотренного им порядка подписания, заключения и введения в действие.

Согласно статье 2 рассматриваемого Договора со дня принятия в Российскую Федерацию Республики Крым в составе Российской Федерации образуются новые субъекты – Республика Крым и город федерального значения Севастополь.

Возможность принятия в Российскую Федерацию и образования в ее составе нового субъекта прямо закреплена статьей 65 (часть 2) Конституции Российской Федерации, а соответствующие статусы субъектов Российско й Федерации, включая республику и город федерального значения, указаны в ее статьях 5, 65 и 66. Исходя из этих положений и учитывая конкретно-исторические особенности, характеризующие формирование различных субъектов Российской Федерации, наделение Республики Крым после ее принятия в Российскую Федерацию статусом республики в составе Российской Федерации, а города Севастополя – статусом городафедерального значения не может быть поставлено под сомнение и соответствует Конституции Российской Федерации.

Положение пункта 1 статьи 3 рассматриваемого Договора, согласно которому Российская Федерация гарантирует всем народам, проживающим на территориях Республики Крым и города федерального значения Севастополя, право на сохранение родного языка, создание условий для его изучения и развития, полностью соответствует требованиям статьи 68 (часть 3) Конституции Российской Федерации. Пункт 2 статьи 3 рассматриваемого Договора, называющий государственными языками Республики Крым русский, украинский и крымско-татарский языки, не может расцениваться как отступление от Конституции Российской Федерации, статья 68 (часть 2) которой устанавливает, что республики вправе устанавливать свои государственные языки и что в органах государственной власти, органах местного самоуправления, государственных учреждениях республик они употребляются наряду с государственным языком Российской Федерации: определение государственных языков Республики Крым непосредственно рассматриваемым Договором в любом случае является формой фиксации волеизъявления населения Республики Крым, часть которой (кроме территории города Севастополя) в соответствии с рассматриваемым Договором должна приобрести статус Республики Крым в составе Российской Федерации. Указание же на русский язык как государственный язык Республики Крым предопределено статусом русского языка как государственного языка Российской Федерации на всей ее территории (статья 68, часть 1, Конституции Российской Федерации).

Статья 5 рассматриваемого Договора, согласно которой со дня принятия в Российскую Федерацию Республики Крым и образования в составе Российской Федерации новых субъектов граждане Украины и лица без гражданства, постоянно проживающие на этот день на территор ии Республики Крым или на территории города федерального значения Севастополя, признаются гражданами Российской Федерации, за исключением лиц, которые в течение одного месяца после этого дня заявят о своем желании сохранить имеющееся у них и (или) их несовершеннолетних детей иное гражданство либо остаться лицами без гражданства, также не противоречит Конституции Российской Федерации, поскольку не принуждает к отказу от имеющегося на день принятия Республики Крым в Российскую Федерацию гражданства и гарантирует приобретение, при желании, гражданства Российской Федерации, без необходимости предпринимать для этого какие-либо действия.

Статья 7 рассматриваемого Договора, в которой решается вопрос о месте прохождения военной службы до 2016 года включительно гражданами Российской Федерации, призванными на военную службу в Республике Крым и городе федерального значения Севастополе, не отрицая закрепленную статьей 59 (часть 2) Конституции Российской Федерации обязанность гражданина Российской Федерации нести военную службу в соответствии с федеральным законом, определяет лишь временный порядок ее исполнения.

Согласно статье 8 рассматриваемого Договора выборы в органы государственной власти Республики Крым и в органы государственной власти города федерального значения проводятся во второе воскресенье сентября 2015 года; до избрания органов государственной власти Республики Крым и органов государственной власти города федерального значения Севастополя их полномочия осуществляют соответственно Государственный Совет Республики Крым – парламент Республики Крым и Совет министров Республики Крым, Законодательное Собрание города Севастополя. Решение о проведении выборов в указанные сроки согласуется с предусмотреннымистатьей 6 рассматриваемого Договора сроками, установленными для переходного периода, обеспечивает необходимую преемственность в организации и осуществлении государственной власти на территориях Республики Крым и города федерального значения Севастополя, и, будучи направленным на защиту народовластия (статья 3, части 1, 2 и 3,Конституции Российской Федерации), соответствует Конституции Российской Федерации.

С учетом этого, в частности, пункт 3 данной статьи, согласно которому нормативные правовые акты Автономной Республики Крым и города Севастополя, Республики Крым и города с особым статусом Севастополя, противоречащие Конституции Российской Федерации, не применяются, не может рассматриваться как не соответствующий – в силу отсутствия указания на невозможность применения этих актов из-за их противоречия федеральному закону – требованиям Конституции Российской Федерации о верховенстве на всей территории Российской Федерации не только Конституции Российской Федерации, но и федеральных законов (статья 4,часть 2) и об обязанности органов государственной власти, органов местного самоуправления, должностных лиц, граждан и их объединений соблюдать как Конституцию Российской Федерации, так и законы (статья 15, часть 2). В силу прямого действия Конституции Российской Федерации в отношении соблюдения всеми субъектами правоотношений федеральных законов эти требования в любом случае применимы в качестве общего правила, разрешение же возможных противоречий, обусловленных особенностями переходного периода, может быть обеспечено как последующим федеральным законодательным регулированием, так и судебной практикой.

Таким образом, рассматриваемый Договор по содержанию норм также соответствует Конституции Российской Федерации.

Решение КС РФ

Признать не вступивший в силу международный договор между Российской Федерацией и Республикой Крым о принятии в Российскую Федерацию Республики Крым и образовании в составе Российской Федерации новых субъектов соответствующим Конституции Российской Федерации.

Заявитель

М.А. Митюков - народный депутат РСФСР, председатель Комитета Верховного Совета РСФСР по законодательству - представитель Верховного Совета РСФСР; Е.А. Данилов - главный специалист Конституционной комиссии РСФСР, представитель группы народных депутатов РСФСР, направивших ходатайство в Конституционный Суд РСФСР

Основание рассмотрения

Основанием для рассмотрения Конституционным Судом РСФСР данного дела в соответствии с пунктом 7 части первой и частью третьей статьи 58 Закона РСФСР "О Конституционном Суде РСФСР" явилась обнаружившаяся неопределенность в вопросе о том, соответствуют ли Декларация о государственном суверенитете Республики Татарстан от 30 августа 1990 года; статьи 1, 3, 4 и 7 Закона Республики Татарстан от 18 апреля 1991 года "Об изменениях и дополнениях Конституции (Основного Закона) Республики Татарстан"; часть вторая статьи 1 и статья 33 Закона Республики Татарстан от 29 ноября 1991 года "О референдуме Республики Татарстан" и Постановлением Верховного Совета Республики Татарстан от 21 февраля 1992 года "О проведении референдума Республики Татарстан по вопросу о государственном статусе Республики Татарстан" Конституции РСФСР с точки зрения закрепленного Конституцией РСФСР статуса республики в составе РСФСР и разграничения предметов ведения между РСФСР и республиками в составе РСФСР. Поводом к рассмотрению дела явилось ходатайство Верховного Совета РСФСР и ходатайство группы народных депутатов РСФСР о проверке конституционности указанных нормативных актов Верховного Совета Республики Татарстан. В ходатайствах содержится требование признать Декларацию о государственном суверенитете Республики Татарстан от 30 августа 1990 года; статьи 1, 3, 4 и 7 Закона Республики Татарстан от 18 апреля 1991 года "Об изменениях и дополнениях Конституции (Основного Закона) Республики Татарстан"; часть вторую статьи 1 и статью 33 Закона Республики Татарстан от 29 ноября 1991 года "О референдуме Республики Татарстан" и Постановлением Верховного Совета Республики Татарстан от 21 февраля 1992 года "О проведении референдума Республики Татарстан по вопросу о государственном статусе Республики Татарстан" не соответствующими Конституции РСФСР с точки зрения закрепленного ею разграничения предметов ведения между РСФСР и республиками в составе РСФСР.

Позиция заявителя

В ходатайствах утверждается, что Верховный Совет Республики Татарстан превысил свои полномочия, приняв Постановление от 21 февраля 1992 года "О проведении референдума Республики Татарстан по вопросу о государственном статусе Республики Татарстан", которым на 21 марта 1992 года назначил в республике референдум с вопросом: "Согласны ли Вы, что Республика Татарстан - суверенное государство, субъект международного права, строящее свои отношения с Российской Федерацией и другими республиками, государствами на основе равноправных договоров?" "Да" или "нет". Принятием данного Постановления Верховный Совет Республики Татарстан реализует свои конституционные полномочия, связанные с практической организацией референдума. Однако Постановление выступает и как средство формирования важнейших правовых установлений. В содержащейся в нем формулировке вопроса получило воплощение новое нормативное определение государственного статуса республики, опирающееся на осуществленные в последнее время изменения в Конституции республики и закрепленное в Декларации о государственном суверенитете Республики Татарстан. Вынося это определение статуса республики на всенародное голосование, Верховный Совет Республики Татарстан стремится придать ему качество нормы высшего уровня - утвержденной народом. Поэтому указанное Постановление является не только правоприменительным актом, но и актом, имеющим нормативное значение, предопределяющим направление и содержание правотворческого процесса.

Позиция КС РФ

Согласно Конституции РСФСР Республика Татарстан является составной частью РСФСР (статья 71); территория Республики Татарстан входит в территорию РСФСР, и она не может быть изменена без ее согласия (статья 70); Конституция Республики Татарстан должна соответствовать Конституции РСФСР (статья 78); Конституция РСФСР должна соблюдаться государственными и общественными организациями, должностными лицами (статья 4); изменение национально-государственного устройства РСФСР требует внесения изменений в ее Конституцию, что относится исключительно к ведению РСФСР в лице ее высших органов государственной власти (пункт 1 статьи 72, пункт 3 статьи 104, пункт 12 статьи 109). Конституция РСФСР не предусматривает права республик в составе РСФСР на выход из Федерации. Такое право в Конституции Республики Татарстан не предусмотрено. Одностороннее установление Республикой Татарстан такого права означало бы признание правомерности полного или частичного нарушения территориального единства суверенного федеративного государства и национального единства населяющих его народов. Любые действия, имеющие целью нарушение этого единства, наносят ущерб конституционному строю РСФСР и несовместимы с международными нормами о правах человека и правах народов. Третий Съезд народных депутатов РСФСР объявил о том, что он гарантирует территориальную целостность Российской Федерации и всех составляющих ее субъектов. Часть формулировки, в которой указывается, что Республика Татарстан - субъект международного права, и утверждается тождество между договорами, заключаемыми между Республикой Татарстан и РСФСР, и договорами между Республикой Татарстан и другими республиками, государствами, противоречит как Конституции РСФСР, так и Конституции Республики Татарстан, поскольку отношения Республики Татарстан С РСФСР, а также с другими республиками в составе РСФСР могут строиться только на базе Конституции РСФСР и основанных на ней договоров. Это не исключает возможности международных связей республик в составе РСФСР. Перевод отношений между Республикой Татарстан и РСФСР на международно-правовую основу квалифицирует Республику Татарстан как государство, находящееся вне РСФСР. Это подтверждается толкованием формулы и целей референдума, которое дано в Обращении Президиума Верховного Совета Республики Татарстан от 6 марта 1992 года к народу Республики Татарстан в связи с Обращением Верховного Совета Республики Татарстан к Верховному Совету, Президенту и народу Республики Татарстан. В этом Обращении, а также и в иных официальных документах и заявлениях руководителей Республики Татарстан Республика Татарстан рассматривается как суверенное государство, строящее свои отношения со странами Содружества, в том числе с Российской Федерацией, в соответствии с международными нормами. Такое определение государственно-правового статуса Республики Татарстан противоречит не только Конституции РСФСР (статьям 70,71, 78 и другим), но и Декларации о государственном суверенитете Республики Татарстан (статья 5) и Конституции Республики Татарстан (статье 4, части второй статьи 53).

Решение КС РФ

1. Признать положения части второй статьи 5 и статью 6 Декларации о государственном суверенитете Республики Татарстан от 30 августа 1990 года, ограничивающих действие законов РСФСР на территории Республики Татарстан, не соответствующими Конституции РСФСР. 2. Отложить разбирательство вопроса о конституционности других статей Декларации о государственном суверенитете Республики Татарстан от 30 августа 1990 года до завершения определения государственно-правового статуса Республики Татарстан в процессе заключения Федеративного договора и принятия новых конституций Российской Федерации и Республики Татарстан. 3. Признать соответствующими Конституции РСФСР статьи 1, 2, 3 и 7 Закона Республики Татарстан "Об изменениях и дополнениях Конституции (Основного Закона) Республики Татарстан" в единстве со статьями 4 и 53 Конституции Республики Татарстан, то есть при условии, что Республика Татарстан состоит в РСФСР. 4. Признать содержащееся в статье 4 Закона Республики Татарстан "Об изменениях и дополнениях Конституции (Основного Закона) Республики Татарстан" от 18 апреля 1991 года положение о том, что "отношения Республики Татарстан с Союзом ССР, РСФСР, другими республиками строятся на основе Союзного договора, Договора с РСФСР и другими республиками", не соответствующим Конституции РСФСР в той мере, в какой это исключает конституционно-правовые основы урегулирования отношений Республики Татарстан и Федерации в целом, поскольку это связано с односторонним изменением национально-государственного устройства РСФСР и означает, что Республика Татарстан не состоит в РСФСР. 5. Признать часть вторую статьи 1 и статью 33 Закона Республики Татарстан от 29 ноября 1991 года "О референдуме Республики Татарстан" (в единстве со статьями 4, 53 Конституции Республики Татарстан) соответствующими Конституции РСФСР с точки зрения закрепленного Конституцией РСФСР разграничения предметов ведения между РСФСР и республиками в составе РСФСР. 6. Признать Постановление Верховного Совета Республики Татарстан от 21 февраля 1992 года "О проведении референдума Республики Татарстан по вопросу о государственном статусе Республики Татарстан" не соответствующим Конституции РСФСР в части формулировки вопроса, предусматривающей, что Республика Татарстан является субъектом международного права и строит свои отношения с Российской Федерацией и другими республиками, государствами на основе равноправных договоров, поскольку это связано с односторонним изменением национально-государственного устройства РСФСР и означает, что Республика Татарстан не состоит в РСФСР.