32.Модально-специфические формы памяти.
Модально-специфическая память включена во второй блок (переработки информации) и в третий блок (регуляции деятельности). Ее модальная специфичность отчетливо проявляется при локальных поражениях наружных отделов коры мозга и выражается в том, что нарушения памяти ограничиваются определенными модально-специфическими операциями, не приводящими к расстройствам сознания.
Эти нарушения связаны с определенной модальностью стимулов и распространяются только на раздражители, адресующиеся к какому-то одному анализатору. К модально-специфическим нарушениям относятся нарушения зрительной, слухоречевой, музыкальной, тактильной, двигательной памяти и др. В отличие от модально-неспецифических расстройств памяти, которые наблюдаются при поражении первого функционального блока мозга, модально-специфические нарушения памяти возникают при поражении разных анализаторных систем, т.е. второго и третьего функциональных блоков мозга.
Наиболее изученной формой модально-специфических нарушений памяти являются нарушения слухоречевой памяти, которые лежат в основе акустико-мнестическойафазии. В этих случаях у больных нет общих нарушений памяти. Дефект слухоречевой памяти выступает в изолированной форме. В то же время у таких больных отсутствуют и четкие расстройства фонематического слуха, что указывает на возможность поражения только одного мнестического уровня слухоречевой системы.
При оптико-мнестической форме афазии определенным образом нарушается зрительно-речевая память и больные не могут назвать показываемые им предметы, хотя их функциональное назначение им понятно, и они пытаются его описать (жестами, междометиями и т.п.). У этих больных нарушены зрительные представления объектов, вследствие чего нарушен и рисунок, однако они не обнаруживают никаких собственно гностических зрительных расстройств, полностью ориентируясь в окружающем зрительном мире (и его изображениях). В этих случаях также страдает лишь мнестический уровень работы зрительной (или зрительно-речевой) системы.
Нарушения слухоречевой и зрительно-речевой памяти характерны лишь для поражения левого полушария мозга (у правшей). Для поражения правого полушария мозга характерны другие формы модально-специфических расстройств памяти. В этих случаях нарушения слуховой памяти распространяются преимущественно на неречевой (музыкальный) слух – возникают явления амузии, в которых объединяются и гностические, и мнестические дефекты. Как специальные формы модально-специфических нарушений памяти, связанные преимущественно с поражением теменно-затылочных отделов правого полушария, возможны нарушения пространственной и цветовой памяти, протекающие на фоне сохранного пространственного и цветового гнозиса.
33.Нарушения памяти как мнестической деятельности.
Расстройства памяти как мнестической деятельности — выделенная в нейропсихологии форма нарушения памяти, возникающая как следствие расстройства структуры любой активной психической деятельности. Возникают при массивных поражениях лобных долей мозга, проявляются в невозможности формирования задачи запомнить и воспроизвести нужный материал, построить определенную стратегию запоминания. Активная мнестическая деятельность (например, запоминание серии слов или рассказа) заменяется пассивным запечатлением нескольких элементов материала, инертных повторением ответов, побочными ассоциациями. Мнестические следы значительно лучше актуализируются в ситуации пассивного узнавания, что свидетельствует о вторичном характере мнестических нарушений (псевдоамнезии). Аналогичные вторичные нарушения психической деятельности у больных с поражением лобных долей мозга проявляются при решении и других когнитивных задач (гностических, интеллектуальных и т. д.), как результат нарушения работы третьего блока мозга — блока программирования и контроля за психической деятельностью.
34.Нейропсихологическое исследование процессов памяти.
Память интересует учёных на протяжении большого количества времени. Именно с изучения памяти психология начинала развиваться как наука. И некоторое время ассоциативный подход в изучения мышления превалировал в научных кругах. То есть учёные считали, что весь сложный и многогранный процесс мышления базировался именно на памяти, на его ассоциативных связях. Однако впоследствии, благодаря многим трудам учёных, мы смогли отделить два этих процесса. И, несмотря на то, что они взаимосвязаны, они различны по своей природе. Рассматривая историю изучения памяти, можно сказать, что существенный вклад в понимании данного процесса внесли физиологи разных стран, а также представители советской психологии и психологи бихевиористы. Однако поначалу, вплоть до 19 века, взгляды на память были весьма упрощённые. Была серьёзная недооценка сложности структур мнестических процессов, и абсолютно не было общего мнения какие зоны мозга участвуют в процессе запоминания. Так Р. Семона и Э. Геринг считали, что память или способность сохранять следы, является общим свойством живой материи. В принципе это положение является абсолютно истинным, но слишком обобщённым. Также попытку разобраться в процессе памяти предприняли и философы. К примеру, А. Бергенсон говорил о двух видах памяти. Один вид он обозначил как «память тела», другой вид как «память духа». И если первый отвечал за общие движения, рефлексы, то второй вид подразумевал, что с помощью волевого усилия вызвать следы прежнего опыта. Больший свет на память пролили научные труды, опубликованные в первые годы 20 столетия. Так Рамон-и-Кхал отметил, что сохранение следов памяти, вызванное каким-либо возбуждением может быть связано с наличием синаптического аппарата. Работы в отрасли физиологии установили некоторые физиологические факторы того, что обозначается как закрепление условных связей. Впрочем, К. Лешли в 1950 г. в своих трудах скептически отмечал новые открытия, и пессимистически заключил, природа памяти остаётся такой же нераскрытой какой она балы десятилетия назад. Существенный вклад, который сдвинул научное сообщество на новый веток изучения памяти, внёс Х. Хиден в 1960 году. Он обнаружил, что сохранение следа от возбуждения связано с изменением структуры РНК и отметил возрастание содержания РНК в ядрах подвергшийся возбуждению. Однако это привело к опасному, на мой взгляд, положению о том, что молекулы РНК участвуют не только в передаче наследственной информации, но и в прижизненном сохранении следов памяти. В последствии было проведено ряд работ, среди которых стоит отметить опыты Мак-Конелла и Джекобсона, а также появление теории о переносе памяти гуморальным путём. И не смотря, что некоторые опыты увенчались успехом, большое количество вопросов и затруднений привело к многочисленным спорам и как следствия отказом от этой теории. Нельзя не сказать, что активные исследования в области изучения памяти положили начало и другим теориям, среди которых можно отметить и синоптическую гипотезу, биохимическую (указанную выше), голографическую. Несмотря на споры, которые ведутся вокруг этих теорий, они предшествовали выделению из памяти процесса, как самостоятельную единицу изучения, который мы называем запоминанием. Теперь, мы знаем, что память строится на процессе запоминания. И уже дальнейшие изучения феномена памяти обуславливается вокруг процесса запоминания. В последующие 70-е годы ряд работ представляет запоминание как сложный растянутый во времени процесс. Условно сам процесс запоминания можно разделить на ряд последовательных этапов. 1) Запечатление различных сенсорных признаков. То есть в момент запечатления выделяются некоторые признаки или иначе данную стадия можно охарактеризовать, как простой отбор информации, которую наш мозг решает обрабатывать или нет. Д. Бродбент характеризовал этот этап как ультракороткую память. Попутной задачей этого этапа является перевод сигналов на уровень иконической памяти. 2) Процесс образования кратковременной памяти, который предполагает своеобразную переработку или кодирование полученных сигналов. По-другому кратковременную память можно назвать рабочей памятью. 3) Долговременная память. Этап, заключающийся в сложном кодировании следов или включению их в некоторые системы категорий. Таким образом, многочисленные исследования и большое количество данных, собранных на сегодняшний день, помогли не только приблизится к пониманию природы памяти, но и разделить процесс запоминания на этапы, что значительно упрощает дальнейшую работу исследователей в данной области. Также в резюме можно заключить главные выводы. Первое, память участвует во всех процессах мышления. Второе, существуют три главных процесса памяти. Кодирования, где происходит, анализ и идентификация различных характеристик поступающей информации. Консолидация (закрепление) материала, когда информация «закладывается» на хранение, (она зависит от того, как будет организована запоминаемая информация). Извлечение информации, где важнейшую роль играет контекст, с которым она связана, — и именно поэтому узнавание какого-то материала всегда проще, чем его вспоминание. Третье, сложный по своей структуре процесс запоминания опирается на систему совместно работающих аппаратов мозговой коры и нижележащих образований. И каждый из этих аппаратов вносит свой вклад в мнестический процесс.
35.Психологическое строение речевой деятельности.
Итак, прямое сопоставление упрощенных психологических схем и сложных лингвистических образований с теми или иными участками мозговой коры не оправдало себя ни теоретически, ни практически. Выход из наметившегося тупика был связан с получением достаточно четких представлений о психологическом строении речевых процессов и их отдельных звеньев, с одной стороны, и нахождением физиологических условий, необходимых для нормальной организации сложных речевых структур, — с другой.
Остановимся на каждом из этих условий подробнее, затем перейдем к вопросу о мозговой организации речевой деятельности.
Современная психология рассматривает речь как средство общения, т.е. как сложную и специфически организованную форму сознательной деятельности, в которой участвует субъект, формулирующий речевое высказывание, с одной стороны, и субъект, воспринимающий его, — с другой.
С одной стороны, это экспрессивная речь, начинающаяся с мотива высказывания, общей мысли, которая кодируется затем с помощью внутренней речи в речевые схемы, трансформирующиеся в развернутую речь на основе «порождающей», или «генеративной», грамматики.
С другой стороны, это импрессивная речь, проделывающая обратный путь, — от восприятия потока чужой речи и декодирования ее через анализ, выделение существенных элементов и сокращение воспринимаемого речевого высказывания до некоторой речевой схемы, трансформируемой далее посредством внутренней речи в высказывание, общую мысль, со скрытым в нем подтекстом. Этот сложный путь кончается декодированием мотива, стоящего за высказыванием. Очевидно, что такая речевая деятельность (как экспрессивная, так и импрессивная) представляет собой сложнейшее психологическое образование. Характеристика речевой деятельности как специальной формы общения указывает лишь на одну сторону этого процесса. Помимо этого речь является орудием мышления и, наконец, средством регуляции (организации) собственных психических процессов человека.
Посредством слова и предложения (синтагмы, сочетания слов) в речи осуществляется анализ и обобщение поступающей информации, с одной стороны, и формулируются суждения и выводы — с другой.
Поэтому речь, являясь средством общения, становится одновременно и механизмом интеллектуальной деятельности, позволяющим выполнять операции отвлечения и обобщения и создающим основу категориального мышления.
Мы уже дали общую характеристику речевой деятельности и ее основных функций. Однако речь человека характеризуется исполнительной, или операционной, стороной; внимательный анализ ее звеньев имеет для наших целей столь же большое значение, как и анализ структуры речевой деятельности в целом.
Первое из звеньев операционной, или исполнительной, организации речи связано с обеспечением ее физической, или звуковой, стороны: звуковой анализ речи, превращающий непрерывный поток звуков в дискретные единицы — фонемы на основе выделения признаков, играющих решающую роль в различении смысла слов и неодинаковых в различных языках. Ранее мы уже останавливались на психологической характеристике фонем и не будем возвращаться к ней снова. Следующим звеном исполнительной стороны речевого процесса является лексико-семантическая организация речевого акта, состоящая в овладении лексико-морфоло-гическим кодом языка, который обеспечивает превращение образов или понятий в их словесные обозначения. Иными словами, это звено неразрывно связано с такими функциями слова, как корневое обозначение (или предметная отнесенность) и обобщение, т.е. с включением обозначаемого представления в некоторую систему связей по морфологическим или семантическим признакам.
Высказывание предполагает не столько процесс категориального обобщения, стоящего уже за отдельным словом, сколько процесс перехода от мысли к речи, т. е. кодирование исходного замысла в развернутую систему предложений на основе объективных синтаксических кодов языка и, в частности, посредством внутренней речи, имеющей свернутое, предикативное строение и представляющей собой необходимое звено всякого развернутого высказывания (Л.С.Выготский, 1934, 1956). Сводный анализ речевого процесса, обобщающий большое число психологических и психолингвистических исследований, дан нами в другом месте (см. А.Р.Лурия «Лекции по общей психологии», 1966 — 1970; «Основные проблемы нейролингвистики»), и мы не будем здесь останавливаться на нем подробно
Однако приведенная выше краткая характеристика речевой деятельности и выделение основных звеньев, входящих в ее состав, необходимы в контексте этой книги. Дело в том, что при различных по локализации мозговых поражениях сложная структура речевой деятельности может ломаться в различных звеньях и приводить к различным речевым дефектам. Только тщательное сопоставление разных форм речевых нарушений с последующим установлением локализации патологического очага может обеспечить трудный, но единственно надежный путь для решения вопроса о мозговой организации речевой деятельности.